How does it feel to be my hope?

Ветер путается в растрепанных волосах, пробегаясь по лицу легкой прохладой. Минхо жмурится, солнечный свет слепит глаза и жжет макушку. Он легонько выстукивает пальцами по скамейке какой-то ритм, пытаясь снизить нервозность. Глаза цепляются за зелень поля и контрастирующие с ней красные сидения. Минхо не очень любит это место, по крайней мере когда здесь есть люди, потому что атмосфера, царящая здесь во время матчей слишком уж давящая. Сейчас же сидя на трибунах пустого поля, он ощущает только невероятное спокойствие, дополняемое голубизной чистого неба без единого облачка. Рядом с Минхо раздается глухой стук подошв и он сразу оборачивается в сторону звука. - Ты чего так долго? - Тренер задержал со своими напутственными речами, старикашка в этом сезоне кажется совсем свихнулся, — Хëнджин усаживается рядом и посмеивается, — со всей этой суматохой в конце года мы и не виделись почти. Он берет руку Минхо в свою и несильно сжимает, сплетая их пальцы, тот отвечает, склоняя голову на бок, и укладывая ее на чужое плечо. - Я так устал и соскучился, — Минхо говорит почти шепотом, позволяя Хёнджину перебирать свои волосы. - Скоро все это кончится и у нас будет целое лето, обещаю. - Такое ощущение, что до лета я не доживу. - Тебя опять чем-то нагрузили? – Хëнджин обеспокоено смотрит в чужие глаза, немного потускневшие от усталости, но все такие же красивые. - Повесили на меня организацию вечеринки в честь нашего выпуска, — Минхо трет свои веки, откидываясь на спинку сиденья. - Да они совсем с ума сошли! Разве так можно? – он хлопает себя по коленям и с возмущенным видом поворачивается к Минхо – черт, грëбанный сезон, если бы не постоянная подготовка к матчам я бы тебе помог. - Охотно верю, — посмеивается Минхо. - Ну не ехидничай, я бы правда хотел помочь. Может Феликса напряжешь побольше?   - К сожалению, наш веснушчатый занят делом. - Дай угадаю, его дело зовут Со Чанбин, так? - Ты абсолютно прав, милый, как всегда. - Как думаешь, я заслужил награду за это? – Хëнджин игриво улыбается, забирая Минхо в объятия. - Вполне, — хихикает тот, прежде чем утянуть парня в поцелуй. Следующие несколько дней Минхо чувствует себя совершенно разбито, он не спал большую часть ночей, разрабатывая список необходимого для вечеринки барахла, список тех, кто придет, список распределенных обязанностей, и еще кажется с миллиард разных списков. Минхо любит организованность, но, какая неожиданность, грëбанные школьники – это противоположность слова порядок, что в последнее время доставляет ему массу проблем. Тот же Феликс постоянно откладывает дела, предпочитая вместо этого провести время со своим парнем. Конечно, он потом их выполняет, но в самый последний момент. Минхо может тоже хочет вместо этой суеты пойти с Хëнджином на свидание, но он прекрасно знает свои задачи и распределяет время правильно, не считая бессонных ночей, конечно же. На самом деле, Минхо определенно не надеялся, что ученики его школы хоть как-то заинтересованы в чем-то кроме себя, когда становился президентом школы, но получать отдачу за свою нелегкую работу все равно хотелось. С Феликсом они познакомились около года назад, но Минхо никак не может отделаться от ощущения, что знает его всю жизнь. Эта веснушчатая катастрофа как только сюда перевелась, так сразу стала его заместителем, в то время как эта должность отпугивала от себя всех остальных на расстояние пушечного выстрела, сказать, что Минхо тогда удивился – ничего не сказать. Они довольно быстро сдружились и стали проводить вместе время вне школы, иногда загребая с собой Хëнджина с тренировок. Проходя по коридору, Минхо вылавливает из бесконечного потока нужных ему людей и оповещает их о том, что они «избранные» для помощи ему в закупке материалов и последующем украшении зала. Он знает, что половина, конечно и не думала являться в назначенное время, поэтому людей набирает с запасом.  Он прилежно отсиживает уроки, если конечно так можно назвать сон на задней парте. Нет, Минхо правда старался не засыпать, но Феликс так сладко заливал о том, что его прикроет, что не поддаться соблазну было невозможно. Естественно учителя это замечают, проходя по кабинету, но отчитывать и не думают, потому как весь педсостав в курсе тех обязанностей, которые сейчас нагружены на плечи Минхо. Да и в принципе, отношение преподавателей к нему всегда было оправданно мягче, ведь они видели как Минхо старателен и в учебе, и в качестве президента школы. Уроки кончились, Минхо идет по коридору, покачивая сумкой в руке. Сейчас, глядя на знакомые двери кабинетов, слушая симфонию скрипящих половиц, совсем не верится, что это всё совсем скоро останется позади. Целая эпоха жизни вот так просто уходит из-под ног, даже не оставляя особого следа. Столько лет, эмоций, чувств останутся здесь, наслаиваясь слабым отпечатком на предыдущие года. Минхо не считает себя сентиментальным от слова совсем, но эта мысль почему-то закоротила в его голове, вызывая лавину других беспокойств. Неужели он совсем уйдет отсюда? Неужели они с Хëнджином уйдут отсюда? Останутся ли их отношения прежними или все чувства держались на возможности часто видеться? В универе они будут на совершенно разных направлениях, да и времени на все это может быть, просто-напросто, недостаточно. Минхо уже думал об этом раньше, но по-настоящему забеспокоился только, когда выпуск приблизился буквально вплотную. Они поговорят об этом, может быть. Хëнджин занят на тренировках до предела, подготавливаясь к соревнованиям, на Минхо свалили кучу документации, так еще и эта чертова вечеринка, а это еще не учитывая, что у обоих скоро экзамены. Нет, на то, чтобы беспокоиться нет времени, нужно для начала выполнить свою задачу, а потом уже разбираться со всем. Минхо заходит в актовый зал, бросает вещи на стул возле входа и оглядывает всех присутствующих. Людей на удивление собралось довольно много, все переговариваются и смеются в предвкушении. Через толпу протискивается растрепанный Феликс с бумагами в руках. - Я распределил их так, как ты планировал. Завтра ребята, у которых есть машины, разделятся на две группы. Одна поедет с тобой за продуктами, а другая со мной за материалами для украшения зала. - Молодец, Ликс. Ты их проинструктировал? - Неа, оставил это на нашего любимого президента, — Феликс подходит к Минхо ближе и приобнимает его, посмеиваясь. Минхо улыбается и проходит в центр зала. Он поворачивается к старшеклассникам и объясняет, как именно они должны будут распределиться, раздает копии списков продуктов и материалов, отдает деньги выделенные на выпускной Феликсу. Затем Минхо как всегда твердит, что не приемлет каких-либо глупых выходок с организацией, и наконец отпускает ребят, с условием, что завтра после уроков они опять тут соберутся и поедут по магазинам.  