Илья идет по рыхлому снегу, который выпал только вчера и чувствует, как мелкие снежинки накрывают его голову белой пеленой. Весна уже расцветала, никто не ждал такого резкого похолодания, даже деревья, которые уже открыли свои пучки с новыми листиками. Оттепель настала так же быстро, как закончилась. Непонятно когда снова можно будет не натягивать зимнюю куртку вместе с капюшоном, а ходить в легкой кожанке, будто самый крутой в этом мире. Парень на секунду остановился и выставил ладонь вперед, пытаясь словить маленькие образования замёрзшей воды. Они очень красивые, их форма идеальна, но как только касаются теплой руки тают, оставаясь мокрым следом. Хочется закурить, а рука тянется в карман за пачкой чапмана. Накатывает грусть от того, что он скоро выйдет с рынка из-за санкций, но пока есть возможность, надо курить и наслаждаться. Шоколадный вместо привычного вишнёвого будто даёт надежду, что всё получится, стоит сделать всё, о чем так долго думал.
Коряков медленно плелся по белой земле, утыкаясь в сугробы, потому что смотрел только под ноги, выдыхая тяжелый дым из легких. Но резко он поднимает голову и понимает, что пришел. Илья подходит к подъезду набирает номер знакомой квартиры и дверь через пару минут открывается. Он поднимается по ступенькам, желая чуть больше времени оставить на раздумья и только замечает, что в руке все ещё тлеет сигарета, которая заставляет остаться на пару секунд, а после окурок летит с высоты третьего этажа на пол. Некрасиво получилось, но парню плевать. Он поднимается на четвертый и стучит в дверь, ждет пару секунд, слышит шарканья чужих тапочек по полу, а затем и того, кто эти звуки издавал. Денис приветливо улыбается, потирает глаза, а после тянет на себя. Непривычно смотреть на него без очков, но даже в таком обличии он красивый. На очки плевать совсем.
— Сильно замерз? — спрашивает, отстраняясь немного, чтобы заглянуть в чужое лицо.
— Да, но в твоих объятиях тепло.
Коряков делает наигранно милый голос, чтобы сделать вид, будто шутит, хотя говорит абсолютную правду. Коломиец смеется невесомо и тихо, а после касается чужих волос, струшивая маленькие снежинки. Кажется, кому-то такое очень нравится.
— Весь в снегу, пиздец просто.
— Есть такое.
Парень отстраняется совсем и приглашает в кухню выпить чаю. Это явно оказывается сейчас слишком нужным, потому что пальцы занемели от холода и болят, хоть и были в карманах. Щеки накрыты плотным румянцем из-за жгучей температуры на улице, а тело мелко подрагивает, говоря о последствиях неудачного выбора одежды.
— Держи.
Денис оборачивается с плиты, где только что поставил чайник и смотрит на протянутый Ильей сверток бумаги. Он садится напротив и хочет её развернуть, но Коряков тут же накрывает одну из рук своей, чтобы остановить.
— Прочитаешь, когда я уйду, ладно?
— Ну, ладно.
Коломиец кладет бумажку и подпирает голову рукой, прикрыв глаза. В домашней потяганной футболке и любимых клетчатых штанах этот парень выглядел, как самое милое создание на планете. Его сегодня покрашенные волосы отливали серо-синим цветом и неопрятно лежали. Хочется дотронуться, поправить, а после прижать его к себе, потому что до жути он уж такой хорошенький. Коряков тянется через стол, поправляет пару прядей и убирает руку, почувствовав чужой взгляд.
— Я лежал, пока ты не пришел. Наверное, как чмо выгляжу.
— Да нет, нормально.
