Эскиз

По телу прошёлся свежий весенний ветерок, ворвавшийся из откинутого окна небольшой спальной комнаты, успокаивающий напряжённые нервы. Завывая, он словно окутывал тонкой прохладной простынёй, позволяя забыть о проблеме. В такие моменты хочется рассеяться в так удушающем тебя пространстве этой жизни. Но этот редкостный порыв ветра прекращается, растворяясь в воздухе душной комнаты так, словно он и не начинался. Снова этот постепенно наступающий дискомфорт, который не позволил ему сомкнуть глаз хотя бы на минуту. Время тянется невыносимо медленно, а попытки принять удобное положение не приносит никаких результатов. Вспышки боли возникают сразу в нескольких местах, и Чимин уже не знает как избавиться от этого изводящего состояния, напрочь сбивающего последние частички терпения и рассудка, и вдобавок ко всему, эта нестерпимая духота и спёртый воздух, который не спасает даже открытое окно. Словно всё, что находилось за пределами небольшой скромной квартиры: ночная свежесть, безудержная людская молва, гул автомобилей, что уже успели стать некой, хоть немного отвлекающей от источника сия бедствия, колыбельной для Чимина, - застыло, только бы оставить парня совсем одного, в этой звенящей тишине, один на один со своим положением и проблемами. И вот эта болезнь снова охватывает его тело полностью. Снова выбивает из него последние крупицы сна. Снова очередной тяжкий ранний подъём. Снова синяки под глазами, скрытые под тонной тоналки. Снова убивающая духота из-за плотной одежды, скрывающей изуродованное тело. Этот замкнутый круг кажется никогда не прекратится. Аккуратно застеленная кровать успела уже не раз смяться: края простыни вылезли из боковин и почти сваливаются с противоположной стороны, а подушка всё ещё билась за своё законное место, пытаясь остаться под головой. На часах уже 2:46, а до звонка будильника осталось чуть больше четырех часов. Но навряд ли этого хватит, чтобы восполнить недостаток всего сна, который накопился за последние несколько суток. Да и сейчас заснуть скорее всего не получится. Сегодня первый день сессии, а часы напролёт над учебным материалом ничего не дали. Потому что в мозгу не может удержаться ни одна мысль. Потому что добиться концентрации с такими симптомами просто невозможно. Ебучий дермографизм! Эта крапивница не оставляет меня уже на протяжении семи лет. По началу проблема была несерьёзной и максимум, что могло произойти - это пару царапин, как после того, - из обычной, как на тот момент мне показалось, заразы, она переросла в нечто ужасное, мучающие меня бессонными ночами и каждодневными неудобствами, с которыми обычному человеку сталкиваться не приходится. А когда ты в свои 19 должен вести активную студенческую жизнь и наслаждаться молодостью, от осознания множества упущенных возможностей становится только хуже. Приёмы у врачей тоже ни к чему не приводят: они лишь разводят руками, записывая в моей медицинской книжке, что у меня хроническая бессонница, или - кто вообще не хочет разбираться - отшучиваются хронической усталостью. Но не все так плохо. Спустя долгое время житья с этими проблемами я потихоньку привык и даже почти смирился. Это стало для меня своего рода повседневной рутиной, но я всё ещё не перестаю предпринимать попытки "выздоровления". Раздражение нарастает снежным комом, а кожа уже горит от безустанного трения, что доводит до последней капли, из-за чего Чимин в одно мгновение подрывается с кровати, лихорадочно подбегает к шкафу, что расположился справа от входа в комнату, и начинает судорожно шарить по полкам, так как именно там должна была лежать пластина антигистаминного, которую он не решался использовать до момента крайней необходимости, потому что побочки никто не отменял. Это всё и так изматывает, а двойной дозы утомлённости переживать как-то не хочется, тем более на зачётах. Потому что Чимин, как бы ему не хотелось хоть на время лишить себя этой навязчивой напасти, старается снизить потребление этих капсул, запертых