Минхо прощается с Феликсом, который решил остаться и немного поболтать со своими друзьями, и захлопывает за собой дверь. Опираясь на нее, он достает телефон и набирает Хëнджина. Тот не отвечает, наверное сейчас на тренировке. Опять. Минхо фыркает и выходит из основного здания школы.  Солнце совсем безжалостное, под конец учебного года распоясалось, лезет за воротник и под рукава, лучами жжется. Минхо побыстрее двигается к тени крытого спортзала и забегает внутрь, хлопая стеклянной дверью. Внутри стоит шум и эхо, откуда-то с поля доносятся выкрики и глухие удары.  Минхо садится на лавочку возле входа в раздевалку, достает из рюкзака блокнот и решает вписать что-нибудь в программу выпускного, чтобы подростки не только упились в усмерть, но и хоть как-то повеселились. Можно будет позвать знакомых ребят, которые как раз недавно сформировали свою рок-группу, в школе Минхо с ними не плохо общается, да и они наверняка захотят по-настоящему выступить. Он записывает номер, вежливо подсказанный Феликсом по телефону, в блокнот и убирает его в сумку. Почти в это же мгновение из раздевалки вываливается все ещё тяжело дышащий Хëнджин, волосы которого еще немного влажные от того, что он видимо не успел их до конца высушить после душа. - О, Минхо, а ты чего здесь? - Тебя жду, великий спортсмен. - Как мило. - Не милее, чем след от шлема у тебя на лбу, — Минхо хихикает. - Ну а что ты хотел, американский футбол он такой, — он притворно дуется, а затем берет чужую руку и направляется к выходу, — куда пойдем? - Давай на лестницу, там тень должна быть, — Хëнджин молча кивает, не сбавляя шаг. Лестница. Вот так просто они предпочитают звать их место. Из такого незамысловатого названия совсем не ясно истинное значение этого места. А лестница – это зелень, это проржавевшие перила и местами крутые ступени, это неровные железные прутья, изгибающиеся змеями. Лестница – это густые кроны и апельсиновый закат далеко впереди, это концентрированная нежность вперемешку с пением птиц. Никто не знает зачем она здесь нужна, ведь по ней никто никогда не ходит. Она просто стоит и ржавеет. Ну и делает безумно счастливыми двух подростков, на этом, впрочем, все ее функции заканчиваются. Железные ступени холодят кожу через одежду, резко выделяясь среди зноя, за это можно сказать спасибо деревьям, надежно укрывающим это место от солнца. Минхо жадно вдыхает свежий прохладный воздух, зажмурившись, в то время как Хëнджин просто застывает, не в силах отвести взгляд от него, такого спокойного, умиротворенного, и хотя бы ненадолго свободного от своих обязанностей.  - Ты такой ужасно красивый, что я сейчас свалюсь в обморок. - Ты знал, что когда такое говоришь совсем не похож на человека, который на поле сбивает людей с ног? – Минхо поворачивает к нему свое лицо и искренне улыбается. - Это ты виноват, из-за тебя я веду себя так отвратительно слащаво, — его уши непроизвольно розовеют. - Если это комплимент, то я польщен. Хëнджин почему-то выглядит обеспокоенным, старается не встречаться взглядами и смотрит как-то странно, будто что-то хочет сказать. Птицы поочередно щебечут нежные трели и деревья шумят листвой, казалось бы, это самое спокойное место на планете, но явно что-то не так.  - Минхо, ты слишком сильно себя перегружаешь, у тебя совсем не остается времени, — почему-то эта фраза звучит как будто в тишине, даже птицы вроде как перестают петь. - Как это не остается? Я же сижу тут с тобой, — он хмурится. - Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — Хëнджин берет его за руку, — у тебя не остается личного времени, ты всё его тратишь на подготовку к экзаменам, еще и выполняешь то, что на тебя скинули. - Хорошо, и что ты мне предлагаешь, я не могу бросить всё на полпути. - Почему? Другие ведь так делают. Тебе ничего не будет, если они просто сделают всё сами, как и должны, — Хëнджин выглядит так, будто Минхо говорит на другом языке и понять его не представляется возможным.  - Потому что я пообещал, Хëнджин. Это теперь моя забота. - Может тогда я могу помочь?  - Это слишком сложно, тем более ты и сам постоянно занят, а ещё… - Минхо бы назвал ещё с десяток причин, но его перебивают.  - Поэтому ты думаешь обо всех кроме себя? - Хëнджин злым совсем не выглядит, больше каким-то разочарованным, и это разочарование в чужих глазах жжёт Минхо изнутри. Хочется крикнуть, закрыть глаза, убежать, только бы не видеть этого, хоть что-то сделать, пусть Хëнджин лучше злится, обижается, но не это…  - Да, потому что это моя чёртова работа и я бы попросил тебя в неё не лезть! – неясные эмоции бьют ключом и формируются в гнев.  Хëнджин застывает на секунду, потом встаёт с лестницы и подаёт Минхо руку.  - Ясно. Давай не будем ругаться и пойдём домой, хорошо? – ожидаемо.  Он всегда так говорит. Абсолютно каждый раз, когда атмосфера в их отношениях становится напряженной, Хёнджин просто обрубает диалог, не заботясь о том, что не было сказано. Если честно, Минхо и не знает правильно это или нет, с одной стороны они точно не разругаются и не поссорятся. Но с другой стороны, все претензии и мысли остаются в голове и подгнивают там, разрушая спокойствие. Что ж, ладно.  Хёнджин провожает его до дома, но за все то время, пока они идут рядом по улице, не берёт за руку, что заставляет Минхо чувствовать себя напряжённо. Перед его двором они останавливаются, он кратко целует Минхо в щеку, желает хорошего вечера и разворачивается в сторону своего дома, не дожидаясь ответа.  - Хёнджин! - тот оборачивается с выражением непонимания на лице, — напиши как доберешься! – он расплывается в мягкой улыбке и уходит. Ощущая удовлетворение, Минхо заходит домой.  Он тихо снимает обувь и проскальзывает в кухню, где его мама стоит у плиты, занятая готовкой. В приподнятом настроении, Минхо моет руки и уже хочет что-то сказать, но оказывается прерванным.  - И где ты был, занятия кончились уже два часа назад, — не отрываясь от нарезания овощей, спрашивает она.  - Прогулялся с Хëнджином, — уже более напряжённо, но всё так же дружелюбно говорит Минхо, садясь за стол. - Опять твой Хёнджин, лучше бы материалы к экзаменам лишний раз повторил вместо того, чтобы шляться не пойми где, — женщина недовольно хмыкает, поворачиваясь к Минхо. Её лицо выглядит уставшим и разочарованным, когда она вытирает руки о фартук. - Ты же сама знаешь, что я готовлюсь к экзаменам и часто занимаюсь, что не так? – он хмурится и сжимает скатерть под столом. - То, что этот парень мешает твоей учебе. Ты ведь сам понимаешь, что я забочусь о тебе и хочу лучшего, а этот оболтус только пользуется возможностью, ты ведь не думаешь, что это серьёзно? - Я сам решу, что мне делать и как думать, а ещё я не собираюсь выслушивать весь этот бред, — он вскакивает из-за стола и решительно выходит из кухни, направляясь к себе в комнату. Перед тем как хлопнуть дверью, он раздражённо кидает, – Доброй ночи, мам. Минхо заваливается на кровать с ощущением, что этот день просто отвратителен и открывает мессенджер, просматривая входящие сообщения. Когда его взгляд падает на чат с Хëнджином, в груди теплеет, он нажимает на новое сообщение. Jinny<3: Я дома ヾ(＾-＾)ノ Минхо улыбается и печатает ответ. LeeMinho: Хорошенько отдохни! Потом вспоминает, что до этого, на лестнице, хотел кое-что спросить и печатает вдогонку: LeeMinho: Джинни, ты же пойдёшь на вечеринку? Мне бы не помешала поддержка моего невероятно красивого бойфренда :) Jinny<3: Хватит подлизываться (∵). А вообще, да, я же обещал. LeeMinho: Хехе, буду ждать. Знаешь, мне это очень важно, спасибо<3 Теперь он чувствует себя не так волнительно и расстроенно, Хëнджин всегда так на него влияет. Минхо слышит, как тихо за дверью гремит посуда, как позвякивают колечки для занавесок у него на окне, как тихо и гулко стучит от предвкушения его сердце. Его кутает мягкий хруст чистого одеяла, он закрывает глаза, представляя рядом с собой своё единственное успокоение – Хëнджина. Минхо не знает как давно этот до жути противоречивый в своём характере человек успел стать отдушиной, перекрывающей любую проблему. Хёнджин активный, он весёлый, любит находиться в компании, спортивный, но при этом какой-то слишком уж добрый. Он никогда не шутит обидно, старается выслушивать людей вне зависимости от ситуации. Но конечно, Хёнджин не идеален, он часто перегибает палку в своём легкомыслии, не думает о будущем и совершенно не любит серьёзные разговоры. Это порой раздражает, но Минхо слишком сильно любит этого человека, чтобы обращать на эти недостатки много внимания, ведь и он сам не без изъяна. На самом деле, то, что они вообще стали парой стало удивительным открытием для всей школы, ведь все почему-то считали Минхо и Хëнджина полными противоположностями. Хёнджин в своё время даже получил звание сердцееда, отвергающего всех, кто ему признавался, а все дело, как оказалось, было в его неслабом краше на вечно серьезном президенте школы. Тому, впрочем, полгода приходилось терпеть неловкие подкаты «крутого футболиста», думая о том, какого чёрта это вообще происходит. Не стоит отрицать, что сначала у Минхо были некие предрассудки насчёт личности Хëнджина, которые позже оказались совершенно безосновательными и развеялись в одно мгновение. Теперь же кажется, что Хёнджин – это единственный человек, который заботится о состоянии Минхо и это с какой-то стороны даже немного печально. Думая об этом, спать хочется ещё сильнее, чему Минхо сопротивляться не в силах, он отпускает сознание в свободное плавание до завтра, зная, что совсем скоро все будет хорошо и они с Хëнджином наконец смогут обсудить все переживания по поводу отношений, не задумываясь о сторонних вещах и учёбе. Утро, к сожалению, начинается не с кофе, а со звонка Феликса в 6 утра. - Если никто не умер и ты разбудил меня просто так - жди дерьмо под дверью, — Минхо совсем растрепанный и сонный, глаза поочерёдно моргают, а разум пытается вклиниться в реальность. - Хо, у нас минус одна машина! Джейк подбил свою тачку вчера вечером, не сильно, конечно, но сегодня мы на ней точно не поедем. - Надеюсь ты шутишь, бо-о-оже, — он падает лицом обратно в подушку и протяжно мычит от раздражения, — и приспичило же ему покататься когда не надо, идиот. - Я не самоубийца, чтобы так шутить, - Феликс на другом конце провода фыркает, — может ты упросишь взять машину своей мамы? - Феликс. Вероятность того, что я дотащу всë на своём горбу в десять раз больше, чем то, что она мне разрешит, — и не сказать, что он врёт. Уговорить маму на гору не очень воспитанных подростков в её машине фактически невозможно. - Мда, и что предлагаешь делать? - У Чанбина, если я не ошибаюсь, есть машина. Используй всё свое обаяние, веснушчатый. - Принято. Я всем сообщу, а ты будь готов к семи, он за тобой заедет, — Минхо коротко угукает и отключается, довольный тем, как быстро всё разрешилось, стоило только упомянуть Чанбина. По комнате разносится приглушенный гудок и Минхо почти физически ощущает то, насколько «интересный» день его ждет впереди. Собираясь, он быстро набирает Хëнджину сообщение с пожеланием хорошей тренировки и выходит на кухню, где миссис Ли пьет чай. Минхо молча завтракает, потому что после вчерашнего, его мать, кажется, на него обиделась, хотя неясно на что вообще. Через 40 минут, которые он пытается провести максимально продуктивно, проверяя список будущих покупок, слышится громкий автомобильный сигнал на улице. Минхо хватает нужные вещи, коротко прощается с мамой и выходит из дома. Явно недовольный ранним подъемом, Чанбин смотрит на него как на врага народа, что, впрочем, Минхо совершенно не волнует. На заднем сидении расположились двое их помощников – Чеён и Джейк, на машине которого они должны были сегодня ехать. Они явно встали совсем недавно и все еще зевают. Минхо садится на переднее сиденье и первое что он слышит от Чанбина это не приветствие, а: - Я думал, что поеду с Феликсом, — пальцы напряжённо постукивают по рулю. - Ничего с твоей веснушкой не случится, успеете еще пообжиматься, — раздражённо цокает Минхо, — он поехал с другой группой сам, я его не заставлял. - Ясно. Отношения с Чанбином у них так сказать...