кто такой h?

День выдался на удивление дождливым. Капли ритмично барабанили по листьям деревьев, создавая какое-то невероятное акустическое сопровождение для занесенных дымкой влажного тумана живых, наполненных яростным природным дыханием джунглей. Сумеру поистине невероятное место. Здесь природе отдается вся дань уважения, ее превозносят над человеком, здесь она царица и госпожа, а знания и возможности разума – ее детище. Так и должно быть. Тех, кто противится складной жизни среди опутывающих властных лиан, ждет лишь шторм и тропические ливни в собственной душе. Аль-Хайтам не любил бури. Все должно быть в порядке, как в голове, так и в природе, и ему удавалось чудесным образом сохранять вокруг себя эту гармонию, отдающую ледяным спокойным ветром. Однако, не все так просто. Любая гармония достигается путем прохождения сквозь тернии собственного сознания, мучительные часы рефлексии и борьбы с кошмарами прошлого, настоящего и будущего. Это продолжается ровно до тех пор, пока искатель наконец не пересечет черту мирской суетливости и не войдет в царство вечных стеллажей, на каждой полке которых в алфавитном порядке будут разложены мысли. Секретарь академии прошел этот путь, но результатом остался недоволен. Ничто не должно было вторгнуться в этот чудный черно-белый и сочетающийся во всем мир, но фатальная ошибка все-же была допущена. Имя этой ошибке – Кавех. Абсолютно хаотичный, яркий и неспокойный архитектор одним своим видом разрушал тысячи железобетонных стен в сердце Хайтама и оставлял его гореть в котле с багровым борщом эмоций и непредсказуемых вспышек агрессии. Таким был Кавех, и Аль-Хайтам просто на все, черт возьми, сто процентов уверен, что он останется таким навсегда. Это и делало его таким разнообразным, необычным и единственным в своем роде. Их совместный быт, упавший на голову секретаря тяжелой наковальней, нельзя было назвать нормальным. Недосказанности, крики, вечная ругань и претензии не могли дать этим двоим того, чего оба так желали. Но главным радикалом во всей этой веренице была одна очень простая, до боли знакомая всем вещичка – гордость. Никто не наступит себе на горло, не перейдет свою реку убеждений ради компромисса. Либо ты, либо тебя, и не имеет значения, с кем и в каком отношении это правило применимо. Для них это был негласный закон, непоколебимая истина. Но только звезды на небе Тейвата знали, как каждый из них постоянно корил себя за сделанное, сказанное и несделанное, несказанное. В один из вечеров, посвященных уничтожению посуды в доме Хайтама, Кавех для себя решил: пора наконец закончить все это. Стакан за стаканом летят под ноги мужчины и разбиваются вдребезги вместе с остатками его терпения. Кавех медленно поднимает взгляд и движется к Хайтаму. Его несет само по себе, он даже не думает о том, что сказать. Руки сами ложатся на сильные, тверды плечи, сжимают их, а губы сами накрывают собой чужие. Они у ученого сухие, нецелованные и напряженные. Хайтам перебирает сотни вариантов в голове, что сейчас происходит, но объяснение упрямо отказывается вставать перед глазами, оно совсем не вписывается ни в одну из полок на стеллажах сознания. Все мысли на букву «Л» давно уже были рассортированы, только вот «Любовь» абсолютно ни в какую из категорий не попадала. Моментально все превратилось в прах. Рассудок – посредственный тлен, когда чужие нежные, мягкие и такие желанные губы касаются так настойчиво и красноречиво. Следующие события оба помнят смутно, отрывками кассетной пленки из Фонтейна. Горячие ладони, любящие, быстрые сердца, нежное, хрупкое тело, сильные, мощные плечи и такие мягкие, бархатные губы, пуховое одеяло, усталые вздохи, жадные стоны и записка на прикроватной тумбе: «Но я способен снять груз с твоих плеч, И за собою в нирвану увлечь. Забей на все, пускай твердят "Игра не стоит свеч", Но с тобою до конца твой дорогой Н.»