Их первая ночь

The Twilight Moment — Эрен кое-что вспомнил, и завтра мы едем уточнять это. А ещё мне кажется, что скоро мы поедем в Сигансину, и я хочу сделать кое-что, а то вдруг потом будет поздно, — дрожащей рукой я достал из внутреннего кармана куртки коробочку и открыл её. В темноте блеснуло серебро кольца. — Я… это… ну… когда я вернусь… выйдешь за меня? Оно… ну… не прям дорогое, но… — Я понял, что она уже не слушала, как я заикаюсь. Хистория удивленно смотрела на меня. Да, слишком рано. Зря я это сделал. Мы всё-таки три месяца встречаемся. Зря… — Да… — Медленно произнесла она, — да, я выйду за тебя! — Она бросилась ко мне и крепко обняла меня. Я ответил тем же, прикрыл глаза и спокойно выдохнул. Не знаю, может, она это сказала, чтоб ничего между нами не разрушить. Не знаю, как на это отреагируют дворяне, и даже не думал о том, какое положение я приму после свадьбы. Да и вообще, как всё это будет выглядеть? Ладно, сейчас не хочу об этом думать. Эта ночь только наша. Как и все остальные. Вплоть до… — Ладно, идём, — она схватила меня за руку и потянула к кровати. Мы, целуясь, сели на неё, и она медленно прикоснулась к пуговице моей рубашки, пытаясь расстегнуть её. Я разорвал поцелуй: — Ты… ты хочешь… — Волнуясь, спросил я, держа её за руку. — Да. Очень хочу. Хочу стать с тобой единым целым. Раньше боялась… а теперь... ты сделал такой шаг... и я тоже не боюсь, — она провела большим пальцем по тыльной стороне моей ладони и снова потянулась к моим губам. Пуговица поддалась. Лёгким толчком она заставила меня лечь на кровать. Моя рука всё ещё дрожала. Я осторожно прикоснулся к ней и с трудом расстегнул её пуговицу. Ворот рубашки немного опустился, открывая мне невиданную ранее прекрасную часть её тела. Она снова прикоснулась своими губами к моим. Я прикрыл глаза и провёл по её щеке дрожащими пальцами. — Прекрати дрожать, Томми, — ласково сказала она, — ты же не боишься меня? — Нет... нет, не боюсь... — прошептал я. Когда мы попали в кадетский лагерь, то часто обсуждали девушек. Всё-таки, начало переходного возраста. Чего уж греха таить, и я "думал" о многих из них. В том числе и о Хистории, тогда ещё Кристе. Но детские мысли и забавы были вытолкнуты из нас суровой жизнью, где тебе придётся лететь, или умереть. Где ты должен перехитрить титана. Где ты станешь одним из тысячи крыльев, что градом падёт на тех, кого нужно истребить. Но сейчас, когда всё зашло так далеко, и мы привыкли к этому, мы снова можем думать о нашем будущем. И сейчас я ни о чём не пожалею. Мы не разрываем поцелуй, когда неумелыми, неточными движениями расстегиваем рубашки друг друга и снимаем их. Вслепую она дёргает ремень моих штанов, а я тяну за бантик лифчика. Тонкая ткань спадает, и я решаю открыть глаза. Она неловко прикрывается руками: — Не смотри... так... — её щёки зарделись, и я снова притягиваю её к себе. Провожу руками по её волосам и глажу всё её тело, добираясь до нижней части. Она наконец справляется с моим ремнём, и я приподнимаю ноги, чтобы дать ей стянуть штаны и стараюсь не оставаться в долгу. Но снять её штаны я не могу, и мне приходится аккуратно столкнуть её с себя на мягкую кровать. Я оказываюсь сверху и, продолжая поцелуй, наконец оставляю её лишь в одних белых трусиках. Её рука оказывается на моём половом органе и начинает массировать его, из-за чего я издаю стон. — Всё... всё нормально? — обеспокоенно спрашивает она. — Да... — моё тело бьёт мелкая дрожь из-за нахлынувшего удовольствия. — Он... он растёт... — тихо замечает она. Я отрываюсь от её губ и спускаюсь ниже, начинаю осторожно играть языком с её набухшими сосками, из-за чего стонать приходится ей. Её небольшая грудь прекрасна. Для меня сейчас — настоящее сокровище. Она переводит руку на мою голову и начинает гладить её и мою спину. Хистория начинает мелко подрагивать. Наверное, я всё делаю правильно. А что дальше? Думаю, нужно вести руку ещё ниже... Она громко вздыхает, когда я прикасаюсь к её лону. Оно всё влажное, трусики насквозь вымокли. Я проникаю пальцами под них и чувствую небольшие, острые волосики. Когда я медленно ввожу палец внутрь, она слабо хватает меня за руку: — Можно? — спрашиваю я, смотря в её одурманенные страстью и возбуждением глаза. — Да... — мямлит она, — осторожно, Томми... Коленом она задевает бугорок на моих трусах, который, кажется, уже полностью готов. — Ой... ты же тоже... Она оттягивает мои трусы и хватается за него рукой. Двигает вперёд-назад. Из моей груди вырывается стон. Немного помедлив, она давит на мою спину свободной рукой: — Ближе... — шепчет она. Я пододвигаюсь к ней. Хистория ведёт его внутрь себя. Я ощущаю влагу и тепло. И... похоже, это её девственная плева. Она смотрит на меня и медленно кивает. Я двигаюсь дальше. Небольшое движение вперёд, Хистория дрожит и тихо стонет, держась за мои руки, обнявшие её. Я ощущаю что-то ещё, помимо простой влаги. — Всё нормально... не бойся... — шепчет она, прижавшись к моему уху. Расстояние между нами сокращается. Её стон становится громче, и я целую её, осторожно начиная двигаться внутри неё, покрывая мелкими поцелуями её грудь, иногда прерываясь на поцелуй глубокий и долгий. Я ощущаю выступающий на лбу пот. Чувствую каждое колебание её маленького нежного тела. Мы перестаём сдерживать стоны. Сейчас существуем только мы. Нет ни трёх Стен, ни титанов, желающих убить нас, ни Райнера, ни Бертольда, служащих неизвестно кому. В этом мире остались только две души, некогда потерянные, но сумевшие найти друг друга в пламени разожжённой пять лет назад войны. Я чувствую напряжение внизу и понимаю, что уже на пределе. Как и Хистория. — Хис... тория... — хриплю я, — я... сейчас... — Да... я тоже... Её стон перерастает в крик, который я успеваю заглушить поцелуем. Нижняя часть моего тела расслабляется. Я, вроде бы, не внутрь. По-моему, именно так появляются дети. А для этого совсем не то время. Только не для нас. — Я люблю тебя, Томми, — говорит она, ласково улыбнувшись и положив голову мне на плечо. — И я тебя, Хистория, — я нежно целую её в губы и поглаживаю волосы, — тебе... как? — Понравилось... очень приятно было... а тебе? — И мне тоже... — Таким ведь только влюблённые занимаются? — Ну да. А почему ты спрашиваешь? — Значит, капитан Леви и Ханджи... Мы смеемся, обнимая друг друга ещё крепче. — Ты думаешь, что они?.. — Ну, а вдруг? — улыбается моя невеста. Эта ночь наша. Как и все, что будут до того, как мы отправимся в Сигансину. А там — будь что будет. Больше я ни о чём не пожалею. Мне важна лишь твоя безопасность, Хистория. Поэтому я буду сражаться за тебя. И готов без колебаний отдать за тебя свою жизнь.