angel baby

скрип ключа в дверной скважине, и наконец-то он переступает порог дома. благодарит небеса за то, что они с женой додумались сделать два вида освещения в коридоре, и сейчас его уставшие перенапряжённые глаза благословлены приглушённым светом. хонджуну плевать, что он снимает дорогие ботинки носком за пятку: сил нет наклоняться – только проковылять в спальню и грохнуться замертво на постель. как хорошо, что в доме тихо и громкая шелупонь не бежит на всех парах его встречать, иначе бы его башка феерично взорвалась и ноги сломались бы под тяжестью несносных пятерых кабанчиков. он скользит носками по идеально чистому ламинату, слыша только шум в голове, но стоит только ему подойти к двери, как до него доносится мелодичный женский голос, явно что-то говорящий, но тихо. ким не обращает особого внимания, ведь сонхва наверняка опять разговаривает со своей мамой или подругой. поэтому мужчина открывает дверь и уже собирается сходу завалиться на постель, но тут перед его глазами предстаёт его жена с маленьким чонхо на руках, которого та медленно раскачивает из стороны в сторону и напевает незнакомую доселе мелодию: – you're my angel, angel baby, angel, you're my angel baby, baby, you're my angel, angel baby... хонджун замер. казалось, что он сейчас пребывает в безграничном пространстве где-то высоко над землёй, его тело окутала лёгкость и по нему растеклось тепло, стоило ему только услышать тёплый ласковый вокал своей супруги. сонхва с усталой, но нежной улыбкой смотрит на заснувшего малыша, который неосознанно подёргивает ручками, и продолжает петь, оголяя прекрасные белоснежные зубки. честно, хонджун заслушался. низкий сладкий голос мёдом заливается в натружённый мозг и обволакивает изнурённое сознание своим бархатным тембром, убаюкивая. ким не помнит, как ноги принесли его к кровати, но сейчас он безмерно счастлив лежать на мягкой поверхности и не чувствовать той гудящей боли в бёдрах и голенях, которая преследовала его вплоть до порога квартиры. а ещё слушать прекрасную колыбельную в исполнении жены. —i just wanna live in this moment forever ‘cause i'm afraid that living couldn’t get any better started giving up on the world forever until you give up heaven so we could be together. перед слипающимися глазами эфемерный облик пак в бежевой сорочке выглядит, как силуэт ангела. ангела, оберегающего покой их мальчика и самого хонджуна. — all the sick and twisted nights that i've been waiting for ya they were worth it all along, yeah её английский великолепен. слегка шепелявый, но такой уютный. хонджун обожает её голос. он самый красивый среди всех, какие он слышал. самый драгоценный, самый комфортный и самый любимый. тело постепенно расслабляется, из головы уходят ненужные мысли и переживания. мозг, словно фильтр, вымывает остатки усталости и напряжения, и вместе с ровным дыханием приходит умиротворение. хонджун начинает дремать. нега окутывает конечности, и мужчина теряет связь с внешним миром. он не замечает, как с него заботливо стягивают брюки и носки, как аккуратно приподнимают, чтобы снять рубашку и как нежно проводят по голове ладонью, следом переходя на скулы и плечи. —i'll fall in love with the little things counting the tattoos on your skin,—длинные изящные пальцы обводят рисунок на коже, вызывая лёгкие мурашки, а дыхание сверху обдувает трепещущие ресницы и веки. жаль, что он не может увидеть, с каким обожанием и любовью смотрит на него сонхва, продолжая напевать строчки из песни: —tell me a secret and baby i’ll keep it... сквозь накатывающий сон хонджун чувствует прикосновение пухлых губ к щеке и лбу, с которого любовно убирают растрепавшиеся прядки волос. затем его тело окутывает теплом мягкой хлопковой ткани и тяжестью женской руки. сейчас в голове пустота, та, которую так мечтал обрести мужчина. ему так комфортно лежать, заботливо накрытым одеялом, с удобно пристроившейся под боком любимой сонхва, которая, видно, так же сильно устала, как и он сам.