Лорд-камергер по указу Королевы приглашает МИСТЕРА СИРИУСА О. БЛЭКА И МИСТЕРА РЕМУСА ДЖ. ЛЮПИНА на Бракосочетание Его Королевского Высочества принца Уэльского Регулуса и Леди Вивьен Прайс в Вестминстерском аббатстве в воскресенье 25-го июля 2023 года в 11:00
❖︎
Джеймс перечитывает приглашение один раз. Второй. И третий с четвертым на всякий случай. — Сириус! — кричит он, сверля взглядом оскорбительный кусок бумаги, зажатый в руках. — Сириус, спускайся сейчас же! Слышатся шаги по лестнице, а затем: — Какого черта ты так кричишь? Джеймс машет приглашением перед носом у лучшего друга. — Твой брат что, женится? — А ты разве не знал? — Сириус хмурится. — Это же ты его телохранитель, а не я. — Меня уволили на прошлой неделе. — Оу. Что ж. Это все объясняет. — Сириус берет приглашение из рук Джеймса. — Ха. Не думал, что это случится так быстро. Джеймс чувствует себя настолько заряженным, что, возможно, из кожи вон выскочит. — Что ты имеешь в виду под «так быстро»? Сириус приподнимает бровь. — Ну, я знал, что они должны были пожениться. Они обручены с тех пор, как мы были детьми. Я просто не ожидал, что это случится… ну, сейчас. — В его день рождения, — сетует Джеймс, привалившись к стене. — Он женится в свой чертов день рождения. — Это не то чтобы его выбор. Полагаю, мать перенесла дату не просто так. — Сириус разворачивает приглашение, чтобы прочесть, что написано на обратной стороне, а затем кладет его на стол в прихожей. Джеймс прикрывает глаза. Мир как-то странно кружится, а его сердце беспорядочно колотится. — Почему ты получил приглашение? Твои родители вроде тебя ненавидят и отреклись от тебя еще тысячу лет назад. Сириус сардонически усмехается себе под нос. — Это не от моих родителей. Это от Реджи. Уверен, что ему пришлось потянуть за очень важные ниточки и хорошенько надавить, чтобы это добралось сюда. — Небольшая тяжелая пауза. — Почему тебя вообще уволили? Что за чертовщина произошла? Ах, об этом. Джеймс расплывается в улыбке, слабой и грустной. — Мы влюбились.______________
Все началось два года назад, во время дипломатической поездки в Швейцарию. Ничего особенного, но, как его телохранитель, Джеймс везде следовал за Регулусом. Было неважно где, когда или зачем — если Регулус куда-то шел, то и Джеймс шел с ним. Некоторое время ему удавалось обманывать себя тем, что это лишь часть работы, но в конце концов он понял, что за этим скрывалось нечто большее. Было полно случаев, когда Регулусу не требовалось сопровождение Джеймса; кто-то другой мог пойти с ним. Джеймс даже не был обязан ехать в это путешествие в Швейцарию. Но именно эта поездка все и изменила. Это случилось во вторую ночь их пятидневной поездки. Джеймс читал книгу, сидя за столом в номере Регулуса, в руках у него был бокал виски, когда Регулус вышел из ванной в одном лишь полотенце, обмотанном довольно низко вокруг бедер, а его черные кудри беспорядочно разметались вокруг головы. Джеймс пялился — явственно и в открытую. Он будет честен и скажет, что это был не лучший его момент: отвисшая челюсть и расширенные глаза. Но вид мокрого после душа Регулуса, стоящего почти голым в центре номера с прекрасными живописными горами позади него? О, этого было достаточно, чтобы Джеймс осознал прямо в тот момент, что хочет трахнуть будущего короля Англии на матрасе, который явно дороже, чем он мог бы позволить себе, потратив даже всю свою годовую зарплату. Но в ту ночь этого не произошло. Нет, Регулус засек его — он видел его распахнутый рот, расширившиеся от голода глаза. Знал игру и всех игроков, знал, какие фигуры двигать, чтобы получить желаемое. Поэтому каждую ночь после этого Регулус выходил из душа, обернутый в очень низко сидящее полотенце, с мокрыми кудрями, с которых капало прямо на роскошный ковер, и садился к Джеймсу за стол, изображая невозмутимость. Только в последнюю их ночь в Швейцарии Джеймс сорвался. Регулус вышел из душа, так же, как делал это каждую ночь до этого, но вместо того, чтобы сидеть за столом, Джеймс сидел на краю его огромной кровати. При виде него Регулус немного удивился. Глядел на него широко раскрытыми глазами, пока его щеки окрашивались в легкий розовый оттенок. — Что ты… — Хватит, — твердо произнес Джеймс. — Мы либо сделаем это, либо нет. Идеальные брови сошлись в наивном недоумении. — О чем ты говоришь? Джеймс указал на пространство между ними. — Мы. Это. Ты знаешь, что я хочу тебя трахнуть. И я знаю, что ты знаешь, что я хочу тебя трахнуть. — Очень смело с твоей стороны предполагать такое, — сказал Регулус, скрестив руки. Он сжал губы и принял скучающий вид. — Что заставляет тебя думать, что я хочу, чтобы ты меня трахнул? — Тогда скажи, что я ошибся. — Джеймс наклонился вперед, опершись локтями на ноги и свесив кисти между коленей. Показная непринужденность, которой он ни капли не чувствовал. Глядя на Регулуса, стоящего в центре своей спальни, Джеймс никогда в жизни не хотел кого-то больше. — Скажи, что не хочешь, чтобы я взял тебя прямо здесь и сейчас, и я уйду. Мы вернемся к тому, что было прежде, чем бы мы ни были. Регулус сделал дрожащий вдох. Казалось, он раздумывал об этом с секунду, а затем, вместо того чтобы ответить, пересек комнату и встал напротив Джеймса. В его глазах была неуверенность, но он дотянулся до запястий Джеймса и поместил его руки на свой гладкий и подтянутый живот. — Да. Джеймс сглотнул, внезапно осознав, что, возможно, откусил больше, чем мог прожевать. Регулус никогда не был для него принцем Уэльским Регулусом, но он все же был принцем. А Джеймс был всего лишь его телохранителем, на четыре года старше и не имея возможности предложить ему что-либо кроме собственного кровоточащего сердца. Несмотря на это Джеймс взял в кулак остатки своей храбрости и низким голосом спросил: — Да что, любовь моя? Регулус вздрогнул. — Да. По поводу нас. Этого. — Матрас прогнулся под ними, когда Регулус устроился у Джеймса на бедрах, склонившись к нему, источая аромат прохладного горного воздуха, свежего льна и специй. Аромат, отдающий Регулусом. Джеймс уже успел к нему привыкнуть, он и не осознавал, насколько комфортным этот аромат будет ощущаться. — Ты уверен? — Джеймс потянулся, чтобы заправить локон ему за ухо. — Мне нужно, чтобы ты… Регулус стал тем, кто инициировал поцелуй. Достаточно сильный, чтобы пустить в ход зубы, и с таким энтузиазмом, чтобы вытянуть удивленный звук из горла Джеймса. Джеймсу не потребовалось много времени, чтобы подстроиться под ритм. Его можно было назвать перфекционистом во всех сферах жизни, в том числе и в этой. Он уложил Регулуса под собой и провернул каждый выученный трюк. Подольше задержался между бедер Регулуса, подталкивая того к краю, только чтобы затем вернуть обратно. Посасывал и покусывал все, до чего только мог дотянуться. Провел пальцем по извилистому змеиному скелету, вытатуированному вдоль его руки до самой ключицы. Перевернул Регулуса, чтобы провести языком по изгибу позвоночника до ямочек на пояснице. В ту ночь не только Джеймс разобрал Регулуса на части. Где-то посреди всего этого Регулус разобрал и его. Перестроил и переделал. После этого, горячий и потный, с неровным дыханием, Регулус свернулся калачиком сбоку от Джеймса, положив голову ему на грудь и длинным пальцем выводя фигуры на его коже. — Как давно? — тихо спросил Регулус. — Хм? — Джеймс все еще был в таком блаженстве, что даже не понял вопрос; его мысли витали где-то в совершенно другом месте. Он рассеянно поглаживал большим пальцем голое плечо Регулуса, а их ноги были переплетены где-то под простыней. — Как давно что, любовь моя? Регулус хмыкнул. — Как давно ты хотел… этого? Меня? Джеймс засунул свободную руку под голову и уставился в