Денис улыбается и уходит на минуту в другую комнату, а возвращается уже в очках. Такой привычный метушится с чашками, сахарницей и шарудит ложками. Илья не раз его видел таким домашним, но каждый раз сходил с ума буквально, потому что слишком приятно видеть Коломийца именно в таком обличии. Когда они ходили гулять, этот человек буквально выглядел, как будто только с обложки сошел и идет покорять своим обаянием весь город. Сейчас он стоит в таких обычных шмотках, с немного приглаженными Коряковым волосами и тягает ноги по полу, как бабка старая, от чего по всей квартире шум, от касаний тапок о паркет.
Денис ставит перед парнем чашку и садится напротив, поджав ногу к себе; спрашивает что-то, да и сам рассказывает. А Илье с ним слишком хорошо, будто до нельзя. Само сердце радуется тому, что есть такой человек в жизни, а то, что он ещё и позвал к себе посидеть без какого либо повода доводит до предела счастья.
— Курить хочу, пошли на балкон?
— Пойдем.
Пустая кружка отодвигается, а ноги сами идут в нужном направлении, потому что каждый сантиметр этой квартиры уже давно изучен. Коряков застывает перед дверью и пытается понять куда пропал друг, а после слышит как тот идет и появляется в поле зрения с двумя куртками.
— Придурок что-ли? Не май месяц.
Денис вручает вещь, а Илья за секунду ее надевает и открывает дверь, чтобы выйти на свежий воздух. Такая забота безмолвно греет душу, да и тело, даже без куртки. Коряков тянет из кармана пачку и предлагает парню взять одну, что тот и делает. Они молчат, наблюдают за тем, как снег продолжает порошить верхушки деревьев, улицу и людей, которые по ней идут. Одна девушка медленно шагает, посматривает по сторонам, а после поднимает голову к небу и стоит так пару секунд. Её точно что-то гложет, но кто поможет? Может, она ищет в жизни смысл, продолжая шагать по хрустящему снегу. Илья сомневается, что он там есть.
— Я думал, на улице холоднее, — Коломиец обращает к себе внимание и смотрит куда-то вверх, как и та девушка, — И снег классный такой.
— Ты зиму любишь больше, чем весну?
— Да. Атмосфера такая ахуенная, но, сука, холодно. А весной всё течет, везде болото.
Видимо, только для Корякова в радость видеть ручейки, которые стремятся в непонятном направлении, пытаясь сделать везде грязную кашу. За эту зиму много кто ушел, что не мало расстраивает и жрет последние силы, которые были почти исчерпаны за три морозных месяца. Зима почти всегда равно нелюбовь к жизни. Вдруг куда-то в спину прилетает что-то непонятное; когда парень оборачивается, видит довольного Дениса, который кинул снежок и сейчас пытается смахнуть улику в виде снега с рук. Где он вообще его нашел?
— Ну, ты, блять.
Коряков начинает шагать на парня, а тот выбегает в комнату, кинув окурок в пепельницу, а Илья бежит за ним. Они просто как дети носились по всей квартире, ставили стулья, как преграды, и смеялись. В итоге, Коломиец оказался в чужих цепких лапах и сдался. Парень держит его, прижав к себе, и пытается отдышаться, уложив голову на чужую спину.
— Я заебался.
Коряков отпускает и падает на диван, чтобы немного отдохнуть. Денис садится рядом и убирает мокрые пряди с чужого лица лёгкими касаниями. Илья уверен, что он мог бы так лежать вечно, ни о чем не думая, просто наслаждаясь тем, что Коломиец рядом и так трепетно и аккуратно его трогает, но в дверь звонят и блаженство прекращается. Парень уходит чтобы открыть дверь и не возвращается достаточно долго. Слышаться только какие-то непонятные диалоги. Приходится встать и пойти за ним.
— О, мальчик, — перед Коряковым рисуется старая женщина, которая явно заинтересована в новом лице, — Ты в Бога веришь?
Илья смотрит на Дениса, а тот в ответ. В его глазах читается усталость и ненависть к этой особи. Парень подходит ближе и закрывает дверь, сказав «До свидания, бабуль».
