Два мальчика

Они познакомились в школе. Он пришёл в класс светлячком, что освещал кромешную тьму, а Хван Хёнджин сидел за четвёртой партой и сразу же понял, что ему этот мальчик уж слишком сильно запал в душу. Хёнджин подсел к нему и завёл какой-то странный разговор, а там пошло-поехало. Этого светлячка зовут Ли Феликс. Он был младше Хёнджина всего на несколько месяцев. Был особо неразговорчив, на переменах мог что-то рисовать у себя в скетчбуке или готовиться к следующему уроку. Чем-то напоминал умиротворённый бриз вечернего моря. Даже аура наверное была небесно-голубого цвета. Такой фарфоровый и светлый, как нетронутый бабушкин сервиз, с которого лишь пылинки сдувают. Он не был создан для каких-то тусовок по ночам в квартире у друга, синяков на коленях или запаха сигарет. Он состоял из лучей солнца, запаха ромашек, блёстками тёмного песка на лице и ракушек, что тот собирал на море в прошлом году — именно таким его запомнил Хёнджин. Они вместе сидели на уроках, вместе ходили домой, иногда вместе делали домашнее задание. Хван продолжал влюбляться сильнее, а Ликс продолжал твердить, что они могут быть лишь друзьями. А потом это «вместе» переросло во что-то большее для него. Из-за этого и некий страх своей неправильности закрадывался в него и его тело. Он же должен любить девочек… Почему ему понравился он? Так ведь не должно быть! Это неправильно! Что его привлекло в парне с красными волосами, пальцами пианиста, усеянными кольцами, и чёрной толстовке? Это же неправильно — любить мальчика. Так не должно быть. Это какая-то ошибка. Феликс — ошибка. Идя будто по лезвию ножа, качаясь из стороны в сторону, он пытался понять, что чувствует к этому человеку. Любовь? А какую? Дружескую или же…? Ликс не знал, но знал, что без Хвана ему слишком одиноко и сложно. А Хёнджину было глубоко плевать, ведь он был с любимым ему человеку. Ну и что, что он парень? Это ничего не значит. Ну и что, что другие будут косо на них смотреть и высказывать своё чужое, но такое правильное, по суждению окружающих мнение? Чужое мнение оно на то и чужое, чтобы было всё равно на него. Он влюблялся в человека, а не в его пол. Ему было всё равно на этот маловажный фактор, ведь хорошо ему с этим человеком, а не кому-то другому. Вот и сейчас, они сидели на кровати Феликса, друг на против друга, и старший пристально смотрел на него, считая все веснушки на лице. Они чем-то напоминали маленькие осенние листья на его белом, как снег лице. Хочется расцеловать абсолютно каждую крупицу и любить его без остатка. — Ты меня вообще слушаешь? — спросил Феликс, отрываясь от какого-то учебника. По физике наверное, ведь там были изображены что-то вроде опытов. — У тебя всё хорошо? Красный сегодня ты. Температура что-ли? — Да, всё хорошо, — кивнул головой парень. — Я тебя слушаю. Феликс закрыл учебник и положил тот на стол. Хоть он и понимал, что сближаться с этим парнем ему нельзя, он всё равно продолжал обниматься с ним, слушать комплименты в свою стороны и принимать ненавязчивые шаги к отношениям от него. А тот и не пытался как-то изолироваться. В какой-то момент он начинал понимать, что наконец-то чувствует себя любимым. Он с лёгкостью мог сказать: «Меня любят» и был бы в этом уверен. Такое редкое и тонкое чувство он чувствовал разве что по отношению к родителям. Оно не было каким-то инородным, но всё равно чувствовалось как-то по особенному и Феликсу это нравилось. Это заставляло его улыбаться по-настоящему. Улыбка не поддельная, чтобы нравиться. А которая сама по себе появляется. — Какие у тебя планы на лето? — спросил Хёнджин, упираясь локтями в колени. — Не знаю, — ответил Ликс, откинувшись к изголовью кровати. — Как это? — в недоумении спросил старший и вскинул брови. — Ты не отдыхал никогда? «Да» Лето Феликса было немного другим чем лето других. Оно ничем не отличалось от обычной жизни, лишь каждодневное хождение в школу исчезало, но на место него было домашнее дополнительное обучение. Ускоренная подготовка к взрослой жизни. Если Феликсу повезёт, он может уехать в какой-нибудь лагерь или к бабушке в деревню. А ещё чёртовы тренировки по гребле и соревнования. В общем не лето, а сказка. Отдыха он не чувствовал от слова совсем, поэтому и планов на лето особо то и не было, потому что понимал, что за него уже всё спланировали. — Нет. Просто пока не думал об этом. — Тогда понятно. Не пугай меня так больше, — усмехнулся парень и прикрыл глаза. — А я хочу прогуляться завтра. Хочешь со мной? — Я подумаю, — конечно хочет. — Ну хорошо. Я запомнил! — улыбка лучезарно раскрасила лицо Хёнджина и он лёг на кровать, заведя руки за голову. Живя «нормальной» жизнью, он конечно бы согласился мгновенно. Но не сейчас. Что их обоих связывало? Мне и самой неясно. Но это была не дружба, но и не любовь. Золотая, но такая хрупкая середина. Правда Хёнджин, как дурак, влюбился до беспамятства. А Феликс как крольчёнок, боялся нового. — Слушай, я тут тебе подарок сделал. Ты вроде любишь браслеты, кольца там, всё такое… — он открывает ящик в столе и достаёт оттуда какую-то жёлтую маленькую коробочку и передаёт её в руки Хвана. — Вот. Старший принимает сидячее положение, берёт её в худые руки и открывает подарок. В нём был какой-то маленький прозрачный кулончик. Видимо из эпоксидной смолы. Хван откладывает коробочку и начинает всматриваться в содержимое. — Ты сам это сделал? — тихо, прилипнув взглядом к украшению, спросил он, рассматривая его досконально. — Да. Феликс сам не знает почему решил сделать его для Хёнджина. Он ничего не знал. Но вспомнил, что сказал ему его друг Бан Чан: «Жизни без риска не существует». И Феликс решил рискнуть. Он хочет попробовать принять эту любовь и постараться утонуть в ней, как это делали главные героини мелодрам. Внутри украшения красовалась пара крохотных синих полевых цветочков с листьями. Они выглядят невероятно. Так красиво, мило и особенно. Это не простая безделушка — это вещь сделана Феликсом. Не каким-то бездушным конвейером с серого завода, где такие производят каждый день и для каждого человека. А именно Феликсом. Его тёплыми руками. Его фарфоровой и такой нежной кожей на пальцах. Именно его ярко-карие, звёздные глаза выбирали цветки специально для Хвана. Это была не обычная безделушка. Это было украшение, сделанное Феликсом, специально для него. — Оно очень красивое. Мне так нравится… Правда, спасибо, — сказал старший, сразу же надев кулон на шею. Прозрачный ромб с цветами был плохо виден на фоне чёрной толстовки, но всё равно выглядит чертовски невероятно. Парень снова лёг на кровать, прикрыл глаза, улыбаясь и накрыл ладонями украшение. Феликс смотрел сверху вниз на парня, скользя глазами по рукам, потом по нити украшения, шее и наконец самому лицу. Хёнджин был похож на новую куклу или принца из детских сказок. Идеальной формы губы, острые скулы, ровный нос, длинные ресницы и такая странная родинка под глазом. Обычно она предвещает много слёз, но по Хёнджину так сказать было нельзя. Он постоянно улыбался, шутил и радовался жизни. Слёзы на его глазах могли появиться разве что от смеха или от счастья, но никак не от горя. А губы… Такие прекрасные губы. Цвета свежей клубники, где-то искусанные и пухлые. Ненастоящие будто бы. Так и хочется прикоснуться к ним проверить их реальность. В какой-то момент, поймав себя на том, что он перестал смотреть на всё лицо парня, а теперь смотрит лишь на его губы, Феликс отвёл взгляд в сторону. — Всё нормально? — с одним открытым глазом, спросил Хёнджин. — Теперь ты уже красный. — Да, — смешок. — Я просто немного засмотрелся. — Я конечно знал, что я красивый, но чтобы настолько… Ты так смотрел, будто съесть хочешь. — он снова садится и двигается ближе к Феликсу. — Что у тебя на уме? — Не веди себя как ребёнок, — немного нахмурился он, когда Хван сел довольно-таки близко к нему. — Это ты не веди себя как ребёнок. Так и скажи, что ты хочешь меня поцеловать, — ухмыльнулся красноволосый и склонил голову набок. Хёнджин вёл себя так, будто не он влюбился в него и не он добивается от него любви всеми способами. — А может и хотел. Тебе-то какая разница? — он и сам не знал, почему хотел этого. Прикоснуться для проверки? Поцеловать, чтобы попробовать? Для чего? — Значит я тебе нравлюсь? — между парнями повисло