Успокаивающий чай с горы Аоцан

      — Очень сегодня душно, — пробормотал Дилюк, стирая платком пот со лба. Манеры не позволяли расстегнуть даже одну пуговицу белой рубашки, в которой он вышел на завтрак. Гостей дома не было, но Дилюк всё равно не давал себе расслабиться. К тому же с самого утра тело и душа пребывали в некотором смятении, а от того и напряжении. Вероятно, причиной тому был не самый потребный сон, который приснился ему ночью. Впрочем, сам хозяин винокурни предпочитал винить чрезвычайную для их краев жару.       — Как бы наши виноградники не пострадали, — сказал он громче. Реплика не имела смысла, но хотелось услышать чужой голос, который мог бы выгнать из головы те звуки, которые его фантазия додумывала сну, очевидно, против его собственного желания.       — Бабочки летают совсем низко. Думаю, дождь пойдет не позже, чем вечером, — ответил Эльзер, отвлекаясь от написания требований к оформлению этикеток для новой партии вин.       — Небо такое чистое. Кажется, дождь всё же будет завтра, — ответила Аделинда, развешивающая постиранные занавески.       Оба отвечали тягуче, будто их голосовые связки тоже начали плавиться под палящим солнцем. А время было только девять утра. Дилюк допил сок и захрустел кубиком льда, находящимся в стакане. В области груди внезапно возникла почти непреодолимая жажда прикосновений. Во сне чужие ледяные пальцы касались его сосков, и Дилюк вдруг задумался, как же на самом деле ощущается прикосновение льда к разгоряченному телу. Мысль была в высшей степени непотребной, но бороться с ней не хотелось. Другие к нему не прикасались уже давно, да и он сам некоторое время если и испытывал желание, то подавлял его. То время было неподходящее, то место. Раньше было проще. Закрылись в коморке, пошуршали, чтобы никто не слышал, да пошли дальше тренироваться или учиться. Или в траве повалялись, считай, почти поиграли, только чуть более чувственно. Три минуты, никаких изысков, а от открытий собственного и чужого тела удовольствия было больше чем от оргазма. И никакого стыда, потому что отец еще не рассказал, что связь между мужчинами порочна, и он будет очень разочарован, если Дилюк с его перспективой на становление главным холостяком Мондштадта будет заниматься подобной «ерундой».       Конечно, потом уже не вышло так расслабиться. Женщины были хороши, очень нежны и ласковы, порой невероятно талантливы, а еще от изящных форм не хотелось отводить взгляд, но в этом же был и их главный минус. Дилюк опасался их сломать настолько же, насколько недостаточно они ломали его самого. Держа голову между мягких округлых бедер, он был порой так мягок, что действие затягивалось на очень долгое время, но и ему самому не хватало шлепков, крепких захватов и приказного тона, под которым по старой привычке рассеивались все колебания и сомнения. Иногда Дилюк даже радовался, что в Мондштаде больше не осталось лошадей. Очень смущающе было слышать жесткие команды капитана кавалерии и осознавать, что хочешь оказаться на месте жеребца с такой же пышной гривой.       — Я спущусь наберу еще сока, — сказал он, поднимаясь из-за стола. По задней поверхности бедер сразу потекли капельки пота, а на брюках ощущались мокрые пятна, к счастью, не заметные из-за темного цвета ткани. Рубашка неприятно липла к спине. Хотелось развести руки в стороны и подставиться ветру, но если он где и был, то только в резиденции Барбатоса, но тот, видимо, ушел в запой.       — Давай я схожу, — сказала Аделинда, ловко спускаясь с табуретки. Когда дома никого не было, она всегда обращалась к Дилюку фамильярно и даже могла позволить себе колкости. Для него самого это было частью ошметков бывшего уюта и мизерной компенсацией отсутствия семьи. И именно поэтому сейчас Дилюк ощутил себя неловко, как в старые времена, когда его ловили на обмане.       — Нет, спасибо, я сам пойду. Хочу еще подумать, из каких вин получатся лучшие прохлаждающие напитки.       