потолок. — Ну смотри. Я начал работать на тебя год назад. И если уж говорить честно, то я думал о том, что ты самое прекрасное создание, что я когда-либо видел, с момента нашей первой встречи. Я уже тогда понимал, что работать на тебя будет мучением. Регулус начал двигаться, пока не оказался сверху Джеймса, глядя на него широкими, умоляющими глазами. — Так давно? — Полагаю, я всегда хотел тебя, но только несколько ночей назад я узнал, что нуждаюсь в тебе. — Джеймс обхватил руками талию Регулуса, чтобы удержать его на месте. — Если бы ты сказал мне сегодня «нет», я бы уволился. — Очень драматично. — Я серьезно, Рег. Это мучение — быть поблизости, но не иметь возможность быть с тобой. Особенно учитывая, что все, чего я хочу, это ты. — Джеймс приподнялся, чтобы поцеловать его. — Но, если ты не хочешь меня, а произошедшее было лишь разовой акцией, я все же, скорее всего, подам заявление об уходе завтра утром. Регулус закатил глаза. — Я не занимаюсь таким просто так, Джеймс. И ты тоже. — Да, я тоже. — Значит, это не было разовой акцией. Ни для одного из нас. Сердце Джеймса подпрыгнуло в груди. — Ты это серьезно? — Если ты заставишь меня сказать это еще раз, то я заберу слова назад, — отчеканил Регулус. Но в его глазах искрился свет, которого Джеймс раньше не видел — нечто шаловливое и полное радости. — Иногда мне кажется, что ты единственный, кто меня видит, — продолжил он, погрустнев. — Весь остальной мир видит принца, а ты — человека. Ты видишь меня. — Конечно. Как я и сказал, ты самое прекрасное создание, что я когда-либо видел. Более чем в одном смысле. После этого все было решено. Джеймс влюбился быстро и без памяти. Днем он стоял подле Регулуса и играл роль телохранителя. Он сохранял спокойное выражение лица, даже когда Регулус издевался над ним. Засранец наслаждался тем, как заставлял Джеймса, такого профи в своем деле, извиваться под его взглядом и прикосновениями. Но по ночам, когда весь остальной мир спал и крыло замка, принадлежащее Регулусу, пустело, Джеймс пробирался в его спальню и мстил за все эти жаркие взгляды и едва заметные прикосновения. Через восемь месяцев после Швейцарии Джеймс сказал Регулусу «я люблю тебя», а Регулус, улыбаясь лучезарнее самой яркой звезды на небе, ответил: «и я тебя люблю». Через год после Швейцарии Джеймс почти потерял Регулуса во время покушения на его жизнь. Он тогда впервые отключился. Он до сих пор не может точно вспомнить, что случилось, помнит лишь, что оттолкнул Регулуса в сторону и получил пулю в руку, после чего выстрелил нападавшему прямо меж глаз, не раздумывая ни секунды. Он пролежал в больнице неделю, а Регулус от него не отходил. Почти через два года после Швейцарии Королева застукала их переплетенные тела в постели Регулуса, они оба были голыми и не до конца проснувшимися. Джеймса временно отстранили от работы до пересмотра дела. Он думал, что это все как-нибудь решится, что они с Регулусом найдут способ сойтись вновь. Они провели так много ночей за обсуждением их совместного будущего: жениться, зажить в доме у моря, чтобы Регулус мог чувствовать песок под ногами, завести двоих детей (когда-нибудь). Через месяц с момента отстранения — то есть неделю назад — Джеймсу позвонили из дворца и сообщили, что его трудовой договор отныне расторгнут, а его вещи будут доставлены по почте в течение следующих пяти-семи рабочих дней. Когда Джеймс спросил человека на том конце трубки о Регулусе, тот лишь ответил: — Королевская семья больше не нуждается в ваших услугах, мистер Поттер. Всего доброго, — после чего линия оборвалась.______________
Джеймс думал, что Сириус не станет давить, но теперь он понимает, что должен был предугадать обратное. Сириус всегда давит, особенно когда дело касается его младшего брата. И тут Джеймс бросает нечто вроде атомной бомбы прямо посреди прихожей? Этого достаточно, чтобы Сириус слетел с катушек. — Ты хочешь сказать мне, что ты, работая телохранителем моего брата на протяжении трех лет, большую часть этого времени был в него влюблен? — Сириус буквально следует за Джеймсом по пятам, пока тот поднимается по лестнице. — Мы дружим уже семь лет! Когда ты собирался рассказать мне об этом? — Никогда. — Джеймс открывает дверь в свою спальню. Он не удивлен тому, что Сириус вваливается вслед за ним. — Мы хранили это в тайне не просто так. Мы боялись того, что может случиться, если об этом узнают. — Я его брат. Джеймс опускается на край кровати, уткнувшись лицом в ладони. — Я знаю. И он тоже знает. Но ему было страшно. Куда безопаснее было любить втайне. Сириус маячит туда-сюда прямо перед ним. — Поэтому они и перенесли дату на пораньше, не так ли? Мама узнала. Не так ли? Джеймс ничего не отвечает. И этот факт говорит сам за себя. — Поэтому они и уволили тебя. Мой побег стал скандалом, а что будет, если Реджи последует по моим стопам? Ты стал угрозой для всей королевской семьи. — Сириус останавливается на полушаге. — Джеймс. Джеймс. Ты же правда угроза. — Что ты имеешь в виду? Сириус раздраженно вздыхает. — Не тормози, Джеймс. У нас не так много времени. Эта свадьба состоится менее чем через двадцать четыре часа. Мои родители — Король и Королева ебаной Англии. С ними нельзя сражаться. Можно либо остаться, либо сбежать. — Сириус хватает Джеймса за плечи и трясет его, пока голова Джеймса откидывается на шею. — Реджи останется, если будет думать, что нет причин бежать. У него не хватит смелости сбежать одному. — Тебе хватило. — Нет, не хватило. У меня были Ремус и ты. Я знал, что не буду один, если сбегу. — Сириус все еще трясет его; мозг Джеймса, кажется вот-вот вытечет через уши. — Разве ты не понимаешь? Ему нужно услышать от тебя, что ему не нужно мириться со всем этим дерьмом. Ему нужно знать, что у него есть кто-то, так же, как у меня был Ремус. В противном случае его устроит позиция послушного сыночка. Даже я не смогу повлиять на это. Это должен быть ты, Джеймс. Джеймс начинает чувствовать небольшую тошноту от всей этой встряски. — Я не могу пробраться во дворец. Там куча охраны. И они меня узнают. Я работал со всеми ними. Сириус вновь выхватывает приглашение из рук Джеймса и машет им перед ним, чуть не царапая кончиком его нос. — Ты хоть представляешь сколько раз в детстве я пробирался в Вестминстерское аббатство? Это лучшее место для свиданий. Все всегда были так впечатлены. — Тебе не нужно пробираться. У тебя есть приглашение. — Боже, ты иногда бываешь таким тупицей. Я могу провести тебя внутрь. В день свадьбы, я могу провести тебя внутрь, чтобы ты увидел моего брата. — Сириус чуть ли не подпрыгивает на месте. — Скажешь, что у него есть выход. Я знаю своего брата, Джеймс. Если он провел с тобой два года, то любит тебя. Сильно. А все это не было его выбором. Поэтому покажи ему, что он может сделать другой выбор. Джеймс моргает, глядя на лучшего друга. — Ты сейчас предлагаешь сорвать королевскую свадьбу. Транслируемую в прямом эфире королевскую свадьбу. Ухмылка Сириуса становится уж слишком широкой. — Это именно то, что я предлагаю. — Это ебаное безумие. — Это гениально. — Ты безумен. — И гениален. Джеймс откидывается назад на свою кровать. Это не то чтобы тяжелый выбор. Конечно, он это сделает… план — просто безумие, но, если он сработает, то это того стоит. Более того, Регулус того стоит. — Ладно, — соглашается Джеймс. — Окей. Да, давай сделаем это. Понятия не имею, как мы спланируем все это меньше чем за сутки, но да. Я в деле. Сириус мчится к двери, высовываясь в коридор, и кричит: — Ремус! Лунатик! Лунатик! — Что? — раздается приглушенный и слегка раздраженный крик в ответ. — А ну дуй сюда, нам нужен твой гениальный мозг. Мы планируем сорвать свадьбу моего брата!______________