молчание. Феликс больше всего боялся этого вопроса и прямо сейчас он наконец-то настиг его в самый неподходящий момент, когда он сомневался и был не уверен в своих чувствах. — Я не знаю, — Ликс упёрся локтями в колени и закрыл лицо ладонями. — Я ничего не знаю. Ты мне нравишься и как друг, и как человек. Я ничего не понимаю. Я не должен испытывать это. Мы же… Мы же парни, Хенджин. Это неправильно. — Что неправильно? — в сердце старшего что-то ёкнуло и оно получило укол. — Любить мальчиков. Но ты мне так важен, и без тебя как-то сложно. Я не понимаю почему… — он мял край своей футболки и пытался мысленно привести себя в порядок. Почему именно сейчас приходится решать настолько важный вопрос? Зачем вообще это сказал? Уж лучше бы молчал. Он хотел провалиться под землю от стыда. Оба замолчали и долго смотрели себе в ноги. О чём надо было сейчас говорить — крайне неясно. Феликс не знал, что ответить, а Хёнджин не знал как реагировать. Но вдруг что-то заставляет его оборвать молчание и сказать: — Так если всё-таки хотел — поцелуй. Попробуй, Ликс. — Тогда… — Феликс бегал взглядом по лицу напротив, руки подрагивали и было неимоверно страшно. Хван успокаивающе поднял уголки губ в слабой улыбке и смотрел ровно на него. Ли тяжело сглотнул, и все же сказал. — Закрой глаза. Он закрыл. Рвано выдохнув, Ли приблизился к парню, опалив теплым дыханием его подбородок. И Феликс спрыгнул с лезвия в пропасть. Он пошёл на риск. Пусть попробует, что будет дальше? Вдруг ему понравится? Он положил руки на плечи Хвана и аккуратно поцеловал парня в кончик носа. Немного отодвинувшись от него, Феликс смотрел несколько секунд на лицо Хёнджина. Какое-то странное, теплое ощущение в груди начинало постепенно расцветать. Ему понравилось? Похоже на то. Помедлив, старший улыбнулся не только губами но и глазами. — Это очень приятно. Но я по… — его прервали. Ли снова решил рискнуть. Его прервало касание губ о которых он так долго грезил в своих фантазиях и снах. Феликс кратко прикоснувшись губами к губам Хвана, оставил мягкий, пятисекундный поцелуй на них. Это было неожиданно. Хван и сам не понял, что произошло, но глаза раскрывать всё равно не хотелось. Ему было так приятно и хорошо. Он наконец прикоснулся к этим бантикам на которых часто был персиковый тинт. Смог почувствовать их мягкость, трещинки и пухлость. Феликс сел на своё место и устремил взгляд в ноги от смущения. Ну, а теперь то понравилось? Да. Это было как-то по особенному для него. Нереально. Он улыбнувшись и посмотрев на Хвана, тихо сказал: — Очень нравишься, Хён. В глазах Хвана взрывались фейерверки, а сердце вдруг стало биться чуть чаще, чем прежде. Не верил просто. Ну, а кто ж поверит? Он с сияющим взглядом улыбнулся и скромно спросил: — Можно мне тебя обнять? Феликс кивнул и раскрыл руки в объятиях. Хёнджин утянул его в свои руки и потянул на себя. Снова оказавшись в лежачем положении, они улеглись друг на друге. Ли положил голову на плечо старшего, а второй смотрел в потолок, поглаживая рукой плечо Ликса. — Спасибо, — прошептал младший. — За что? — Благодаря тебе я понял, что любить мальчиков — это нормально. Но всё-таки нам стоит чуть побольше узнать друг о друге. Да, мы долго общаемся, стоит походить на… Свидания что-ли? — немного неуверенно сказал Феликс. — Ты прав. Но что я узнал о тебе новом — это то, что у тебя губы персиковые, — хихикнул он и положил подбородок на светлую макушку. Пролежав и проговорив так добрые пару часов, они не заметили как приблизился вечер. Феликс будто заново узнал о Хёнджине, а Хёнджин о Феликсе. Будто только только сказали друг другу: «Здравствуй, меня зовут Хван Хенджин, а тебя как?» «Здраствуй, меня Ли Феликс.» — и яркая улыбка в ответ. Их отвлёк звук проворачивающегося ключа в замочной скважине входной двери. Мама с работы вернулась. — Я дома! — прозвучал голос из прихожей. Феликс отпрянул от Хёнджина, от чего второй испугался и тоже поднялся на ноги. Ли подошёл к двери комнаты, подозвал жестом старшего к себе и шёпотом сказал: — Нужно ей как-то объяснить, что ты здесь делаешь. А то я ей не сказал о тебе. Ну, что ты придёшь. — Думаю, злиться она не будет, у нас же вроде хорошие отношения, — также шёпотом ответил он, склоняясь к парню, улыбаясь. «Это ты так думаешь» — Ликси, ты где? — спросила приглушённым голосом мама, не получив ответа на своё оповещение. Феликс вышел из комнаты, взяв за рукав Хвана и повёл его к выходу. Встретившись с женщиной, старший поклонился, поприветствовав её. Миссис Ли улыбнулась, Ликс вышел из комнаты и пошёл навстречу женщине. — Здравствуй Хёнджин, рада тебя видеть. — И я рад вас видеть, — ответил Хёнджин и направился в прихожую. — Я уже ухожу. Хван надел кроссовки и почти вышел за порог, как вдруг Феликс его остановил и взял за рукав, сказав: — Давай я тебя провожу до лифта, — потом обернулся к миссис Ли и спросил: — Можно ведь? — А давай я сама, ты мне как раз кофе сделаешь, хорошо? А то я с работы так устала, — сказала милым голосом женщина. Феликс знал, что это ничем плохим не кончится и отпускать её с Хваном не хотел. Но перечить не мог и аргументировать тоже, поэтому тот посмотрел сначала на Хёнджина, потом на женщину. Феликс утвердительно ответил и попрощавшись, губами сказал Хвану: «Напиши». Тот кивнул. Хван не понял причину тревожного вида Ли и спокойно вышел из квартиры с ней. Как только дверь закрылась, миссис Ли вдруг резко повернулась к Хвану сказав недобрым голосом: — Ещё раз тебя рядом с ним увижу — ты пострадаешь. Хёнджин оторопел, сделав шаг назад. Ему послышалось? Что она сказала? — Простите? — переспросил он, не понимая причины сказанного. — Ты не услышал? У тебя проблемы со слухом? — женщина выгнула бровь, но лицо оставалось всё таким же непробиваемым. Кто бы мог подумать, что она так негативно относится к Хвану. — Услышал. Вы мне угрожаете? — Я тебя предупредила. Ты не должен быть рядом с ним, — дойдя до лифта, она нажала на кнопку вызова и сложила руки перед собой. — Почему это? Такое ощущение, будто я чем-то заразен и вы пытаетесь изолировать меня от Феликса, — Хван издаёт смешок. — А мне казалось, я вам понравился. — Нет, проваливай, — парень раскрыл глаза в изумлении. Ничего себе заявление. Лифт прибыл и раскрыл свои дверцы. Хёнджин быстро зашёл в него, напоследок прокляв женщину в полголоса. — Взаимно, — крикнула она ему, когда двери начали закрываться. «Сука, умная до невозможности видно. Почему она указывает ему и мне, что делать?» Хёнджин был зол. Его никогда так не посылали. А вроде была нормальной женщиной. Всегда приветствовала его, радовалась его появлению, мило вела себя, а оказалась такой змеёй. Наверное поэтому Феликс и хотел его сам проводить. Вдруг телефон в кармане джинс начал вибрировать и Хван достаёт его. На экране всплывает иконка поступающего звонка. Это был Хан. Наверное опять зовёт на какую-то вечеринку или типо того. Красноволосый принимает звонок и прикладывает телефон к уху. Из трубки доносится голос друга. — Ну ты определился или как? Ты идёшь сегодня к Минхо? Хан Джисон был его другом из другой школы. Они познакомились на городских соревнованиях по плаванию, где участвовали в одном заплыве. Хан был милым парнем, всегда улыбался и шутил над остальными. Любил ходить на какие-то тусовки или мероприятия. Был активным парнем в общем. — Я не знаю. Хочешь — иди. Мне всё равно. — Ну почему? — протянул обиженно Джисон. — У тебя отношений до сих пор вообще нет. Может там хотя бы найдёшь кого-нибудь. Долго ты сохнуть то по своему Феликсу будешь? — А тебе то какая разница? — сказал Хёнджин с некоторой злобой в голосе, опёршись спиной об стенку лифтовой кабинки и посмотрел на себя в зеркало, зачесав волосы назад. — Ты мне мама что-ли? Из трубки послышалась какая-то возня и бубнёж. Видимо Хан куда-то шёл или собирался. — И вообще, у нас с ним взаимно, в отличии от тебя с твоей Миной, — вдруг собеседник по ту сторону замолчал. — Да-да, не ослышался. — Чтобы в семь был там! Какого чёрта я ничего не знаю? Ты в своём уме? Я тебе всё рассказывал, а ты после этого своим другом меня называешь? — Хёнджин представил как он надул показательно губы и усмехнулся, выходя на улицу. — Перестань ныть. Буду. — после этого Хёнджин убрал телефон в карман и поплёлся в сторону своего дома.

