Она была вихрем, взявшимся из ниоткуда, разносящим все на своем пути, который, так же быстро, как и появился, исчез, оставляя после себе мертвую пустошь.
***
Хмурое небо, мелкий противный дождь, чьи капли так и норовят попасть за шиворот, люди, снующие туда сюда в поиске счастья и благополучной жизни, и, кажется, совсем чуть-чуть и ты сорвешься. Закричишь что есть мочи, смешивая слезы с каплями усиливающегося дождя, обессиленно уронишь свое тело, разбивая колени в кровь и привлекая ненужное внимание, но ты молчишь. Не издаешь ни звука, сжимая кулаки и до боли вонзая ногти в чувствительную кожу ладоней, стоишь. Под далеко появляющиеся лучи летнего солнца, стоишь достаточно долго, чтобы промокнуть насквозь, и, вспоминая как все начиналось, расплываешься в больной улыбке, держась за грудь.***
В тот момент, погода была ничем не лучше. Ливень, отбивая только ему известную песню, угрожающе тарабанил по навесу магазина, ловко пробираясь и под него. Ветер, проникающий с мокрыми посетителями, мерзко окутывал ноги, заставляя ближе сесть к старенькой печке, найденной в закромках кладовки. Ты смотришь на часы, мысленно прикидывая сколько еще тебе осталось сидеть на кассе, радуешься что осталась пара минут и ты сможешь отдохнуть от этого потока покупателей в другом отделе, поменявшись со своим другом. У тебя был хороший друг, вы могли понять друг друга с полуслова, посмеяться над чем-то глупым или просто молча делать свои дела, наслаждаясь компанией друг друга, но сегодня было совсем иначе.***
Раздраженный, гневный и дико не выспавшийся, утром он с опозданием влетает в магазин, матеря судьбу и всевозможные вселенные за то, что ему уже почти полный второй десяток, а своего соулмейта он так и не встретил. Качая головой, ты заверяешь что он скоро найдется, а возможно и где-то рядом, ведь каждый, кто попал под взмах волшебной палочки судьбы, встречает его до 20 лет. Пошутив о том, что ты явно попал не под палочку, а под бревно, придавившее в тебе всю магию, он резко распахивает глаза и извиняется, тараторя о том, что он не хотел, ему жаль и все в таком духе. Сжимая кулаки, ты размеренно втягиваешь носом воздух, после чего, озлобленно, со скребущей болью на сердце, посылаешь его далеко и надолго. Он уходит в свой отдел, произнося напоследок еле различимое "извини", которое ты не услышал, или хотел не слышать. Бегло осмотревшись на наличие посетителей, ты закатываешь рукав толстовки, обнажая татуировки, среди которых изящной ниточкой по всей левой руке до лопатки тянется рисунок голубой гипсофилы — несчастной метки, тускнеющей не по дням а по часам. Цветы. Такие красивые, нежные, манящие своим сладким запахом. Люди любят цветы, но только не те, кто попался в цепкие лапы судьбы. Человечество давно разделилось на два лагеря: ненависть к чутким созданиям природы и бесконечная любовь. Конечно, были и те кому все равно, но их было недостаточно много, чтобы о них упоминать. Было лишь два вида обреченных людей: те, кто с рождения носят на своем теле изумительный рисунок цветов, и те, кто этими цветами прорастал, стоило лишь ему хоть раз в жизни встретить своего соулмейта, пусть даже мимолетно в переполненном вагоне метро, нечаянно коснувшись локтями и выйдя на совершенно противоположных станциях. И вот, с появлением первого цветка, твоя жизнь превращается в поисковую гонку на выживание. Но кто быстрее? Цветы, яростно разрывающие твою плоть, просачиваясь наружу, или ты, жалкий человек, который только при одной мысли о избраннике, жмурится от боли и смотрит на распустившийся бутон? Таким повезло намного меньше, ведь те, кто носил рисунок, не знали о нескончаемой боли, страхе внезапно умереть или исчезнуть. Но им тоже было несладко. Они могли