Вот в чем штука с королевскими свадьбами… их невероятно трудно сорвать. Они изначально задуманы так, чтобы нежеланные гости не могли на них попасть, а Джеймс Поттер однозначно был нежеланным гостем. Сириусу, несмотря на все его усилия, не удается провести Джеймса в комнаты Вестминстерского аббатства. Слишком уж там много охранников, которые тут же его узнают, после чего им вдвоем приходится бежать через толпы знаменитостей и других королевских семей, дабы сбежать от прищуренных глаз настороженной охраны. — Сириус, у нас кончается время, — шипит Джеймс под нос, когда люди начинают входить в главный собор. — Свадьба вот-вот начнется. — Смена планов, — говорит ему Сириус. — Мы позволим свадьбе начаться. — Что? — Джеймса с Сириусом подталкивают люди позади. — Что значит: мы позволим свадьбе начаться? Весь смысл… Сириус шикает на него. — Давай потише. Я сказал, что мы позволим ей начаться, а не закончиться. — Он подталкивает Джеймса к скамье в самом конце, прямо возле прохода. Притягивает поближе и говорит ему на ухо: — У тебя будет три минуты до того, как они тебя поймают и выведут. Минута, чтобы убедить его, минута, чтобы провести его по проходу и через эту дверь, и еще одна минута, чтобы сесть в лимузин у подножия лестницы, в котором вас ждет Ремус. Джеймс резко втягивает воздух. — Я могу с этим справиться. Я это сделаю. — Хорошо. Увидимся в квартире. Я не могу остаться. Как только тут появятся мать с отцом, я труп. О, и не забудь улыбаться на камеры, ладно? Убедись, что покажешь им свою лучшую сторону. Прежде чем Джеймс успевает ответить, Сириус уходит, сгорбившись и спеша к двери. Он исчезает через боковую дверь и не возвращается. Еще через минуту кто-то требует тишины, и люди… Оу. Он здесь. При виде Регулуса в смокинге из горла Джеймса вырывается придушенный звук. Он выглядит поразительно во всем черном, пока его локоны идеально обрамляют лицо. Даже с этого расстояния Джеймс может заметить грусть в серых глазах. На лице застыло выражение тщательно натренированной нейтральности. Я не хочу этого. Тяжело находиться так близко и при этом быть так далеко. Джеймсу хочется прикоснуться. Хочется взять Регулуса в свои руки и сказать ему, что все в порядке, что ему не нужно это делать. Но вот начинается свадебный марш, и Вивьен Прайс входит в большой собор. Она следует по проходу, идет мимо Джеймса в своем прекрасном белом платье. При виде нее в зале звучит тихое коллективное одобрение. Она красивая, Джеймс не может отрицать этого. И на секунду ему становится жаль. Это будет не очень приятно для нее. Но он знает, что она не та, кого хочет Регулус. Что ей никогда не стать тем, чего он хочет. Джеймс опасно близок к тому, чтобы выскочить прямо сейчас, когда Вивьен поднимается по ступеням и встает напротив Регулуса. Возникает острое желание выскользнуть из собственного тела и заглушить слова, вылетающие изо рта Регулуса. Заученные клятвы и отрепетированные реплики. В его тоне нет ни чувства, ни интонации. — … кому-то из присутствующих известны причины, по которым эта пара не должна быть связана узами священного брака, пусть скажет сейчас или замолчит навечно. Тишина. Джеймс вздрагивает. Вот момент истины… решающие для его жизни три минуты, которые могут все изменить либо в лучшую, либо в худшую сторону. Он не дает себе времени на страх. Встает на ноги, выступает в проход и кричит, четко и ясно: — Я. Я протестую! Если до этого момента стояла тишина, то нынешнее полнейшее отсутствие звуков просто оглушает. Пока люди не начинают перешептываться, прикрывая рот ладонью, повернувшись, чтобы посмотреть на того, кто осмелился встать во время королевской свадьбы и воспротивиться женитьбе. И уж тем более на свадьбе наследного принца. Но все они отпадают, и остается только Регулус, глядящий на него, пока шок и что-то еще пробиваются сквозь его тщательно выстроенный фасад. У Джеймса есть только минута. Всего одна, чтобы все было не напрасно. — Регулус Блэк, — начинает он, сначала колеблясь, но тут же находя в себе силы, — у меня не так много времени, поэтому мне нужно сказать все это быстро. Я влюблен в тебя. Так влюблен, что готов сровнять этот город с землей, если ты только попросишь об этом. Вокруг звучат удивленные вздохи, но Джеймс, не останавливаясь, двигается вперед. Его глаза не отрываются от Регулуса. — Я знаю, что ты делаешь это только потому, что тебя заставляет твоя семья. Знаю, что ты этого не хочешь. Знаю, что ты не хочешь ее. — Он останавливается и поворачивается к Вивьен, извиняясь. — Уверен, что ты чудесная женщина, но поверь мне, когда я говорю… — Джеймс, — говорит Регулус. Его голос звенит, разносясь по собору. — Что ты делаешь? — Я срываю твою свадьбу, любовь моя, — произносит Джеймс так, будто это самый очевидный в мире ответ. — Ты не можешь жениться на ней. Не тогда, когда ты все еще влюблен в меня. А я знаю, что это так. Поэтому пошли со мной. Позволь мне делать тебя счастливым до конца жизни. Обещаю, что могу сделать хотя бы это, даже если не могу купить самые лучшие драгоценности. Регулус бросает взгляд на зал, на ряды, полные людей, собравшихся здесь ради его свадьбы. Сердце Джеймса бешено бьется в груди, а сам он едва дышит. Он знает, что у него немного времени. Теперь совсем мало. — Нам надо идти, Рег. Если ты хочешь этого… если хочешь меня, то нам надо идти прямо сейчас. Слышатся шаги, приближающиеся к ним, крики охраны. Но Джеймс не двигается. По крайней мере, пока Регулус не примет решение. — Позволь мне отвести тебя домой, Регулус. Он видит понимание в глазах Регулуса, потому что дом — это не место. Это не квартира Джеймса или любая другая точка на карте, где они бывали вместе. Дом — это то, что они сами строят вокруг себя наедине друг с другом, когда остальной мир просто отходит в сторонку. Регулус поворачивается к Вивьен и говорит: — Прости. Надеюсь, ты поймешь. — А затем он… он начинает нестись. Бежит по проходу быстрее, чем Джеймс успевает все осознать. Всем весом влетает в Джеймса, переплетая руки у него за шеей и почти сбивая с ног. — Я люблю тебя, — снова и снова повторяет Регулус. — Я пиздец как сильно тебя люблю. Ты получил приглашение? — Получил, — смеется Джеймс, и ему совсем нет дела до зала, полного людей, наблюдающих за ними. — Но давай ты расскажешь мне все в машине. Нам надо идти сейчас же. Рука об руку они несутся по проходу. Позади них кричат люди, кто-то даже встает, чтобы увидеть, что за суматоха, но к тому моменту они уже исчезают. Распахивают двери собора и мчатся вниз по лестнице. Бегут в сторону лимузина, длинного, черного и сияющего. Ремус стоит, облокотившись на водительскую дверь, скрестив руки и лодыжки. Когда он их замечает, тут же открывает дверь и запрыгивает внутрь. Заводит лимузин, опускает окно и кричит: — Живо внутрь! Огромная толпа смотрит им вслед, пока они чуть ли не летят вниз по лестнице, перескакивая через ступеньку. Каждый из присутствующих узнает Регулуса, как только видит его, но Джеймс не останавливается, и Регулус тоже. Лимузин совсем рядом, а взволнованный Ремус бьет по боку машины. За ними кричат еще сильнее: охрана, служба безопасности, чуть ли не вся королевская армия, если кто-то спросит Джеймса. Это неважно. Их единственная цель — настичь Регулуса прежде, чем Джеймс сумеет его забрать. И они могли бы успеть, но Джеймс быстрый, Регулус тоже не отстает, их подстегивает желание выбраться, поэтому они достигают подножия ступеней еще до того, как служба безопасности начинает спуск. Спотыкаясь, они залезают в лимузин, и Джеймс захлопывает за ними дверь. Это заглушает какофонию толпы, переходящую в глухой гул. Регулус падает на сидение напротив Джеймса, откинув голову назад, и смешок вырывается