***

— Почему ты не сказал мне, что он придёт? — спросила миссис Ли у сына, вернувшись на кухню. — Я не думал, что ты так рано придёшь, вот и всё, — Феликс поставил перед ней кружку с кофе и сел напротив. — А что? — Что вы делали? — Ничего, просто с физикой помогал. Ему хотят нанять репетитора по этому предмету и он решил сам подтянуть знания. А меня попросил помочь. — Феликс, по-моему это его проблема, а не твоя. Пусть сам разбирается, — говорит она и делает глоток, — тем более я вроде говорила тебе не общаться с ним. А ты продолжаешь это делать. — Мам, я хочу помочь. Сама же учила меня это делать. И почему это мне нельзя с ним общаться? Ты никогда мне не объясняла причину, — Ли откинулся на стуле и скрестил руки на груди. — Он учится плохо, курит, ещё не дай Бог наркотиками увлекается, — миссис Ли делает большой глоток и, прочистив горло добавила: — и выглядит как не пойми кто. — Почему ты так о нём думаешь? Откуда ты знаешь? — парень закипал от злости. Он не понимал, почему она так говорила про него. Что за бред? Да, с учёбой у Хвана есть проблемы, но это некритично. Курить или употреблять наркотики он не мог, ведь был спортсменом. А осуждать его за внешний вид — было крайней степенью тупости! Ли готов был сорваться на крик. — Ну какая тебе разница, милый? Я не хочу чтобы ты стал таким же, — женщина устремила взгляд на сына и свела брови к переносице. — Это для твоего же блага. — Да, конечно, — Феликс резко встаёт со стула и направляется в свою комнату. Женщина лишь посмотрела ему вслед и допила свой кофе. Она не была расстроена или обижена поведением сына. Она просто не понимала его. Феликс зайдя в комнату, упал на кровать и закрыл лицо руками, промычав что-то невнятное, повторяя себе в мыслях «тупость». Он ужасно злился на маму. Его бесило это отношение к любому его другу, который выглядел как-то не так. Не та одежда, не то поведение, не те увлечения. Всё не то. Поэтому она и хотела вырастить своего сына без изъяна — идеальным. Идеальным сыном, идеальным человеком и идеальным будущим мужем — вот каким видела его она. Ли это бесило и не нравилось. Он чувствовал себя бездушной машиной, которая должна всегда выполнять чьи-то пожелания и приказы. Феликс не хотел быть таким, он хотел быть нормальным. Ходить с друзьями на прогулки до позднего вечера, получать что-то ниже, чем высокий балл, дышать полной грудью — в этом Ликс видел свободу и нормальную жизнь. — Что же будет если она узнает, что он мне нравится? — прошептал он и усмехнулся. — Даже не представляю. Ей легче убить меня будет, я же буду тогда для неё как клеймо позора. Ликс сел и достал телефон. Включив экран, на дисплее всплыло уведомление о непрочитанном сообщении от Хёнджина: [Хёнджин] Всё нормально. Феликс сразу же начинает печатать ответ. Он не был уверен в его словах. Навряд ли всё правда нормально. Его мать точно что-то должна была сказать ему.

[Феликс]

Моя мама тебе ничего не сказала? Ты можешь мне доверится, Хённи. Если да то, прости, я не думал, что так выйдет.

[Хёнджин] Почему ты извиняешься? Ты же не виноват. Всё хорошо. Не расстраивайся. Я правда не в обиде. Кстати, ты решил насчёт завтра? Я могу зайти за тобой в любое время.

[Феликс]

Хм, сможешь в четыре часа?