натянутые, и не сказать, что без причины, в своё время, они знатно подпортили друг другу жизнь. На то время, когда Минхо только стал президентом школы два года назад, пришлись лучшие школьные годы Чанбина. Он на год старше и выпустился в прошлом июне, вся школа до сих пор ловит мурашки по коже от одного только его упоминания. Чанбин не то чтобы был катастрофой, нет, это слово слишком мягкое для описания всего того хаоса, что творился, стоило этому человеку пройти рядом. Словами Минхо, «он любит клоунаду больше, чем свою жизнь», поэтому вся школа страдала от его приколов. Петарды, сломавшие унитаз и сорванные мероприятия стали постоянными событиями, как, собственно и драки, которые были довольно серьёзными, кажется, кости ломались даже чаще, чем унитазы. Минхо бы честно было плевать, если бы этого идиота каждый раз вместо директора не отправляли к нему, потому что «ну Минхо, он же твой ровесник, тебе легче будет найти подход» или проще говоря «мне лень этим заниматься, поэтому давай сам как-нибудь». Сначала он даже старался, разговаривал, приводил аргументы, на что в итоге получал «отвали, мелкий» и порцию оскорблений. Терпеть Минхо не стал и почти сразу начал назначать Чанбину отработки, с каждым разом все дольше. Закономерность переросла в порочный круг и они оба уже знали чем закончится очередная стычка. Так продолжалось до одного славного момента год назад, когда к ним перевёлся Феликс. Чанбин, как обычно, был отослан к Минхо, которого на месте не оказалось, зато оказался один симпатичный блондин, пытающийся попасть скрепкой в мусорное ведро. Дальше все произошло весьма прозаично и предсказуемо, правда вот только, для всех, кроме Минхо, тот узнав, что эти двое встречаются, пытался переварить информацию довольно долго. После чего, они с Чанбином сошлись на временном перемирии, которое казалось ну очень хрупким, а уж когда они встречались вживую, то вообще грозило дать трещину. Чанбин нажимает на тормоз, ставит машину на ручник и выжидающе молчит, в то время, как Минхо будит сидящих сзади. Втроём они выходят из машины. - А ты помогать не собираешься? - Моё дело отвезти, — он откидывается на сиденье. - Смотри не надорвись, — бросает Минхо, направляясь к супермаркету. Его такое отношение, если честно, уже порядком достало, но расстраивать Феликса не хочется, поэтому он терпит. В магазине они с ребятами довольно быстро разделяются, захватив каждый по части списка. Корзина постепенно наполняется продуктами пропорционально тому как Минхо наполняется тревогами. Ему тяжело, тяжело не так, когда ты в шутку жалуешься, что устал друзьям, смеешься и идешь в кафетерий после уроков, нет. Тяжело именно в прямом значении этого слова. Тяжело доучиваться и не сжиматься в один тугой комок нервов из-за переживаний за итоговые оценки, тяжело не спорить, ведь «ты президент школы, ты должен разрешать конфликты, а не устраивать их». Минхо думает, что не должен так себя чувствовать, не должен придавать этому значения, но каждый раз сдерживаться от криков все сложнее. Потому что не разругаться с матерью – сложно, потому что отношения – это тоже, черт побери, сложно и требует огромного количества сил, особенно в такой переломный момент. Но почему-то кажется, что не справляется только он, трудно всем, а один Минхо этих трудностей не выдерживает. Нужно выдохнуть. Возьми себя в руки. Тележка катится медленнее, потому что стала куда тяжелее, чем в начале. Подходя к кассе, Минхо набирает номера поочерёдно Чеён и Джейка, оказывается, что те ещё не закончили и будут чуть позже. Так как перед кассой не собралась очередь, Минхо спокойно ждёт пока продукты пробьют, расплачивается и в два захода дотаскивает все пакеты до багажника. С шумным «фуф» он заваливается в салон и утирает пот со лба, таскать тяжести в жару - это сродни самоубийству. Чанбин все такой же угрюмый, почесывает нос и отворачивается в сторону своего окна. - Ты лимонов наелся? Чего такой кислый? – говорит Минхо, усаживаясь на своё место. - Не твое дело, пай-мальчик – что-то в его тоне настораживает, кажется даже голос немного подрагивает. - Что случилось? – Минхо выглядывает в окно, проверяя не идут ли ребята. - Хватит делать такое лицо. Выглядит, как будто тебе действительно есть дело. - А что если есть? – он серьёзнеет, поджимая губу. - С Феликсом поссорились, он сказал, что я слишком груб с людьми, — он бурчит это совсем тихо, себе под нос, как будто никто и не должен услышать. - Когда другие это говорили тебе было откровенно плевать, — Чанбин в ответ на это недовольно цокает. Выдержав небольшую паузу, Минхо продолжает, — постарайся его понять, правда, тем более сейчас все на нервах, мне кажется, он сказал это не в серьёз. - Если бы мне год назад сказали, что ты будешь раздавать мне советы, которые я выслушаю - я бы плюнул этому человеку в лицо. - Ну плюй, — он хихикает и слышит как Чанбин тоже усмехается. Вскоре возвращаются Чеён и Джейк с такими же огромными пакетами в руках и, так как места в багажнике уже нет, кладут их на заднее сиденье. Все уставшие и запыхавшиеся, они едут в школу, по дороге слушая по радио поп-хиты, от которых у Минхо немного вянут уши, но это оказывается весёлым занятием. Особенно если учитывать, что Чанбин со своим грубым голосом пытался подпевать. На входе их встречают другие ребята, которые помогают дотащить все до холодильника в кафетерии, который они договорились с директором оставить для выпускного вечера. Закончив с этим, Минхо решает найти Феликса, чтобы обговорить кое-что по части организации. Уже по привычному маршруту, он топает в актовый зал, где временно располагается их кабинет. Дверь скрипит, как и лакированный деревянный пол зала. Минхо проходит внутрь и видит Феликса, одиноко сидящего за столом. Пряди, выбившиеся из хвоста, спадают на поверхность, бумага тихо шелестит под действием ручки. - Ликс? - А? Да? – он вскакивает, поправляя волосы, — я почти закончил с планом украшения зала, отправил приглашение ребятам из музыкальной группы, которых ты рекомендовал и ещё…было что-то ещё, — карандашом он почесывает нос. - Можешь идти, дальше я сам, — Феликс выглядит радостным, но ровно до того момента как слышит следующее, — и поговори с Чанбином. - Что, прости? В смысле? - Ну, вы же вроде поссорились, — Минхо настораживается и уже жалеет о том, что завёл эту тему. - Ну и? Я сам разберусь, что буду делать, — он сам на себя не похож, от чего-то выглядит ну очень раздраженным, обычно тема отношений не вызывала таких эмоций. - Но я… - До завтра. Дверь хлопает и комнату мгновенно заполняет пустота, такая глухая и безжизненная как вакуум. С чего это вдруг Феликс так отреагировал, это буквально поведение, которое противоположно его личности, но, впрочем, не ему об этом судить. Обидно только, что с ним так обошлись, по сути, просто так, но можно выяснить причину потом. Неудачный разговор все таки немного выбил из колеи, Минхо опускается на ступени сцены и перебирает пальцами шнурки кроссовок, голова опускается на колени, поджатые к подбородку. Так тихо, что даже жутко становится. По идее в таком большом помещении должно быть эхо, хотя бы от тиканья часов или скрипа полов, но единственное эхо, которое удаётся услышать это звон тишины. Есть ли эхо у тишины? Теперь кажется, что да. В этом безмолвии Минхо не сразу замечает настоящий звон мобильника у него в кармане. Хëнджин. - Ало? - Хей, ты свободен? В актовом сейчас?