И он пошел к скрипучей лестнице, ведущей в прохладный погреб, попросив не отвлекать, чтобы не согнать флер вдохновения на новый коктейль. Это было не основное место, где хранилось всё на импорт и продажи внутри региона, скорее их личная коллекция лучших вин, которые доставались самым высокопоставленным гостям и в старые времена Кэйе, когда он подворовывал бутылки. Кроме того, там стояли все образцы последних партий на тот случай, если кто-то решит пожаловаться на недоброкачественность вина. А еще в погребе был небольшой собранный Тимеем шкаф, в котором циркулировала слизь крио-слаймов. В нем они хранили много замороженных продуктов, а еще кусок льда, от которого откалывали кусочки по мере необходимости. Вот и сейчас Дилюк несколько раз ударил по нему небольшим зубилом. Осколки разлетелись в стороны. Дилюк быстро расстегнул несколько пуговиц и провел пальцами по соскам, от чего они сразу же затвердели. Сегодня он возбуждался особенно легко. Может, наконец-то подействовал успокаивающий чай, присланный из Ли Юэ? Невроз ушел на второй план, давая возможность вырваться тому, что им было подавлено.       Дилюк взял два осколка и приложил к груди, сразу же тихо застонав. Хотелось больше. Продолжая прижимать лед к груди, он развернулся, вжимаясь ягодицами в угол шкафа. Не столько на физическом, сколько на ментальном уровне Дилюк ощущал, что хочет внутри себя горячий твердый член и не своеобразным приспособлением из Фонтейна, а член живого человека, который, трахая, будет его еще трогать, гладить и целовать.       Дилюк прижал кусочек льда к шее и начал тереться об угол, когда услышал громкое пение. Эта часть прошлого уюта была болезненной. В хорошем настроении Кэйа мог начать петь на весь дом, не попадая ни в одну ноту. Его это не волновало тогда, не собиралось волновать и сейчас. Дилюк закинул в рот чистый кусочек льда, вздохнул и отошел от шкафа, сразу закрывая его.       — Что ты тут забыл? — спросил он, вернувшись в комнату и досасывая ледышку.       Кэйа хотел было что-то сказать, но потом только усмехнулся. Дилюк проследил за направлением его взгляда и сразу ссутулился, пытаясь сделать улику менее заметной. Твердые соски ярко выделялись в центре двух мокрых пятен на рубашке.       — Да не переживай, я просто пришел у тебя взять пару подписей. Согласие на проведение Летнего фестиваля, так как некоторые мероприятия будут захватывать территорию Доли Ангелов.       — Я подпишу, но сначала пойду переоденусь, — Дилюк ссутулился еще сильнее.       Глаз Кэйи сверкнул.       — Это ни к чему. Аделинда и Эльзер ушли, сказали, что хотят освежиться в озере, а мне такой твой вид нравится намного больше.       Желание члена внутри так пульсировало в голове, что Дилюк, сказав что-то настолько неуместное, что и не стоит упоминания, взгляд опустил вниз. Даже Кэйа сдался жаре и сегодня был в свободных штанах, но фантазии это не мешало. Кэйа же, поймав взгляд и легко всё в нем прочитав, ничего не сказал, только удивленно поднял бровь и протянул Дилюку нужные бумаги. Тот подошел к небольшому столику, где стояли чернила, и наклонился. Это длилось недолго, но Кэйе хватило, чтобы тоже упасть в не самые приличные фантазии.       — Можешь идти, — Дилюк протянул документы.       — Самое пекло, — Кэйа указал в сторону окна. — Если я выйду сейчас, то растаю.       Дилюк замялся, а потом пожал плечами.       — Это и твой дом. Оставайся. Я пойду к себе.       Он уже развернулся, когда Кэйа крепко сжал его загоревшее запястье. Это заняло всего секунду, а в следующую Кэйа уже прижимался к нему, держа руки на груди, а дыханием обдавая еще холодную от льда шею. Ноги Дилюка сразу стали ватными, и ему захотелось застонать. Он накрыл руки Кэйи своими и шумно выдохнул.       — Прекрати это, мы уже не глупые юноши.       — Именно, — Кэйа почти прорычал и поцеловал шею Дилюка. — Именно поэтому мы можем спокойно и открыто заниматься тем, что хотим оба.       Он чувствовал, как тело Дилюка подрагивает в его руках, но хотел большего, нужно было лишь получить согласие. И Дилюк согласился, запрокинув голову на бок, чтобы Кэйа мог целовать больше. И он принял приглашение, проводя языком вдоль мышцы.       — Ты хочешь меня? — спросил он шепотом, проводя ладонями по животу Дилюка.       — Угу, — едва не проскулил он в ответ.       И Кэйа отпрянул.       — Этого мало. Я хочу, чтобы ты захотел меня так, что был бы уверен в собственной гибели без моего члена. Я вижу, что сегодня ты на это способен.       Дилюк, тяжело дыша, повернулся к Кэйе и развязал хвост, после чего запустил пальцы в свои волосы и растрепал их еще сильнее.       — Я и так на грани, — со вздохом ответил Дилюк.       — Это не так, — Кэйа улыбнулся и наклонился к нему, быстро проведя по соску языком, а потом выпрямился, смотря прямо в глаза.       Дилюк шумно выдохнул и нахмурился. Это чем-то напоминало сон, там Кэйа тоже над ним измывался.       — Я хочу секса с тобой, Кэйа, прекрати выеживаться, — он быстро расстегнул рубашку до конца и бросил ее на спинку стула. А потом просто стал в ожидании. Кэйа цокнул языком и покачал головой.       — Разве так себя ведут те, кто уже на грани? — он подошел к Дилюку и положил руки ему на плечи, оглаживая. — Давай, иди прими ванну.       — А ты?       — Я схожу в летний душ и вернусь, — Кэйа поправил прядь своих волос, а потом вдруг снова улыбнулся. — Ох, ты же не видел меня с подростковых времен.       Он приспустил свои штаны и покрутился из стороны в сторону, довольно наблюдая за голодным взглядом. И через пару секунд он обратно натянул штаны.       — Хочу увидеть его вставшим, — тихо произнес Дилюк.       — Ты давился, даже когда он был меньше, что же будет сейчас.       — Моя глотка тоже выросла.       И он пошел в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, туда, где обычно принимал ванну. Кэйа не уходил, наблюдая за тем, как нетерпеливо и при этом неосознанно он виляет бедрами. Понимать, насколько же не удовлетворён Дилюк было очень волнующе. Будь оно иначе, Кэйа уже давно был бы вышвырнут на улицу. Ох, как же давно он ждал момента, когда сможет трахнуть эту уже не такую костлявую как раньше задницу. И Дилюк ведь все эти годы прекрасно это знал. Почему? Да просто потому что Кэйа никогда этого не скрывал. Да и сам Дилюк ни разу не отказывал ему слишком уж однозначно.       Когда Дилюк вернулся, Кэйа уже лежал на кожаном диване, прилипая к нему спиной. Из одежды на нем остались только те самые штаны. Листал он первую попавшуюся под руку книгу, что-то из разбора философии Ванессы. Едва ли там было что-то хоть немного близкое к правде, но в более юные времена он принимал всё за чистую монету и искренне восхищался теми, кто столь глубоко изучает темы. Особенно его волновали главы, где описывалась её сексуальная жизнь. Такие строки казались прогрессивными и значимыми, а теперь приобрели оттенок сальности и бессмысленности, ведь книга была даже не биографией.       Кэйа захлопнул книгу, только заметив загоревший силуэт, на котором особенно отчетливо виднелось множество шрамов. Аристократический бледный и холодный «зимний» Дилюк сменился статным работягой-мужчиной с горящими от желания глазами.       — Пойдем в мою комнату? — предложил он, придерживая некое подобие простыни на бедрах. Кэйа был заинтригован, ведь он тоже не видел Дилюка голым с юности.       — Может, лучше в мою? — Кэйа встал с дивана и последовал за Дилюком по лестнице, пытаясь разглядеть хоть что-то за простыней каждый раз, когда тот поднимал ногу. Он был сексуальным, но совершенно не умел это применять, а потому ни разу даже не попытался дать Кэйе увидеть хоть что-то. Вероятно, даже не подумал, что так следовало бы сделать. И вместе с тем Кэйя видел, как его рука тянется, то одной части тела, то к другой, почесывая и оглаживая.       Стоило Дилюку ступить на верхнюю ступеньку, как Кэйа положил ладонь ему на поясницу.       — Я представлял себе этот момент, был уверен, что он случится, но совсем не так. Я думал, что ты всё же напьешься или сначала у нас пройдет примирение и через годик ты созреешь, но вот мы тут, и ты трезвый, всё еще на всех обозленный, слегка депрессивный, но жаждущий меня. Или на моем месте мог быть кто угодно?       Кэйа открыл Дилюку дверь, а тот зашел в комнату молча. Скинув с себя простынь, так же молча он сел на кровать, широко разводя ноги. Кэйа усмехнулся и покачал головой.       — Ну нет, на член ты мог присесть любой, но так раскрылся бы только передо мной, верно? — присев рядом, Кэйа одну руку положил Дилюку на бедро, а второй взял его подбородок и развернул голову к себе. — Верно?       Дилюк сглотнул и кивнул, накрывая своей ладонью чужую и ведя её выше по бедру. Кэйа внимательно посмотрел Дилюку в глаза.       — Ты всё же что-то выпил?       — Немного трав из Ли Юэ, они очень расслабляют.       Кэйа улыбнулся и подался вперед. Крепче сжимая бедро там, где оно все еще было бледным, он коснулся губами шеи Дилюка, а тот сильнее запрокинул голову и зарылся пальцами в синие волосы, пока вторая рука легла на чужую вспотевшую спину, а слегка отросшие ногти впились в смуглую кожу.       — Как давно у тебя не было секса? — спросил Кэйа, находясь уже на уровне чужой груди и потираясь щекой о крепкую мышцу.       — С собой чуть больше месяца, — ответил Дилюк, жадно подставляясь под чужие прикосновения.       — Уф, — Кэйа покачал головой и заморозив кончики пальцев, прикоснулся к чувствительным соскам, от чего Дилюк сразу застонал и прогнулся в пояснице, а его член окончательно затвердел.       — А с кем-то?       — Около года, наверное, — он завел руки за спину и крепко ухватился за металлические перекладины кровати, от чего было отчетливо видно каждую мышцу на руках и еще влажные после душа волосы.       — М-м, бедный Дилюк, — Кэйа хищно улыбнулся. — А когда последний раз было с парнем?       Он даже приподнялся, чтобы заглянуть в чужие глаза, ведь был уверен, что прекрасно знает ответ.       — Пару лет назад.       Это было предательством.       — Ах ты профурсетка! — шутливо ответил он и шлепнул Дилюка по бедру. — Я думал, что ты спал только со мной.       — Еще.       — М?       — Ты можешь меня отшлепать? — и впервые на его лице показалось легкое смущение. Дилюк закусил щеку изнутри и опустил взгляд, а Кэйа готов был поклясться, что за этот вид может сжечь Тейват. Возможно, то был лишь зов предков, призывающий сделать это в любом случае… неважно. Кэйа сел на кровать и похлопал себя по бедрам, призывая Дилюка лечь сверху. Каждый шлепок оставался ярким красным пятном как на бледных ягодицах, так и на ладони. Кэйа шлепал то сильно, то легонько, и никогда нельзя было предугадать, каким именно будет удар, так что иногда Дилюк расслаблялся, а иногда напрягался так сильно, что Кэйа гладил его затылок, успокаивая и давая передышку. И в какой-то момент, когда ладонь уже горела, а Дилюк был напряжен почти постоянно, Кэйа вместо удара развел его ягодицы и довольно простонал. Дилюк сразу же чуть развернулся, скрываясь от жадного взгляда. Его лицо как и тело были покрыты испариной, а челка прилипла ко лбу.       — Чего ты стесняешься, Люк? — Кэйа провел горячей ладонью по его позвоночнику. — Ты что, не хочешь, чтобы я медленно в тебя вошел, двигался там, вдалбливал в кровать, растягивая твою тугую дырку?       Он встал на кровати, снимая штаны, а Дилюк перевернулся на спину и поморщился от того, как горели ягодицы. И всё же боль эта была приятной. Приподнявшись на локтях, он жадно следил за тем, как Кэйа наконец-то освободился от одежды, обнажая возбужденный член и аккуратные яички. Он вообще был сложен аккуратнее Дилюка и больше походил на аристократа, но та мысль была мимолетной. Дилюку казалось, что весь его мозг утонул в каком-то любовном зелье, которое заменило ликвор и уже давно отравляло и кровь, потому что ноги ослабли и между ягодицами пульсировало, а все мысли были только о члене Кэйи внутри него. Честно говоря, было чувство, что эта мысль могла распространиться на любой продолговатый предмет в поле зрения, но ближайшим, к счастью, оказался именно он.       Ничего не говоря, Дилюк сел на колени и, взяв член широкой ладонью, провел по нему языком и сразу взял в рот, но явно переоценил свою глотку. Всего за пару движений головой он поперхнулся. По подбородку потекли слюни, а в глазах показались слезы.       — Ну, не торопись, — мягко сказал Кэйа, сжимая в руках красные волосы. Одной не хватило, чтобы удержать весь этот объем.       