Measure

      Ветряной колокольчик над дверью нежно зазвенел в довольно поздний час. На двери моего ателье уже висела деревянная табличка с надписью «закрыто», но, похоже, свет настольной лампы выдал мое присутствие запоздалому клиенту. Я давно заимел привычку оставаться здесь после конца рабочего дня и в абсолютном спокойствии доделывать работу, от которой меня обычно отвлекают посетители или мои же ассистенты. В тишине погруженного в полутьму ателье, где стены и пол сделаны из дерева, мне нравилось слушать, как они впитывают в себя звуки работающей машинки, шуршания карандаша на бумаге или ткани в моих руках…       Но в этот раз горячо любимый мной покой нарушился. Чтобы увидеть посетителя, мне было нужно лишь поднять глаза, что я и сделал. Желтый свет надо мной разливался по полу и дотягивался только лишь до блестящих от воска и капель воды черных туфель. Несколько раз моргнув, я сосредоточил взгляд уставших глаз и все же увидел во мраке черный силуэт нежданного в такой поздний час посетителя. Я разглядел его элегантный вид, хорошо сидящие серые брюки в крапинку от, очевидно, дождевых капель и темную, почти черную с изумрудным отливом рубашку.       — Похоже, на улице дождь, — не насмешливо, но ради того, чтобы услышать от него подтверждение, сказал я, поднимая лапку швейной машинки, прижимающую ткань.       — Увы.       Несколько уверенных шагов приблизили его к моему рабочему столу. Он с очевидным интересом рассматривал обстановку ателье, а именно большое множество полок позади меня, усыпанных различной утварью, которой я пользовался, чтобы создавать свои шедевры. От баночек с пуговицами до рулонов разноцветной ткани — его зеленые глаза быстро прошлись по всему. Он все еще молчал, переключаясь взглядом на стойки с рядами вешалок с одеждой, готовой к выдаче клиентам. Я подумал, что этот господин пришел за своим заказом, но я отчетливо помнил, что никогда не видел его раньше…       — Не хочется вас отвлекать, но я должен сказать, что мы уже закрыты, — я даже нарочно взглянул на часы на стене. Он повторил за мной, и мы убедились в том, что время близилось к восьми вечера. Почувствовав, что этот галантный на вид мужчина сейчас же откланяется и уйдет, извинившись, я уверенно оттолкнулся ладонями от стола и отодвинулся на стуле немного назад, подальше от машинки, отгораживающей нас с ним друг от друга. — Знаете, не важно. Говорите, с чем пришли.       — Мне нужен новый костюм. Ваше ателье мне посоветовали, как одно из лучших в городе.       — Одно из? — я невольно усмехнулся, прекрасно зная, что лучшего в нашем городе он не найдет и будет возвращаться ко мне из раза в раз, особенно если по глупости решит обратиться в другое после моего. Но говорить об этом вслух я посчитал дурным тоном. — Костюм, значит. Моя ассистентка уже ушла, так что мне самому придется снимать с вас мерки. Надеюсь, вы не против?       Я нашел в выдвижном ящике стола свой портновский метр и новую карточку клиента. Собрал свои золотистые волосы в низкий небрежный хвост на затылке и подобрал со стола повидавший жизнь карандаш. Мужчина все так же осматривал помещение, что позволяло мне, в свою очередь, осмотреть его. Довольно высокий, хорошая фигура, красивый цвет глаз, неплохо одет. Плечи рубашки слегка не на месте, только и всего. Брюки сидят идеально. Либо он умел подбирать себе одежду, либо все же уже побывал в других мастерских, шьющих на заказ.       — Как вас зовут? — я поднес карандаш к карточке, чтобы заполнить пустые графы.       — Аль-Хайтам, — похоже, он заметил мое небольшое замешательство. — Повторить по буквам?       — Не стоит. Пройдите сюда, — я махнул рукой в один из темнейших в этот час углов, запечатлевая его необычное имя на бумаге. — Пожалуйста, встаньте на весы. Не забудьте снять обувь.       