- мягкий голос греет изнутри, расплываясь медовой плёнкой по сердцу. - Да, для тебя я всегда свободен, красавчик, — настрой сразу меняется, от былой печали не остаётся следа. - Тогда я зайду? – на заднем фоне слышен шум раздевалки, кажется тренировка только что закончилась и первое, что Хëнджин сделал – позвонил ему. Минхо тихо говорит лаконичное «жду» и звонок прерывается. Прежняя тишина заполняется объёмным, ощутимым и тёплым чувством спокойствия, хоть что-то в этом мире позволяет чувствовать свою важность. Хëнджин добирается к нему довольно скоро, как обычно после тренировок, у него влажные волосы и немного красное лицо, Минхо, почему-то, очень нравится как это выглядит. Не уделяя время банальным приветствиям, они сливаются в объятиях и медленно покачиваются. - Ты сейчас сломаешь мне рёбра, прибереги такой захват для фанаток, детка, — Минхо в шутку закашливается и кладёт голову на чужое плечо. - То, что есть у тебя, не достанется ни одной моей фанатке, — глаза искрятся, блестят то ли от освещения, то ли от радости, чтобы смотреть на такого Хëнджина каждый день он отдал бы все, что имеет. - Могу я узнать что именно? – его лицо выглядит совершенно невинно, только руки, сжимающие край чужой футболки выдают настрой. Вместо ответа, он чувствует на своих губах поцелуй и только сейчас понимает как скучал по этому теплу и нежности. Хëнджин аккуратен до кончиков пальцев, удивительно, насколько робким он кажется в такие моменты, будто боится разбить дорогую вазу. Минхо, думая об этом, улыбается в чужие губы и жмётся ближе, запуская тонкие пальцы в чужие влажные волосы. Пряди холодят кожу, пуская приятные мурашки по телу. Хëнджин неловко поднимает руки, чтобы положить их на талию, но вдруг останавливается и возвращает их обратно, на что Минхо фыркает и оборачивает руки вокруг себя, сжимая запястья. Они отрываются друг от друга, но совсем ненадолго, сердца у обоих бьются будто в тахикардии, хотя казалось бы, всего лишь поцелуй, но это «всего лишь» значит безумно много, так, что и в сотне предложений не уместить. Это успокоение, безопасность, единение, одним словом комфорт, в котором растворяешься также легко, как сахарная пудра. - Смелее, — шепчет Минхо на ухо, прежде чем приблизиться к чужим губам снова, на что слышит глухое придыхание. Хëнджин наконец расслабляется и целует ещё раз, но теперь чуть по-другому, быстрее, несдержаннее, ярче. Он оставляет лёгкий укус на нижней и тут же возвращается к центру, путаясь в собственных действиях. Минхо спиной подходит к сцене и садится на верхнюю ступень, притягивая за собой Хëнджина и сжимая его волосы в руке, тот даже немного задерживает дыхание в ответ на действие. Что-то прорывается в нём наружу, треская невинную оболочку паутиной. Хëнджин забирается рукой под чужую футболку и сжимает бок, пробираясь к пояснице и проводя по линии позвоночника. Минхо мычит в поцелуй и отстраняется, чтобы примкнуть к шее, зарываясь в неё лицом, он ожидает, что Хëнджин продолжит, но тот только довольно хмыкает, кожей ощущая тепло чужих горящих щёк на плече. - Мне нужно идти, Хо - голос шуршит тихим шёпотом. - Э-эй, куда ты собрался? – недовольный, он цепляется руками и ногами за Хëнджина в нежелании его отпускать. - Завтра почти весь день я буду в спортзале, на днях соревнования, хочу сегодня дать телу отдых и проспать остаток дня, — теперь заметно, что он действительно звучит уставшим. - Да, конечно, — Минхо нехотя отстраняется, — так, стой, но на вечеринку-то ты завтра придешь? – беспокойство неприятно щекочется внутри. Хëнджин заминается, смотрит в сторону и молчит, потирая руку. - Прости, — в глазах честное раскаяние, которое, впрочем, ничем делу не помогает. Минхо сжимает губы, почему-то внутри все быстро начинает рушиться. Голодные личинки сомнений просыпаются и впиваются в мозг острыми зубами. «Ты серьёзно думал, что между спортом и тобой он выберет тебя? Мечтай, идиот», «то что для тебя важно, ему безразлично, смирись», «отстань уже от человека, ты ему не нужен». Мысли сменяются с огромной скоростью, объединяясь в лавину обиды. «Я не должен верить тому, что додумал, это неправильно, всë не так, просто так нужно» - успокоить себя не получается, здравая мысль кажется иллюзорной в сравнении с другими, волна тревоги захватывает буквально за несколько секунд и он ничего не может с собой поделать. - Ты же обещал… - голос тихий и глухой, руки сжимаются в кулаки, обида формируется в гнев, жгущий кожу, — а знаешь что, катись! Хëнджин отшатывается и смотрит непроницаемо, они ведь оба знают, что это неправильно, неверно, ошибочно так себя вести, но одному глаза застилает пелена надуманного, а другой не знает что сказать. - Правда, прости, но так получилось, я не могу подвести команду, — голос подрагивает от нервов, он протягивает руку Минхо, но тот её отталкивает. - А меня, значит, можешь?! - глаза слезливо блестят, когда он выжидающе смотрит на Хëнджина, — не нужно было обещать то, чего не можешь. Так ты бы хотя бы не врал мне. Минхо хватает свою сумку и выбегает из актового зала, хлопая дверью. Он бежит и дальше, не думая о том, куда. Гнев разжигает в нём второе дыхание и выветривается только когда ноги сами приносят Минхо к лестнице. Их лестнице. Тут, как обычно, прохладно и тихо, слышно только птиц и шелест деревьев над головой. Минхо тяжело опускается на ступени и поджимает ноги, прислушиваясь к звукам вокруг. Пусть здесь и тихо, но не настолько, чтобы окунуться в очередное море тревог с головой, что несомненно хорошо в его ситуации. Вместо этого, в голову давит чувство вины за своё поведение, которое он не контролировал. Жестоко, он поступил действительно отстойно, но осознал это только сейчас. Минхо чувствует себя ребёнком, который совершенно не отвечает за свои действия и эмоции, беспомощным и жестоким ребенком, который воспринимает всë чересчур остро и резко. Теперь ему действительно жаль, но обида на Хëнджина все ещё остаётся где-то внутри. Успокоившись достаточно, чтобы случайно не заплакать, Минхо встаёт и плетётся домой, отпуская