из его горла. Его улыбка широко растягивается, такая открытая и непринужденная, отчего каждую частичку Джеймса затапливает тепло. На сидении сбоку от Джеймса лежит бутылка все еще прохладного шампанского. Он тянется к ней, пока Ремус начинает движение вдоль окружающих их толп. Они окружают лимузин, но никто не может видеть того, что происходит внутри. Окна слишком затемнены, а все их внимание сосредоточено на соборе, а не на таинственной черной машине, рассекающей заполненные людьми улицы. — Поверить не могу, что ты сорвал мою гребанную свадьбу, — смеется Регулус. Он смотрит на Джеймса дикими, сверкающими глазами. Они выглядят так же, как в ту первую ночь, когда они сблизились в Швейцарии. — Конечно, сорвал, — возмущенно отвечает Джеймс. — Я настолько влюблен в тебя, что это сводит с ума. Это делает из меня безумца. — Достаточно безумным, чтобы сорвать королевскую свадьбу? Джеймс смеется, он наконец может дышать. С каждым вдохом воздух жжет его опустевшие легкие, и Регулус прямо здесь. Он ушел вместе с Джеймсом, и они вместе, вне зависимости от того, что будет дальше. — Есть лишь ты и я, — говорит ему Джеймс. Он склоняется вперед, упираясь локтями в колени. — Мне совершенно похуй на королевскую семью. Есть лишь ты и я. Мы. Да? Регулус делает дрожащий вдох. — Ты и я. — Отлично. А теперь, может, стоит? — Джеймс приподнимает бутылку шампанского, одаривая его кокетливой улыбкой. — Сколько у нас времени? — спрашивает Регулус. Он прикусывает нижнюю губу, весь раскрасневшийся от бега, его кудри выглядят дико и растрепано, далекие от идеальной прически, которая была до этого. Но Джеймс именно так его больше всего и любит видеть — в небольшом беспорядке. — Думаю, около получаса. Когда объедем людей, то будем двигаться уже быстрее. А что? Джеймс буквально видит, как Регулус думает. Подсчеты, пробегающие у него перед глазами. В животе Джеймса вспыхивает жар, прожигающий его насквозь, и ему хочется потянуться, схватить Регулуса за лацканы пиджака и поцеловать его так сильно, чтобы на губах остались синяки. Чтобы оставить на нем след и заявить свое право. Чтобы разобрать его на части и довести до того же отчаяния, какое Джеймс испытывает по отношению к нему. — Открой шампанское, Джеймс. Он не теряет ни секунды. Начинает вытаскивать пробку из горлышка, целясь в угол салона. С громким хлопком она вырывается, рассекая тесное пространство. Шампанское следует за ней, окропляя все вокруг. Оно заливает все внутри лимузина, пачкая сиденья и ковер, пропитывая их насквозь. Тут же начинает пахнуть сладким. — Джеймс. Он поворачивается и почти давится. — О, черт, — выдыхает он со смешком. — Я испортил твой костюм. Смокинг Регулуса насквозь промок: брюки, белая нарядная рубашка под пиджаком — все окрасилось в легкий розовый оттенок. Этот костюм наверняка стоил больше, чем Джеймс смог бы себе когда-нибудь позволить, и теперь он испорчен. — Оу. Жаль, конечно. — Регулус бросает вниз незаинтересованный взгляд. — Я… черт, прости. Я не… — Джеймс. Это всего лишь костюм. — Да, но… Пылкий взгляд. Кривая ухмылка. Озорство в холодных серых глазах. — Сними его. Сердце Джеймса подскакивает куда-то к горлу. — Что? — Костюм. Сними его. — Рег… — Сними. Его, Джеймс. Джеймс, как загипнотизированный, не может сдвинуться с места, шампанское все стекает по его рукам, капая на сиденье и пол. Глаза Регулуса удерживают его на месте. Джеймс следит за тем, как он сокращает дистанцию между ними, потрясающий и все еще раскрасневшийся. Ему место в музее, а не на заднем сиденье лимузина, который Джеймс может позволить себе только в аренду. И, скорее всего, ему придется доплатить за него, раз уж тот теперь пропитан шампанским. Но ничто из этого не имеет значения, когда Регулус забирается к нему на колени, размещая собственные по обе стороны от его бедер и нежно прижимаясь. Он запускает руки в волосы Джеймса и притягивает его к себе. Целует его, как изголодавшийся мужчина, и ох, Джеймсу вмиг становится плевать на лимузин. Он стонет, когда Регулус проникает ему в рот, покусывая нижнюю губу и посасывая язык. И все это за считанные секунды, отчего ощущения мигом накрывают Джеймса с головой. Он вот-вот взорвется. Машина с рывком останавливается, а из динамиков раздается тихая музыка. Теперь на улице едва ли кто-то виднеется, большая часть людей осталась где-то позади. Джеймс смутно ощущает жидкость, пропитавшую его брюки. Он знает, что шампанское разлилось повсюду — он чувствует его запах, пропитавший все маленькое пространство, окружающее их. Но Регулус чуть двигает бедрами, так громко и грязно стонет, что Джеймс стонет вместе с ним, и остальное неважно. Он рвет пиджак на Регулусе. Пуговицы разлетаются, осыпаясь на пол лимузина. Джеймс стаскивает пиджак с его плеч и бездумно бросает куда-то в сторону. Все равно он уже испорчен. Он хватается за рубашку Регулуса и ее тоже рвет, смеясь во весь голос, когда еще больше пуговиц разлетается и осыпается на пол. — Я велел снять его, — бормочет Регулус где-то между небрежными поцелуями. — Я не говорил уничтожить его. — Я художник, я так вижу. — Джеймс наклоняется, чтобы впиться в нижнюю часть челюсти Регулуса. На его шее подсохшие следы шампанского, и его вкус в сочетании с кожей Регулуса — головокружительная, пьянящая комбинация. Регулус снова трется об него, и Джеймс стонет слишком громко. Откидывает голову на подголовник и цепляется за талию Регулуса, пальцами зарываясь в ткань его распахнутой рубашки. Джеймс глядит на него из-под полуприкрытых век. И хнычет, стоит Регулусу прижаться ближе; у них обоих так стои́т, что ткань брюк сильно натягивается, а трение друг напротив друга ощущается просто восхитительно. Этого слишком много и вовсе не достаточно. Самое то. Регулус тянется к шампанскому. Четверть бутылки пролилась на сидения, но остатков все еще достаточно. Он пьет прямо из горла, а второй рукой проворно пробирается вниз по пуговицам рубашки Джеймса. Тот расстегивает их снизу до середины. Скидывает ее с себя прямо на уже существующую на полу кучу. Он как раз собирается потянуться за шампанским, все еще зажатым в руке Регулуса, когда палец приподнимает его голову, потянув за подбородок. Регулус опирается на колени, возвышаясь над Джеймсом и смотрит из-под полуприкрытых век. — Открой, — велит ему Регулус, держа бутылку прямо надо ртом Джеймса. Джеймс хнычет, слыша такую властность в тоне, но послушно делает, как велено. Он широко открывает рот, высунув язык так, будто пытается поймать дождевые капли с неба. Он не закрывает глаза — слишком уж завороженный взглядом Регулуса — никто из них не хочет стать тем, кто прервет зрительный контакт. Прохладное и сладкое шампанское попадает ему на язык. Он пьет жадными глотками, но Регулус не останавливается. Все продолжает наливать, позволяя жидкости стекать по подбородку, шее, голой груди Джеймса. Ручейки струятся вниз по его телу, а он лишь смеется, умоляя остановиться; та часть напитка, которую ему удается проглотить, быстро ударяет в голову. Или, может, все дело в Регулусе, все еще нависающем над ним с указательным пальцем под подбородком Джеймса, возможно, поэтому он чувствует себя опьяненным. — Выпей еще, — хрипит Джеймс, кивая на бутылку. — Нет. — Регулус убирает руку Джеймса со своей талии, чтобы впихнуть в нее бутылку. Джеймс хмурится. — Но… ох. Регулус наклоняется и слизывает. Он проводит языком длинную линию от челюсти Джеймса до впадинки на горле и обратно вверх; он скользит по рекам шампанского, стекающим по обнаженной коже Джеймса, устраняя беспорядок. Он делает это снова, проводит еще одну линию языком, и Джеймс теряет голову. Он не способен думать. Откидывает голову, чтобы дать Регулусу больше