Завтра в три часа тренировка по гребле закончится. За час должен успеть подготовиться. Хёнджин молчал. Не дожидаясь ответа Ликс снова лёг на кровать и закрыл глаза. Почему голова раскалывается? Медленно приближался вечер. Феликс и сам не заметил как уснул с счастливыми мыслями о завтрашней встрече. Влюбился. [Хёнджин] Хорошо. Жди меня!

***

Каждый день, в четыре часа, Хван приходил к дому Ли и встречал его в подъезде. Каждый день в глазах Хёнджина светились звёзды, от встречи с ним. Каждый день Феликс продолжал узнавать о парне больше и влюбляться. Они просто бесцельно гуляли по улицам, иногда переплетая пальцы друг друга. Нормально поцеловаться они так и не могут, рано ещё. Лишь скромные и неуверенные поцелуи в щеку, но Хёнджин его любил целовать в лоб и ласково называть звёздочкой или солнцем. Но сегодня после городской, привычной прогулки старший повёл его в какое-то место и зачем-то сказал найти ленту любимого цвета. Феликс взял светло-голубую. — Куда мы идём? — спросил Ликс, идя за Хваном, что тянул его за руку вперёд. — Это парк, я хочу показать тебе одно место, — сказал он, улыбаясь. — Ты точно ленту взял? — Да, точно! Может расскажешь зачем она вообще? Хёнджин обернулся, не выпуская руку Ликса из своей, чуть сильнее её сжал и посмотрел прямо в карие глаза, тихо посмеявшись, сказав: — Узнаешь всё скоро, мы почти пришли. Они зашли в самую глубь этого парка. Он был слишком стар и пуст для людей. Всё казалось дряхлым и старым, что вот-вот рассыпется. Кроны деревьев тихо шелестели под дуновением ветров, а ржавые детские качели, что были неподалёку, громко скрипели. Каждая травинка дышала прошлыми возгласами детей, томными вздохами взрослых и смехом прихожан. А потом появился новый, более интересный и близкий парк и старый опустел, оставаясь наедине с отрывками прошлого. Хёнджин любил сюда приходить. Здесь было так тихо, что можно услышать песни ветра, что ненавязчиво касался листьев своих слушателей. Он всегда садился на старую лавочку и мог просиживать там часами, наслаждаясь тем своим одиночеством и красотой окружения. Всё вокруг будто останавливалось и переставало существовать. Этот парк был маленьким укромным местом для него. Пара подошла к реке со старой плакучей ивой, что склонила свои кудри над рекой. Хван наконец-то отпустил руку Ликса и попросил достать ленту из кармана. — Что ты собираешься делать? И зачем лента? — склонив голову набок, блондин смотрит на парня, что стоял рядом с деревом. — В общем, это непростой парк, — начал неуверенно Хван, чуть отойдя от Феликса — Очень давно, здесь познакомились мои родители. Они тоже долго шли к принятию своих чувств, ссорились, расходились, потом снова сходились… В общем там долгая история. И как-то раз мой отец сделал ей предложение, прямо здесь под этой ивой. Чтобы укрепить их семью и отношения, они завязали ленточки на ветках этой ивы и дали друг другу клятву. У них были хорошие отношения, они любили друг друга, а потом, — небольшая запинка, он тяжело сглотнул, — а потом иву срубили и всё, — он дёрнул плечами и опустил глаза на землю, — они развелись, — Хёнджин замолчал и оглядел ветви дерева. — Это очень значимое место для меня, правда. Если ты не готов, то не заставляй себя пожалуйста и прости, — закончил он, давая невидимый намёк на то, зачем они сюда пришли. Феликс сжал ленту и посмотрел под ноги. Да это же был просто какой-то, с виду, детский обряд, но почему именно сейчас его начинает трясти изнутри, словно осиновый лист? Неуверенность? Страх? Что это было? Он и сам не понимал. Феликс, ты же всё решил, что не так? Чего же ты боишься? Это был страх точки невозврата. В этот момент правило риска отходит на второй план и заставляет задуматься о своих чувствах всерьёз. — Я готов. — Ликс делает шаг к Хёнджину и поднимает на него свои глаза. — Я тебя очень люблю, — кивая, он подходит к одной из ближайших ветвей и обводит её лентой мелко трясущимися руками, ожидая таких же действий от Хёнджина. Красноволосый достаёт из кармана обычную белую ленту и встаёт рядом с Ли. Тонкими пальцами, он окружает ветку и аккуратно завязывает небольшой бантик с длинными концами. Феликс сделал также. Бант получился чуть меньше чем у Хвана. «Надо было ленту больше брать» — Красиво… Цвета подходят друг к другу, — сказал Феликс, отходя от дерева. — Знаешь, Хёнджин, это очень милый обряд, — посмеявшись сказал блондин, — правда. Хёнджин подошёл к Ликсу и обнял его, нежно прижимая к себе, уложив голову аккуратно на плечо. Феликс отвечал, прижавшись лбом а в грудь парню и, обхватывая спину руками. Тепло, но всё равно какая-то дрожь по телу проходила и не оставляла в покое. — Спасибо, — прошептал Хёнджин и взял Ли за руку. Ликс ничего не сказал и лишь шёл вслед за Хваном когда тот показывал ему это немного странное, но такое приятное место. Здесь тихо и лишь двое влюбленных нарушают покой этого парка. Они, и их немного странная как и сам парк любовь. «Сегодня можно побыть с ним подольше» Феликс гулял с Хёнджином втайне от родителей. В пять родители возвращались домой, поэтому гуляли они недолго. Но сегодня они уехали в гости к друзьям, загород и обещали вернуться поздно, поэтому Ли несильно беспокоился о времени. Они час разгуливали по парку и останавливались, чтобы сделать фото или что-то рассмотреть. Как же здесь было красиво. Вскоре на полотне неба разлились вечерние краски фиалкового заката, с розовыми облаками, а луна мерцала белой кляксой. Они разговаривали без конца, перекидываясь каким-то шутками или комплиментами. Феликс чувствовал себя как никто лучше. Этот день точно отпечатается в сознании клеймом на всю жизнь. А Хёнджин был на небесах от него. От его шоколадных глаз, звонкого смеха и искренней улыбки. От всего него. Он не хотел отпускать его руку, настолько было тепло от него. — Феликс, а давай пойдём на пляж? Он тут, недалеко. Там очень красиво, тебе понравится, — Ликс кивнул и снова шёл, наблюдая затылок красноволосого. Через несколько минут их взору открылся небольшой пустынный пляж. На их удивление здесь было довольно-таки чисто. Под крупицами песка были видны куски травы, а где-то крохотные, неизвестные ракушки. Здесь небесные художники старались как только могли, ведь здесь небо было больше похоже на картину великого творца. Именно здесь облака казались кусочками покрашенной ваты, застилая холст пейзажа с расцветающим, как поле цветов, небо. — Вау, — приоткрыл рот в изумлении Феликс и стал оглядываться. — Это очень красиво. — Да, согласен, — Хёнджин отпускает руку и садится на песок. — У тебя джинсы в песке же будут, — говорит Феликс, продолжая стоять. Хван поднимает голову и смотрит снизу вверх на парня, убрав алую прядь с лица. — Ну и что? Хочешь, можешь мне на ноги сесть, если это для тебя критично. — Хёнджин, мы ещё не в тех отношениях, чтобы я уже на тебя садился, — блондин садится рядом с парнем в позу лотоса. Лёгкий ветер с воды начинает оглаживать шеи и играть с непослушными волосами, освежая головы. Пахнет чем-то сладким. Феликсу хотелось остаться здесь навсегда. Удушающая атмосфера дома улетучилась и наступило временно спокойствие рядом с ним. Так тихо и спокойно. — Хёнджин, — парень обернулся к блондину, — спасибо тебе за сегодня. Мне так хорошо было. Я рад, что встретил тебя. Ты мне очень дорог… Хван улыбнулся и склонил голову к плечу, смотря глазами, наполненными счастьем. — Спасибо тебе, что принял меня. Я очень этому рад. Просто знай, от тебя я никогда не откажусь и от своих слов тем более. — Джинни, мы всё равно когда-нибудь расстанемся. Это неизбежно, — с печалью в голосе сказал Ликс и устремил взгляд на проявляющиеся круги на воде. — Не веришь мне? — раскрыв глаза, спросил он. — А хочешь, я имя твое набью? А сверху еловые веточки будут! — говорит Хёнджин и закатывает рукав толстовки на левой руке указывая пальцем на запястье. — Вот тут! Прямо на запястье. Я буду всегда тебя любить. Ты же прекрасен, солнце. Феликс останавливает поток слов Хвана, когда коротко целует его в висок и кладёт голову на плечо. Он верит ему. Он не верит себе. Он правда сможет его всегда любить? Этот вопрос оставался загадкой. Он хотел лишь одного, просто побыть чуть дольше рядом с ним, большего ему не требовалось. Тихий пляж убаюкивал своей аурой и всё также защищал мальчиков от мира. — Можно мне это сказать? — спросил Ли. — Что? — Я люблю тебя, — робко сказал он, исподлобья глядя на Хвана. — И я тебя, моё солнце.

