«Зачем я существую?» «Полезно ли то, что я существую?» «Успел ли я помочь кому-то за время своего существования?» «Радовало ли кого-то моё существование?» «Стоило ли мне существовать?»
***
Солнце зашло за горизонт ещё несколько часов назад. Тёплый, яркий и наверняка счастливый весенний день подошëл к концу, уступая место пока что ещё холодной ночи, от которой все прятались под тëплыми одеялами. Все, кроме, пожалуй, работников круглосуточных магазинов. И его. Он стоял на тёмной кухне, сжимая в дрожащих руках отливающий холодным металлом в лунном свете нож.«Стоит ли это делать?»
Он не был уверен. Но что сейчас способно остановить его? Ведь, как оказалось, он и вправду жалок. Довольно иронично, что всего несколько часов назад Пиксель был полон воодушевления и неестественной для него веры в себя. Тогда он быстрее спешил к воротам соседней школы. Парень даже сбежал с последнего урока, дабы просто пересечься со своим любимым. Тем самым любимым другом, дружба с которым с годами переросла в крепкую и искреннюю любовь. — Андрей! — В толпе старшеклассников, выходящих из дверей школы, Даня быстро заметил того, ради кого пришёл. — Привет! Эм… Ну, что?.. Как ты?.. Как день прошёл?.. — «Ага, что, ещё тупее вопросов не придумал?» — О, привет, — Друг подошёл ближе. — Всё окей… Погоди, а у тебя разве сейчас не физика? — А. — «Откуда, блять, он знает мое расписание?!» — Её… Эм… О-отменили… Да-а, отменили! — Пиксель старательно рассматривал все вокруг, лишь бы не встречаться взглядом с собеседником. — И я подумал, почему не встретиться с тобой! Ведь, мне нужно… Имею ввиду, я хочу… Я должен кое-что тебе сказать. — Отменили? Да уж, везет, а мы проверочную писали, — Парень скорчил недовольную гримасу. — Хм? Что ты хотел? — В общем, я… — Он огляделся, пытаясь найти место без лишних глаз и ушей. — О, смотри! Там, эм, такая птичка красивая была! Да-да, прямо там!.. Пошли за ней! — Разумеется, никакой птицы не было и в помине, но Андрей повёлся, и они скрылись за углом. — Хмм, и где она? — Ой! Ха-ха… Похоже, улетела… — Даня неловко переминался с ноги на ногу, не решаясь снова заговорить. — Ну раз мы всё равно здесь, я хотел сказать тебе, что… — Казалось, будто все вокруг замерло. — Я… Мне… Я л-люблю тебя! — Повисла тишина. — Что, прости? — Я люблю тебя. Андрей молчал, и это молчание убивало. Пиксель с каждой секундой все больше сожалел о сказанном. «Сука! Ну кто меня за язык тянул?! Пиздец… Лучше было промолчать, тогда, может…» — Его мысли прервал громкий смех. — Любишь? Ха-ха-ха-хах, — Андрей чуть ли не пополам сложился от хохота. — Ебать ты троллер! А я почти поверил!.. Ахахах… Пж, не шути так больше, а то мне уже страшно стало… Ну ты выдал! — Он заметил, что друг почему-то не хохочет вместе с ним, не радуется успешной шутке. Наоборот, было чувство, словно он вот-вот заплачет, –Блять, ты что, серьёзно?!.. — Да! — По его щекам катились слёзы. Он так надеялся, что сейчас Дюша всё поймет, обнимет его, извинится… — Пиздец… Ты что, блять, перегрелся?! — Но вместо этого Андрей отшатнулся в сторону, как от заразного. — Ебать… И что ты хочешь от меня услышать? — В его голосе появился гнев. — О да, Данечка, я так люблю тебя, а теперь пошли ебаться в жопы и танцевать под радугой?! — Однако конец его тирады так и остался неуслышанным — Пиксель убежал. Воспоминания о произошедшем заставили Пикселя дрожать столь сильно, что он едва не выронил холодное оружие из рук. Разумеется, он понимал, что его чувства могут оказаться не взаимными. Он прогнал у себя в голове не одну сотню возможных сценариев: плохих и хороших, счастливых и несчастных, окрыляющих и дарящих надежду или разрывающих на кусочки от боли. Однако, даже в самом страшном своём кошмаре Даня и помыслить не мог о такой реакции. Хотя, вернее будет сказать, что как раз в кошмарах эта сцена преследовала его не раз: Андрей в его воспалëнном воображении говорил в точности, как его родители — «Ты ненормальный», «Это неправильно», «Тебе нужно обратиться к врачу» Но почему-то Пиксель всегда был точно уверен — эти слова он никогда не услышит в реальности. С другой стороны, как там звучит эта пословица? «Никогда не говори «никогда»?.. Что ж, видимо, ему и впрямь стоило промолчать тогда… Кто знает? Может, умей он держать язык за зубами, не оказался бы в такой ситуации — на кухне, тëмной и холодной, стоя босыми ногами на ледяном полу, крепко сжимая в дрожащей руке пока ещё ничем не загрязнëнный нож.Станет ли кто-нибудь тосковать по мне?
