Let's play a love game

Дзёно тяжело вздохнул, закрывая лицо рукой. — Тачихара-кун. Ты издеваешься?! Что значит "не получилось"?! — Дзёно-сан, ну что я мог поделать, если этот склад охраняется чуть ли не как квартира президента?! Тачихару, уже второй раз провалившего ту же самую миссию, не покидало чувство дежавю. Те же люди, то же задание, тот же разозленный коллега... Ностальгия. Он помнил всё так четко, словно это было вчера. Ну, как вчера. На самом деле позавчера. И он от случившегося всё ещё не до конца отошел. И морально, и физически — синяки на руках и засосы ещё не зажили... Пожалуй, ему нужно время, чтобы обдумать и осознать произошедшее. Тачихаре было правда сложно понять, как ко всему этому относиться. Почему Дзёно это сделал, почему Мичидзу сам ему позволил, и главное — что он чувствовал к Сайгику... У него был только один день на анализ всей возникшей мешанины чувств, но Тачихара не успел: с утра, проснувшись, он был в состоянии лишь подавлять рвущийся из груди благодаря воспоминаниям визг и отвешивать себе пощечины в попытке собраться, взять себя в руки и прекратить думать. Отвлечься и забыть получалось ужасно — каждая секунда намертво отпечаталась в голове и проносилась перед глазами. Пока он чистил зубы, пока одевался, старательно натягивая воротник повыше, чтобы прикрыть фиолетовые пятна на коже, пока шел по улице, даже пока снова искал путь в злосчастное хранилище, как раз и ставшее причиной всего этого... Тачихаре просто хотелось застыть на месте и во всё горло закричать: "ЧТО ЗА ХЕРНЯ СО МНОЙ ПРОИЗОШЛА?!". Может быть, он слишком впечатлителен, но СЕКС С ДЗЁНО-МАТЬ-ЕГО-И-ВСЕХ-ОСТАЛЬНЫХ-РОДСТВЕНИКОВ-ЕСЛИ-ОНИ-ЕСТЬ-САЙГИКУ явно не входил в список обыденных вещей, которые можно было воспринять спокойно. И не просто секс, а секс потрясающий... Все попытки рационального обдумывания свелись к замирающему от возбуждения дыханию и прокушенной, чтобы спрятать идиотскую улыбку, губе. Легкая боль, после вчерашнего до странности приятно отдающая во всем теле, тоже не давала хоть ненадолго выбросить Дзёно из головы. Немудрено, что с таким уровнем концентрации с заданием он не справился... И что при взгляде на недовольного этим ищейку кровоподтеки от наручников и укусы начинали ныть с новой силой... Тачихара запустил пальцы в волосы, пытаясь их пригладить, но в итоге растрепывая рыжие пряди ещё больше, и задумался над выходом из этой ситуации. Но выхода не было. Слишком уж решительно настроенным казался коллега. Просто так его явно не отпустят... — Мы же вместе разработали план. Всё обсудили. Что могло пойти не так? Тебе тупость Тэттё передалась воздушно-капельным путем или что? — Ну не могу я открыто драться с шестерками мафии, это привлечет слишком много внимания! Если меня раскроют... — Да прекрати ты оправдываться! Всё, цыц. Пойдем. — Дзёно, которого логические доводы, видимо, не особо интересовали, схватил его за руку и потащил по коридору в направлении своей комнаты. Да, кажется, времени на переосмысление их взаимоотношений ему предоставлять не собирались... — Куда...пойдем? — Наказывать тебя, конечно же. До тебя, видимо, с первого раза не доходит. Ты меня очень разочаровал. Уже второй раз. И поплатишься за это. Дзёно мило улыбнулся, даже не скрывая, что всего лишь использует очередную неудачу коллеги как предлог для новых...как бы это назвать...издевательств. — Опять?! А может, мы всё же обойдемся...официальным выговором? Ну, например...зарплату сократить или отпуск... — с сомнением протянул Мичидзу, стараясь подавить свои эмоции. Он и сам не ожидал, что от слова "наказание" в груди что-то будет сладко ныть от волнения и предвкушения. — Тачи-кун, как ты думаешь, в какое бешенство придет замкомандира, если узнает про целых два твоих провала на задании? Между прочим, глава отряда уже неделю в командировке... Понимаешь, что это значит? Сейчас Теруко-сан...растерзает любого, кто её хоть каплю разозлит. — голос Дзёно понизился до доверительного шепота. — Ну же, не будь таким глупеньким. Ты же прекрасно знаешь, чего я хочу. Побудь немного послушным мальчиком, и я, так уж и быть, помогу тебе ещё раз. — А вам не кажется, что вы злоупотребляете своим положением в отряде? — Тачихара аж сам поразился собственной смелости. Или наглости. — Ох. Тачихара, моя ты прелесть. Если ты скажешь, что тебе не нравятся мои "злоупотребления служебным положением", так убедительно, чтобы я тебе поверил, я немедленно оставлю тебя в покое. — хитрая ухмылка давала понять: Дзёно и так всё прекрасно знал и в ответе не нуждался. — Ну, и что же ты молчишь? Язык проглотил? Или...боишься признать, насколько тебе понравилось? — Ладно! Согласен я. Делайте, что хотите. А под "помочь" вы что имеете в виду, Дзёно-сан? Тачихара без лишнего сопротивления прошел вслед за Сайгику и уселся на его кровати, сцепив руки на коленях и заламывая пальцы, чтобы хоть как-то утихомирить свое волнение. Тогда он ещё не знал, что опрометчиво сказанное "Делайте, что хотите" будет иметь катастрофические последствия... — Зависит от того, насколько хорошо ты будешь себя вести, — пробормотал сосредоточенно копающийся в ящиках стола Дзёно, — как минимум, прикрою перед замкомандира и ещё раз помогу составить план, а если ты будешь очень послушным, могу и лично сходить с тобой. О, нашел. Прекрасно. Раздевайся. В руках Дзёно оказался моток веревки. Тачихара нервно сглотнул — сердце, кажется, пропустило пару ударов — и непослушными пальцами попытался расстегнуть пуговицы на рубашке. Ему всё ещё не верилось, что это изначально не было сном и произошло — и происходит сейчас — на самом деле. Однако от любого прикосновения Дзёно он, как выяснилось, терял способность логически мыслить и сопротивляться. Да и не только от