***

Феликс вернулся очень поздно. Открывая дверь в квартиру, он уже жаждал завтрашней встречи как вдруг его окликнул низкий мужской голос: — Где ты был? — папа, а позади в проёме кухни стояла мама. Почему они здесь? Почему они так рано? Этого быть не может. Он же всё просчитал. Нет, почему сейчас? Что делать? — Гулял, — надо успокоиться, сейчас всё будет хорошо. — Я не думал, что вы так быстро вернётесь. — С кем и почему не предупредил нас? — продолжал наседать мужчина — С Хёнджином. — Я же запретила тебе общаться с ним, — раздражённый голосом сказала уже женщина, скрестив руки на груди. Внутри Феликса всё сорвалось и эмоции начали идти через край. Какой же ошибкой это было. — С кем хочу, с тем и общаюсь. Ты лжёшь, говоря про него плохие вещи. Твоя забота уже поперёк горла стоит. Что за гиперопека? — грубовато ответил Ли. — Почему ты меня не слышишь? Ты станешь как и он, так и знай! Ты должен иметь нормальное окружение. — А почему ты меня не слышишь? — кричал блондин. — Не разговаривай так с матерью, — басом сказал папа и напряг плечи. — Мне всё равно! Он и есть моё нормальное окружение, как минимум его часть! Я люблю этого человека и не вам обоим решать, как распоряжаться моей жизнью! Она моя, я делаю то, что считаю нужным. Я буду любить тех, кого хочу я. Я буду дружить с теми, с кем хочу я. Я буду таким, каким хочется мне. Перестаньте контролировать меня. Я не хочу быть идеальным, как хотите именно вы. Пожалуйста, хватит! — уже громче кричал Ли, но спустя несколько секунд понял, что сболтнул лишнего. Мужчина, что только что стоял перед ним, рывком приближается и хватает за грудки сына. — Повтори. Ты что, парня любишь?! — Да, и что с того? Давай, избей, унизь, как с вами это делали родители, — парня с силой отталкивают в стену, заставляя ноги подкоситься. Голова начала болеть, а руки трястись. — Позор семьи! — вдруг Феликс чувствует пронзающую боль в виске, а потом во всей голове. Она начала сильно тяжелеть и в глазах двоиться. Мистер Ли швырнул в парня какую-то статуэтку. Его никогда не били, видимо, это был его первый раз. Вокруг были слышны крики и возмущения родителей. Ликс опёрся спиной об дверь и сполз по ней на пол, подтягивая к себе колени. Больно. Очень больно. Может кровь идёт? Он потом проверит, главное переждать этот хаос и уйти в комнату. Утыкаясь лбом в колени, под ноги летит ещё что-то и разбивается. — Сказать нечего? — что-то снова летит в голову. — Ненавижу тебя. Скройся с моих глаз! — рявкает папа, ударяя ногой Феликса. У него кое-как получается подняться и даже не посмотрев, что с ним, шатаясь, парень добирается до комнаты. Сил не было ни на что. Он хотел лишь лечь и уснуть до завтрашнего дня, а может и вообще не проснуться. Из глаз вдруг сами по себе начинают идти кристаллики слёз, а Феликс дрожащими пальцами набирает номер Хвана. Утирая их, парень подносит к уху телефон. Зачем он ему звонил? Сам не знал. Хоть сам Хёнджин и стал причиной всего хаоса, Ликс видел в нём всегда успокоение. Он не хотел поддержки. Ему бы пять секунд передышки только. Сначала идут долгие гудки, а потом звучит тот самый, как никогда нужный сейчас ему голос. — Привет! Что-то случилось? — спросил немного обеспокоенно старший, ведь Феликс чаще всего писал ему прежде чем набрать. — Хёнджин, можно тебя попросить? — всхлипывая спросил Ли, сознание качало из стороны в сторону, идя по канату, чтобы не сорваться в истерику. — Ты плачешь? Ликси, что случилось? Мне прийти? — по голосу было слышно, как Хёнджин напрягся и был наполнен страхом. — Завтра. В девять утра. Пожалуйста, — кашляя от подступающих слёз, говорил он. — Нет. Жди меня, раз сам говорить не хочешь. — Хёнджин! На том конце воцарило молчание, Феликс умоляюще продолжил: — Пожалуйста… Я прошу тебя, приди завтра, — снова молчание и вздох. — Принести тебе что-нибудь? — себя только. — Я не знаю. Просто приди. Прости, что потревожил тебя, ты спишь уже наверное… — Всё хорошо, не бойся. Если ты плакал, то умойся и тоже спать ложись. Всё будет хорошо, — голос стал немного спокойнее, но страх не утихал. — Я очень тебя люблю, спасибо, — Феликс окончил звонок, упав на кровать прямо в одежде.