свободы, запускает руку в мягкие кудри, но Регулус уже движется дальше. Он сползает с колен Джеймса на пол и раздвигает его ноги. Устраивается между бедер и наклоняется, чтобы впиться губами в его грудь, руки скользят вниз и вдоль его боков. Это нежное прикосновение, ласковое, которое заставляет Джеймса потерять рассудок. Регулус задевает языком сосок Джеймса и смеется, когда все его тело дергается, затем следует дуновение прохладного воздуха по коже, осушающее смесь шампанского и слюны Регулуса. Джеймс покрывается мурашками, совершенно охваченный происходящим, лишь отдаленно осознающий, что стоны, наполняющие лимузин, принадлежат ему. — Блять, Рег, — выдыхает он, выгибаясь и приподнимая бедра, когда Регулус облизывает местечко пониже и слегка покусывает мягкую плоть его талии. Он повторяет это и с другой стороны, продолжая свои ласки. Его язык слизывает все шампанское с кожи Джеймса, которое ему удается найти, а затем плавно скользит по участку кожи чуть выше пояса. Регулус останавливается. — Нет, — жалобно тянет Джеймс, пока его голова скатывается в сторону, чтобы взглянуть на Регулус прямо между его ног. — Не останавливайся, любовь моя. Прошу. Регулус ухмыляется, и Джеймс точно знает, что это не к добру. Этот взгляд говорит сам за себя. Но именно ладонь Регулуса, прижимающаяся к твердому и ноющему члену Джеймса, заставляет его растечься по сидению. — Чего ты хочешь? Джеймс хочет ответить, но проблема в том, что он просто не может. Ему не хватит слов. Не когда Регулус нависает над ним и ртом проходится по выпуклости на его джинсах, ясно выражая свои намерения, но все еще ожидая, пока Джеймс попросит как следует. — Рег, малыш, не дразни. Не… — Я не дразню тебя. Ты просто не говоришь мне, что делать. Этот маленький засранец поднимает на Джеймса явно насмехающийся взгляд. Он знает, что это делает с Джеймсом. Его рот прямо там, так близко, припухшие губы, такие розовые, и блестящие, и ни хера не делающие. С Джеймса хватит. У них нет на все это времени. Он хватает Регулуса за волосы и оттягивает назад его голову, наслаждаясь удивленным звуком, сорвавшимся с его губ. Другой рукой Джеймс расстегивает пуговицы на своих джинсах, дергает за молнию и выдавливает: — Сними их. Регулус стягивает их вниз вместе с боксерами Джеймса. Ему удается освободить одну ногу, но он не успевает вытащить вторую, в результате чего джинсы остаются висеть у Джеймса на лодыжке. Регулус слишком сосредоточен на руке Джеймса, обхватившей основание его члена. Джеймс наблюдает за тем, как Регулус смотрит на него, пока он двигает рукой, заставляя стон удовольствия, уже зарождающегося где-то в позвоночнике, сорваться с его губ. Джеймс перемещает руку с затылка Регулуса на подбородок. Приподнимает его лицо и улыбается, нахально и лукаво, повторяя за Регулусом его же слова: — Открой. Он буквально видит тот миг, когда Регулус сдается, решимость и воля полностью вываливаются из него, оседая лужицей на пропитанном шампанским полу. Он отпихивает руку Джеймса и кладет свою на внутреннюю сторону его бедер, раздвигая их шире и не теряя ни секунды, проводит языком по нижней стороне члена Джеймса. Он проводит линию от основания до головки, обводит кончик и заглатывает Джеймса целиком, одним плавным движением, от которого мозг Джеймса замирает. — Ты всегда был в этом так хорош, — говорит ему Джеймс, кладя руки на затылок Регулуса. Ему не нужно направлять его: Регулус знает, что делает. Он делал это уже тысячу раз. — Ты всегда был так хорош со мной. Джеймс позволяет себе забыться в ощущении Регулуса — его рта столь теплого и влажного, что Джеймс почти уверен: в мире нет ничего лучше. Но это только до тех пор, пока Регулус не заглатывает его глубже, по самые гланды, тогда Джеймс передумывает — это самое лучшее, crème de la crème всего этого мира, черт возьми, и он не может не усилить хватку на Регулусе. Мычание, пропитанное удовольствием, вибрацией, разносится по телу Джеймса, доходя до самых кончиков пальцев. Он вскрикивает, а пальцы ног буквально сжимаются. Он плавится под касаниями Регулуса, руками, ухватившимися за его талию, и ртом, обхватившим его член. Регулус снова двигается, отрывается от Джеймса в сопровождении влажного звука и тут же погружает член обратно в глотку. Джеймс подается вперед достаточно, чтобы приложить ладонь к горлу Регулуса, ощущая очертания собственного члена с каждым новым движением и не понимая, кто сейчас контролирует ситуацию: он или Регулус. Это вполне может быть Регулус, если брать в расчет непристойный скулеж Джеймса. — Рег, блять, я… — Джеймс тянется рукой назад, чтобы схватиться за сидение: ему нужно держаться за что-то, потому что Регулус проходится языком по всей его длине. Зубы слегка задевают головку, пока он ее посасывает, не забывая использовать руку, чтобы сжать основание, и Джеймс чувствует жжение в позвоночнике, он знает, что близок, но не хочет, чтобы это кончалось. — Рег, малыш, блять, я… Регулус, погоди… Именно в этот момент лимузин резко сворачивает. Джеймс вообще-то даже не замечал, что они все еще едут, хоть толпа и осталась далеко позади, но поворот явно был намеренным. Умышленно слишком крутым. Отчего они оба разлетаются, потеряв равновесие, ведь ни один из них не был готов к такому резкому движению. В узком пространстве между сиденьями все их конечности переплетаются, а Регулус оказываются полуверхом на Джеймсе. Они оба замирают, лежа в этой новой позиции на влажном от шампанского полу. — Кажется, Ремус нас слышит и, кажется, он очень зол, — со смешком шепчет Джеймс. Музыка становится чуть громче. Регулус приподнимается на руках. Его волосы в беспорядке, локоны, как дикие, разметались по лицу. Некоторые из них, все еще мокрые от шампанского, липнут ко лбу. На щеках румянец, зрачки расширены, припухшие губы зацелованы. Сияют от слюны и предэякулята. Джеймсу хочется разорвать его на части. — Рег, любовь моя. Иди сюда. Вместо того, чтобы сделать, как велит Джеймс, Регулус тянется вниз, чтобы стянуть с бедер брюки. Он без рук стягивает с себя штанины и пинком откидывает в сторону кучи разбросанной по полу одежды. Затем он перекидывает ногу и обустраивается на бедрах Джеймса. Их члены соприкасаются, но Регулус, кажется, не замечает этого; единственным признаком того, что это движение делает с ним то же, что и с Джеймсом, является легкая заминка в его дыхании. Он нежно проводит пальцем по груди Джеймса, следуя по высохшим линиям липкого шампанского. Рубашка свисает с его плеч, сбиваясь вокруг предплечий. Он уже близок к тому, чтобы выглядеть совершенно развратно, но еще не до конца. По крайней мере, так думает Джеймс. Регулус занят тем, что проводит линии на коже Джеймса; он проводит пальцами по животу Джеймса до тазобедренной кости, возвращается назад и обводит пупок. При этом он намеренно пропускает твердый и выпирающий член Джеймса, вместо этого трогая все остальное. — Регулус, — хнычет Джеймс, но не может двинуться, учитывая, что Регулус расположился аккурат на его бедрах. Его колени слегка согнуты, так как машина слишком узкая для его роста и его ноги упираются в боковину. — Давай же, любовь моя. Ты так хорошо меня слушался. Что случилось? — Передумал. — Регулус ухмыляется, когда лимузин снова поворачивает, на этот раз с заметно меньшей агрессией. — Я хочу попробовать кое-что… другое. Нечто новенькое. Джеймс приподнимает бровь, любопытство в нем уже разгорается. — Что угодно. Все, что хочешь. Его пульс учащается, когда Регулус наклоняется вперед, облизывая и посасывая грудь Джеймса. Он зажимает сосок между зубами, когда Джеймс выгибает спину. Ковер жжет его кожу, но ему все равно; все его внимание, каждый нерв под его кожей принадлежит