Headcanons SpiderVerse

Майлз Моралес был для тебя самым лучшим парнем на планете. Ты была уверена, что никто не сможет сравниться с ним. Он смотрел на тебя, как необычайно красивую богиню, даже когда он должен был вместе с тобой смотреть фильм или во время урока в школе, вместо того, чтобы сосредоточиться на задании по физике. Он следил за тем, чтобы ты пила достаточно воды каждый день, завязает тебе шнурки, если они развязались, каждая мелочь в тебе всегда в его поле зрения и мыслей. Он был достаточно проницателен, чтобы понять, когда что-то было не так, и слушал, пока ты высказывалась, прежде чем попытаться утешить тебя. Майлз был для тебя всем. Но и это была часть твоей проблемы. Майлз был не просто твоим парнем, он был твоим лучшим другом. Это звучит утрированно мило. И всё же он был твоим лучшим другом, был твоим почти единственным другом. Конечно, вам было весело с одноклассниками из школы и друзьями по переписке, и ты часто приглашала Ганке и Майлза на вечер кино к себе в гости. Твои родные редко появлялись дома, поэтому привести кого-то к себе домой было не трудно. Ты любила свою семью, но чувство заботы и любви явно не ощущались между вами, все были сами по себе. По сути, ты часто чувствовала, что единственным человеком, для которого ты поменяла свои принципы, был Майлз. Что единственным человеком, который заметил бы твоё отсутствие, был бы Майлз. Иногда ты ругала себя за такие неоднозначные мысли и чувства: «Почему мне этого недостаточно? Почему даже рядом с ним мне бывает одиноко?» Он постоянно заставлял тебя чувствовать себя любимой. Он ещё тогда, до ваших отношений, заставил тебя почувствовать себя услышанной и увиденной, он заставил тебя почувствовать себя обаятельной и красивой. Но всякий раз, когда он уходил, одиночество грызло тебя изнутри ещё больше, поглощая твой разум. Тебе всё больше хотелось изолироваться от окружающих. Ты могла быть рядом с Майлзом, но для тебя он находился за миллион километров от тебя. Ночами, в те дни, которые ты не проводила с ним, ты всё больше плакала, пока не впадала в изнурённый ступор от мыслей и, наконец, не засыпала. Чувство одиночества начало проникать в моменты, когда ты была с Майлзом. Иногда ты погружалась в свой маленький мирок, особенно когда он упоминал о моментах со своими друзьями или родителями, и это было болезненным напоминанием о том, что у тебя на самом деле нет таких счасливых моментов с друзьями или семьёй. В последнее время он заметил, что твоё лицо чаще хмурится. Он пытался убедить себя, что твоё печальное выражение лица вызвано не из-за него, но в последнее время ты отстраняешься, пропускаешь встречи и придумываешь оправдания чтобы не видеться. «Ты меня избегаешь». — тихим голосом, утверждает Майлз, плюхаясь на кровать рядом с тобой. Ты молча проклинаешь того члена семьи, который впустил его в дом. Поскольку Майлз прав, ты избегаешь его. «Нет, не избегаю». — бормочешь ты в ответ, старательно избегая зрительного контакта. «Да ладно, не ври мне. Пожалуйста». — ты слышишь дрожь в его мольбе, но не признаешь этого. «Я не избегаю». — Майлз уже начинает злится, опускается с кровати и садиться рядом у твоих ног. То, как его большие мягкие глаза смотрят на тебя, напоминая оленёнка. «Я тебя очень люблю». — твой голос слегка срывается, и ты глубоко вздыхаешь, чувствуя, как слезы наворачиваются на глазах. Ты сжимаешь лицо ладошками, желая, чтобы они ушли, но чувствуешь, как глаза Майлза прикованы к твоему лицу, и слёзы не могут не начать течь. Глаза предают тебя, как будто твои жалкие попытки солгать ещё этого не сделали. «Я тоже очень тебя люблю, малыш». — он знает, что лучше не давить на тебя. Он поворачивается к тебе и кладёт руки тебе на колени, позволяя тебе ухватиться за его пальцы. Ты наклоняешься вперёд, прижимаясь