прикосновения... Вновь оказаться полностью беззащитным в его власти было жутко. И жутко возбуждающе... Хотелось бы верить, что сейчас он избавлялся от рубашки и расстегивал ремень из-за отсутствия выбора, но проблема в том, что выбор у Тачихары был. Однако он поддавался своим желаниям — и в итоге шел на поводу у желаний Дзёно. Сайгику стоял со сложенными на груди руками, нетерпеливо барабаня пальцами по предплечью, поэтому Мичидзу постарался отвлечься от лишних размышлений и сбросить одежду быстрее. Он замешкался перед снятием белья, но Дзёно продолжал хранить многозначительное молчание и ждать, так что свое стеснение пришлось побороть. Полностью раздевшись, Тачихара уселся обратно в ожидании дальнейших действий. — Ложись на кровать. — от ставшего приказным властного тона мурашки пробежали вдоль позвоночника. Дзёно подтолкнул его, чтобы переместить в горизонтальное положение, и устроился сверху. Глаза Тачи шокированно распахнулись, когда он ощутил на своем члене трение ткани чужой формы. Тем временем Сайгику размотал веревку — оказалось, это были две отдельные, не особо длинные — и отправил привычные белые перчатки в карман. Тачихара на автомате сложил запястья вместе и подставил так, чтобы было удобнее связывать, вызывая этим на губах Дзёно лукавую улыбку и тут же смущаясь из-за своего порыва. — Какой ты удивительно покладистый, золотце мое. Такой милый... Давай я сам. Хочу сделать немного по-другому. — он ласково провел ладонью по щеке Тачи и потрепал его по голове. После чего аккуратно начал обматывать веревкой правую руку, делая параллельные витки, тщательно следя за силой натяжения во избежание травм. Тачихара зачарованно смотрел на тонкие белые пальцы, ловко и изящно завязывавшие узел. Путы на запястье ощущались так, словно находились на горле — по крайней мере, ему физически стало тяжело дышать. Надежно привязав руку к столбику кровати, Дзёно протянул веревку через её спинку к другому столбику и повторил тоже самое с левой. Сайгику осторожно поправил подушку, удобнее положив чужую голову, и ему пришлось ненадолго пересесть, чтобы точно так же связать лодыжки. Буквально распяв партнера на постели, он с помощью способности мгновенно вернулся обратно, нависая над ним. Тачихара несколько раз дернулся, проверяя узлы на прочность. Неизвестно, где Дзёно научился так хорошо связывать (наверно, ему и не хочется этого знать), но факт остается фактом — привязан Мичидзу был безопасно, но очень крепко. Никакой возможности вырваться. Не получится ни отстраниться, ни сдвинуться с места. В этой позе он чувствовал себя ужасно беспомощным и уязвимым, полностью открытым для любых действий, которые взбредут коллеге в голову. Однако ему почему-то это ужасно нравилось... Сидящий на Тачихаре Дзёно сдавил его шею, удерживая на месте, и наклонился к его губам. Он целовал властно и грубо: покусывал и вылизывал трещинки на нижней губе, исследовал чужой рот, посасывал язык, заставляя тихо постанывать. Отпустил Сайгику только тогда, когда ускорившийся пульс должен был практически оглушать его, и, несмотря на легкое разочарование Тачи из-за перерыва, продолжил говорить. — Итак, Тачи-кун, что же мне с тобой сделать? Есть идеи? Может быть...выпороть? Чтобы ты извивался, скулил от боли и не мог нормально сидеть на следующий день? — одновременно с разговором Дзёно подушечкой большого пальца потирал сосок, что абсолютно не помогало Тачихаре сконцентрироваться. К его ужасу, мысли после слов Сайгику послушно заполнились чересчур яркими образами... Выпороть? Он на коленях Дзёно, издевательский шепот над ухом, свист рассекающего воздух ремня (или плети?), жжение и попытки не вскрикивать от особенно сильных ударов... Черт, он и сам не понимал, пугает его или всё же возбуждает эта фантазия. Наверно, обе эти эмоции более чем естественны рядом с Дзёно... — Или покрыть поцелуями каждый сантиметр твоего тела? Или...ласкать тебя до тех пор, пока ты не начнешь умолять разрешить тебе кончить? Ты будешь стонать, плакать, просить, но я буду касаться тебя медленно, неторопливо, так, что ты умереть будешь готов, лишь бы прекратить эту сладкую пытку? Или...— он обвел языком второй сосок и резко сомкнул на нем зубы, со злорадством слыша прерывистый вздох. У Мичидзу и из-за одной интонации и тех пошлостей, которые говорил Дзёно, в животе скручивался тугой узел от возбуждения, ему буквально хотелось завизжать. А эти дразнящие ласки распаляли его...чересчур быстро. — Может, отвязать тебе руку, чтобы ты сам удовлетворял себя, и приказывать тебе останавливаться перед разрядкой? Как много вариантов... Что думаешь? Вдруг в коридоре раздались шаги. Дзёно на секунду замер в задумчивости, потом очень нехорошо улыбнулся — у Тачихары засосало под ложечкой от дурного предчувствия — вскочил и направился к двери. — Дзёно-сан, вы...что делаете, не надо!!! Несмотря на испуганный писк связанного парня, дверь Сайгику всё-таки распахнул, и когда умная мысль использовать способность и заблокировать замок родилась в голове, было уже поздно. Буквально силой затянутый в комнату Тэттё замер, уставившись на открывающуюся перед глазами картину. Медленно перевел взгляд с неприлично довольного собой Дзёно на голого Тачихару, покрасневшего как рак и мечтавшего провалиться сквозь землю (или хотя бы сквозь кровать), снова на Дзёно, и снова — на Тачихару. Который сгорал со стыда, проклиная этого чертова слепого садиста-извращенца и собственное прекрасно заметное возбуждение. — Тачихара-кун. Тебе не холодно? — невозмутимым тоном поинтересовался Тэттё, всё ещё глядя на обнаженное тело, в позе звезды растянутое на постели. И сохраняя при этом совершенно непроницаемое выражение лица. Физических и моральных сил у Мичидзу хватило только на то, чтобы отрицательно