***

Феликса разбудил разрывающийся от звонков телефон. Протерев глаза, он смотрит на дисплей где часы показывали девять пятнадцать и входящий звонок от Хвана. Чуть пошатываясь и опираясь о стену, Ли дошёл до входной двери и посмотрел в маленький глазок. Да, это был Хёнджин. «Чёрт, совсем забыл» Открыв дверь, сразу же перед глазами встал силуэт парня. Сверху донёсся его нежный голос: — Солнце? — они зашли в квартиру, а Ликс продолжал находиться в полусонном состоянии. — Господи, что у тебя с головой? Ты вообще меня слышишь? Как ты ходишь? Давай я тебя хоть до кровати донесу? Ты же упадешь так. — Это только вчера было. Уже всё в порядке, — говорит блондин, немного приоткрыв тяжелые веки. — Ты видел, что у тебя с головой? Боже, она же вся в крови. Давай ко мне, — в следующую секунду его подхватывают под колени и уже несут на руках. — Не надо. — У тебя по-моему бровь рассечена. Или мне кажется, но от крови твои волосы отмыть надо и всё обработать. Оба дошли до ванной и Хёнджин начал помогать Ли с водными процедурами. Скинув одежду на тумбу, старший включил воду и аккуратно начал промывать волосы и незасохшую рану. По итогу просто немного глубокая рана которая и кровоточила. Заранее узнав, где лежит одежда, старший принёс парню футболку. Хван снова собирался поднять парня, но тот отказался и сказал, что дойдёт самостоятельно. Оказавшись наконец-то в своей комнате, Ликс сел на кровать и посадил перед собой Хёнджина, рассказывая историю вчерашнего вечера. После всего услышанного, парень сидел, опустив голову, упираясь в руки и смотря пустым взглядом тяжело сглатывая. Тело немного потряхивало, почему они это сделали с его мальчиком? — Всё нормально, я сам виноват, язык за зубами держать надо, — усмехнулся Ли. — Не думай, что это из-за тебя, хён. Всё хорошо. Хван поднял голову и посмотрел на Ли грустным взглядом. –Я не понимаю. Я просто не понимаю за что они так? За то что ты любишь не девушку? Ты же не убил кого-то, не влез в драку, абсолютно ничего! Тогда почему? — Хенджин закрыл лицо руками. — Как можно своего ребенка избивать за его же чувства? — Ну, как видишь, можно, — дёрнул плечами блондин. — Прости, что так рано заставил тебя прийти. Я вчера был не в себе. — Феликс, перестань извиняться, прошу тебя. Это мне нужно просить прощение что меня не было с тобой рядом, солнце… И тебе всё же стоит сейчас пойти умыться, лицо всё красное, Ликси. Феликс начал смеяться, когда Хван стал ругать его за эту мелочь. Это было мило. Он не хотел, чтобы парень уходил. Это непонятное желание жгло в животе и заставляло улыбаться. — Так, тебе нужна вода. Где кухня? — Ты как мама. Сам же знаешь, — скловив голову на бок и нежно улыбнувшись, сказал Ликс, смотря в спину Хвану. — А кто о тебе заботиться то будет, если не я? — донеслось из кухни. Что-то зазвенело. — Кстати, у вас есть аптечка? А то пластырь тебе всё-таки нужен, бровь заклеить. И бельё ещё поменять надо, а то там к сожалению есть пятна. Феликс встал с кровати и направился к шкафу с постельными принадлежностями. Вытащив оттуда серый комплект, он приступает к смене. Управившись с нехитрым делом через несколько минут, парень подбирает постельное бельё и несёт его в стиральную машину, что была в ванной. Зайдя в помещение, он сразу же находит её и запускает вместе с вещами. Заглянув мельком в зеркало он видит красные кровоподтёки на виске. Бровь вроде не рассечена, но шрам может остаться на долго. Направившись на кухню он замечает Хёнджина, что рыскал по ящикам, в поисках аптечки. На столе уже стоял стакан воды. Феликс сел за стол и сразу же опустошил его. Через несколько секунд старший всё-таки подал голос. — Ничего себе. Что на завтрак будешь, колу или ром? — он улыбаясь достаёт бутылку газировки и стеклянный бутыль с коричневой жидкостью. — Пьёшь? — Нет. Даже не думал, что родители увлекаются таким, обычно они держатся здорового образа жизни. — Тогда я точно их не понимаю. Кстати, я нашёл аптечку, — Хван достаёт что-то похожее на косметичку оранжевого цвета и ставит на стол. Открывает и начинает искать пластыри. Феликс молча наблюдает за его усердиями и мысленно благодарит за это. Он же специально встал пораньше, пришёл и теперь пытается всеми усилиями помочь. — Нашёл, иди сюда, — говорит Хёнджин и достаёт бирюзовую упаковку, доставая один пластырь, открывая. Аккуратно дотронувшись до лица, он приклеивает его над бровью и разглаживает большим пальцем появляющиеся складки. — Вот и всё. Голова не кружится? — Нет, всё в порядке. — Феликс помотал головой, — спасибо тебе. Мне до сих пор стыдно, что я тебя позвал в такую рань. — Да Господи, Феликс. Все хорошо, не нужно за это себя винить, — Хван всё убирает и садится напротив. — На тренировку идешь сегодня? — Да, сегодня она в двенадцать будет. — Может не надо? Остаться дома лишний день можно. Думаю ничего удачного или плохого не случится за время твоего отсутствия, — на лице проскользнуло беспокойствие. — Нет, не могу. Мне нельзя пропускать, через полмесяца соревнования будут, мне тренироваться надо, — ответил Ликс и посмотрел в окно. Уже так светло, очень красиво. Город уже проснулся. — Не боишься, что упадёшь? Вода то холодная стала. — Нет, не боюсь. Я в лодке нормально стою, поэтому точно не упаду, — улыбнулся Феликс. — Я обязательно буду на твоих соревнованиях, — улыбнулся Хёнджин и подпёр голову руками. — Тогда я обязан получить первое место, — хихикнул блондин и посмотрел на собеседника. Ему комфортно. Он любим и счастлив. А что ещё нужно? Хван просидел с Ли несколько часов, а потом ушёл. Первый не хотел отпускать эту звёздочку, ведь боялся. Боялся не увидеть его вообще или увидеть ещё больше покалеченным. Первого боялся больше, ведь раны на теле когда-нибудь точно заживут, но не видеть любимого человека — будет пожизненной пыткой для него. Он хотел его уберечь. Была бы возможность, он увёл бы Феликса с собой и никому не отдавал. Ликс проводил парня и решил позвонить Чану, его другу с гребли. — Привет. Я сегодня не приду. Я приболел немного. Сможешь меня как-то перед тренером отмазать? — Привет! Конечно, это не проблема, а что случилось? Заболел? — слегка сонным голосом сказал парень. — Ничего особенного, я постараюсь как можно скорее вылечиться. — У тебя скоро соревнования городские, тебе реально болеть ведь нельзя. Провалишься же. — А ты завидуешь? — Чан мог, Феликс и он были лучшими в группе и их частенько выбирали для участия в соревнованиях. Они были претендентами, а Феликс безоговорочным участником, что всегда выходил вперёд. Чана брали чаще всего как запасной вариант. — Нет, просто забочусь. Ладно, я понял. Выздоравливай, — звонок окончился и Ликс убрал телефон на тумбочку. Он всё-таки решил послушаться Хёнджина и отменить тренировку. Сев за стол, он стал что-то вырисовывать на бумаге, раздумывая. Вчера происходил какой-то ужас. Надо было посмотреть, что в него вообще прилетело, но он знал, что лишь этими побоями он не отделается. Зная своих родителей, он точно получит ещё раз, в наказание за свой «грех». «В следующий раз будет не так больно. Всё будет хорошо» В скетчбуке начал вырисовываться чей-то профиль. На Хёнджина похож. Проводя карандашом по бумаге, он стал детальнее рисовать его и через несколько минут получился красивый профиль человека. Чтобы придать ему ещё большей красоты, Феликс нарисовал пару пионов. Хёнджин говорил, что очень любил эти цветы. «Надо будет подарить ему их и этот рисунок тоже» Этот портрет был очень похож на того, кто был на нём изображён. Закончив со скетчем, парень приступил к покрасу. Решил сделать обычными маркерами. Цвета неяркие, спокойные, даже чем-то похожи на пастельные. Он аккуратно выводил каждую линию, чтобы не зайти за контур и не испортить всё. Примерно через час, всё было готово. Смотря на лист, Ликс радовался своей работой, ведь видел как реалистично получился человек, которого он изобразил. Благодарю рисованию он смог немного успокоиться и не думать о вечере. Оставив скетчбук, парень убрал художественные принадлежности и ушёл на кухню, заварить какао и выпить обезболивающее, потому что неожиданно у парня заболела голова. Оставливаясь в прихожей, он вспомнил, что вчера что-то разбивалось и хотел узнать, что попало в него. На полу было абсолютно чисто. Нет никаких осколков или чего-то ещё. Хёнджин убрал? Или родители? Взглянув на полку рядом, он пытался вспомнить что на ней было. Об него разбилась мамина статуэтка-танцовщица, а в голову попала железная лягушка. От этих воспоминаний в затылке начало пульсировать от боли и Ли поспешил за таблетками.

