Клубника

— Гилберт, ах ты траглодит!!! Я же сказал не есть клубнику, она же пойдёт на варенье!!! — ругался Россия, несясь по огороду в соломенной шляпе, белой майке, длинных шортах и резиновых тапочках. От него на сверхзвуковой скорости убегал Экс-Пруссия, он смеялся во весь голос и съедал одну ягоду за другой. — Ванюша, я не виноват что эта клубника такая вкусная! — кричал сквозь смех немец, продолжая бегать по саду. Ивану удавалось схватить Гилберта за черную майку, но поедатель клубники был быстрее. А потому, всё что видел перед собой Брагинский, так это спину Байльшмидта и его черные сланцы. — Стой, окоянный! Кому говорю, стой! — кричал во всё горло русский и смог схватить Гилберта за серо-зеленые шорты. Немец извернулся и побежал по направлению к Наташе. Беларусь сидит себе и клубнику собирает. Всю эту картину застал Байльшмидт младший. Людвиг пришёл к брату, проверить жив он там. И судя по картине, что он застал, живее всех живых. Такой довольный и весёлый Гилберт был как бальзам на душу. С ним полный порядок и это радовало. Россия с Экс-Пруссией уже наворачивал круги вокруг сосредоточенной девушки. Ей явно было не до ребячества, всё внимание приковано к кусту с ягодами. Гилберт встал за Наташей, Иван на против девушки неотрывно смотря мужчине в глаза. — Я кому сказал, стой? Оглох? — сказал запыхавшийся Брагинский, смотря на немца с прищуренными глазами. — Ну вот и стою! Слепой? — ответил прусс, передразнивая раскрасневшегося Ивана. — Гилберт, предупреждаю, не оставишь в покое ягоды и я в тебя запущу этот половник! — сказал Россия, держа в руках чудо инструмент. Ох с Брагинским шутки плохи, но когда это Великого Пруссию останавливало, правильно? — Конечно — конечно, Ванечка, но не будь ты жлобом. Клубники хватит и на компот, и на варенье. Россия вскипел. Он занёс уже половник для броска, но взгляд сосредоточенной Наташи заставил его остановиться. "Даже не думай, Брагинский!" — читалось в её глазах послание брату. А что тут скажешь? Всё коротко и понятно без слов. Русский опустил половник и резко развернулся. Их взгляды встретились. Иван чуть Богу душу не отдал, настолько его перепугал внезапно появившийся Байльшмидт младший. Людвиг дернулся от неожиданного столкновения с хозяином участка. Аж в жилах кровь остановилась. Россия свёл свои светлые и густые брови, слегка отопырив ноздри. Германия понял и без слов — Тебе здесь не рады. Это итак было понятно, русский сейчас европейцев не жаловал от слова совсем. Кроме Венгрии, Брагинский её уважал. И в гости звал. — Гилберт, твой брат пришёл. Встречай. — сказал спокойно мужчина и, развернувшись спиной к гостю, ушёл в дом на кухню. Беларусь тихонечко проследовала за братом, кивнув Гилберту на последок. "Какого черта он сюда припёрся?! Если только к брату, мог и позвонить. Так нет же припёрся сюда. Как его на границе пропустили?! Не границы, а проходной двор!!!" — ругался мысленно Брагинский, очищая клубнику от листвы. Ему хочется забыться, да не выходит. Обида не даёт это сделать. И мысли мешаются. — Ваня, всё хорошо? — спросила сестра, что оказалась в дверях на кухню. Иван повернулся к Беларуси и кивнул. — Всё в порядке, Наташа! Просто неприятный знакомый пришёл... — пробубнил последнии слова русский. Сердце заныло от слов. — Вань, хватит комедию толкать. Я и Гилберт всё прекрасно видим. — ответила девушка, подойдя к брату с правого бока. Иван лишь тряхнул головой, закусив губу. Ну да, здесь не поспоришь. У обоих свои глаза и уши, всё прекрасно видно и слышно. — Наташ, ну а я что должен делать по-твоему?! Он пришёл, а плохо мне! Не могу я в его глаза смотреть, ну никак! — взвыл русский и стукнул кулаком по кухонному шкафчику. Сердце заныло сильнее. Тяжело. — Ваня, спокойнее, будь он как все эти европейцы, ты бы его за шкирку и пинком под зад. Но я же вижу, что это не так, я права? — сказала Беларусь, выжидающе смотря на брата. Иван лишь скривил лицо, не хочется признавать, но: — Да, права, начни он устраивать провокации и надолго бы тут не задержался. Но, Наташа, я не могу! У нас с ним всё оборвалось, даже не успев начаться! — Иван Брагинский, не надо мне тут пессимизм устраивать! Мы все всё прекрасно знаем и на нашей улице будет праздник. — И с Олей? — спросил мужчина. Беларусь грустно