помотать головой. Это серьезно единственный вопрос, который у него возник?! А Дзёно тем временем подтолкнул Тэттё глубже в комнату. — Тэттё-сан, мне нужна твоя помощь, — с каждой секундой эта хитрая ухмылочка на лице Дзёно пугала всё больше и больше. У него прямо-таки на лице было написано, что ему в голову пришла гениальная идея. Идея, которая явно ничем хорошим для Тачихары не обернется. — скажи, ты умеешь играть... в морской бой? Какой ещё морской бой... Это слуховые галлюцинации развились в результате стресса? Или у Дзёно какие-то беды с башкой? — Ну да. Умею. Когда в школе учился, мы часто на скучных уроках играли. А что? — Ну вот сейчас и посмотрим, насколько ты хороший игрок. — Дзёно почти силой впихнул в руки напарнику авторучку и усадил его на кровать. Кажется, он делал всё, лишь бы Тэттё не сбежал и не разрушил планы его сегодняшних развлечений. — Не откажешься сыграть со мной? — Ну ладно, если ты хочешь. Дашь листочек? — Нет, нет, нет, Тэттё-сан, мы будем играть не на листочках. — А на чем...? Разве можно играть без листочков, Дзёно-сан? — на лице Суэхиро появилось выражение легкого недоумения. — Тэттё-сан, сам подумай, если, конечно, умеешь. Мы будем играть вдвоем, а Тачихаре-куну станет скучно. Мы же, как старшие товарищи, не можем этого допустить, правда? — от этой ангельской улыбки у Тачихары пробежал мороз по коже. — Чтобы ему не было одиноко, мы будем играть на нем! "Что...ЧТО?! НА ЧЕМ ИГРАТЬ?!" Ему очень хотелось закричать это вслух, но от шока Мичидзу даже рта раскрыть не мог. Мир окончательно и бесповоротно сошел с ума. — Я раньше на людях в морской бой никогда не играл. Так правда делают? Я не знаю как... — Ничего, сейчас научишься. Всё когда-то бывает впервые. Вот смотри, твое игровое поле будет здесь, — Дзёно сам передвинул руку Тэттё в область рядом с сердцем. — что рисовать, ты знаешь. Буквы по вертикали, цифры по горизонтали. Приступай. Обычно Тачихара был не склонен к бессмысленным мечтаниям, но сейчас у него появилась несбыточная мечта: поменяться способностью с Дзёно. Потому что в данный момент ему безумно хотелось РАСТВОРИТЬСЯ В ВОЗДУХЕ, РАССЫПАТЬСЯ НА МОЛЕКУЛЫ И ИСЧЕЗНУТЬ ОТСЮДА К ЧЕРТЯМ. Он не знал, смеяться ему или плакать от этого безумного унижения. Сам факт присутствия Тэттё здесь, тем более в таких обстоятельствах, уже невыносимо смущал, а уж то, что он смотрит на Тачи без одежды и касается его... И ведь дальше будет еще хуже... Что самое ужасное — ни у кого из коллег не было с собой катаны, то есть даже попытаться перерезать веревки и сбежать с помощью дара не получится. Ну, как говорится, если изнасилования не избежать, расслабься и получай удовольствие... — Дзёно-сан, можно спросить? — Тэттё послушно щелкнул ручкой и начал примериваться к фронту предстоящих работ. — Тупые вопросы нельзя. — Просто я не совсем понимаю, зачем у Тачихары-куна руки привязаны. Господи...он ещё и не понимает... Мысль "Убейте меня кто-нибудь" прописалась в голове — видимо, на ПМЖ. — Я ни капли не удивлен. В тот день, когда ты скажешь что-нибудь умное, вселенная схлопнется. Затем, что он провалил миссию, и это наказание. Мотивация работать усерднее, так сказать. — Дзёно-сан, а почему ты, когда я допускаю ошибки на задании, просто бьешь меня и желаешь мне смерти? — Тэттё пытался провести через сосок ровную линию. Тачихара пытался призвать все свои навыки разведчика и не начать хныкать. — Тэттё-сан, если ты так хочешь, чтобы я тебя тоже связал и трахнул, — от этого замечания Тачихара как никогда сильно ощутил приближение инфаркта. — ты просто скажи — я обязательно засуну...твою катану тебе в жопу. — Учти, если ты будешь засовывать мою катану в Тачихару-куна, я пожалуюсь начальству. И если чужую. Тоже. — начальству...как обнадеживающе... Мичидзу поморщился от слишком сильно вдавленного между ребер кончика авторучки. Линии всё ещё не проводились нормально, и их приходилось повторять раза по три. Да уж. Художники нашлись. От слова худо. — Открой мне тайну мироздания: ты с рождения идиот или тебя просто в детстве вниз головой уронили с десятого этажа в чан с кофе и соевым соусом? — Нет, при таком падении я бы умер. — Было бы славно. — Дзёно-сан, если будешь снова желать мне смерти, я обижусь и не буду играть с тобой в морской бой. — правда, никакой обиды в его голосе не прозвучало. — Было бы славно. — пискнул Тачихара, наконец-то возвращая себе дар речи благодаря тому, что авторучку от него на пару секунд убрали. Впрочем, его страдания тут же продолжились. Раньше он и подумать не мог, что начертание каких-то двадцати линий может быть таким невыносимо долгим и мучительным процессом... Вдавливающаяся в его кожу ручка, чернильные полосы на груди, ничего не выражающий пристальный взгляд Тэттё и его дыхание, когда он с сосредоточенным лицом склонялся ниже — так, что задевал лежащего парня длинными прядями волос... Тачихара не знал, куда деть глаза. Смотреть на коллегу было стыдно, а не смотреть...