***

«Ты будешь под домашним арестом две недели, раз по-другому не понимаешь. Будешь усиленно заниматься, сделаем нагрузку на мозги твои. Не будешь шляться с кем и где попало и тренировки пропускать. Я выбью из тебя эту любовь», — последнее что слышал Феликс после пощёчины и удара книгой. Из него уже всё выбили. И любовь, и грусть, да вообще абсолютно всё, что было в теле этого мальчика. Каждый день он подвергался нападкам отца. Мать даже не пыталась его остановить. Сначала водили к психологу, он не помог. Потом в ход пошла сила. На руках и теле остались одни синяки. Били всем, чем можно. Книгами, линейками, ремнём — всем. Феликс просто понимал, что больше не может это терпеть. Ему больно. Легче будет расстаться с Хёнджином. Быстро и максимально безболезненно. Сначала вырвать сердце себе, а потом ему. Сможет и стерпит. Ему он ничего не говорил. Не хотел беспокоить и сам понимал, что если собирается оставить его, лучше отдаляться. Ему было страшно. Он не знал, как отреагирует Хван. Он не хотел этого делать, но если Хёнджин и вправду любит — то отпустит. Феликс прорыдал всю ночь от боли, все руки уже в шрамах и синяках от ударов. В три часа ночи он написал Хвану решающее сообщение:

[Феликс]

Прийди завтра ко мне в семь вечера.

Утром они уедут по своим делам и пробудут там весь день, оставив Феликса хотя бы немного в покое. Сообщение было прочитано в ту же секунду. [Хёнджин] Я приду. У тебя всё хорошо?

[Феликс]

Да.

«Нет» День прошёл незаметно для Ликса. Сегодня было очень пасмурно, вот-вот и пойдёт дождь. Может быть погода пыталась посочувствовать этой паре. Неизвестно. Он пытался собраться с мыслями и придумать слова, что будет говорить ему. Нужно сказать максимально мягко и спокойно. Всё будет хорошо. Должно быть. Он не сделает ему больно. Раздался звонок в дверь. Ли надел толстовку, чтобы скрыть синяки и остальные раны. На негнущихся ногах блондин подходит к двери и смотрит в глазок. Хёнджин. Покрытыми мелкой дрожью руками, он открывает дверь. Его встречает радостный и счастливый парень с красными волосами. Он даже не о чём не подозревает. Феликса сразу же заключают в объятия, а он не отвечает. Лишь мычит в плечо: — Нам надо поговорить. — Я тебя слушаю, — спокойно отвечает парень и ровно встаёт перед собеседником. Сделав глубокий вдох, сомкнув глаза и сжав кулаки так, чтобы ногти впивались в ладошки, он сглатывает и снова вспоминает слова. Феликс, давай. Это нужно сделать, ты же сам всё понимаешь. Молчание продолжает нагнетать. Он не может вспомнить, что говорить. Нет, он же репетировал несколько раз перед зеркалом, он не мог забыть. Может он не хотел говорить просто и мозг специально блокировал эту ячейку памяти? Ликс, соберись. Скажи наконец-то. Сглотнув подступивший к горлу ком, он еле слышно говорит: — Нам надо расстаться. — Что? Прости я не услышал, скажи ещё раз, — нагнулся старший, чтобы услышать. Хван, он не сможет. Он не сможет уже сказать. Это слишком сложно, чем показывают в фильмах. — Нам с тобой нужно расстаться! — громко говорит Феликс и поднимает голову, смотря прямо в глаза. Повисло странное молчание. Он точно сказал? Может он снова не услышал? Может он спит? Почему Хёнджин не реагирует? Хван застыл и раскрыл глаза, глупо улыбаясь. — Это шутка такая, да? У тебя плохо с юмором, Ликси. — Нет… Я не шучу, и я тебя больше не люблю. Всему этому пришёл конец, пойми, — также тихо отвечает Ли. Слишком больно. Сердце вот-вот оторвётся и разобьётся об пол. Оно же такое хрупкое у них обоих. — Ты не мог просто так это решить ни с того ни с сего. Тебя снова родители избивают? — лицо старшего стало беспокойным и он начал бегать глазами по телу Ликса, осматривая его на наличие каких-либо повреждений. Их было не видно из-за большой одежды. — Я тебе теперь никто, — ты ему не никто. Ты ему родной и любимый человек, который ради тебя готов пойти и в огонь, и в воду. Ты его звезда в ночном небе, с запахом ромашек и блёстками веснушками. — Феликс, не говори так… — Хенджин тяжело и нервно сглотнул, а глаза начали бегать по лицу напротив. — Я же люблю тебя, ты просто перенервничал. Давай я сделаю тебе какао, твое любимое. Пожалуйста, солнце, — осторожно приобнимая за плечо Ли, Хван хотел направиться на кухню, но младший грубо скинул руку с плеча. — Отстань! Ты не слышишь меня? Я не люблю тебя! — знали бы вы как рвалось сердце блондина, когда он говорил эти слова. Оно было готово оторваться от сосудов и вен, и упасть в пятки. Ему нельзя плакать. Он должен это сделать. Да, больно. Да, сложно. Но это для их же блага. Хёнджин, пойми, пожалуйста. А Хван стоял неподвижно приоткрыв губы, не зная что сказать. Это был не его Феликс. Не его звёздочка. Это был не он. Это подмена. Но у него не было брата-близнеца, значит реальность заставляла Хвана увидеть и принять эту реальность и правду. — Солнце, Ликси ты чего? Расскажи мне, что случилось? — аккуратно кладя сильно дрожащие руки на лицо младшего, спрашивал красноволосый таким же дрожащим голосом. Феликс, не плачь, не сейчас. Пожалуйста, потерпи. Ты сможешь, так будет лучше. Блондин убирает руки с лица и уже не сдерживает отчаянного и печального крика: — Хватит пожалуйста! Я ошибся. Я не люблю тебя больше пойми. И никогда не любил! Ты мне никто! — кричал Феликс сжав кулаки. Сердце Хвана в ту же секунду замерло и как будто перестало биться. Нет. Неправда. Он врёт. Это не так, не может этого быть. — Ты не нужен мне, — нет-нет-нет, не говори так. — Уходи. Просто исчезни. Хёнджин ничего не может сказать, лишь смотрит открытыми, блестящими от подступающих слез, глазами на Феликса который был для него всем. Его руки подрагивают и одна ладонь сжимает ткань возле груди держась около сердца, чувствуя как-то останавливается. Ликс лишь выталкивает парня из квартиры, что так не хотел уходить. В следующую же секунду перед красноволосым запирается дверь с характерным хлопком, а Ликс оседает на пол, умывая лицо горячими, как огонь, слезами. Он готов был рвать на себе волосы, ведь не хотел причинять ему боль. Он не хотел на него кричать и говорить ужасные слова. Не хотел выталкивать его из квартиры. Он не хотел этого всего. Его просто вынудили это сделать. Если любишь — отпусти? Как можно отпустить человека, что так заботился, любил и оберегал тебя? Как ты отпустишь человека, что смотрел на тебя с счастьем, любовью и преданностью в глазах, целовал с трепетом и обнимал так, что можно было растаять лишь от этого? Как можно оторвать от себя того, кого ты любил и любишь всем сердцем, жаждал увидеть и готов был сделать всё что угодно? Это невозможно. И даже время, это не вылечит. Феликс хотел кричать, но не мог. Он хотел кричать, срывая голос и так, чтобы слышали все. Хван стоял за дверью и не понимал что случилось. Почему Феликс на него кричал? Почему плакал? Почему вытолкал его из квартиры, сказав, что он ему больше не нужен? Что Хван сделал не так? Что он сделал не так? Из глаз хлынули дорожки слёз. Только сейчас пришло осознание смысла всех сказанных слов. Он теперь никому не нужен. Его теперь не любят. Он теперь никто. Хван вдруг потерял всё, ведь знал, что хотел быть только с Феликсом. Он оказался на улице, ноги несли его в непонятном направлении. Шёл сильный дождь, будто небо плакало вместе с ним. Уже через несколько минут он оказался у ворот того самого парка. Тяжело шагая по размытой дороге он добирается до той самой ивы, где должны были быть ленты, что они завязали. Убирая красные, прилипшие к лицу пряди, он начинает искать нужную ветвь. — Они на месте, — пальцами прошёлся по уже мокрым бантам, а слёзы или капли дождя, продолжали скатываться с щёк и губ. — Значит ты меня никогда и не любил, да? Почему же ты раньше не сказал? Я же просил тебя. Я бы не жил надеждами и тобой. Но ты обманул меня. Почему? Зачем ты это сделал, солнце? — Спрашивал он шёпотом. — Лучше бы я умер. Он не злится. Он просто потерялся. Его сердце бросили на землю и не попытались поднять. Хотелось просто исчезнуть. Стереть из памяти Ли Феликса и просто жить дальше, чтобы не вспоминать всё, что между ними было. Хёнджин снимает с шеи тот кулон, что подарил ему тогда Феликс. Нить полностью промокла и набухла, а сам кулон оставался нетронутым. — Прости меня, — он припадает губами к прозрачному квадратику и привязывает его к ветви между белой и голубой лентами. Медленными шагами Хван отстраняется от дерева и подступает к берегу. Потом начинает идти дальше и ещё дальше, уже оказавшись по колено в воде. Ещё чуть-чуть и он окажется по пояс ней. Река глубокая, большая. Тренер говорил, что даже плавающий человек может утонуть. Хватит одного вздоха под водой и начинается кислородное голодание. Ноги начали ужасно мёрзнуть и сводить. Воды по талию. Шаг. Уже плывёт. Ещё шаг. Перестаёт двигаться и погружается под воду. Третий. Вздох полной грудью и режущая боль в горле. Всё тело, а в особенности лёгкие, будто бы начинает гореть огнём. В глазах темнеет, дышать уже нечем. Перед последней секундой жизни все воспоминания пролетают со скоростью света. И снова это милое и счастливое лицо Феликса с песчинками-веснушками. Хёнджин снова плачет, но ему не страшно. Ему жаль, что так вышло. Через несколько секунд закрывает глаза и идёт ко дну. Вода заполнила лёгкие и теперь Хвана найдут только водолазы или какое-нибудь чудо. Но мы же знаем, что чудес не существует? Вот и здесь его не произойдёт.

