- Можно? Сонхва? – Хонджун заглянул в палату к другу, но его встретили только мятые простыни и свет из щели в туалете. – Хва, ты здесь?
В ответ он услышал лишь звуки рвоты и беспокойно распахнул неплотно прикрытую дверь в уборную.
В воздухе стоял запах кислоты, и Хонджун с непривычки еле подавил рвотный позыв. На кафельном полу, вцепившись в ободок унитаза, сидел Сонхва, чей цвет кожи сливался с больничными стенами, и тяжело дышал. На его белой футболке виднелось несколько мокрых желтоватых пятен, а из левой руки торчала присоединённая к катетеру инфузионная система, увенченная бутыльком с жидкостью жутковатого рубинового цвета.
Хва отёр губы тыльной стороной ладони, но задержался взглядом на потемневших ногтях. Чем дольше он смотрел на свои пальцы, которые заметно подрагивали, тем сильнее было впечатление, что смотрит он сквозь них. От вида настолько очевидно больного Сонхва, который до этого и гриппом-то болел не чаще чем раз в пять лет, у Хонджуна скрутило живот, и он хотел броситься прочь из палаты, пока тот не видит, но старший поднял голову и их взгляды, - полный отчаяния Пака и растерянный Кима – встретились.
Сонхва лишь скривил лицо в гримасе отвращения – последнее чего он хотел, это предстать перед Хонджуном в таком виде. Всю неделю он старался держать себя в руках при нём и не выворачивать наружу безысходность, которая его поглощала каждый раз, когда он смотрел на себя в зеркало или обнимался с унитазом – с каждым таким приступом рвоты из него будто сама душа выходила.
- Хва…
- Не надо.
Хонджун шагнул и, пригнувшись, вытянул руки в его сторону для опоры, но Сонхва отвернулся.
- У меня несёт изо рта.
- И не только. – Хонджун уверенно обхватил его одной рукой, а другую просунул под колени и замер, нащупав выпиравшие кости и сухожилия.
Подавив волнение, он поднял старшего и, толкая вперёд стойку с химией, понёс его к койке. Уложив его на кровать, он вернулся к раковине, чтобы смочить полотенце холодной водой, и по пути обратно бесцеремонно распахнул чемодан друга в поисках новой футболки.
- У тебя не осталось чистых маек? – Сонхва отрицательно покачал головой. – Тебе некому было привезти сменную одежду? Почему ты не сказал? Чёрт, Сонхва, - Хонджун злился, глядя на до обсессивного педантичного Сонхва, который неизвестно сколько дней пролежал в запятнанной и потной футболке. Злился из-за того, что не заметил этого, не подумал о том, что тем, кто должен был привезти Паку вещи, был он. Ближе Хонджуна в этом городе и в этой больнице у старшего не было никого.
- Что ты делаешь?
Хонджун зашвырнул халат на стул и наспех стянул с себя майку, не заботясь о растрепавшихся волосах.
- Не из автоклава, конечно, но лучше, чем то, что сейчас на тебе.
Сонхва смущённо отвёл взгляд. То ли из-за своего положения, то ли из-за зрелища перед ним – было что-то безумное и диковатое в образе Хонджуна с тёмными кругами под глазами, беспорядочно торчащими алыми прядями волос и обнажённым туловищем.
Разглядывать друга дольше двух секунд казалось Паку вызывающим, и он уставился в стык между потолком и стеной.
Хонджун присел на край койки к Сонхва, убрал прилипшие к его лбу пряди волос и промакнул лицо влажным полотенцем, надавливая чуть сильнее там, где присохла грязь, а затем приподнял его за подмышки в сидячее положение, чтобы одеть в чистую одежду. На Сонхва нахлынуо отчаяние – он чувствовал себя крайне уязвимым перед тем, кто умел так метко бить по его слабым местам. На глазах проступили слёзы, и он заморгал.
- Эй! Хва? Ты слышишь? Хва!
- А? Прости, я задумался.
- Ты плачешь?
- Нет, ничего такого, – Сонхва отмахнулся и шмыгнул носом.
Хонджун был из тех храбрецов, что не боялись в этой жизни ничего, кроме слёз женщин. Женщин и лучших друзей. Они производили на него эффект состояния “бей или беги”.
- Сонхва, - Хонджун обхватил ладонями его лицо и большими пальцами неуклюже размазал по щекам слёзы. – Слёзы – это естественная реакция организма, это нормально, ты находишься в одной из стадий горевания…
- Отстань, - Пак тут же скривил лицо и отпихнул его рукой, не дав закончить. – Неужели я так же разговариваю?
- Ты ещё хуже! – На лицах обоих проступила глуповатая улыбка. Они глядели друг на друга исподлобья, не решаясь на более откровенный зрительный контакт.
- Ты не слишком поздно? – Сонхва пожалел о том, что спросил, как только услышал себя, но ничего менее нелепого в голову ему не пришло.
- Дежурю.
- Но ты дежурил вчера. Ты поселился на работе?
- Загляну к тебе на обходе, – у Кима иссяк ресурс самообладания, и он поспешил ретироваться. Не скажет же он Паку, что не может выйти из больницы дольше, чем на час, из-за преследующих мыслей о том, что именно в этот момент с Сонхва случится беда?
***
Обхода ждать не пришлось. Через полчаса Сонхва сам стоял на пороге его кабинета, вцепившись в дверной косяк и тяжело дыша. На нём была майка младшего и еле державшиеся на поясе штаны.
- Хва?
Пак не успел ответить и рухнул на пол.
Хонджун тут же подскочил к нему, стал трясти и хлопать по лицу.
- Хва! Очнись, Хва! Сонхва!
Ему случалось реанимировать пациентов с остановкой сердца, он регулярно освежал знания об оказании первой помощи, но при виде потерявшего сознание друга в голове образовался вакуум - он оцепенел и продолжал лишь беспомощно звать его по имени.
Сонхва приоткрыл глаза и поморщился. Хонджун в ту же секунду ощутил облегчение, которое сменилось истерикой. Он ударил рукой по стене.
На шум прибежали медсёстры с реанимационным набором.
- Он в порядке, возвращайтесь на пост.
***
- Прости, я не хотел тебя напугать. Я теряю сознание по несколько раз за день, обычное дело.
- Я не могу упустить фебрильную нейтропению, у тебя градусник грозился закипеть подмышкой, нужно проверить лейкоциты…
- Говоришь так, будто нейтропения лично тебе вызов бросила, - Сонхва усмехнулся тому, каким серьёзным и одновременно азартным становился Хонджун, когда говорил о его состоянии.
Болезнь Сонхва стала для Хонджуна персональным экзаменом. Либо он её, либо она его. Он даже мысли не допускал, что может выйти из этой гонки проигравшим. Он напрочь забыл о том, что тот, кто должен был бороться за жизнь, был не он, а Сонхва. Кажется, ирония слов Сонхва тронула его за рецепторы, и он опустился рядом с ним на кровать.
- Что я творю, - Сонхва на это молча сжал кисть его руки настолько, насколько позволяли ему силы. - Впрочем, ванкомицин тебе всё равно поставят.
- Как скажете, доктор. Всё равно моя жизнь в ваших руках.