как-то не получалось. Дзёно под шумок отошел от них и, забрав из ящика стола что-то ещё, устроился на кровати между ног Тачихары. Пока Тэттё дорисовывал второе поле из клеточек синхронно с первым (о котором Тачи благополучно забыл и теперь был крайне разочарован неожиданным продолжением), Сайгику незаметно для него развлекался тем, что пальцем выводил на внутренней стороне бедра круги, заставляя кожу покрыться мурашками и удваивая чужое смущение. — Тэттё-сан, ты ещё даже корабли не нарисовал? Ты чего задумался? Хватит уже, для тебя это неестественное состояние. Не перегружай мозг. Вдруг взорвется. — с притворной заботой поинтересовался Дзёно, скучающе продолжая поглаживания. — Извини, Дзёно-сан, я просто плохо помню стратегию построения японских военных судов в боевом порядке. Мы служим не во флоте, поэтому я не думал, что мне это понадобится. Мне кажется, они не влезают. — Кретин, это же игра, какая к черту стратегия! Просто расставь их как угодно, и всё! Давай, рисуй живо. У тебя две минуты до того, как мое терпение лопнет и я захочу тебя убить. Время пошло. Тэттё на пару секунд задумался. — Как угодно, да? Хм. Придумал. Да, так будет красиво. Размещение кораблей давалось несчастному Тачихаре ещё сложнее. Чересчур ответственный Суэхиро заштриховывал каждый очень скурпулезно. И долго. Очень. Долго. От закрашивания клеточки прямо посередине левого соска в течение тридцати-сорока секунд (специально он так издевается, что ли?!) Тачи чуть с ума не сошел и не смог сдержать тихого протестующего мычания. Но Тэттё спокойно продолжил рисовать — уже ниже. Ручка утыкалась в кожу немного болезненно, но страдания причиняла скорее моральные, чем физические. Унижение, которому его подверг Дзёно, сейчас довольно слушающий прерывистые вздохи и быстрое биение сердца, было очень, ОЧЕНЬ сложно понять и простить. Зачем он вообще приплел сюда своего напарника?! — Вроде я закончил, Дзёно-сан. — Не прошло и года. Тачихара-кун скоро заснет уже, а мне тоже надо рисовать. — раздраженно проворчал Дзёно, принимаясь с чем-то возиться. Скоро заснет? Да ладно. Вряд ли бы он, даже год не спав, смог бы уснуть в таких условиях. Однако времени на праздные размышления не было, потому что внезапно в руках Сайгику зловеще блеснул небольшой... скальпель?! Зачем ЕМУ СКАЛЬПЕЛЬ?! Дзёно протер кисти рук каким-то раствором — в воздухе запахло спиртом — затем полил им ватку и начал неспешно обрабатывать лезвие. Тачихара неотрывно, как завороженный, следил за каждым движением его пальцев. Но только когда пропитанная антисептиком ватка коснулась его бедра, он начал осознавать масштаб катастрофы. — Дзёно-сан, зачем это? — Тэттё избавил его от необходимости задавать вопрос. — Оу, ну знаешь, — абсолютно не скрывающий до жути довольной усмешки Дзёно старательно дезинфицировал каждый миллиметр кожи от паха почти до колена, оставляя на ней неприятное ощущение прохлады. — я ведь даже не смогу увидеть игровое поле, если нарисую его ручкой, правда? Это будет нечестно. Но по правилам я должен его нарисовать. Так что мне придется изобразить его немного иначе. Чтобы я мог его почувствовать. Тачихара нервно сглотнул, когда хирургический инструмент замер меньше чем в сантиметре от него. Казалось, что сердце билось где-то в горле. Однако Тэттё перехватил руку Дзёно и твердо сжал. — Нет. Это уже слишком. Ты не можешь ранить людей просто так. Тем более наших коллег. Такие санкции не предусмотрены уставом. Ох, Тэттё...прекраснейший человек в этой Вселенной...вмешался бы он раньше, цены бы ему не было. — Ты это Теруко-сан скажи, когда она снова будет угрожать вырвать нам ногти вместе с руками. — Дзёно недовольно поморщился от слишком сильной хватки и вырвал руку. (Свою. Не чужую.) — Больно, между прочим! Мог бы и помягче! Тупой Тэттё-сан! Кстати, твое имя и слово "тупость" начинаются с одной буквы, может, это судьба? Так, всё. Не наврежу я ему, успокойся. Тачи сам мне разрешил. — Тачихара, это правда? Тэттё внимательно посмотрел ему в глаза. Выражение лица напарника за его спиной стало практически угрожающим. — Тачихара-кун. — с нажимом произнес он, явно безмолвно намекая не оказывать сопротивления. — Всё...в порядке. Хорошо. — бездумно пробормотал Тачихара, сам не до конца понимавший, почему он вообще соглашается на это. "Хорошо"?! Какое нахрен "хорошо"?! Совершенно ничего хорошего во всем этом не было! И как он умудрился на самом деле разрешить сделать с собой ТАКОЕ?! — Вот и славно. Расслабься, золотце. Острие скальпеля коснулось бледной нежной кожи. Плавно скользнуло вниз, рассекая её. К счастью, давление не было сильным или резким: можно было не бояться серьезных травм. На середине бедра Дзёно остановился и приступил к второй линии. А напряженно застывший абсолютно без движения Тачихара перестал даже дышать, судорожно сжимая кулаки и впиваясь ногтями в ладони. В месте пореза началось легкое жжение — слегка пульсировала боль, постепенно выступали мелкие капельки крови. А ведь отчеты Дзёно прекрасно пишет...обычной ручкой... Но думать об этом уже поздно. Лезвие не было слишком острым, поэтому резало неглубоко. Сохраняющий молчание Сайгику сосредоточенно хмурился, нанося параллельные царапины одну за другой. Действовал он так аккуратно, как только мог, четко регулировал силу нажатия, чтобы случайно не повредить ничего жизненно важного. Тачихара напрягался всё сильнее с каждым новым порезом — мышцы сводило от попыток терпеть и сохранять абсолютную неподвижность, игнорировать жар, который распространялся дальше по бедру. В голове прокручивались красочные кадры (заодно со всеми известными ему молитвами и запасами нецензурной лексики) того, как скальпель соскальзывает, разрубает ему ногу и заставляет умирать от кровопотери. И даже напоминание о том, что он для этого чересчур маленький и недостаточно острый, успокаивало совсем чуть-чуть. — Тачи-кун, я же сказал расслабиться. Тебя почти трясет. Прекрати так нервничать, ну же. Я ни за что не причиню тебе вреда. — Дзёно, закончивший девятую линию, отвел инструмент в сторону и начал покрывать поцелуями границу раздраженной кожи, удовлетворенно хмыкая в ответ на тихое аханье. Он невесомо ласкал Тачихару, пока тот не обмяк под ним. — Вот, умница. Я сейчас продолжу, пожалуйста, не забывай дышать. Лезвие снова коснулось верхней части бедра, из-за чего адреналин вновь вскипел в крови, и двинулось перпендикулярно предыдущим линиям, образовывая первую горизонтальную полоску. Его кончик проходил через покрасневшие и кровоточащие порезы — боль вынудила Тачихару