Рисунок

      Вода неприятно холодила кожу при первом погружении и хорошо защищала тело от жарких солнечных лучей при привыкании. Река укутывала собой, манила, несла отдыхающих по течению, освежая уставший от монотонности дел разум и заполняя его радостью и свободой; люди плескались и улыбались, забывая ненадолго о тяжёлом грузе забот взрослой жизни. Лима ничем не отличалась от остальных: также смеялась, также плавала и со смешной искринкой смотрела на подругу и своего парня, подплывая к нему поближе. Остановилась, и по велению притягивающих к себе рук и подталкивающего течения обхватила ногами торс Киллиана, возвышаясь над мужчиной. Вода толкала с места, норовила ослабить и отправить в плавание по синей глади, но атташе оставался непреклонным и крепко держался на ногах, с задумчивой улыбкой смотря на невесомую и храбрую девушку, заплывшую за ним в глубину. — Рад, что выбрались сюда?       Киллиан угукнул и обернулся направо, взглядом бегая по людским макушкам. Среди них сверкнули длинные тёмные волосы и янтарные довольные глаза, направленные на влюблённую пару; Амала помахала дружелюбно рукой прежде чем целенаправленно нырнуть с головой и пропасть в объятиях индийской реки.       Трое друзей следили друг за другом и защищали друг друга от непредсказуемости речных вод, тем временем как господин Басу-Дубей сидел под пляжным зонтиком и сосредоточённо рисовал, меняя карандаш за карандашом. Амала вытащила его из оков обязанностей на пляж под умоляющий взгляд Лимы и выжидающий Киллиана — друзей, что приехали навестить дорогого индолога — однако затащить махараджа в воду не по силам даже любимой супруге. «Пусть веселится» — думал глава дюжины, доверяя свою мама-рати криминологу и военному атташе, которые были столь близки девушке и заслужили расположение Амрита за непростой период, который пройден практически год назад. Он и Амала вместе, так чего ещё желать? Самое заветное желание бывшего Дубея исполнилось вместе с женитьбой на внеземной и сильной красавице: остальное мужчина в состоянии достичь сам без особых проблем, лишь бы горячо любимая жена была рядом.       От прилагаемого усердия простой карандаш сломался, проводя кривую и ненужную никому линию. Амрит и рад бы сдерживать нажим, но когда процесс рисования запускался, а махарадж то и дело думал о чувствах к светлой махарани и старался выложить их на клетчатую бумагу блокнота, рука сама по себе начинала сильнее вжимать грифель в белое поле, укорочая жизнь и без того хрупкого карандашика.       Амрит недовольно вздохнул и отложил поломанный предмет в сторону, мысленно обещая самому себе, что на этот раз его сосредоточённость и яркое вдохновение не пойдут во вред канцелярии.       «Осталось совсем немного», — схватив ластик, мужчина аккуратно стёр половину образовавшейся линии, после дорисовав из неё руку для человечка.       Один штрих, второй, третий… Наряд для мальчика готов вместе с ножками, облачёнными в нераскрашенные туфли. Амрит оценивающе оглядел рисунок и критикующе заметил, что для сари использовано слишком мало красного цвета — цвета страсти и силы. Басу-Дубей поспешил исправить это и всё равно дёрнул бровью, с примесью недовольства всматриваясь в получившееся творение. Это, мягко говоря, не было произведением искусства, можно было даже предположить, что это нарисовал не взрослый мужчина, а маленький ребёнок, но всё же в этом была часть души Амрита и щепотка драгоценной любви к той, кто поселилась в его разуме рано, но до самых последних дней и так короткой и быстротечной жизни.       Мужчина дорисовал парящие в воздухе сердечки и принялся быстро раскрашивать их, когда краем глаза увидел направляющегося к нему человека. Это была его Амала, собственной персоной излучающая флюиды счастья и дружелюбия. Амрит прикрыл незаконченный рисунок рукой и с полуулыбкой посмотрел на девушку, чьи глаза незамедлительно налились хитрым любопытством. — И чем же занят мой махарадж? — Подождёшь немного? Не смотри.       Пока Амала послушно отвела взгляд и потянулась за корзиной с бутылкой воды, мужчина дорисовал последние штрихи и немного призадумался, не спеша убирать с блокнота руку, и только когда возлюбленная села на край покрывала и легко коснулась пальцами его плеча, Амрит заговорил: — Я не художник, но вдохновение тобой столь велико, что моя душа не удержала порыва.       Басу-Дубей показал блокнотный лист, на котором были нарисованы двое: он и Амала в свадебных нарядах. Девушка посмотрела на творение, а потом нежно-нежно улыбнулась: рисунок хоть и был по-детски простым, но именно в этом раскрывались искренние чувства, вложенные в него; трепетная и открытая любовь, из-за которой сердце налилось теплом и счастьем. Перед глазами пробежала свадьба: насыщенная, утомительная и запоминающаяся. Амрит был таким красивым в своём свадебной шервани, таким манящим… Мала никогда не забудет то, как жаждующе он смотрел на неё и как влюблённо твердил, что любовь к ней никогда не угаснет; никогда не забудет день, когда всё разделилось на до и после. — Амрит… — покорённо произнесла Амала, глядя на рисунок, — Это превосходно! Мне очень нравится твоя искренность в чувствах ко мне. — Они не могут быть иными, махарани, — сказал серьёзно мужчина и обернулся, оказываясь напротив лица супруги.       Хорошо или плохо: иметь сильную связь? Амрит физически ощущал счастье своей мама-рати; умиление, нежность и ностальгию, пронзившую её, а теперь ещё и внезапно появившееся притяжение, бороться с которым не имело никакого смысла, поэтому отложив блокнот в сторону, Басу-Дубей обхватил влажное от воды лицо девушки руками и накрыл её нежные губы сладким поцелуем, доказывая им собственные слова о серьёзности. С каждой пройденной секундой чувства усиливались, распалялись; подливая масла в огонь, Амала прикусила губу Амрита и облизнула её, с некой хитростью заглядывая в помутневшие светлые глаза своего махараджа.       К сожалению или к счастью, она немного отстранилась от него, обернувшись и увидев, как Киллиан и Лима вышли из воды и направились к страстной паре Басу-Дубей. — А за рисунок спасибо, — Мала прикоснулась лбом ко лбу Амрита, с улыбкой произнося: — Я его заберу себе, если не против. — Не против, но отдам дома, — нежно поцеловав махарани в нос, мужчина сложил карандаши и блокнот в сумку.       Вскоре к супругам подошли ещё двое влюблённых и завели лёгкий дружеский разговор, в ходе которого Амрита всё-таки удалось уговорить присоединиться к веселью и поплавать, забыв на время обо всех обязанностях.       Этот день для махараджа был полон свободы, веселья, дружбы и всепоглощающей любви к своей ненаглядной махарани.