все мысли. Ему нужно подумать о другом, о завтрашнем мероприятии, о своих обязанностях, об ответственности, и войти в рабочий режим. По приходу домой он, не заходя на кухню, чтобы поесть, плетётся в комнату. Первое, что он видит, заходя в комнату, это небольшая тарелка с очищенными яблоками у себя на столе, что вызывает лёгкую улыбку. Значит, мама больше не злится, это даже к лучшему. Кровать принимает его с лёгким скрипом, когда Минхо ложится. Телефон вибрирует, на главном экране висят сообщения из двух чатов – Феликса и Хенджина. Чат с Хенджином он не открывает, боится того, что может там увидеть, вместо этого переключается на второй. Freckler● : Прости за то, как я себя повёл, я себя не оправдываю, но в последнее время очень много стресса, ещё и Чан приехал без предупреждения. В общем сорьки (-«-;) LeeMinho: Ладно, черт с тобой. А Чан разве не в конце лета должен был приехать, у него же учёба, разве нет? Freckler● : Он взял академ, чтобы устроить всей семье «сюрприз». LeeMinho: Да уж, ну во всяком случае, твой брат не так плох, поэтому надеюсь ты выживешь. Freckler● : Он хочет, чтобы я познакомил его с Чанбином… (-«-;) LeeMinho: Тогда я искренне ему соболезную, помянем. Минхо коротко хихикает над ситуацией и переворачивается на другой бок, кутаясь в одеяло. По телу растекается усталость и печаль, что действует как снотворное. Сейчас всего-то шесть часов вечера, а спать клонит безумно. Ладно, ему же лучше, ведь завтра не спать нужно будет долго. Как только глаза закрываются, сознание потоком уносит в темноту. Минхо просыпается помятым и выжатым. На удивление, утро проходит тихо, даже слишком, ни неожиданных звонков, ни внештатных ситуаций, как будто все разом решили оставить его в покое, к сожалению не тогда, когда надо. На плечах все ещё ощущается груз вины, Минхо открывает мессенджер, в чате с Хенджином висит одно непрочитанное, там все просто и лаконично: Jinny<3 : Минхо, послушай... Дальше Минхо решает не читать, потому что знает, что там будет что-то типо «от этого зависит моя карьера в спорте, извини». Ему просто банально стыдно осознавать, что он был не прав и тем более видеть этому письменное подтверждение. Минхо уже осознал свою вину, только вот, осознал поздновато, потому что времени на извинения сейчас нет ни у него, ни у Хëнджина, до того момента, когда они встретятся, придётся ходить с ношей на душе. Может и к лучшему, может Минхо в следующий раз задумается и поймёт, а не будет бросаться обвинениями. Думая он этом, он тихо собирается и отправляется в школу, звоня Феликсу. - Тебя сегодня не будет? - Минхо торопливо шагает, поэтому голос немного сбивчивый. - Да, Чан потащил меня на рыбалку, — Феликс недовольно бурчит что-то ещё себе под нос. - А разве ты не собирался сегодня на свиданку, поэтому и сказал, что не придёшь. - Любимый братик решил, что рыбалка лучше свиданки, — на заднем плане слышится чужой громкий голос, кривляющий Феликса, — ладно, я пошёл топиться к рыбам, а тебе удачи. Минхо посмеивается и сбрасывает звонок. Добравшись до школы, Минхо сразу направляется в актовый зал, где его уже ждут. Он осматривает присутствующих и удовлетворенно хмыкает, где-то десять человек вполне достаточно, чтобы украсить зал до шести вечера, когда начнут подтягиваться люди. Без Феликса оказывается трудновато, ведь материалы закупал именно он, и черт знает, как хотел их использовать, поэтому приходится импровизировать. Оказывается, что у Минхо отвратительная дыхалка. Оказывается надуть кучу шариков, чтобы развесить по стенам – это адски сложно. А еще, оказывается, что завязывать эти грëбанные куски резины умеет среди них только он один. Минхо решает, что этим они так будут заниматься этим до ночи, поэтому отправляет несколько человек вешать ленты, а ещё пару искать зеркальный шар в подсобку. Настроение у всех не к черту, но кажется, ни один человек не будет рад если его против воли припахают к работе. Минхо стоит посреди зала и крутит в руках непослушный резиновый кончик, который всë никак не хочет завязываться, а только пищит, иногда выпуская воздух. Сосредоточиться действительно трудно, когда в голове крутятся только тревожные мысли, а вокруг витает напряжённая атмосфера всеобщего настроения, а точнее, его отсутствия. Со вчерашнего дня Минхо продолжает прокручивать в голове их с Хёнджином разговор, думая о том, как нужно было бы ответить, но это уже не поможет. Сейчас ничего не изменится, сколько об этом не думай. Две девушки, занимающихся надуванием шариков вместе с Минхо – Лия и Юна посматривают друг на друга как-то не очень дружелюбно, но встревать в чужие дела он не собирается. Ну, пока это не мешает работе, по крайней мере. Эти двое никогда не ладили, обе сильны характером и до сих пор не могли поделить позицию лидера в их классе. Юна красивая и остроумная, а Лия умная и ответственная, многие считали, что, действуй они в команде, то достигли бы большего успеха, но только вот, все их взаимодействия сводятся к соперничеству и агрессии по отношению друг к другу. - Ты вообще слепая? Зачем так сильно дуть, он же лопнет через пять минут, — Юна цокает и недовольно приподнимает брови. - За своим следи, «специалист», — Лия все же чуть спускает воздух у шарика и передаёт его Минхо, сразу после этого, ретируясь к группе с лентами, при этом провожая Юну уничтожающим взглядом. Минхо устало вздыхает, пытаясь завязать то, что ему передала Лия и вроде даже хочет упрекнуть Юну за ее слова, как он обычно это делает в подобных ситуациях, но почему-то внутри зарождаются сомнения о том, почему кто-то вообще станет его слушать. Нет, раньше проблем с этим не было... просто если он со своими эмоциями совладать не в состоянии, то какие уж тут разговоры. Эти несколько шариков были последними, наконец-то. Кажется, если бы Минхо продолжил вязать резиновые узлы – у него отвалились бы руки. Они с Юной складывают ненужный мусор, оставшийся после шариков в коробку и устало плетутся к остальным. Пара стремянок, стоящих по обе стороны от сцены, ненадежно шатается при каждом движении, а иногда и вовсе опасно наклоняется, поскрипывая железом. Лия стоит наверху одной из них и опасливо озирается вниз, вешая ленту полукругом, в то время как один из парней придерживает конструкцию снизу. - Мне кажется этот цвет будет выглядеть лучше в другом месте, — Юна оценивающе пробегается глазами по уже выполненной работе и продолжает, — как вы думаете? - ехидная улыбка направлена в сторону девушки наверху. - Я