Достойно ли столь печальное окончание такой жалкой жизни чьего-то сожаления?
Нет?
Или, может, все-таки…
***
Этой ночью Роман проснулся в холодном поту, испуганно оглядываясь по сторонам. Кажется, всë в порядке. И сны ему плохие не снились, и за день прошедший страшного ничего не произошло. Почему же тогда ему так тревожно?.. Обнаружив неприятную сухость во рту, Компот поднялся с кровати и не спеша побрёл в сторону кухни, параллельно пытаясь разобраться, отчего же ему так не по себе. Всë ещё находясь в полусне, в своих размышлениях он наткнулся на воспоминание о самом «ярком» событии прошлого дня. Внезапно раздавшийся звонок в дверь заставил Компота позабыть обо всех своих насущных делах. Направляясь ко входной двери, он мельком бросил взгляд на часы: 22:57. Кого это принесло в столь поздний час? Пребывая в недоумении, Компот открыл дверь — стоящий по ту сторону ввёл его в ещё больший ступор. — Даня?.. Ты… Ты здесь что делаешь вообще?.. — Вместо ответа парниша попытался протиснуться внутрь, и Рома спешно его впустил. Только сейчас он обратил внимание на его внешний вид: волосы растрëпаны, глаза на мокром месте, одежда вся помята и в некоторых местах испачкана. Да что с ним стряслось?! Чëткого ответа на свой вопрос Компот так и не получил — только кроткую просьбу, почти мольбу, остаться переночевать. Разумеется, он разрешил. Куда его такого? Да и тем более уже скоро полночь. Компот тряхнул головой, отгоняя внезапное наваждение. Интересно, как он там? Может, это из-за него Роме так тревожно? Звучит логично — как никак, Даня младше него на несколько лет, он ещё в школе учится. Очевидно, что Компот чувствует себя в какой-то степени ответственным за него. Решив на обратном пути заглянуть в гостиную, где сейчас должен спать Даня, Компот наконец добрался до кухни — и обомлел. Он пару раз протёр глаза, не до конца уверенный в том, точно ли он видит именно то, что видит — но морок никуда не девался. Отчаянно пытаясь понять, не сошёл ли он с ума, Рома быстро бросился к своему «наваждению» — как раз вовремя, ведь у того подкосились ноги и он упал прямо в руки Компота. — Ëеееб твою мать… — У него на руках лежал Пиксель — и ладно, если бы он просто лежал — лежит и лежит, Бог с ним. Но главное было совсем не это. Из его горла струился маленький ручеёк крови — а рядом, на полу, валяется окровавленный нож. Тут у Компота словно сработал переключатель — сон тут же сошëл на нет, на его месте возникла близкая к панике энергичность. — Ебааать-хоронить, что ж в таких ситуациях делают-то… Ну-ка, Данечка, приляг вот сюда, да-да, вот так… Даа… Ничего-ничего, сейчас я… Так, нужно срочно в скорую звонить, вдруг он откинется щас!.. — Компот лихорадочно приговаривал все свои действия, пока пытался хоть как-то заткнуть и обработать рану. Хотя он и понимал, что Пиксель вряд ли его слышит, но всё равно продолжал говорить с ним — так чуть-чуть спокойнее. — Суки, да что же вы трубку не берете??! Тут человек умирает! Наверное… Может и нет, но смотрится пиздец стрёмно!.. — Он с опаской глядел на кое-как заклееное ранение. — Алло? Здравствуйте!..***
Голова кружится. Веки такие тяжелые, что открыть глаза кажется непосильной задачей.Где я?..
Что это за место?
Он ощутил лëгкое — почти невесомое — прикосновение к своей руке. Всë же открыв глаза, он увидел еë — свою мать. — А?.. Сынок, ты как?.. — Это было очень странно — слышать еë обычно всегда злой и громкий, истеричный голос таким тихим и обеспокоенным. — Это ж как так можно-то было, а, сын? — Тон отца почти и не изменился — казалось, что если бы вокруг не было медперсонала, то он бы начал орать на него прямо сейчас. — Ты давай-ка нас с мамой не доводи так, головой думай! — Не сейчас!.. — Злобно шикнула на него мать, а затем мягким голосом продолжила — Ты лежи, отдыхай, мы к тебе ещё вечером заглянем, ага? И смотри поаккуратнее будь — папа правильно говорит, головой думать надо, что делаешь. — Да, мы с тобой ещё поговорим на эту тему, — С этими словами они спешно покинули палату. В этот момент Пиксель остро пожалел, что он всë ещё жив. Кстати, а почему он всë ещё жив?Я ведь был дома у Ромы, я ведь должен быть уже…
Неужели он… спас меня?
Неужели ему не всë равно?
Мыслительный процесс давался Дане с трудом и вскоре он снова отключился.