В порыве ревности

Не успела захлопнуться дверь в прихожей, как раздражённый Гейдрих подлетел к Лине. Они были женаты уже много лет, но ссоры случались редко. — Зачем ты позвала его в гости? — Рейнхард старался сохранять спокойствие, но нервоз слышался в каждом слове. — А почему нет? Он же друг семьи — Лина сворачивала кухонное полотенце, голос её был абсолютно невинным. — Ты даже не спросила меня об этом! — он перешёл на крик, всё внутри как будто закипало, жена своим безразличием ужасно злила его. — Он просто попил с нами чай, — продолжая заниматься уборкой на кухне, ответила Лина, даже не взглянув на разъярённого мужа. — Да какой к чёртовой матери чай! — фраза пронеслась по всему дому, казалось ещё немного и на пол полетят тарелки. Тишина, только сбитое дыхание и гул ветра за окном. В глазах женщины появились слёзы, она вообще была достаточно эмоциональна, хоть и не показывала этого на людях. — Лина, — чуть поумерев свой пыл, нарушил молчание мужчина — Ты изменяешь мне? — фраза не была просто вкинута, он долго обдумывал это, но сомнения терзали его изнутри, скреблись на душе как кошки, не давая покоя. — Да как ты смеешь?! — она ударила рукой по столу, теперь и её терпение лопнуло, слёзы блестели в глазах — я ради тебя стараюсь, налаживаю общение между прочим с ТВОИМИ коллегами. — Один только взгляд выражал обиду и злость, в ней неумолимо разгоралось желание дать мужу пощёчину. Но Гейдриха уже не остановить, не в этот раз. Ему хотелось язвить и плеваться ядом на всё вокруг. — И с многими моими коллегами ты так налаживаешь общение? — произнёс Рейнхард, непринуждённо вскинув брови, якобы это совершенно обычный вопрос, который не мог обидеть женщину. Видя её разочарование от этих слов, по лицу расползлась ехидная, слишком наглая улыбка. Уже не важно на сколько сильно он заденет чувства Лины, что то животное управляло его разумом. — Ну всё, мне это надоело! Уходи! — она не скрывала своих слёз, кричала на мужа, надрывая голос — я ни разу не спросила где ты шляешься ночами, а ты… не хочу тебя видеть, пошёл вон! — женщина захлёбывалась в слезах, у неё началась истерика, обессилено сев на стул она закрыла заплаканное лицо руками Гейдрих ушёл, оставив жену на кухне.