своим лбом к его лбу, и всхлипываешь, ощущая аромат его шампуня. Ты пытаешься говорить, но давишься рыданиями, сжимая его пальцы. Ему нужно было срочно тебя успокоить. Он встаёт и ложится на кровать рядом с тобой, притягивая тебя к себе, так что твоя голова касается его груди и плеча. Ты даже не представляешь, как долго ты успокаиваешься в его объятиях, желая снова заговорить. «Я просто…» — твой голос надламывается. Тишина. Он ждёт. Ты сглатываешь. «Иногда я чувствую себя обузой для тебя. Ты мой единственный близкий человек». — Майлз хмурит брови. «Что ты имеешь в виду?» — его мягкие поглаживания по твоим волосам успокаивают и побуждают тебя продолжать. «Я знаю, что у меня есть семья и друзьями, но…» — глубокий вдох. — «Ты… ты единственный близкий человек, который у меня действительно есть. Я чувствую, что ты единственный человек, который меня любит. Единственный человек, который скучал бы по мне, если бы исчезла». Слёзы катятся по твоим щекам, но на этот раз ты не делаешь никаких попыток остановить их. Вместо этого Майлз аккуратно вытирает большим пальцем дорожки слёз и повторяя это действие по мере того, как начинают капать новые. «И я так сильно тебя люблю, что этого должно быть достаточно, для единственного близкого человека, для которого я важна и, это ты. Я не знаю, возможно этого недостаточно, но правда это не так. Ты заставляешь меня чувствовать себя такой любимой, Майлз. Настолько любимой, чем я когда-либо чувствовала. Но я чувствую себя чертовски одинокой». — при последнем признании у тебя перехватывает дыхание, и ты не можешь продолжить говорить, поскольку твоё тело сотрясают рыдания. «Эй, эй, всё в порядке. Всё в порядке, mi amor». — Майлз прижимает тебя ближе, слегка покачивая тебя, пытаясь успокоить, пока ты рыдаешь ему в плечо. Некоторое время вы оба остаётесь в одной положении, он терпелив, как всегда, с тобой, ожидая, пока ты снова успокоишься, прежде чем заговорить снова. «Ты пообещаешь мне кое-что?» — ты киваешь, чуть отстраняясь и смотришь на него. Его большой палец вытирает слёзы на твоих щеках с такой нежностью, что тебе хочется снова заплакать. «Ты обещаешь говорить мне каждый раз, когда почувствуешь это снова? Я знаю, что не смогу избавить полностью тебя от всего этого, но тебе не нужно держать всё это в себе, милая. Тебе не нужно бороться с этим в одиночку». — ты снова утыкаешься ему в грудь, словно котёнок и крепко сжимаешь его плечи, заставляя его усмехнуться тебе в волосы, когда он обнимает тебя. «Обещаю», — хмуро бормочишь ты. Он хихикает и нежно целуя тебя в макушку. «Хочешь поговорить об этом более подробно?» — ты обдумываешь его вопрос несколько мгновений в тишине, но ты физически и морально утомлена. «Я слишком устала, Майлз, но, может быть, завтра? Если ты действительно уверен, что хочешь слушать». «Конечно, я хочу тебя послушать. Я тебя очень сильно люблю и тебе никогда не придётся ни с чем справляться в одиночку. Я с тобой, всегда». — ты начала от усталости и его спокойных слов медленно погружаться в сон, а он нежно обнимая тебя, обдумывал весь разговор, пока сам медленно не начал засыпать. Майлз сдерживает своё слово утром. Не то чтобы ты когда-либо сомневалась, что он это не сделает. Ты догадываешься, что Майлз, по крайней мере, сказал остальным, что тебе нужно немного внимания и заботы в ближайшие несколько дней, когда твоя подруга звонит, чтобы напомнить тебе, что она любит тебя, с искренностью. Когда Ганке признаёт, что ты довольно крутая и после следует самый неуклюжий удар в плечо. Он и Майлз приглашают уже тебя на вечер кино, в кинотеатр и ты никогда не признаешься им, что фильм, который они выбрали, был тебе не по вкусу. Майлз заявил, что это совпадение. И теперь он уже без доли стеснения говорит тебе, что любит тебя сто один раз на дню.