Регулусу. Регулус продолжает продвигаться наверх, пока его колени не упираются в плечи Джеймса. Головка его члена болтается прямо под подбородком Джеймса, пока он усаживается, глядя на Джеймса темными глазами. Но взгляд Джеймса переходит на гладкие бедра возле самого лица, и он не может удержаться — подается вперед и кусает, вонзает зубы в белоснежную плоть и делает ее красной, вылизывая языком каждую отметину, пока Регулус не начинает извиваться на его груди. Мягкие руки зарываются в волосы Джеймса, обхватывая его затылок и шею, и Джеймс продолжает покусывать кожу Регулуса, подстегиваемый стонами и резкими вдохами, доносящимися до него сверху. Он планировал не торопиться, дразнить, пока Регулус не начнет умолять его, но вид этой чертовой татуировки заставил его передумать и броситься прямо в этот омут. Буквы «JFP», мелко вытатуированные прямо под пупком, расположенные ровно между бедренными костями. Они перестроили Джеймса на молекулярном уровне в тот первый раз, когда он их увидел, и они перекраивают его снова сейчас. — Эта тату, — стонет Джеймс, — станет причиной моей смерти. — А ты думал, зачем я ее набил? С кончика члена Регулуса на шею и грудь Джеймса стекает предэякулят, который тут же смешивается с подсохшими следами шампанского. Джеймс слегка отстраняется, прижимается к сцепленным позади него рукам и проводит языком по головке. На языке ощущается смесь сладкого шампанского с чем-то солоноватым, он точно сойдет с ума от этого вкуса. Он собирается лизнуть еще раз, но Регулус крепко сжимает его волосы в одной руке, а другой зажимает его подбородок между указательным и большим пальцами. Эта зверская хватка заставляет Джеймса открыть рот. — Возьми его, — выдыхает Регулус, после чего единственное, что чувствует Джеймс, — это длина Регулуса напротив его языка. Сначала движения осторожные, но Джеймс кладет ладони на его задницу и подталкивает, заглатывая Регулуса настолько глубоко, насколько возможно. Угол проникновения не самый лучший, но Джеймс в этом хорош. Даже исключителен. Он расслабляется, дышит через нос, и Регулусу удается проскользнуть чуть дальше. — Блять, как же хорошо, — рычит он, широко распахнув свои до невозможности черные глаза. Его руки снова обнимают затылок и шею Джеймса, чтобы снять напряжение; это помогает Джеймсу расслабиться, даже когда член Регулуса начинает дергаться в его горле. Потом оно будет болеть, он в курсе. Даже жаждет этого. Джеймс перемещает руки, обхватывает ими заднюю часть бедер Регулуса в том месте, где они переходят в пах. Он пальцами впивается в кожу и тянет от себя, почти полностью вытаскивая Регулуса изо рта. Он втягивает щеки, создавая вакуум вокруг головки, а затем снова толкает, вновь разом погружая в себя всю длину Регулуса. У него слезятся глаза, а нос упирается в то самое местечко, где находится это гребаное тату, отчего Джеймс настолько теряет голову, что надеется, что завтра ему будет больно даже глотать. Это будет стабильным напоминанием уже после того, как все закончится. Джеймс еще раз отстраняется, чтобы спросить: — Получилось? — Да. — Регулус яростно кивает. На этот раз он сам подается вперед и стонет, надломленно и беспорядочно, когда Джеймс с легкостью вбирает его в рот до самого основания. — Думаю… думаю, я так скоро кончу. Когда Регулус отстраняется, Джеймс говорит, ровно и уверенно: — Кончишь, любовь моя. — Сам чуть отклоняется в сторону, засовывает два пальца в рот и долго держит, чтобы полностью смочить их. Другой рукой он крепко сжимает бедро Регулуса, чтобы удержать на месте, и следит, жадно ожидая того момента, который наступает каждый раз. — Оу, — хрипит Регулус, это звучит как выбитый из него вздох, как раз в тот момент, когда Джеймс проталкивает в него один скользкий палец. — Больше. Мне надо… — Его голос срывается, когда Джеймс проникает глубже, ожидая, когда Регулус привыкнет, чтобы затем ввести палец по последнюю костяшку. Он выгибает палец, а Регулус вскрикивает. — Больше, — удается ему выдавить вновь, это слово звучит хрипло, сдавленно. Его пальцы крепко сжимают волосы Джеймса. — Пожалуйста. — Ты не… — Мне похуй. Добавь второй. Джеймс резко втягивает воздух, чувствуя, как его собственный член дергается напротив живота. Но, несмотря на мольбы Регулуса, Джеймс медленно трахает его пальцем, дожидаясь момента, когда почувствует, что давление хотя бы чуть-чуть ослабевает, прежде чем добавить второй. Он прекрасно знает это ощущение, это жжение. Регулус чувствует это прямо сейчас и задыхается, выгибая спину и откидывая голову назад, подаваясь бедрами вперед и назад навстречу движениям Джеймса. — Посмотри на меня, — требует Джеймс, и Регулус его слушается. Он смотрит на Джеймса, пока тот языком проводит по сочащейся головке — напоминание о том, чем они, черт возьми, должны были заниматься на полу этого лимузина. Регулус понимает. Он медленно толкается вперед, затем снова отодвигается назад, и громкий стон срывается с его губ, когда пальцы Джеймса проникают в него еще глубже. Он делает это снова и снова, с каждым толчком все смелее, все ловчее. Его бедра дрожат над головой Джеймса, но его руки не теряют хватки. Пальцы тянут Джеймса за волосы до боли в корнях, но он не говорит Регулусу остановиться. Ему остается только облизывать и посасывать, когда Регулус перестает двигаться, пока пальцы Джеймса неизменно растягивают его. Регулус ждет, когда его дыхание придет в норму, прежде чем снова погрузиться в горло Джеймса, лишь затем, чтобы вновь отстраниться и насадиться на палец Джеймса. То, чем они сейчас занимаются, сводит с ума. Джеймс чувствует себя так, как будто находится под запредельным кайфом. Он забывает, что находится в лимузине, который едет по городу средь бела дня. Он наблюдает за Регулусом, который наблюдает за ним — и это все, что его сейчас волнует. Толчки Регулуса становятся все более беспорядочными, бедра снова и снова двигаются вперед и назад, навстречу пальцам Джеймса. Неважно, что он делает, это наслаждение — самое лучшее наслаждение, и, как Джеймс и обещал, Регулус вздрагивает на последнем толчке, вскрикивает и изливается горячей струей на язык Джеймса прямо в его горло. Он стонет, когда Джеймс жадно глотает, а его горло сжимается вокруг Регулуса. — Какого черта, — бормочет Регулус, выдыхая тихий смешок. Он насаживается обратно на пальцы Джеймса с прерывистым всхлипом и отпускает его голову, чтобы стянуть с себя рубашку. Джеймс опускает голову на пол, его шея слегка ноет. Ему все равно, он готов повторить это еще раз. Он сломает себе шею, если это будет означать, что он сможет еще раз увидеть, как Регулус кончает на нем. Стоп. Он… — Пожалуйста, скажи, что собираешься меня трахнуть, — хнычет Регулус, глядя на него с мольбой в глазах. — О, более того, малыш. — Джеймс пробегается языком по нижней губе. — Я хочу, чтобы ты сел на мое лицо. Регулус прыскает. — Я… вроде бы уже. Джеймс качает головой. — Я хочу, чтобы ты не вроде бы сел, Регулус. Я хочу, чтобы ты полностью сел. И только потому, что Регулус, кажется, не поспевает за ним в своем послеоргазменном состоянии, Джеймсу удается проскользнуть вниз, сильнее согнув колени, и снизу ухватиться за бедра Регулуса. Он приподнимает его и усмехается, когда тот чуть не грохается, опираясь руками об окна лимузина, дабы не упасть. — Джеймс, какого черта ты… Хмф, блять. И вот голова Джеймса снова здесь, с Регулусом распростертым над ним. Два его пальца все еще внутри, а теперь между ними проскальзывает и язык — этот трюк всегда срабатывает, и о, вот оно — дрожь по всему телу, практически конвульсии, Регулус стонет так громко, так непристойно, что Джеймс уверен: ему не удастся выкинуть эти звуки из головы в ближайшие дни. Он