думаю, что когда что-то кажется лучше обратиться к специалисту, - язвит Лия, и прикалывает булавку на ткани с особым усердием. Юна фыркает и подходит ближе. Минхо напрягается и кладет руку ей на плечо, пытаясь успокоить, но из этого ничего не выходит. - О-о, а ты что это так разнервничалась, я всего лишь предложила другой вариант, — Юна приближается к лестнице и облокачивается на одну из ступеней локтем, чем провоцирует пошатывание стремянки. Парень, держащий ее, вопросительно смотрит на девушку, на что она не реагирует, а только молча отходит к противоположной стороне сцены, — думаю, мне стоит привести всё в порядок хотя бы с той стороны. Лия мрачнеет, спускается и идет вслед за Юной, не желая вот так просто отпускать контроль. - Слушай, я не пойму чего ты хочешь, если ты собралась меня позлить, то сейчас не время, — на лице отражается явное раздражение. - С чего ты это взяла, а? Я просто хочу сделать все нормально, а не абы как, — она акцентирует внимание на последних словах, накручивая прядь волос на палец. Тут становится понятно, что перепалки уже не избежать, колкости проскакивают все чаще, за спинами девушек образуются группы, которые их поддерживают и шум все нарастает. О первоначальной цели собрания уже никто и не думает, все участвуют в оживленной перепалке, уже и забыв, что послужило ее катализатором. Юна и Лия стоят будто в центре урагана, который сами же и создали. Призывы Минхо прекратить не слышно из-за гомона, а в центр толпы не пробраться. Почему нельзя было просто спокойно делать свою работу, зачем посреди ничего устраивать скандал? Возмущение всё нарастает с каждым звуком, не выдержав, Минхо берет железное ведро у входа, там же швабру, и стучит одним предметом о другой со всей силы, привлекая внимание. После того как все замолкают, он выдыхает. - Ребят, я конечно всё понимаю, у всех вас свои взаимоотношения и конфликты. Но прошу вас один грёбанный раз соберитесь и сделайте уже то, поручено, наконец! - голос его прерывистый, но всё ещё громкий. Молчание продолжается пока из толпы не раздается возглас: - А какого, скажи, черта мы должны тебя слушать. Учебный год то, вон, закончился, — голос какого-то парня звучит насмешливо. Его мысль тут же подхватывают остальные, начиная высказывать своё недовольство. Минхо натурально коротит, он пытается сказать что-то еще, но ком в горле мешает. Что он чувствует? Разочарование? Гнев? Раздражение? Правильный ответ — всё вместе, вот только все эти эмоции адресованы не безответственным ученикам, не руководству школы, нет, пучина злости на самого себя разъедает изнутри и жжёт грудную клетку. - Раз уж нам теперь необязательно пребывать на каторге, предлагаю заправиться перед вечеринкой, ребятки,- протягивает веселый голос и все толпа направляется к выходу из актового зала улюлюкая и посмеиваясь. Как только дверь хлопает, Минхо остается один. Ну, то есть, совсем один. Потому что больше никто не придет. Глаза начинает предательски щипать, он опускается на пол, заглушая всхлипы рукавом. «Слабый, слабый Минхо, ну какой из тебя президент школы, сплошное посмешище» - он сам закапывает себя своими мыслями, слезы катятся градом, и давно же он не плакал. «Смотри-ка, даже с одноклассниками своими не справился, а еще на что-то претендуешь» - нужно прогнать эти мысли, нужно собраться, не время расклеиваться, необходимо придумать как украсить зал в такой короткий срок одному, ну же. Думать об обязанностях не хочется, глушить тревожность стало слишком тяжело, но Минхо поднимается и идёт к стремянке, нужно же хоть что-то сделать, он должен. «А твой парень, что же он о тебе думает, а?» - он опирается о ступени и все, на что хватает сил — взять телефон и нажать на кнопку вызова. Гудки становятся какими-то чересчур тягучими и долгими, телефон в руке будто становится тяжелее с каждой секундой. Хёнджин, наверное, сейчас на тренировке и не услышит телефон из раздевалки, на что он вообще надеялся. Когда в трубке слышится тишина, Минхо уже опускает руки, но: - Хо, ты чего звонишь? - между словами слышится одышка. - Я... - Минхо пытается сфокусироваться, чтобы сказать что-то внятное, голос дрожит, — ничего, всё в порядке, просто позвонил — в последний момент он одергивает себя. - Ты кого надурить собрался, я слышу, что нихрена не в порядке, что случилось? - тон обеспокоенный и серьезный. Сказать получается не с первого раза, всхлипы вырываются наружу и не на шутку пугают Хёнджина на том конце провода. - Минхо, спокойно. Дыши ровно, я сейчас приду — расскажешь что произошло, — слышно как на заднем фоне шуршат вещи, видимо он собирается. - А как же тренировка? - Я там сейчас не особо нужен, и к твоему сведению,ты важнее любой тренировки, — он отвечает не задумываясь, — сейчас я брошу трубку, скоро буду, понял? Минхо отвечает хриплое «да» и немного успокаивается, взяв себя в руки. Пять минут в тишине кажутся вечностью, ни единого звука, кроме биения собственного сердца и мыслей в голове не слышно. Минхо все это время стоит с закрытыми глазами, не желая видеть то, что он здесь один. Вокруг отчего-то даже веет холодом, несмотря на то, что на улице сейчас стоит зной, руки пробивает дрожью. На контрасте с морозной аурой вокруг, мягкое и теплое прикосновение к спине ощущается очень явно. - Могу я... - знакомый голос вырывает из вакуума беззвучья. - Да, — не дожидаясь продолжения, говорит Минхо, позволяя телу немного расслабиться и принять объятия. Руки обвивают талию, распространяя тепло по всему телу легкими вспышками, вместе с нежными прикосновениями приходят и пропавшие звуки. Всё еще немного сбитое из-за бега дыхание шумит под ухом и щекочет кожу. Соленые дорожки от слез на коже постепенно высыхают, всхлипы останавливаются, а дыхание восстанавливает свой ритм. Хёнджин чувствует изменения и прижимается ближе, укладывая голову на плечо. - Можешь рассказать что случилось? - говорит он совсем тихо, будто не хочет, чтобы кто-то услышал, будто переживания Минхо действительно важны. Минхо сначала медлит, сомневается, но все же объясняет ситуацию, не углубляясь в подробности. - Глупо наверное, что я из-за такой мелочи расплакался, — становится стыдно за свою слабость, тем более перед Хёнджином. - И вовсе не глупо, ты разве виноват в том, что они мудаки? - Минхо не видит его лица, но почти уверен, что одна бровь Хёнджина сейчас выгнулась в непонимании. От такого осознания даже забавно становится, — а с залом мы что-нибудь сейчас придумаем. Не выходя из объятий, он