***

Через несколько дней по новостям передают, что пропал некий Хван Хёнджин. Рост 180 сантиметров, возраст 16 лет, а отличительная особенность — родинка под глазом и красные волосы. Феликс не знал, что произошло и где он. Он вообще старался не вспоминать Хвана. Так легче жить. Но его сердце превращалось в игольницу с толстыми иглами, когда он видел его лицо и слышал его имя. Он решил в последний раз вернуться в тот парк и снять ленточку. Зайдя на территорию, его встретил суровый вой ветра и недовольное шелестение листьев. Здесь произошло то, что видели все невидимые жители этого парка, а Феликс не видел. Парень направился к большой иве, где должны были быть те ленты. Была середина лета, а на улице по ощущениям осень. Ликс подходит к реке с ивой и кладёт руку на ствол, проводя пальцами по коре. Глазами ищет заветную ветвь. Находит. Всё те же нетронутые банты белого и голубого цвета. С того дня ничего не изменилось. Он хватает пальцами ветвь и видит то, что заставляет его ноги подкоситься, а тело задрожать. Он видит кулон с голубыми цветами, что подарил Хёнджину. Это точно он. Почему украшение висит здесь? Где Хёнджин? Трясущимися пальцами, Ликс снимает кулон и начинает плакать. Он понимает как ужасно поступил с ним. Все приятные и прекрасные воспоминания с ним захлестнули его волной. Нельзя было говорить этих слов ему. Нельзя было на него кричать. Нельзя. Он прижимает кулон к своей груди и садится на землю. — Прости меня Хённи, я очень люблю тебя, я соврал! — слезы текут не переставая, — я всегда тебя любил, ты всегда мне был нужен больше чем воздух и ты всегда был больше чем никто для меня… Где же ты, солнце? Я не хотел говорить тебе те слова. Прости меня, умоляю прости и вернись ко мне! — он кричал так, будто надеялся, что его кто-то услышит и придет, но никто не приходил. Парень поднимает голову сильно дрожа и сильно плача. Он чувствует слабое прикосновение к плечу. Хёнджин. Он садится на корточки и смахивает большим пальцем слёзы с глаз, улыбаясь. Это призрак, а может быть всего лишь галлюцинация. Хёнджина нет. Он умер. Он решил в последний раз встретить свою первую и последнюю любовь. Он знал, что Феликс его любил, просто им не повезло. Вот так и получается. Двум мальчикам с нежными и искренними чувствами друг к другу просто не повезло в этой жизни. Нам всем невезёт в ней, ведь так? Каждому по разному. Они может быть встретятся в другой жизни. А может быть её не будет. Может быть Феликс найдёт кого-то другого. Я не знаю, что будет в итоге. В любом случае Хёнджин будет за ним наблюдать. Наблюдать за мальчиком, что был сделан, из ромашек, улыбок, рисунков и фиолетовых закатов. А Феликс будет помнить Хёнджина, что был соткан из колец, поцелуев, пионов и любви к Феликсу.