практически подпрыгнуть на кровати. К счастью, Дзёно вовремя отдернул руку и пригвоздил его обратно к постели. — Не надо, хватит! — Не дергайся, я же могу нечаянно порезать слишком сильно. — авторучка, всё ещё находившаяся у Тэттё, воткнулась Дзёно под ребро. Видимо, как альтернатива катане. Сайгику вскрикнул от неожиданности. Садистскую ухмылочку как ветром сдуло. — Ай! Да перестань уже! — Это ты перестань. Тебя же попросили. — Я перестану, если он захочет, а не если попросит! — Ты правда думаешь, что я поверю тебе? В то, что Тачихара-кун не хочет остановиться прямо сейчас? Мы с тобой являемся напарниками уже кучу времени, и я лучше, чем кто бы то ни было знаю, как тебе сложно оторваться от своих жестоких развлечений. — А по-моему, ему просто нравится кричать подо мной и умолять... — с философским видом изрек бессовестный засранец, который по несчастливому совпадению был его старшим по званию коллегой. Тачихара зажмурился — лишь бы не смотреть в глаза Тэттё после этого заявления. Несбыточная мечта номер два: чтобы этот штаб и всё в радиусе километра вокруг немедленно РАЗНЕСЛО ЧЕРТОВЫМ МЕТЕОРИТОМ. Впрочем, глаза закрывать не стоило...они удивленно распахнулись через пару секунд. Чужой язык заскользил по его бедру. Дзёно медленно вылизывал и зацеловывал нанесенные им же царапины, которые начало пощипывать из-за попадания слюны — Тачихара взвизгнул от смеси боли и странного, мучительного удовольствия. Сайгику, провокационно слизывающий его кровь с нижней губы, выглядел ужасно порочно и... противоестественно красиво. Невозможно было оторвать взгляда. — О чем думаешь, Тачи-кун? Неужели правда хочешь, чтобы я прекратил всё это, м? Поскуливающий Тачихара в этот момент мог думать только о поднимающихся чуть выше губах Дзёно и о расстоянии от них до собственного члена. О непозволительно маленьком расстоянии. Или непозволительно большом. Сложно определиться. — Дзёно-сан...пожалуйста... — "Пожалуйста" что? Хм. Знаешь, как мы поступим, Тачи-кун? Если ты будешь хорошим мальчиком и дашь нам с Тэттё-саном доиграть в морской бой, получишь награду. Только вот... — Дзёно резко оказался в паре сантиметров от его лица и прошептал в ухо. — Ты ведь не будешь меня разочаровывать и кончать без разрешения, правда? Иначе придется повторять до тех пор, пока не научишься выдержке. Рука Сайгику на секунду сжала его член, но тут же исчезла вместе с её владельцем — он вернулся на прежнее место и занялся игровым полем, пока Тачихара мысленно умирал от произошедшего только что. И больше всего его смущало непонимание мыслей Тэттё после этого эпизода: как он вообще воспринимает всё это? Хотя через пару мгновений Мичидзу напрочь забыл о беспокойстве. Разрезающее его плоть лезвие вынуждало забыть обо всем на свете: о безумном стыде, о тревогах, о чувстве вины, о желании прибить Дзёно за все его игры, о страхе того, что их странные взаимоотношения всплывут среди остальных коллег... Тачихара тихо хныкал и ерзал, когда жжение становилось почти нестерпимым, дрожал от задевающего предыдущие порезы острия скальпеля, которое создавало поверх новые, но теперь его крепко удерживали, не давая сдвинуться с места. Он никогда не считал себя мазохистом или что-то в этом роде — так, иногда мог дергать себя за волосы, кусать губы или вцепляться ногтями в свое тело, чтобы собраться и прийти в себя, например, когда нервничал (в мафии работа довольно напряженная) — но сейчас... Прикосновения Дзёно и боль, причиняемая им, заставляли сердце биться быстрее, гормоны кипеть в крови, а Тачи — постепенно сходить с ума от коктейля эмоций: страданий, наслаждения, возбуждения, страха, противоречивых желаний. Поцелуи, которые чередовались с царапаньем, приносили не меньше болевых ощущений. Но почему-то ему нравилось. Это было странно. Это было неправильно. Нужно, чтобы это быстрее закончилось. Все порезы на левом бедре были сделаны, но игровых полей должно было быть целых два... Казалось, что он больше не вынесет ни секунды. Накрыла легкая паника. Лезвие уперлось в нетронутое пока место... В кои-то веки Тачихара вспомнил про свою способность. Дзёно недоуменно изогнул бровь, когда скальпель завис в воздухе. — Тачи, что ты должен был делать? Вот черт. Этот изверг его убьет. — Быть...послушным мальчиком, — пролепетал он, не краснея от этой фразы только потому, что дальше краснеть уже было некуда. — А ты что делаешь? — Ну...не совсем то, что надо? — Вот именно. И я думаю, что следовало бы тебя проучи... — Дзёно-сан! — предупреждающе рявкнул Тэттё, вновь вонзая в коварно усмехавшегося напарника авторучку. — Ай бл... — Всё нормально, мне просто нужен...маленький перерыв. Полминуты, Дзёно-сан, прошу. — Ладно! — буркнул Сайгику, заново обрабатывая инструмент и кожу спиртом, пока Тачихара старался прийти в себя и немного абстрагироваться. С учетом изрезанного квадрата на нем, посылающего импульсы боли при любом движении, это было...сложновато. — Всё в порядке, я начну? — судя по всему, спрашивал он только для проформы. Чтобы ещё раз ручкой не получить. Тыкал Тэттё, видимо, очень больно... Вместо ответа Тачихара неуверенно угукнул. Продолжение "рисования" далось ему тяжелее: источников болезненных ощущений стало в два раза больше. Даже несмотря на то, что Дзёно милосердно приостанавливался, когда чувствовал, что это уже слишком — восемнадцать порезов казались вечностью. Только балансирование на грани боли с мучительно-приятным теплом внутри не позволило прервать это издевательство. Кровь с правой стороны Дзёно не стал слизывать. Он осторожно собирал её на скальпель и смазывал в клеточках — промежутках между порезами, расставляя свои корабли. Сначала Тачихара перепугался, решив, что он будет резать ещё, но, к счастью, в третий раз его пожалели. Однако упирающееся в и без того предельно раздраженную кожу лезвие вызывало будоражащее чувство опасности. Любое легчайшее касание всё равно становилось причиной прилива боли. — Ну, Тэттё-сан, начинай. Наконец-то, блин. — Ммм...