— Почему ты сразу так не сделал? — интересуется и смотрит на от чего-то виноватого Коломийца.
— Да я ахуел с того, что такие люди реально существуют и всё это не шутки, блять.
Коряков вздыхает и смотрит в телефоне. Прошло всего два часа, но уже пора домой. Он и не собирался надолго приходить, но всё равно сейчас будто ножом по сердцу режут.
— Ты уже домой? — будто читает мысли Денис и смотрит так упрямо с долей грусти.
— Да, уже пора бы.
— Ой, блять.
Парень берет за руку и тянет на себя, вовлекая в объятия. Такой теплый и пахнет ахуительно, ничего больше и не нужно. Стоят так с секунд десять, а после Илья немного отстраняется и поджав губы смотрит так, будто они видятся последний раз. Он начинает обуваться, проверяет карманы, еще раз обнимает друга и уходит.
На улице ярко горят фонари, освещая вечернюю тьму своим светом, а снег всё еще идет мелкой россыпью, оседает на все и красиво падает в ладонь, которая снова выставлена. Коряков поднимает голову, смотрит в окно чужой квартиры и улыбается, когда видит там знакомую фигуру, которая тут же удаляется, будто не хочет быть увиденной за подглядыванием.
***
Коломиец встает с подоконника и идет в кухню, вспомнив ту маленькую записку, которую оставил ему Илья. Он ее разворачивает, удобно усевшись на стуле и читает содержимое.
«Слушай, я хотел сказать тебе давно, но я не знаю как. Короче, ты мне ближе чем друг, даже нравишься очень»
Денис перечитывает несколько раз, поправляет очки и читает снова. Руки непроизвольно начинают трястись, а сердце замедляет ход перед тем, как тупая улыбка вылезет на лицо и ритм биения выйдет на новый уровень. Будто марафон пробежал. Парень судорожно ищет телефон, лазит в контактах и найдя нужный номер набирает его.
— Алло, — слышится с той стороны и будто легче становится.
— Ты далеко ушел?
— На остановке, а что? Я забыл что-то?
— Да, блять, стой там.
Коломиец тут же сбрасывает, хоть и слышит что парень ещё что-то говорит. Он вылетает в коридор, натягивает куртку мельком, кроссовки так же. Наплевав на развязанные шнурки, Денис быстро спускался по ступенькам, будто это последний шанс. Он мог позвать Корякова завтра, поговорить об этом и не вырывать возможность спокойно уехать домой.
Коломиец бежал, чувствовал как морозит ноги из-за тонких штанов и плевал на это тут же с высокой горы. До остановки не далеко, поэтому уже через минуту виднеется знакомый силуэт. Илья стоит, поджав плечи и смотрит удивленно, когда Денис прижимает его к себе с сильной одышкой. Его бешеное сердцебиение чувствуется даже сквозь две куртки, а то, как он дрожит, чувствуется еще лучше.
— Ты чего? — тихо бубнит, отстранив Коломийца от себя, держал его плечи.
— Пиздец, Илья, какого хуя?
— Ну, что случилось?
Денис плюет на всё и всех, кто может их увидеть, тянет парня ближе за ворот куртки и целует так спокойно и мягко, противореча своим резким действиям пару секунд назад. Коряков застывает в немом непонятии, но всё же обнимает и давит лёгкую улыбку.
— Со своими листочками, блять, — бурчит Коломиец, отстранившись, припадает к чужому плечу и дышит более размеренно.
— Ох, безбожники. В аду им гореть.
Парень оборачивается и видит ту же женщину, которая заходила к нему немного ранее. Он оборачивается к Илье и просто заливается смехом, прижимая его ближе к себе.
— Будем в аду гореть, солнце.
Слушай, я хотел сказать тебе давно, но я не знаю как
Короче, у меня к тебе есть чувства непростые, непорочные
Ты мне ближе, чем друг, и даже нравишься очень