достает телефон и набирает чей-то номер, Минхо разговор подслушивать не стал, вместо этого он слушал размеренный стук чужого сердца и вдыхал знакомый запах. Хёнджин пахнет дождём, лимоном и типичными мужскими духами, которыми, судя по всему, по канону пользуются все «крутые парни». Обычно, такие вычурно мускулинные запахи только отталкивают, но кажется, даже тут бывают исключения. Минхо разворачивается и теперь сам обнимает Хёнджина, перебирая в пальцах подол его футболки. Тепло пронизывает кожу, завиваясь в вихри и обволакивает собой всё тело, проникая прямиком в душу. Хочется расплыться прямо здесь лужицей. - Я позвал ребят из моей команды, они нам помогут, — спокойно проговаривает Хёнджин ему на ухо, запуская руку в волосы. - Понять не могу, у вас что, групповое отлынивание от тренировки? - договорив, Минхо хихикает и делает притворно-возмущенное лицо. - Ах, если бы. Сегодня позвонили организаторы соревнований и сказали, что их переносят. Поэтому эта тренировка не так уж и важна, — он нежно улыбается, пропуская волосы Минхо сквозь пальцы, — я тебе, кстати, об этом писал. - Что?! - лицо его становится жутко удивленным, — когда?! - Да вот сегодня утром, — Хёнджину даже становится смешно от такой реакции. Всё встает на свои места, Минхо вспоминает то самое сообщение, которое получил и не стал читать, а на голову сыплется всё больший груз вины. - Какой же я мудила-а, — Минхо издает звук похожий на предсмертный вздох, откидываясь назад и снова прячет покрасневшее лицо на чужой груди, — как ты вообще меня терпишь. - Сам не знаю, может в приют тебя сдать? - лицо Хёнджина становится задумчивым, но приподнятые уголки губ выдают. - Эй! Я тебе не животное. - Да? А как по мне, ты настоящий кот, — посмеиваясь выдает он, смотря на чужое хмурое лицо. - Ты сейчас договоришься мне тут, заставлю полы драить, — ворчит Минхо. - Всё-всё, спокойно, я молчу, — выдыхает он с шутливым испугом. Поболтав еще немного, они принимаются за работу, дабы не терять время попусту в ожидании подмоги. Хёнджин стоит наверху лестницы и вешает злосчастные ленты, советуясь с Минхо по цветам, а тот, в свою очередь, эту самую лестницу придерживает, чтобы он не упал. Вскоре, к ним присоединяются друзья Хёнджина и работа идёт полным ходом, они включают музыку, шутят вместе и получают удовольствие от общения, работая. Зеркальный шар оказывается повешен, правда ценой одной шишки на лбу у Хёнджина, которому этот самый шар прилетел по голове, раскачиваясь на потолке. К пяти тридцати приходят ребята из музыкальной группы, и вся компания помогает им установить оборудование, обладая нулевыми знаниями о том, как это делать. К счастью, всё получается и к назначенному времени начинают приходить ученики, все нарядные и взволнованные, с горящими щеками и еще чуточку, кажется, сердцами. Минхо чувствует в груди странный трепет наблюдая за ними со стороны, успокоение колышется в воздухе, а в груди просыпается нежность. Но, как ни странно, оставаться здесь вовсе не хочется, настолько важный момент душа требует разделить не со школьными друзьями или знакомыми, нет. Один конкретный человек перетягивает всё одеяло на себя, и Минхо уже знает куда они пойдут... Музыка гремит во всю, сливаясь со звоном стекла и смехом. Хёнджин стоит рядом со столом, который ломится от алкоголя, пронесенного тайком учениками, он берет припасённую бутылку легкого красного вина и наливает его в два бокала, один передавая Минхо, а другой оставляя себе. Они не планируют напиваться, всё-таки хочется хорошенько запомнить этот день, а не воскрешать потом воспоминания, расспрашивая у других. Хёнджин, опустошив свой бокал, чувствует как его берут за руку. - На лестницу? - голос Минхо перекрикивает музыку и одним только вопросом задевает особую струнку в сердце. Хёнджин молча кивает и также молча идёт за Минхо, все еще крепко держащим его руку. Это прикосновение ощущается таким важным, выделяясь посреди всего шума своим значением. Это только их и никого больше. Вечерний воздух радует своей прохладой, легкий ветер ненавязчиво перебирает волосы, путаясь в них, в спокойной тишине слышно только стрекот сверчков в траве. Лестница сегодня как-то по-особенному красива, встречает рыжим закатом и тонким поскрипыванием ступеней. Она, кажется, их ждала, но тут нет ничего удивительного. Минхо спускается первым и подает руку Хёнджину. Его волосы по краям искрятся ореолом закатного света, но улыбка блестит и того ярче. Знакомый холод железа чувствуется родным и даже домашним, когда они садятся на ступени. Тишина, нарушаемая незначительными звуками окружения кажется безумно комфортной, но прервать ее всё же приходится. - Джинни, прости меня, я тогда вспылил, — говоря это, он немного запинается, — мне было тяжело справляться со всем, что вдруг навалилось, и это конечно не причина так себя вести. Понимаешь, я ведь даже не попытался тебя понять, просто из-за тревожности стал придумывать свои теории, не соотносимые с реальностью и...мне жаль. Тишина напрягает, Минхо зажмуривается, пытаясь не накручивать себя. В мгновение он чувствует тепло рук, обхвативших его и шепот на ухо. - Я и не обижался, — он задумчиво приподнимает бровь, — ну ладно, может первые минут пять, — смешок завершает предложение. Минхо почему-то вдруг становится так хорошо и легко дышать, будто в легких стало больше места, а с плеч спустили булыжники. Хёнджин продолжает: - Только вот, про тревожность давай поподробнее. Как я понял из твоего рассказа ранее, именно из-за этого ты сегодня расплакался? - Ну, не совсем, но...да, наверное, — он отстраняется и смущенно отводит взгляд - Не думаешь, что с этим надо что-то делать? - волнение сквозит в голосе. - Ну вообще, я думал об этом раньше, но не планировал, — «не считал, что это важно» хочется сказать вместо этого. - Ну, значит, запланируем, — Хёнджин наклоняется своим лицом ближе к его, — ты не против? Минхо как завороженный смотрит в чужие глаза, в которых отражается весь его мир и пьянеет похлеще, чем от вина. - Ты про «что-то делать» или... - глаза искрятся от чувств, а губы щипает холодный воздух. - И то и другое, ну так, ты не против, детка? - игривая улыбка озаряет лицо. - Боже, не зови меня больше деткой, прошу-у, — говорит Минхо прежде чем поцеловать его, вдыхая любимый запах. Они не торопятся, нежно сминая губы друг друга, запуская руки в волосы и стараясь получить как можно больше тепла. Времени теперь предостаточно. Целое лето и еще половина от бесконечности.