лижет и сосет, не обращая никакого внимания на то, как тянет мышцы в шее. Его язык ныряет внутрь и наружу меж пальцев, за толчками пальцев следуют облизывания, и, возможно, ему не очень-то удается дышать, но кто он, чтобы жаловаться? Он весь в шампанском, а самый красивый мужчина Англии распадается на части прямо у него на языке. Его жизнь, объективно, довольно хороша. Стоны Регулуса набирают громкость, а вместе с ними и музыка. Джеймс останавливается. — Нет, — хнычет Регулус, прижимаясь ближе к пальцам и лицу Джеймса. — Не останавливайся. — Кажется, Ремус тебя слышит. — Мне все равно. Кончай болтать. — Он вновь насаживается на пальцы, но те выскальзывают из него, и Джеймс легко постукивает по его бедру. — Вставай, любовь моя. Я хочу тебя трахнуть. У нас не так много времени. Регулус движется быстро. Он поворачивается, ставя локти на край сиденья, раздвигает колени и выгибает спину, свесив голову между руками. Он весь дрожит, но замирает, когда Джеймс прижимает руку к его пояснице. Прямо на оленьи рога, вытатуированные там только ради Джеймса. Татуировки Регулуса не очень-то подходят принцу, но они и не задуманы как таковые. Они — результат самых его бунтарских моментов: звезда на груди, змея на бицепсе, инициалы под пупком. И это. Джеймс склоняется ближе, чтобы провести языком линию от двух одинаковых впадинок до самых кончиков каждого рога. Он прослеживает их очертания до тех пор, пока Регулус не начинает извиваться под ним, подталкивая назад свои бедра. — Боже, ты блядский идеал, — мягко выдыхает Джеймс. Он смачивает слюной головку члена, подставляя ее к все еще влажному от его пальцев анусу Регулуса, и без труда погружается внутрь. Наблюдает за тем, как Регулус принимает каждый его сантиметр. — Я не сломаюсь, — рычит Регулус, но этот звук переходит в сдавленный всхлип. — Если ты собираешься меня трахнуть, то сделай это как следует. Джеймс вздыхает. — Всегда чертовски любишь покомандовать. Но Регулус прав — он не хрустальный. Каждый раз он умоляет Джеймса разломать его пополам. Поэтому Джеймс шлепает его по заднице за миг до того, как погрузиться обратно домой, в его тесный жар, и тут же выйти. Он двигается жестко, погружаясь глубоко, наслаждаясь тем, как Регулус извивается под ним, упираясь ладонями в спинку сиденья лимузина. — Ты такой чертовски тесный, — еле хрипит Джеймс. — Будто был сделан специально для меня. — Может, так оно и есть. Глаза Джеймса закатываются сами по себе, он мог бы умереть вот так, настойчиво вколачиваясь в Регулуса, и был бы счастлив. Солнце светит сквозь тонированные окна и освещает красноватый отпечаток на заднице Регулуса. Джеймс кладет на него руку, вцепляясь пальцами в упругие мышцы, после чего раздается еще один звонкий шлепок, и Регулус вскрикивает. Джеймс подается вперед и, запустив руку в волосы Регулуса, тянет за них вверх, выгибая его в спине. Второй рукой он обхватывает горло Регулуса, ритмично двигается, не забывая задевать именно то место, которое, как он знает, выворачивает Регулуса наизнанку. Он буквально чувствует стоны Регулуса в собственной ладони. — Чего ты хочешь? — шепчет Джеймс ему на ухо, покусывая мочку. — Прикоснись ко мне, — выдыхает Регулус. Он запрокидывает голову на плечо Джеймса и задыхается, когда пальцы Джеймса сжимаются на его шее. — Пожалуйста. Джеймс прижимает руку к животу Регулуса, удерживая его на месте. Так близко к его нетронутому члену, снова набухшему и выделяющему предэякулят. Но Джеймс лишь говорит: — Без шансов, любовь моя, — и толкает его вперед, обратно на четвереньки, только чтобы схватить за бедра и трахать сильнее. Регулус — восхитителен, но в этом нет ничего удивительного: он всегда такой. Джеймс не шутил, когда говорил, что он кажется созданным специально для него. Тело, наделенное изгибами, на которые идеально ложатся его руки, рот, который идеально соединяется с его собственным. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но это правда. Регулус снова приближается к оргазму, они оба до абсурда громко стонут, Джеймс теряется в тесном жаре, охватившем его, а Регулус вот-вот должен достичь пика, и именно в этот момент лимузин еще раз агрессивно сворачивает. Это выталкивает Джеймса из Регулуса, и его плечо ударяется о дверь. О да. Ремус определенно очень зол. Но прежде чем Джеймс успевает осознать произошедшее, Регулус оказывается на нем. Он отпихивает Джеймса к сиденью и забирается на него сверху, беря в руки оба их члена. Регулус целует его до потери пульса, грязно и мокро, и Джеймса больше не волнует, слышит ли Ремус, как они трахаются. Он слишком занят этим. Ему никогда не хочется отпускать Регулуса. Одной лишь этой мысли достаточно, чтобы разбить его сердце ровно надвое. Регулус теперь часть его самого, а его потеря стала бы слишком огромной, слишком ужасной. Он уверен, они созданы друг для друга — они вдвоем против всего мира. Я и ты. Ты и я. Мы. Джеймс не собирался говорить это. Правда, не собирался. Но Регулус чуть отстраняется, опуская взгляд, чтобы посмотреть на то, как сжимает их обоих, и Джеймс уголком глаза замечает эту татуировку с «JFP», выбитую на коже Регулуса. Которая навсегда останется с ним. Слова вырываются прежде, чем Джеймс успевает их остановить. — Выходи за меня. Регулус замирает. Бросает на Джеймса взгляд из-под длинных черных ресниц. — Что? — Выходи за меня, — повторяет Джеймс, на этот раз решительнее. — Когда делаешь кому-то предложение, полагается садиться на одно колено. Джеймс встряхивает головой. — Я на коленях перед тобой со дня нашей встречи. Это все формальности. Регулус слегка жует нижнюю губу, а его рука все еще обхватывает их обоих. — Ты это серьезно? — Абсолютно. — Я… — Регулус втягивает воздух в грудь. — Да. Хорошо, да. Ухмылка Джеймса медленно увеличивается. — Правда? Регулус закатывает глаза. — Да, Джеймс. Я выйду за тебя. Он ловит губы Регулуса своими, их поцелуи становятся грязными и пошлыми. Джеймс проглатывает все стоны, которые вырываются из губ Регулуса, когда тот вновь обхватывает их обоих рукой и движет ей, позволяя себя потеряться в ощущениях. Но Регулус — громкий, очень громкий, видимо, потому что с той стороны окошка, разделяющего водительскую часть и салон, раздается грохот. — Вы двое можете перестать заниматься сексом в салоне моего ебаного лимузина? — кричит Ремус, и для убедительности еще раз стучит по окну. Джеймс отстраняется, и Регулус опускается, чтобы поцеловать его челюсть. — Мы женимся, Ремус! — Поздравляю. Но разве вам обязательно трахаться прямо сейчас? Там, где я вас слышу? — Сделай музыку громче! — кричит в ответ Джеймс, и почти сразу после этого лимузин наполняет тяжелый бас. Но Ремус еще не все сказал — он снова делает слишком крутой поворот, нацеленный на то, чтобы снова раскидать их в стороны, но в этот раз Джеймс одной рукой цепляется за сиденье, а второй держит Регулуса за талию. Это предотвращает падение кувырком, и он торжественно ухмыляется. Регулуса это зрелище явно веселит. — Так что, на этом все? — Что? Хера с два, — фыркает Джеймс. — Мы еще не закончили. Пока что. — Джеймс… — Регулус, — настаивает он. — Я сказал, мы еще не закончили. По крайней мере, пока ты не кончишь еще раз. У нас еще, минимум, десять минут. Этого с головой, блять, хватит. — Он протягивает руку ладонью вверх и говорит: — А теперь плюнь. Регулус выгибает бровь, все еще веселясь, но делает, как велит Джеймс. Сплевывает на раскрытую ладонь и резко вдыхает, когда Джеймс смазывает себя еще немного, притягивая Регулуса ниже. Он трется головкой своего члена о вход Регулуса, и он так близко. Так чертовски близко. Он пытается проникнуть внутрь, потянуть Регулуса вниз, но тот, как всегда, будучи гребаным нахальным