под пластиковой плёнкой, до минимума. Руки нервно перебирают все содержимое большой деревянной коробки: от нижних выдвижных ящиков до карманов зимней куртки, самых верхних полок, которые, кстати, пустовали. Даже под шкаф заглянул, чтобы уже наверняка. Но таблеток, что были для него сейчас, что спасательный круг для утопающего, нигде не было. Может недостаточно хорошо искал? Хотя Чимин и проверял каждый уголок. Но он ведь точно оставлял их здесь, если память ему не изменяет. Решив не начинать обыск сначала на том же месте, парень метнулся к прикроватной тумбе, но и там их тоже не оказалось. А ведь даже светильник, что стоял на ней, для чего-то поднял. Вскоре и всё содержимое сумки с учебниками и конспектами оказалось на полу в беспорядке, и журнальный столик, находившийся в противоположном от двери углу, оказался сдвинут со своего постоянного места, но всё тщетно. Поняв, что найти их сейчас вряд-ли удастся, омега поспешил в ванную, попутно пытаясь дотянуться до лопатки и раздражая кожу левой руки, на которой уже успела образоваться ранка, которая к тому же немного кровоточила. Постояв какое-то время под струями холодной воды, проигнорировав полотенце, что покоилось на перекладине, для того чтобы тело подольше оставалось влажным, Чимин, всё ещё недоумевая, уселся на краешек кровати. Запустив ладони в свои чёрные пряди и сжав и без того ломкие волосы он, сосредоточившись - пока это ему ещё удавалось - мысленно пытался восстановить хронологию событий минувшей недели, но безуспешно. В голове снова возникал образ того, как он оставлял препарат на одной из полок шкафа, но ведь он уже несколько раз убедился, осмотрев его вдоль и поперек, что таблеток там как ни бывало. - Куда они могли деться?! Я же отчётливо помню, что оставил их там. - последовал удрученный вздох, и слабые ладони в бессилии опустились на колени. - Придется идти в аптеку. Поднявшись с кровати, Чимин устало поплёлся к шкафу - будь он неладен - только на этот раз, чтобы одеться перед тем, как выйти на улицу. Жара жарой, но омега натянул на себя рубашку с неизменно длинным рукавом из плотной ткани синего оттенка и черные брюки по щиколотки, что первые попались по руку и попутно нацепил на ноги белые носочки без каких-либо картинок и узоров. Сунув в карман небольшую купюру и дойдя до порога Чимин, нырнув в сандалии, вылетел на лестничную клетку и зайдя в лифт набрал кнопку первого этажа. Эффект после душа уже почти спал, поэтому опасения, что его снова накроет очередной волной медленно, но верно всё сильнее сжимали в тиски. Но ведь если проявить предельную осторожность ещё может пронести. Поэтому Чимин полностью навострил свое внимание на то, чтобы лишний раз ничего не задело кожу - впрочем, как и всегда. По телу прошлась неприятная волна от которой, казалось, внутренние органы решили сменить привычные места и оставила после себя мерзостное ощущение лёгкой тошноты, что, однако, почти сразу отпустило - это лифт остановился. Каждый раз в такие моменты думаешь, что шесть этажей вниз - это не такая уж и непосильная задача и что лучше было бы спуститься своим ходом. Но подобные размышления скоро теряют вес важности и ты не вспоминаешь об этом до следующей подобной минуты. Ступая нетерпеливыми шагами по запылённому фундаменту он, с беспокойством, размышляет о предстоящей сессии, провал которой сразу и безапелляционно обеспечит ему отчисление. Остаётся только надеяться на тот заученный материал, который хоть как-то утрамбовался в памяти. Переступив порог подъездной площадки, Чимин выходит во двор. Вокруг ни души. По крайней мере в радиусе его видимости и слуха. Воздух абсолютно неподвижен. Слабо горят фонари, чей тусклый свет рисует на полотне асфальта его собственный силуэт в профиль. Тишина обволакивает. Сверчки и неугомонные цикады - властители летней поры - решили сегодня затаиться. Интересно, к чему это всё? До аптеки идти всего лишь пять минут. Вот повезло. Хотя бы здесь фортуна повернулась к нему лицом.