Я не сомневался, что он достаточно умен, чтобы разуться, моя фраза была лишь делом привычки. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы окончательно настроиться на работу. С этим поздним клиентом я проведу ближайшие минут двадцать точно, и я должен был показать себя хорошим владельцем ателье. Говорят, у всех торговцев есть любимые покупатели, но для меня они все были любимыми. Иначе я бы не работал.       Я держал карандашик во рту. Посетитель стоял на весах и смотрел на меня в ожидании. Я списал число с экрана весов.       — Ваш рост?       — 187.       — Какой костюм вам нужен? Двойка, тройка? Нужна ли рубашка? — я спрашивал, а он послушно отвечал, и его голос создавал благоприятную атмосферу вокруг нас обоих. Казалось, он звучит, как тяжелое одеяло в прохладную зимнюю ночь. — Свадьба или похороны?       — Ничего из этого. Светское мероприятие.       — Надо же. Вы бизнесмен? Деятель искусств или науки?       — Последнее.        А он немногословен. Деятель науки. Неудивительно, что я ничего и никогда о нем не слышал.       — Наденьте, пожалуйста, туфли. Будет лучше, если я сниму мерки, пока вы в обуви. К слову о ней — не желаете заказать себе новенькую пару, идеально подходящую к будущему костюму?       — Нет, спасибо. Вы и обувь делаете?       — У моего приятеля хорошая обувная лавка прямо через дорогу. Одна из лучших в городе, как вы выразились о моем ателье. Пожалуйста, развернитесь.       Я увидел перед собой его спину. Широкие плечи в изумрудного цвета ткани. Я разглядел ровные швы на ней по привычке, мягко улыбнулся, когда до меня донесся тонкий аромат его дорогущего парфюма. Видный мужчина, ничего не скажешь. Отмерив ширину его плеч, я тут же записал ее, теперь возлагая карандаш за ухо. Не было места ближе и надежнее.       — Вытяните руки, — признаться, мне нравилось осознание того, что я могу так вольно приказывать этому господину, и то, что он безукоризненно подчинялся. Мои ладони приблизились к его плечу и запястью. Обстановка вокруг постепенно начинала казаться теснее. Эта густая, но теплая тьма и лишь тускловатый свет желтой лампы. Почему я не удосужился включить свет? Сам не знаю. Мои пальцы осторожно скользнули от одного его плеча к другому, я случайно коснулся кончиков его серебрящихся чуть влажных волос. Он повернул голову на пару сантиметров, так, что я поймал его взгляд на своей руке, что уже добралась до локтя. Конечно, я был учтив и осторожен, касался едва ли, но ткань его рубашки удивительным образом пропускала сквозь себя все мои прикосновения. Боюсь, что даже мой взгляд лип к его коже, потому как когда я опустил глаза на талию, он немного поерзал.       — Вы дизайнер? — неожиданно спросил он, когда я начал обхватывать его запястье метром. Вопрос вызвал у меня тихий смех, я покачал головой:       — С чего вы это взяли? Неужели на эту мысль вас натолкнула моя блузка с глубоким вырезом и пара заколок с перьями в волосах?..       Я и сам понимал, почему он спрашивает, просто издевался. Буйство красок, припрятанное ночной темнотой, очевидно, натолкнуло его на мысль, что у меня бурная фантазия, а расписанные золотыми узорами пиджаки на вешалках — на наличие у меня смелости для того, чтобы творить подобные вещи, не боясь, что меня не поймут. Я действительно любил эксперименты, но если господин аль-Хайтам пожелает получить угольно-черный костюм стандартного кроя — я не посмею возражать.       — Не то, чтобы… — он заметно смутился, это меня улыбнуло. Я уличил момент, чтобы поймать его в момент слабости.       — Теперь повернитесь ко мне.       И он повернулся, но опустив глаза. Мужчина старался следить за моими руками, которые писали в карточке, клали карандаш за ухо. Конечно, его взгляду не удалось не спрыгнуть на мое лицо снова. Тогда я улыбнулся ему и, вновь положив на стол карточку, протянул ладони к его шее. Пальцы помогли метровой ленте бережно обвить ее. Кадык мягко дернулся прямо под пальцами. Мои губы не прекращали улыбаться, наблюдая за посетителем, решившим побеспокоить меня после рабочего дня.       — Я не дизайнер, господин аль-Хайтам, — тихо говоря, я любовался тем, как красиво отсвечивает желтый кружок лампы в его зеленых глазах, — я всего лишь портной. Но я должен сказать, что вы очень проницательны. Свои самые любимые наряды я шью по наитию, а не по заказу. Иногда кто-нибудь их покупает, кто-то похожий на меня самого, но без навыков шитья…       Новое число в карточке. Снова сантиметровая лента обхватила мужское тело и я вместе с ней — чтобы объять его грудь, пришлось потрудиться. Я стал неприлично близок к нему, когда передавал ленту из одной руки в другую. Вновь волшебный парфюм в носу, что источала его, как оказалось, шея, и я услышал, как он выдохнул. Пара прядей моих волос ощутили его дыхание на себе. Не переставая улыбаться, я слегка отстранился.       — Сколько предпочитаете пуговиц на пиджаке?       — Две.       — Прекрасно.       Наши разговоры то несли огромный смысл, когда дело касалось будущего костюма, то не несли вообще, если мы отвлекались на личности друг друга. Переходя волнами с одной темы на другую, мы словно игрались, не доходя до чего-то конкретного, о чем и правда хотелось бы поговорить. Например, он до сих пор не знал моего имени, а я и не считал нужным представляться.       За обхватом груди последовал обхват талии. Я снова приблизился, ладони стали вести себя бессовестно, гладили его рубашку так, как достопочтенный господин аль-Хайтам не должен позволять к себе прикасаться. Но этот мужчина смотрел на меня, как мальчишка, снова и снова сглатывал, пытаясь смочить пересохшее горло, пока я бросал на него взгляды из-под опущенных ресниц. Мне повезло, что он так припозднился с визитом, иначе я бы отправил ассистентку снимать мерки, а сам продолжил шить, даже не подозревая, что упускаю.       — У вас отличные параметры, — отметил я, не поднимая томных глаз на своего клиента. Он вдруг пригладил рубашку на груди, хотя в этом не было необходимости. — Много занимаетесь спортом?       — Не больше, чем чтением книг…       С каждой секундой он становился все скромнее. Наверняка теперь жалел, что был не против, чтобы я лично снял мерки. Метр и мои пальцы на нем начали узнавать обхват его бедер. Он снова выдохнул, горячо и шумно, вдобавок ко всему, прямо мне в лицо. Я с трудом сдерживал улыбку, боясь, что она его напугает или даже разозлит. Очень не хотелось получить по лицу, услышать оскорбления в свой адрес и его стремительно удаляющиеся шаги.       — Ну конечно. Вы же научный деятель. Как я мог не догадаться, что вы предпочитаете книги для досуга чему-либо другому?.. Или вам приходится много читать из-за работы?       — Это взаимосвязано. Вы ведь тоже получаете удовольствие от своей работы.       — Это так очевидно? — я отпустил ленту и потянул на себя одной рукой, невольно проводя ею по упругим ягодицам. — Никогда не понимал, зачем работать там, где не наслаждаешься тем, что делаешь.       — Человеческая природа порой необъяснима. Я бы мог поговорить с вами об этом всерьез, но, боюсь, это займет слишком много времени. А я и так вас задерживаю.       Я опустился на корточки и не спеша отмерил длину штанины по наружной части. Пока я убеждался в том, что мерка снята правильно, несколько раз наши взгляды с аль-Хайтамом пересеклись. Смотреть на него снизу-вверх было весьма будоражаще. Его лицо смотрелось совершенно иначе, еще увереннее, еще властнее, чем с обычного ракурса. Я заметил и то, что в нем такой вид на меня тоже вызывает смешанные чувства. Он начал немного мяться, пытаться спрятать руки за спину… И тогда я снова растянул ленточку, один край которой прижал к середине его стопы, а второй — к внутренней стороне бедра, в самой возможной по высоте точке. Прикосновение даже мне казалось чересчур откровенным, мои пальцы находились буквально в нескольких сантиметрах от молнии на брюках. Второй рукой я на всякий случай провел сверху-вниз по ленте, прижимая ее к его ноге. Мой клиент почти дернулся, но его ладонь сжалась в кулак и он замер.       