засранцем, нависает. Просто нависает. Он заводит руки за спину, опираясь на колени Джеймса и улыбается, будто у него что-то припрятано в рукаве. И Джеймс полагает, что так и есть, учитывая то, как он дразнит его. — Рег, любовь моя, давай же, — призывает Джеймс, несколько раз проводя ладонью вдоль своей длины, чтобы хоть немного унять напряжение. — Позволь мне трахнуть тебя. Я же сказал, у нас всего десять минут. Не начинай свои игры. Вместо ответа Регулус опускается достаточно низко, чтобы тугой жар обхватил головку Джеймса, а затем приподнимается на руках, отстраняясь от Джеймса. — О, я тебя ненавижу, — бормочет Джеймс и теперь он в отчаянии. Умоляет. — Не поступай так. Не сейчас. Пожалуйста, малыш, ты же знаешь, сколько времени прошло с последнего раза. Регулус все еще улыбается, когда позволяет Джеймсу скользнуть внутрь на едва заметный сантиметр… и снова останавливается. — Ты нависаешь. — Ага. Джеймс сверлит его взглядом. — Я уже говорил это прежде и повторю еще раз… Я хочу, чтобы ты сел. — Как сильно ты этого хочешь? — Больше всего на свете. — Джеймс подается вперед, пока они не оказываются на расстоянии вдоха друг от друга. — Все, о чем я могу думать — каково это, чувствовать тебя. Пиздец как хорошо. Пиздец как туго. — А что я получу взамен? Если сяду? — Все, что захочешь, когда захочешь. Это работает — Регулус опускается вниз и, опираясь на руки, чуть откидывается назад. Он седлает Джеймса и двигается, закинув голову назад, громко стонет, когда Джеймс хватается за его член. Другой рукой стремясь к своим инициалам, он нежно, почти благоговейно, поглаживает их. Тогда он это и ощущает — выпуклость внизу живота Регулуса — угол проникновения как раз такой, чтобы головка члена Джеймса упиралась в живот прямо под его пупком. То, как Джеймс рисует круги на этой чертовой татуировке и чувствует самого себя, — настоящая грязь. Все в нем приходит к короткому замыканию и не остается ничего кроме Регулуса на и вокруг него, прямо у него на руках, и Джеймс стремительно приближается к тому самому моменту, когда сломается. — Я близко, — выдыхает Регулус, голова его все еще откинута, и все, что может выдавить Джеймс это сломленное: «Слава Богу», прежде чем вновь вскинуть бедра вверх и встретиться с Регулусом где-то посередине. Очередной стук по окну, отдаленно доносится крайне раздраженный голос Ремуса, но Джеймс его не слышит. Не тогда, когда Регулус рассыпается у него на коленях и он вместе с ним, следует прямо за ним, кувырком переваливаясь через этот край, погружаясь в Регулуса ровно тот момент, когда тот разбивается вдребезги, окрашивая их грудные клетки в белый цвет. — Ебаный рот, — бормочет Джеймс. Он чувствует себя как желе. От него ничего не осталось после такого. Даже никакого подобия себя. — Ты удивителен. Такой идеальный и прекрасный. И я так чертовски влюблен в тебя. Регулус утыкается лбом в плечо Джеймса. Его грудь вздымается при каждом вдохе, а бедра дрожат. Он удовлетворенно вздыхает, когда Джеймс проводит пальцем вдоль его позвоночника. Мягкое прикосновение. Нежное. — Мы женимся. — Еще как женимся. — Джеймс чуть отстраняется, чтобы взять лицо Регулуса в свои ладони. — Клянусь, что спросил не только потому, что мой член был в твоей заднице. Я это серьезно. — Твой член все еще в моей заднице, — отмечает Регулус. — Ты можешь перестать умничать на две секунды? — Нет. Я почти уверен, что это отчасти причина, почему ты хочешь жениться на мне. Джеймс закатывает глаза. — Дело не только в этом. — Неужели? Расскажи мне. — Ты делаешь мне… — Джеймс наклоняется вперед и приникает своим ртом к рту Регулуса, — … охуенную равиоли карбонара. Регулус три раза шлепает его по бицепсу, делая каждый удар сильнее предыдущего. — Я ненавижу тебя, Джеймс Поттер. — А я тебя люблю. — Джеймс смеется, когда Регулус отталкивает его, пытаясь встать на ноги. Они ужасно трясутся, и Регулус матерится, когда по бедру начинает бежать струйка спермы. — Я убью тебя. — Регулус подбирает свои брюки с мокрого пола. — Ты проснешься связанным… — Мне уже это нравится. Продолжай. — … и я тебя четвертую. Джеймс тихо присвистывает. — Горячо. Обожаю, когда ты говоришь мне всякие непристойности. Регулус бросает Джеймсу его рубашку. Он стоит на противоположной стороне лимузина, с трудом натягивая собственную рубашку и пиджак. Не хватает слишком много пуговиц, чтобы были хоть какие-то шансы скрыть то, что здесь произошло. В этот момент Джеймс принимает тот факт, что Сириус, скорее всего, убьет его. Им удается придать себе хоть немного презентабельный вид, но, когда лимузин наконец останавливается и открывается боковая дверь, невозможно не заметить изумления на лице Сириуса при виде того, как выглядит его брат: рубашка измята и даже не застегнута, шея покрыта укусами и засосами, волосы растрепаны, а губы опухли от поцелуев. — Джеймс, — медленно выговаривает Сириус. — Я сказал тебе сорвать свадьбу моего брата. Я не говорил тебе сорвать его чертову невинность. — В свою защиту скажу, что это он начал. — Джеймс тычет пальцем в Регулуса. — Я не был к этому готов. Регулус задирает подбородок. — Так вот почему мы использовали слюну вместо смазки. Ты забыл ее прихватить? Сириус издает такой звук, будто его сейчас вырвет. — Блядский Боже. Где Ремус? Лунатик! — Не разговаривай со мной нахуй, — доносится с переднего сидения. — Я только что полчаса слушал, как Джеймс трахается с твоим братом. Полчаса, Сириус. Я никогда не верну себе это время. — Мне жа… — Нет. Нет, нет, нет. Дверь машины открывается и тут же захлопывается. — Ремус, да ладно тебе. Выйди из машины. Раздраженный вздох. — Я хочу умереть. Просто оставь меня умирать, Сириус. Джеймс смотрит на Регулуса с вопросительно поднятой бровью. Тот кивает в сторону противоположной двери и прикладывает палец к губам. — Я не думал, что Джеймс будет… — О нет, — начинает спорить Ремус. — Я все слышал. Все. Это все твой брат устроил. Он просто дикарь. Средь бела дня, Сириус. Они… Эй! Куда вы двое намылились? Джеймс и Регулус снова бегут, рука об руку, к черному ходу здания, в котором живет Джеймс. Они в полном беспорядке, раскрасневшиеся и смеющиеся, бегут, пока Сириус и Ремус окликают их, но в этот момент ни одному из них нет ни до кого дела. Джеймс ведет Регулуса наверх, трясущимися руками отпирает входную дверь в свою квартиру. Когда они оказываются в прихожей, он пинком закрывает дверь и тут же опускается на одно колено перед ногами Регулуса. — Выходи за меня, — говорит он снова, руками держась за бедра Регулуса. — Я прошу как следует в этот раз. Выходи за меня, Регулус. Регулус поджимает губы. — Ты купил мне шоколадный торт? — В холодильнике есть кусочек. Теперь на лице Регулуса сияет полноценная улыбка — лучезарная и стоящая каждой безумной секунды, потраченной на то, чтобы они попали сюда. — Тогда да, Джеймс Поттер. Я выйду за тебя.❖︎
Наследный принц сбежал вместе с таинственным мужчиной, сорвавшим королевскую свадьбу — кто же он?
Вокруг супруга принца продолжают ходить слухи. Когда к ним обратились за интервью, члены королевской семьи отказались от комментариев, заявив лишь, что они уже работают над разрешением ситуации и что нет никакого «супруга». Однако сегодня мы получили новое сообщение о том, что сам принц Регулус Блэк подал заявление о смене своего официального имени. Мы все еще ищем подтверждения из источников, но на данный момент ходят слухи, что он меняет свое официальное имя на Регулус Блэк-Поттер. Дальнейшие подробности будут сообщены позже. Подписывайтесь, чтобы следить за новостями об этой пикантной паре, а если у кого-то из наших читателей есть подробности об этом загадочном мистере Поттере, напишите нам. До встречи в следующем выпуске!