А1? — Мимо. С банальностей, значит, пошел...ожидаемо от тебя. Ну, тогда тоже А1. — Попал. — слегка тыкнул ручкой Тэттё в место выстрела. — Ранил или убил, недоумок? — Убил. — Отлично, тогда...если хочешь выиграть у идиота, надо думать, как идиот. — Тачихара немного дернулся, когда Дзёно в задумчивости проследил верхний порез подушечкой пальца. — А3! — Мимо. — Суэхиро самодовольно хмыкнул. — А2. Дзёно скривился и кольнул в названную клеточку острием скальпеля: — Ранил. Давай дальше. — А3. — Мимо. А10? — Мимо. А4. — Мимо. К10. — Мимо! — Тэттё улыбнулся ещё довольнее. — А5. — Мимо. — Тэттё-сан, зачем вы туда бьете, если можете стрелять прямо в корабль? — за это замечание Тачихара получил кару в виде усилившегося нажима на царапины и прерывисто вздохнул от боли. — Тачи-кун, не вмешивайся, когда взрослые говоря...то есть играют. Тэттё-сан лучше знает, куда стрелять. — по выражению лица Дзёно было очевидно, что ему говорить нечто подобное ужасно противно, но ради продления страданий Тачихары он пересиливал себя. — К1. — Мимо. Ну...я так для надежности делал. В бою нельзя проявлять халатность и давать даже маленькой части сил противника шанс на побег. А если не все корабли были обнаружены радарами или есть подводные лодки? — Твою ж мать, Тэттё... — кажется, такую тупость напарника он не был готов выдерживать даже во имя своего безграничного садизма. — ЭТО ЕБАНАЯ ДЕТСКАЯ ИГРА, КАКИЕ НАХЕР РАДАРЫ И ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ! — Не выражайся, ты учишь плохому младшего коллегу. И прекрати причинять ему лишнюю боль. — Тэттё опять попытался уколоть Дзёно авторучкой, но тот успел применить способность. Правда, подзатыльника совсем не ожидал. Получив по голове, он состроил такую непонимающую обиженную моську, что Тачихара непременно умилился бы, если бы этот человек пять минут назад не вгонял в его плоть скальпель с безумным наслаждением на лице. А так он просто чувствовал себя отомщенным. Он уже говорил, что Тэттё — лучший человек во Вселенной? — От тебя, Дзёно, можно ожидать даже наличия подводных лодок. Ладно, буду верить в то, что ты не жульничаешь. Б2. — Убил. Я очень удивлен тем, что ты не натыкал кораблей по углам. Это же "красиво". — Нет, я другой порядок придумал. Тоже красивый. Моя очередь, да? Тэттё задумался над следующим ходом где-то на минуту, и Дзёно, не отличавшийся особым терпением (особенно в том, что касалось его напарника) подался вперед и как следует ущипнул его за задницу. Суэхиро медленно обернулся и очень удивленно посмотрел на принявшего прежнюю позу Сайгику, который с невиннейшей улыбкой спросил: — Что-то не так, Тэттё-сан? — Дзёно-сан, зачем ты щипаешься? — Я? — его актерскому мастерству можно было только позавидовать. — Я ничего не делал. Тебе, наверно, показалось. — Врешь. Ты же меня ущипнул. — Это не я, это...Тачихара. — Как? Он же связан. — И я задаюсь этим вопросом. Тачи-кун, как так вышло? — Даже не знаю... — буркнул Тачихара, пытаясь без помощи рук сбросить прилипшую челку со лба. Тэттё ненадолго отвлекся: бережно заправил мешающую прядь ему за ухо. Потребовались немалые усилия, чтобы сохранять внешнее спокойствие после неожиданно ласкового прикосновения — впрочем, Дзёно всё равно заметил изменения в пульсе и издевательски хмыкнул. — Заканчивай соблазнять Тачи-куна и ходи уже, тормоз. — Проверишь Е5, Дзёно-сан? — Мимо. Хм...В1? — Убил. — Д1? — Убил. Тачихара очень старался держать себя в руках и перестать вздрагивать от методичных уколов лезвием. Получалось не очень... Особенно в сочетании с теплыми, почти горячими руками Тэттё у себя на груди и слегка щекочущими перемещениями авторучки. — Ж1? — Снова убил... — Придурок, ты что, на полном серьезе расставил их рядами? — Ну так же эстетичнее — размер корабля сочетается с номером клеточк...кажется, я не должен был этого говорить. — Подожди-ка, но тогда у тебя корабли друг с другом бы соприкасались. Ты даже нарисовать их согласно правилам не можешь?! Какой же ты бесполезный! — Да по правилам у меня всё. Честно. Игра наконец продолжилась. Почти без споров. Что для Дзёно и Тэттё было практически подвигом. Но концентрироваться и следить за ходом боя для Тачихары было всё сложнее. Ему было жарко, изрезанную кожу жгло, ледяные пальцы Дзёно и горячие — Тэттё в самых чувствительных местах ужасно смущали, но... к своему стыду, он места себе не находил от возбуждения. Мимолетные касания Сайгику приносили то боль, то удовольствие и желание большего. Всего, чего Мичидзу сейчас хотел, это: чтобы эта чертова игра закончилась, чтобы его коснулись выше, чтобы рука Дзёно оказалась на члене, чтобы ему позволили в конце концов достичь разрядки... Он был уверен, что на оставшуюся жизнь возненавидит морской бой всеми фибрами души. Ожидание становилось всё более сложной задачей. Тачихара уже не мог терпеть это: запрокидывал голову, зажмуривал глаза и кусал губы, отчаянно сжимал в кулаках простыню, веревку — до чего мог дотянуться, только бы не начать позорно умолять. Голова кружилась, в ушах шумело так, что он перестал различать отдельные слова и понятия не имел, сколько времени уже прошло. Черт, он был готов к раскрытию в качестве разведчика, допросам и пыткам в Портовой мафии, но к таким играм собственных коллег его жизнь явно не готовила! — Эй, Тачи-кун, ты там живой? — голос Дзёно еле прорвался сквозь туман в голове. — Я тебя уже пятый раз зову. Чего ты застыл? Тэттё-сан, И3 и К3? — Убил. Это последний. — Ха, я и не сомневался, что выиграю. — Сайгику самоуверенно