***

Работа всегда отвлекает. Перебирая документы, Рейнхард понял, что совершенно не вдумывается в текст, его мысли были только о Лине и её предполагаемом любовнике. Что ж, значит нужно поговорить и с ним. Обергруппенфюрер набрал на телефоне номер и, дождавшись когда на другом конце возьмут трубку, сделал уж слишком серьёзный голос. — Шелленберг, зайдите ко мне немедленно. Не прошло и пяти минут, как в кабинет вошёл молодой человек среднего роста, опрятно одетый и пахнущий каким-то дорогим, но ненавязчивым одеколоном. Он чуть замешкался и присел на диван. Оба молчали. Шелленберг пристально вглядывался в лицо начальника, пытаясь хоть что-то понять. Гейдрих сидел за столом, оперевшись головой на сложенные в замОк пальцы, он смотрел в стену и явно был полностью погружён в свои мысли, кажется даже не собирался разговаривать. — Зачем я Вам понадобился? — не побоялся нарушить тишину Вальтер. Собеседник быстро перевёл на него свой хищный взгляд. — Что у тебя с моей женой? — раздражённо, по особенному напористо и даже как-то угрожающе спросил он у подчинённого. –Что? — ошарашенный вопросом Шелленберг, подумал, что ему не так послышалось. Он хлопал ресницами и недоумённо смотрел на начальника. — Ты глупый что ли? Повторяю последний раз: у тебя было что то с Линой? — работа не дом, здесь нельзя кричать, повсюду глаза и уши. Гейдрих буквально скалился от своей озлобленности, он был похож на хищную птицу, которая в любой момент готова вцепиться в горло жертве. — Никак нет.— заученный ответ, машинально вырвавшийся из уст оберштурмбаннфюрера. Рейнхард встал из-за стола и неспеша направился в сторону Вальтера. — Мальчишка, я напомню тебе, что камеры гестапо всегда рады новым гостям, поэтому рекомендую ответить честно — это определённо была угроза, и она сработала. Неописуемое волнение отобразилось в глазах Шелленберга, он выглядел как маленький зверёк, которого загнали в ловушку. — Я предан тебе в первую очередь как шефу. — голос дрожал, было сложно сохранять спокойствие. Гейдрих, уже в плотную подошедший к всё ещё сидящему на диване Вальтеру, с силой схватил его за подбородок и поднял на себя голову. Он смотрел в глаза, выжигая всё внутри, не оставляя и следа от надежды на хороший исход. Шелленберг находился в сильнейшем смятении, он не знал что делать, мысли смешались. Как разведчик он попадал в разные ситуации, но всегда быстро и хладнокровно принимал необходимые решения. Сейчас совершенно другой, требующий таких же быстрых и правильных действий случай, нельзя ошибиться. — Неужели? Чем докажешь? Ты ведь знаешь, что нельзя поверить без доказательств, работа такая. – Да что там работа, вся жизнь такая. Рейнхард, выжидающе, надменно и с неким презрением смотрел на Вальтера, у которого в голове созрела прекрасная, по его мнению, идея. Шелленберг, продолжая пялиться на Гейдриха, быстро сполз с дивана и плавно опустился на колени, вот только глаза его теперь загорелись азартом, как у маленького ребёнка, которому подарили занимательную игрушку. — Ты что делаешь? — начальник одернул от лица коллеги свою руку. — Прилагаю доказательства своей преданности. Вальтер, не сводя взгляд с Гейдриха, расстегнул ремень, затем ширинку, и брюки упали вниз, нижнее бельё мгновенно последовало вслед за ними. Только сейчас Вальтер понял, в каком положении находится. Он — оберштурмбаннфюрер СС, стоит на коленях и собирается отсосать начальнику. Но назад пути нет. Шелленберг собирает слюну и облизывает головку уже вставшего члена, не более. Разведчик проходится языком по всему стволу, опять останавливаясь на конце, берёт его в рот, посасывая и облизывая, как карамельный леденец. Своими действиями он только дразнит Рейнхарда, проверяет границы допустимого, хочет узнать, насколько хватит терпения обергруппенфюрера. И узнаёт. — Тебе помочь что ли? — голос такой же, каким был в начале диалога: озлобленный и раздражённый. Гейдрих быстро хватает рукой уложенные утром волосы Вальтера и, не дав тому сообразить, подаётся бёдрами вперёд, заставляя Шелленберга взять как можно глубже. А тому два раза объяснять не нужно, он сразу понял, что от него требуется. Оберштурмбаннфюрер облизывает член, не выпуская изо рта, двигается губами по всей длине. Колени начинали побаливать, тонкой дорожкой из глаз текли слёзы. Воздуха в лёгких становилось всё меньше. Немного отстранившись и оставляя нить слюны, он устало, но всё с той же искрой в влажных глазах смотрит на Гейдриха, взгляд которого остаётся надменным, теперь в нём появилось некоторое пренебрежение. Вальтер по необъяснимым для себя причинам уверен, что его не привлекут за гомосексуализм, хотя недавно их коллегу расстреляли, просто перепутав фамилии. Он берёт орган руками и ощущает как тесно становится в своих брюках, но не подаёт виду, сейчас его желания неважны. Сначала плавные движения, которые постепенно ускоряются, он чувствует как хорошо Рейнхарду, несмотря на то, что тот пытается это скрыть. Шелленберг всё-таки был его самым близким другом – до этого момента – и за всё время научился угадывать настроение начальника. Гейдрих на пределе, но разведчик так просто не закончит, он снова берёт в рот, вжимаясь пальцами в бедра и подстраиваясь под последний быстрый темп рук, заглатывая настолько глубоко, насколько позволял не привыкший к таким штукам организм. Обергруппенфюрер даже рад, что всё так получилось, он давно не испытывал столь необычных эмоций, ведь Лина редко соглашалась на подобное, хотя сказать, что она плохо удовлетворяла его — солгать. Ему безумно хотелось прямо здесь, прямо сейчас да хоть на этом столе заполучить Вальтера всего, без остатка, сделать своим, доставить ещё большее удовольствие, чем сам получает в данный момент. Но Шелленбергу об этом знать не нужно, пока что. Поэтому он грубо хватает его за взмокшие волосы и прижимает губами к лобку, от сей неожиданности Вальтер издаёт тихий короткий звук – что-то между скулением и стоном. Оберштурмбаннфюреру ничего не остаётся, кроме как глотать, да он, впрочем, и не против. Гейдрих крайне быстро натягивает штаны, подхватывает за подмышки выбившегося из сил Вальтера, помогая тому встать. Рейнхард неторопясь направляется к окну. — Свободен Строгий, но совершенно не злой и, как был ранее, не раздражённый тон. Весь взъерошенный, Шелленберг поспешно удаляется из кабинета, одёргивая пиджак и пытаясь прикрыть руками собственные природные желания. Он не задаёт лишних вопросов, просто делает то, что ему говорят.