выдохнула, но улыбнувшись сказала: — И с Оленькой. Всё будет хорошо, Ваня. Это просто испытание, что нам нужно пройти. Как и тебе с Людвигом. Не прогоняй его! Сказав это Беларусь поцеловала брата в щёчку и вышла обратно на улицу с корзинкой. Гость гостем, а клубника не заставит себя ждать. Россия сделал вдох и выдох. Наташа права. Приди Германия сюда с каким-нибудь злым намерением и начал бы его оскорблять, то тут даже Гилберт бы впрягся. И сменив гнев на милость, Россия снова вышел к нежданному гостю. Видок у немца младшего потрёпанный, что говорил об этом криво повязанный галстук и растрёпанные волосы. Костюм весь мятый. На лице отчётливо вырисовывались синяки под глазами. В России боролись два состояния. Взять и прогнать или затащить этого недотепу и почистить как следует, закормить и затискать до помутнения в глазах. Германия всё так же стоял за калиткой. Гилберт о чём-то ему шептался. — Я тебе говорю, что это нормально!!! — твердит о чем-то грозно Гилберт. — Я так не думаю... — Вот что ты заладил, не думаю и не считаю? Ты как с ним жить то дальше собрался а? Прекращай этот детский сад! — сказал прусс и услышав приближающиеся шаги напрягся. Наташа или Иван? Ходьба у них одна. — Так болтун, иди Наташеньке помоги со сбором клубники, возмещай съединые тобою ягоды. С гостем я сам разберусь. — сказал русский немцу, а Гилберт подняв руки, развернулся от брата и пошёл в сторону грядок. Между Иваном и Людвигом повисла тишина. Смотреть друг другу в глаза было сложно, о каком разговоре тут может идти речь? Но Россия, взяв волю в кулак, сказал первым: — Где ты так лазил? Весь чумазый. — сказал русский, наблюдая за реакцией Людвига. У младшего немца щеки стали красными. — Кхм, где - где, очевидно же окольными путями сюда добирался... — Хах, а поляк вкурсе, что ты через него пробежал? — спросил Россия, ухмыляясь. Ещё немного и он засмеётся. — Да ему всего знать необязательно. Не ему быть пупом земли, а то лопнет от своей самонодеянности! — сказал Людвиг и засмеялся, Иван так же разразился хохотом в ответ. — Феликса не боишься? — спросил Брагинский сквозь смех. — Ха - ха, да - да, напугал он ежа голой жопой! Будто ему скажу об этом, обойдется! — сказал сквозь смех Байльшмидт младший и поднёс указательный палец к своим губам. Иван повторил за ним и подмигнул. Наташа и Гилберт выглядывали из угла дома. Облегчённо выдохнули, когда увидели их двоих братьев в гармонии. Давно у них этого не было. Россия краем глазом заметил притаившийся лентяев. Гилберт показал ок, что говорило о: "Людвиг чист!" — Не стой уж у калитки! Заходи, тебе помыться надо. — сказал Россия впуская к себе немца. Германия поступил взгляд. — Я наверное домой... Позади России раздался громкий хлопок и приглушённый немецкий мат. Опять двадцать пять! Наташа оттащила Гилберта, а сама подала Ивану сигнал: "Хватай его и не отпускай!" — Ну нет, раз пришёл — изволь зайти! — сказал Брагинский и с этими словами взял Байльшмидта младшего, перекинув себе через плечо. Ишь чего захотел! — И - Иван, я ведь помешаю... — начал было оказывать вялое сопротивление Людвиг, но кто сказал, что это убедит Ивана Брагинского? — Ничего не знаю, ты пришёл, банька тебя уже ждёт! — ответил Россия и скрылся в доме. Беларусь и Экс-Пруссия выдохнули. Ну, наконец-то, сдвинулось всё с мёртвой точки. Они вернулись к грядкам с клубникой. — Вот же, Брагинский, жлоб. Подумаешь, немного клубники съел! — пожаловался Гилберт, обращаясь к Наташе. Девушка лишь дернула светлой бровью. Привыкла уже, что пруссак так к брату обращается. Словами то, он может и больно делает, а вот действиями противоположное. Не раз уже это доказал и доказывает. — Ну знаешь, ему хочется, чтобы на всё хватило. — Ну - да, конечно! Ему то самому мало. — Перестань, у меня тоже клубника дома цветёт. Помощь мне твоя в её сборе не помешает. — сказала Беларусь, слегка покраснев. — О, ты меня приглашаешь к себе да? Что мне в этот раз принести? — А что ты хочешь, то и неси. — Не, Наташа, я так не могу! — сказал Гилберт и приблизился к девушке. — Я сама не знаю чего хочу, твоего присутствия достаточно. — сказала Наташа и приблизилась в ответ, касаясь своим носиком немецкий нос. — Хм, тогда это будет небольшой сюрприз. Не против? — Уж точно нет. — Договорились!