ухмыльнулся. — Победить такого "гения" как ты проще простого. Нет, это же додуматься надо поставить корабли в 4 ряда по номерам строчек и столбиков! — Я вообще-то успел уничтожить почти весь твой флот. — меланхолично заметил Тэттё. — Ну не весь же! Просто признай, что я тут самый умный! — Ты самый умный. — послушно повторил за ним Тэттё, правда, с едва заметной ноткой сомнения в голосе, которая явно бесила его напарника. — Вот именно. — Дзёно, к огромному облегчению Тачихары, убрал скальпель и переместился выше, ставя руки с обеих сторон от связанного парня. Он улыбнулся в чужую шею, оставил дорожку поцелуев на коже, слегка покусывая ключицу и места прежних засосов. Тачи под ним тяжело дышал, подставляясь под долгожданные прикосновения. Однако вопрос, что Тэттё думает о происходящем, всё ещё оставался актуальным. Впрочем, сейчас на это было наплевать — главное, чтобы Дзёно продолжал. — Тачи-кун был умничкой и заслужил небольшое поощрение, не так ли? Губы Сайгику спускались всё ниже, вздохи становились всё громче, но...вместо ожидаемых действий он с упоением начал аккуратно слизывать с бедер всю выступившую кровь до последней капли. Вампир он, что ли? А потом и вовсе прикусил поврежденную кожу — Тачихара вскрикнул, мелко дрожа от прострелившей его боли. — Не надо, перестаньте, пожалуйста! — Твоя кровь такая вкусная. Не смог удержаться. К тому же... — Дзёно мило улыбнулся, отстраняясь. — Тебе же нравится. — Это...слишком больно. — Но тебе всё равно нравится. Ты и сам знаешь, что мне лгать бесполезно, правда? В любом случае, прекращай бессмысленную болтовню. — Сайгику легонько провел языком по головке члена, вызывая тихий стон и отбивая всякое стремление спорить. Но тут же прекратил. Захотелось его убить. Или себя. Кого угодно, лишь бы он перестал издеваться. — А вот Тэттё-сан у нас непростительно прохлаждается. Тэттё-сан, думаю, как проигравший, ты обязан выполнить моё желание. Дзёно тихо зашептал что-то напарнику — не получилось разобрать ни слова — после чего с предвкушением усмехнулся. — Ты уверен? — Это же-ла-ни-е. Давай. Проиграл — отрабатывай. — Ладно. Тачихара думал, что после самой неадекватной партии в морской бой, какую только можно себе вообразить, он готов ко всему. Однако к рукам Тэттё на своей груди было удивительно трудно привыкнуть. Суэхиро перекатывал и так раздраженные после игры соски между пальцами, вызывая сладкий импульс возбуждения внутри. Тем временем Дзёно начал дразняще посасывать головку, обводя кончиком языка, но сразу прекратил, почувствовав попытку толкнуться. Продолжал снова — и останавливался в ответ на любое движение, не продвигаясь ни на сантиметр дальше. А затем и вовсе отстранился. Тачихара буквально заскулил от разочарования. Этого было недостаточно. Невыносимо мало. — Тачи-кун, я разве разрешал тебе двигаться? — Но не запрещали же... — Теперь запрещаю. — беспощадно ухмыльнулся Дзёно. — Я сам буду решать, сколько удовольствия тебе разрешено получить. Захочу — буду делать так хоть всю ночь. Мичидзу старался, правда старался собрать остатки самоконтроля и подчиняться приказу. Однако каждое прикосновение было сродни пытке. Дзёно вылизывал его член издевательски медленно, вынуждая извиваться и ерзать на постели, чтобы удержаться от запрещенных действий. Изрезанные бедра жгло. Натянувшаяся до предела веревка врезалась в запястья: руки сводило от желания вцепиться в белые волосы и до упора войти ему в глотку. Но привязан он был надежно — шансов на освобождение не было — так что мог лишь сдерживать стоны и сохранять максимальную неподвижность. Получалось плохо. Когда Дзёно внезапно наполовину взял член в рот, Тачихара не выдержал и выгнулся навстречу, за что тотчас же поплатился. Щипок прямо в области царапин вынудил взвизгнуть от боли и упасть обратно. — Тачи. Я же просил тебя не двигаться. Ты нарушаешь запрет. — наигранное разочарование в голосе не особо скрывало удовлетворение, которое получал Сайгику от своей власти над ситуацией. — У тебя отвратительные понятия о дисциплине, так что мне придется тебя наказать. Он вновь проводил пальцами и языком вдоль каждого пореза, легонько царапал ногтями, покусывал, сводя с ума обжигающей болью и приходящим после нее острым наслаждением. Но полностью игнорировал возбужденный орган, истекающий смазкой. — Блять... — сквозь зубы выдохнул Тачихара после очередного болезненного касания, получая за это ещё один щипок. — Будь повежливее, или мне наказывать тебя ещё и за ругательства? — Это просто ты на него плохо влияешь. Я же говорил. — подал голос до этого упорно молчавший Тэттё. — А ты явно не делом занят. Давай, продолжай. Хватит болтать. Как говорится, молчи — за умного сойдешь. Ты на умного не тянешь, но хоть на человека будешь похож. А я пока отдохну. Я же обещал наказание, не так ли? Тэттё послушно кивнул и обхватил чрезмерно чувствительный сейчас сосок губами, втягивая в рот, прикусывая и облизывая. Свободной рукой он всё ещё тискал второй. От движений его языка линии, проведенные авторучкой, смазывались, но ему это, видимо, было безразлично. Впрочем, Тачихаре тоже. Он нетерпеливо постанывал, отчаянно желая потереться хоть обо что-нибудь и достичь разрядки, но Дзёно больше его не трогал и специально пересел подальше, чтобы наслаждаться его страданиями оттуда. А Тэттё продолжал ласкать, поднимаясь уже выше и осыпая поцелуями его кожу. Суэхиро резко замер и повернулся к напарнику: — Дзёно-сан, а можно мне поцеловать Тачихару-куна? — Спроси об этом у него. Развернувшийся обратно Тэттё посмотрел ему в глаза своим обычным нечитаемым взглядом. В уголке губ у него осталось синее пятнышко. — Тачихара-кун, можно тебя поцеловать? — Ну...