знать что умрут, могли предугадать время, успеть попрощаться. Ведь если они встретились с избранником, каждый цветок, что пророс на теле того, заставлял их метку тускнеть, пока та не исчезнет вовсе. А это лишь означало одно — неминуемая смерть. Но тем не менее, встретиться получалось практически у всех, край — последние дни твоего двадцатилетия. Как и везде, были исключения, в которые все так боялись попасть. Оно же было не небольшим, а являлось целой четвертью. В мгновение цифра 20 стала для многих глубоким страхом. Но все не так просто: если вы неразделимы, лучшие друзья или враги, вы не перестанете страдать. Лекарство всему этому было только одно — взаимная любовь. Практически всем удавалось полюбить, если не сразу, так со временем. Не справлялись лишь единицы. Работало лекарство только вслух, только если вы знаете, что любимы и любите в ответ. Нежно поглаживая метку, ты невольно вспоминаешь урок биологии, на котором говорилось, что каждому из половины человечества, задолго до их рождения, предписана судьба, и лишь четверть находит ее и живет счастливо, любя друг друга. Остальные же обреченно умирают. Или там говорилось не так? Только четверть погибает, пока остальные живут полной жизнью? А может ты просто утешаешь себя, обманываешь, не принимая то, что ты попал в этот процент? В прочем, какая разница, если ты уверен, что скоро умрешь. Радует хоть одно, мучаться ты не будешь, жаль только твоего избранника. Невольно всплывает вопрос: он задохнется от растущих цветов, захлебываясь кровью? Или полностью прорастет цветами, мучаясь в агонии, после рассыпаясь не бесчисленные лепестки? Ты ловишь себя на мысли что хотел бы посмотреть на второе. Красиво ли это? Как же ты жалок. Проводишь рукой по лицу, смаргиваешь остатки своего разума, уже хочешь крикнуть о смене отделов, как резко открывается дверь, громко ударяясь о косяк и запуская холод вовнутрь, заставляя поежиться. Цокнув и раздраженно посмотрев на виновника шума и холода, ты в изумлении распахиваешь глаза. Словно вихрь, она заваливается в магазин и пробегает мимо тебя, попутно крича извинения. — Все ок? — спрашивает голос, касаясь твоего плеча, заставляя поежиться и повернуть голову в сторону источника звука. Глупо моргая, смотря сквозь своего друга, ты не можешь понять кто это был. Ангел? Самая миловидная девчонка которую ты видел в своей жизни? Твоя будущая девушка? Ах, да, все же не так просто в этом мире. — Ага. Я обслужу ее и поменяемся. — Раздраженно поджав губы, ты садишься на свое место, даже не посмотрев тому в глаза. Ты, между прочим, все еще злишься на него за ту шутку. — Извините, можно пройду? — ты неестественно резко поворачиваешь голову, пугая тех двоих, что мило улыбнулись друг другу, и так же резко, как и повернулся, выпаливаешь на одном дыхании — Привет, пакетик нужен? — Да нет, спасибо. — в смятении произносит ангел, смотря на два клубничных сырка. Ты чувствуешь как кровь приливает к щекам, ушам, все твое лицо заливается краской. Промычав что-то нечленораздельное, под недоуменные взгляды обоих, пробиваешь сырки и потупив взгляд в кассу, неловко произносишь: — 56 рублей. Слышишь звон монет и удаляющиеся шаги. Не поворачиваясь, тянешь руку к монетнице, желая сгрести мелочь, сталкиваешься рукой с чем-то нежным и теплым. Всего одно касание, а ангельскую девушку словно прошибло током. Незнакомка впихивает мелочь в твою руку, и, забрав сырки, поспешно удаляется прочь из универсама. — Странно, что это было? — думаешь вслух, ощущая какое-то изменение, пролетевшее сквозь тебя, словно призрак, решивший поиграть с влетом и вылетом через людское тело. Во время твоих размышлений, один из тех, кто ранее находился в одном с тобой помещении, сорвал кровавый бутон.