***

Людвиг был отмыт полностью и блестел как чистая монета. Довольный, чистенький и такой красный, как клубника. Брагинский засмотрелся и будь Германия клубникой, то он бы её съел. — Ну вот, а ты мыться не хотел! Ещё и сопоротивлялся! — сказал довольный Брагинский, что принес тарелку с клубникой. Немец раслабленнный после бани, лишь махнул рукой, дальше продолжая нежиться на диване. В коридоре раздался хохот Экс-Пруссии, который убегал от грязной Беларуси. Совсем Калининград расшипонился, что Арловская решила преподать старшему Байльшмидту пару уроков хорошего поведения. Иван лишь дёрнул бровью и направился к раслабленному Германии. Сел напротив него. — О, клубника! — хрипло воскликнул Людвиг, заприметив сладость. — Да, и это ещё не весь урожай. Повезло, что ты пришёл до того, как Гилберт съел все ягоды. — ответил русский и взяв ягоду, протянул ко рту немца. Людвиг хмыкнул, от чего у него на щеках появились ямочки. Он открыл рот, позволяя России погрузить ему в рот ягодку. Иван ждёт, когда Германия распробует. Сначала немец доволен, но потом лицо начинает плющить. На носу появляется складочка и он зажмуривает глаза. — Что такое? — Немного кислит... — Как так? А Гилберт съедал за обе щеки. — сказал Брагинский и закинул одну ягоду себе в рот. Размяв её во рту стало сладко. Где кислит? И тут, Германия уткнулся в губы Брагинского, который от неожиданности открыл рот. Россия аж опешил, настолько его удивила хитрая выходка Байльшмидта младшего. Брагинский поддался и приобнял Германию за плечи. Немец дальше поцелуя не зашёл. Ну оно и понятно. После бани устроить марафон крайне сомнительная затея. — М, а вот эта клубника вкуснее.— сказал Людвиг и стал ещё краснее. — Ах ты, врушка! Ещё и на поцелуй развел!!! — сказал Иван и надул щёки. — Прости, не удержался. Слишком соблазнительно выглядела клубника на твоих губах. — ответил красный, как рак Германия. Немец целовал надутые щеки Вани, пока тот хихикал. — Всё - всё, я тебя понял! — сказал Россия и лёг на диван, сверху на него улёгся Людвиг. Всего-лишь мимолётное объятие и поцелуй, а этого так мало. По-сравнению с тем, что было между ними раньше. — Я очень скучал, Ваня. — прошептал Людвиг. — Я тоже скучал, Люда. — прошептал в ответ Россия, за что получил слабый тычок. — Снова ты меня называешь Людой, что за манеры? — пробурчал Байльшмидт и теснее прижался к Ивану, чтобы тот его с себя не скинул. — И по твоему ворчанию тоже... — дополнил Брагинский. Германия приподнялся и снова уткнулся в губы. — А я по тебе. По твоему голосу, твоей улыбке и смеху, но ещё особенно по шее. — сказал Германия и уткнулся в шею. — А! Людвиг, стой! Только не шея! Только не шея, ха - ха! — заливаясь смехом смеялся Россия. Сегодняшний вечер определенно станет для них маленьким воссоединением. А для Наташи и Гилберта, новой ступенькой в их сумбурных отношениях. И пускай сейчас такое время, что хочется спрятать голову в песок, но это пройдет. Они создадут новые воспоминания, ничуть не хуже старых и будут дорожить ими. Им многое предстоит пережить вместе и для них первое, что станет началом является клубника с грядки.