Последняя необходимая мерка — обхват бедра. Я все еще оставался на корточках перед мужчиной в полутьме и ощутил, что от него начинает исходить приятное тепло. Его кожа горячела… я не мог быть уверен, почему. Может, он замерз под дождем, а теперь отогрелся? Или это было что-то более глубокое?..       — Могу я доплатить вам за особую срочность заказа? Готовый костюм нужен мне через четыре дня.       — Четыре дня? Вы требуете невозможного… Мне придется оставить все свои заказы ради вас одного. Как я могу себе такое позволить?       — Я заплачу любые деньги.       — Вот так вы, светские люди, решаете все свои проблемы? — я тихо посмеивался, поднимаясь на ноги и занося последнюю отметку в карточку. Теперь я, наконец, мог снова распустить волосы. Мы с господином аль-Хайтамом стояли друг напротив друга, и я пристально следил за тем, как его глаза скользят по тому самому вырезу на моей груди. — В любом случае… мне придется оставаться на работе допоздна, чтобы сшить костюм для вас. Думаю, управлюсь за три ночи. Пойдемте сюда, нужно выбрать фасон и расцветки. Что насчет галстука? Также я могу предложить несколько прекрасных зажимов для него, думаю, серебряный будет вам очень к лицу…              Ночь сгустилась еще сильнее, пока мы обсуждали все детали. Господин аль-Хайтам удивительным образом навевал на меня полный покой, я был готов проговорить с ним до рассвета, и не важно, о чем. Я даже предложил ему чашечку чая или кофе, но он, конечно же, отказался, сославшись на то, что предпочитает не пить подобные напитки по вечерам. Иначе плохо спит. О, кажется, я довольно много успел узнать о нем за этот жалкий час, что мы разговаривали…       Он щедро заплатил. Мы обменялись теплыми взглядами и визитками.       — В качестве извинения за то, что потревожил вас, позвольте оплатить ваше такси до дома, — сказал он, когда мы подходили ко входной двери. Я отмахнулся с доброй улыбкой на лице.       — Я еще задержусь. Начну шить ваш заказ прямо сейчас.       — Мне крайне неловко, господин… — он быстро метнул взгляд на визитку в своей руке, — Кавех.       — Если бы мне было в тягость, я бы прогнал вас еще тогда, когда вы появились на пороге ателье.       — Вы в самом деле очень любите свою работу, — что-то вроде улыбки возникло на его лице, и я, естественно, улыбнулся ему в ответ, кивая и заправляя прядь волос за ухо. — Что ж, не смею больше вам наскучивать. Большое спасибо, что взялись за мой заказ.       — До свидания, господин аль-Хайтам.       — До скорой встречи.       Дождь к тому моменту уже закончился. Мужчина в изумрудной рубашке вышел, и снова прозвучала музыка ветра над его головой. Я не мог перестать смотреть вслед за ним через окно, покрытое мелкими дождевыми каплями, не успевшими высохнуть. Не верилось, что я и правда думаю об этом, но я безумно жаждал нашей «скорой встречи» и надеялся, что его карточка не обойдется одним единственным заказом. Его силуэт пропал из виду и я, все улыбаясь, вернулся к своему рабочему месту. Я смотрел на ткань, из которой буду шить для него великолепный костюм, и руки чесались скорее приступить к работе. Боюсь, что управлюсь не за три ночи, а за две, не жалея себя и оставляя меньше времени на сон. Только бы приблизить очередную встречу с ним.       Скольжение мелка по ткани, очаровательный хруст ножниц на ней же. В конце концов, мой любимый стук швейной машинки. Снова я был погружен в ставшую мне еще приятнее полутьму и с улыбкой думал, что и я, похоже, теперь обзавелся своим по-настоящему любимым клиентом…