наверно... — Нет-нет, — вмешался Дзёно. — Так неинтересно. Пусть сам попросит. Его напарник не стал возражать и застыл в ожидании, слегка выкручивая соски и не прервая зрительного контакта, что довольно смущало. Тачихара даже слегка растерялся. Он на самом деле должен это сделать? Почему? Зачем? Но, прислушавшись к себе, Мичидзу понял, что мысль о поцелуе с Тэттё не вызывает у него отторжения. К тому же, в голове царил сумбур, от возбуждения было сложно соображать, так что, чем раньше он выполнит все странные прихоти Дзёно, тем быстрее это всё завершится. Да и не то чтобы он сам этого не хотел... по крайней мере, сейчас. — Тэттё-сан, эм...поцелуйте меня? Пожалуйста... — с учетом того, что рука Сайгику наконец оказалась на его члене и начала немного поглаживать, голос Тачихары приобрел умоляющие, почти истеричные нотки. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Он и сам не до конца понимал, кого и о чем именно просил, но Тэттё накрыл его губы своими — и Тачихара застонал ему в рот, потому что Дзёно сразу взял его член практически до основания. Язык Тэттё проникал дальше, углубляя поцелуй и оставляя горьковатый химический привкус чернил, но Тачи не обращал на это внимания, утопая в долгожданном удовольствии. Он был уже очень близок к кульминации, однако...судьбу лучше не испытывать. Поэтому ему пришлось (с большим сожалением, надо заметить) перестать целоваться. — Дзёно-сан, можно мне кончить? Пожалуйста...я не могу больше! Черт, говорить такое всё ещё было ужасно странно, но едва ли у него был другой выход. Способность чувствовать стыд отключилась ещё где-то на втыкании в него скальпеля. А сейчас он был готов практически на всё, что угодно. — Досчитай до пяти. Вслух. После этого делай, что хочешь, золотце. — Сайгику усмехнулся и вернулся к прежнему занятию. — Хорошо. Раз... Дзёно с членом во рту, раскрасневшимися щеками, заправленными для удобства волосами и припухшими губами выглядит ужасно пошло, но так красиво... Никто уже не мешает толкаться ему в ответ, вбиваясь глубже и сходя с ума от удовольствия. — Д-два... Тэттё ласкает его соски, целует в шею, поднимается выше, облизывая мочку и языком играясь с сережкой-гвоздиком. Пять секунд — совсем маленький срок, но сейчас они кажутся вечностью. — Три... Сдерживаться всё сложнее, он почти сорвался. Язык заплетается, говорить трудно. Нужно просто считать быстрее... — Че...ты...ре... Дзёно наращивает темп, заглатывает всё больше. Тачихара корчится в мучительно-приятной судороге, уже не различая, где находятся чьи руки и губы. В голове нет ни одной связной мысли. — Пя...ть.... Тэттё снова поцеловал его — со страстью и напором, заставляя задохнуться. И одновременно оргазм накрыл Тачихару с такой силой, что в голове оглушительно зазвенело, а в глазах потемнело так, словно он вот-вот потеряет сознание. Туман в мыслях начал постепенно рассеиваться через пару минут. По телу разливались волны посторгазменного удовольствия. Дзёно в это время занимался распутыванием узлов: освобождал от веревки, сворачивал её как раньше, чтобы убрать на место, и осторожно массировал затекшие конечности. Его напарник сидел на стуле и с сосредоточенным выражением лица старательно пытался оттереть пальцы от чернильных пятен. Губы у него тоже были синими, авторучка размазалась и по подбородку. Он машинально облизнулся. — Тачи-кун, я сейчас протру порезы, потерпи немного, будет щипать. Тэттё-сан, а ты чего там так зловеще причмокиваешь? — привычным саркастичным тоном поинтересовался его напарник, приступая к обработке царапин смоченной в перекиси ваткой. Он тщательно протирал каждую и иногда легонько дул на болевшие места. Продезинфицировав всё ранки, Дзёно той же ватой стер с его груди разводы от чернил. — Да вот думаю...у ручки вкус такой...прикольный. Наверно, чернилами можно голубику заправлять...или ежевику... — ОН УЖЕ И АВТОРУЧКИ ЖРЕТ?! СВАЛИ ИЗ МОЕЙ КОМНАТЫ НЕМЕДЛЕННО, ИЗВРАЩЕНЕЦ! Дзёно швырнул ему в голову баночку с перекисью (к счастью, закрытую) и вновь вернулся к медицинским манипуляциям. Он нанес на бедро Тачихаре, безропотно переносившему неприятные ощущения, какую-то мазь и туго перебинтовал, скрывая под повязкой весь поврежденный участок. Завязал аккуратный бантик и принялся за наматывание второго бинта. — Вот и всё. Хорошо бы ещё пару дней обрабатывать и делать перевязку. Можешь зайти ко мне завтра, Тачи-кун. — Тачихара-кун, если Дзёно-сан будет тебя обижать или причинять боль, пожалуйста, скажи мне. Я с ним обязательно разберусь. — Тэттё не смотрел на него, всё ещё занимаясь удалением пятен от авторучки при помощи спирта — так, словно это была самая увлекательная вещь в мире. — Да умолкни ты уже наконец. — пробурчал в его сторону Дзёно и завернул протестующе пискнувшего Тачихару в своё одеяло, как рулетик. Мичидзу хотел бы возмутиться таким бесцеремонным обращением, но он устал настолько, что выпутаться из одеяла и выбраться было для него непосильной задачей. Как и пошевелиться в принципе. По телу разливалась приятная истома. Так что он позволил делать с ним всё, что угодно. Сайгику укутал его поплотнее и быстро поцеловал в лоб, после чего дернул напарника за локоть, утаскивая из своей комнаты. — Отдохни, Тачи. — и тихо прикрыл за собой дверь. Уже из коридора раздавались его удаляющиеся шаги и возмущенные возгласы в адрес Тэттё. — Твой идиотизм переходит все границы, чертов ты пожиратель ручек! Я не могу так долго выносить твое общество, у меня начинается аллергия! Пожалуйста, просто окажись в паре тысяч световых лет от меня или просто умри сию же секунду! Если ты ещё хоть раз мне попадешься, я... Продолжения перепалки Тачихара уже не слышал. Он слишком утомился, всё тело гудело от усталости, глаза слипались... Поэтому он уткнулся в подушку Дзёно и, согревшись и расслабившись, провалился в сон.