И Дилюк начал сосать более плавно, хотя все еще давился время от времени или задевал нежную кожу зубами, за что приходилось извиняться.       — Извини, — в очередной раз произнес он, вытирая рот тыльной стороной ладони.       — Ничего, я хотя бы спокоен, что ты не трахался с каким-то парнем слишком много.       И он тоже опустился на колени, впервые целуя Дилюка в губы. Это был тягучий и медленный поцелуй, изучащий новые темпераменты их обоих. Но ведь учились они друг на друге, так что даже спустя столько лет всё равно все выходило без лишних недопониманий.       Разрывать поцелуй не хотелось. Кэйа отпрянул всего на мгновение, спросил где слизь, а потом, получив банку, зачерпнул даже не глядя и, продолжая целовать, ввел в Дилюка сразу два пальца. Возбужденный до предела и хорошо подготовленный, он легко принял их, жадно насаживаясь до конца. И Кэйа не стал тянуть, сразу двигая так быстро, что руку едва не свело судорогой. Дилюк уже не мог целоваться. Он выдавал безостановочные жужжащие стоны и цеплялся за Кэйю, кровать и самого себя.       — Член, — простонал он в какой-то момент. — Я хочу твой член. Я нуждаюсь в нем. Я хочу, чтобы ты меня взял полностью, иначе я сейчас задохнусь. Я могу кончить от твоих пальцев, но этого так мало, я всё еще буду думать о том, чтобы сесть на сраную бутылку.       Дилюк говорил быстро и сбивчиво, прикрыв глаза предплечьем. И даже когда Кэйа убрал пальцы, он все равно продолжал ерзать так, будто насаживался на что-то, подкручивая таз на себя.       Кэйа сел между его широко раскинутых ног и, размазав по члену слизь, закинул ноги Дилюка себе на плечи. Вошел он медленно, но сразу начал двигаться, от чего Дилюк нахмурился и стиснул зубы. Для этого и нужно тренировать задние мышцы бедра и гибкость. Чтобы не испытывать никакого дискомфорта, пока тебя трахает один из самых желанных мужчин Мондштадта.       — Бездна, — тягуче простонал Дилюк от самого факта, что внутри него наконец-то было что-то горячее, твердое и пульсирующее. А вот еще через пару толчков его стоны стали намного громче и нетерпеливее. Кэйа проезжался головкой по самому чувствительному месту, и ментальное удовольствие слилось с физическим, от чего сознание уплывало куда-то далеко, будто мозг был в серьезной гипоксии, но Дилюк сейчас был уверен, что тот просто продолжает тонуть в том самом любовном зелье, запуская по телу агональные электрические заряды, от которых напрягалась каждая мышца. И буквально через минуту всё тело вдруг затряслось. На пике Дилюк прогнулся, опираясь лишь на лопатки, и с силой сжал голову Кэйи ногами, пока тот продолжал активно двигать бедрами, наполняя комнату звуками, оправдать которые было бы крайне сложно.       — Бездна, ты быстро, — сбивчиво пробормотал Кэйа, продолжая трахать уже обмякшее тело. Однако на пике чувствительности Дилюк стонал еще сильнее, и это напоминало больше скулеж. Такие звуки и то, как он сжимал и отпускал его внутри, подвели Кэйю к тому, что он и сам кончит очень скоро, поэтому он вышел из Дилюка и опустился ему живот, размазывая задницей чужую сперму. Тот, кажется, всё еще совершенно не пришел в себя. Кэйа дал ему и себе всего несколько секунд отдышаться, а потом обхватил свой член и начал быстро его надрачивать.       — Только не на… — неубедительно начал Дилюк.       — Открой рот!       И он повиновался, через секунд пять ощущая на языке привкус чужой спермы. Часть попала на глаза, что-то осталось липкими каплями на груди, да и волосы стоило бы помыть, но Дилюк всё равно чувствовал такое сильное умиротворение, какое было присуще разве что пруду в горах Аоцан. Кажется, его травы были как раз оттуда.       — Я же говорил, дождь пойдет сегодня, — сказал Эльзер, смотря в окно и попивая глинтвейн.       — Да, господину Кэйе не стоит идти по такому дождю, — сказала Аделинда с театральным вздохом, полагая, что мастер Дилюк расстроен по этому поводу. — Я пойду подготовлю ему комнату. Давно же он в ней не ночевал.       — Не нужно, — подал голос Дилюк, рассматривающий уродливую вазу.       — Я тебе не позволю выгнать его в такую погоду.       — Я и не собирался. Просто он ляжет со мной.