Выбор

Энакин захлопнул дверь с раздраженным рычанием. Все были против него. Все его ненавидели. Он хотел к матери. Он хотел, чтобы Оби-Ван вернулась. Он хотел… — О, ты уже вернулся? Энакин резко обернулся и показал мужчине средний палец. — Понятно, — мужчина обратно зашёл на кухню. — Голоден? — Я не буду есть твою стряпню. Тем не менее, он последовал за старшим джедаем. — Что нового? — Ксанатос разлил суп в две тарелки, протянув одну ребёнку. — Ничего, — Энакин зло стукнул ложкой об стол. — Мне всего-то снова напомнили, из какой дыры я пришёл и кто я. — Кем ты был. — Ха. Попробуй это им объяснить. Долгое время стояла тишина, не считая звона посуды. — Оби-Ван вышла на связь. Ложка выпала из руки. Энакин лихорадочно изучал лицо Ксанатоса, выискивая признаки лжи. — Что? Когда? Что она говорит? Когда она вернётся? С ней всё хорошо? Ксанатос нахмурился. — Медленнее, мелочь, — он, сама невозмутимость, продолжил есть свой суп. — Она на Мандалоре. Скоро вернётся. С пополнением. Энакин, не успевший оправиться от прилива радости, нахмурился. — С пополнением? Что это значит? — он внезапно почувствовал ком в горле. — Она… нашла ребенка с силой? Главным страхом Энакина было не то, что его исключат из Ордена или запретят учиться, а то, что Оби-Ван бросит его. Откажется от проблемного ребёнка, который был навязан ей предсмертной просьбой учителя. Который умер, защищая его, Энакина. И если Оби-Ван на свой миссии, которая длилась десять месяцев и две недели, нашла ребёнка, способного к Силе, не променяет ли она его на Энакина? Не будет ли ей удобнее с юнлингом, который будет слушать её и следовать её приказам? Не будет ли ей лучше без Энакина? — Ну, можно и так сказать, — сердце Энакина упало в пятки. — Ребёнок с ней будет, но не способный к Силе. На мгновение Энакин расслабился. Значит, ему ничего не угрожает. Но потом до него дошло осознание. Зачем Оби-Ван привезёт в Храм ребёнка без Силы? Неужели… — Думаю, ты и сам догадался, — Ксанатос встал помыть посуду. — Это ребенок Оби-Ван. Дыхание остановилось. Оби-Ван была лучшим джедаем из всех, кого знал Энакин, но разве это гарантирует то, что она не бросит Орден ради спокойной жизни со своей семьёй. — За почти прошедший год произошли, мм, непредвиденные обстоятельства, и Оби-Ван столкнулась с беременностью, поэтому её не было так долго. — Разве она не могла родить ребенка здесь? Под наблюдением Целителя Че? Зачем ей было оставаться на Мандалоре? — логически Энакин понимал, почему она осталась на Мандалоре вынашивать ребёнка, которого там и зачала. От этого не становилось легче. — Энакин… Я уверен, мне не нужно объяснять тебе, кто участвует в процессе зачатия у Стьюджони и Мандалорцев, — Ксанатос повёл плечом. — Отец ребёнка настоял на том, чтобы лично наблюдать за состоянием здоровья Оби-Ван. Энакин опустил голову. Весь год Оби-Ван была с мужчиной, от которого родила и, вероятнее всего, была с ним близка всё время. Возможно даже полюбила его. Теперь они были полноценной семьёй. Ни один человек, даже джедай, не поставил бы приоритет в сторону падавана, тем более тому, кто вечно создаёт проблемы. — Отец ребёнка прилетит с ней. Когда придёт Оби-Ван он с ней попрощается. — О. И когда она… они приедут? Ксанатос только собрался сказать, когда дверь открылась. Немногие люди знали код от комнаты Энакина и Оби-Ван… Куинлан Вос, запыхавшийся, забежал в комнату. — Оби-Ван вернулась! Ксанатос, наконец сбросив маску безразличия, рванул из комнаты в Центральный Вход, где, как можно было увидеть из окон, столпился весь Храм. Вос и Энакин побежали за ним. Когда они, немного злоупотребив Силой, добежали до корабля, двери только-только открылись. И показался силуэт. Оби-Ван. С момента смерти Квай-Гон Джинна, два года, Оби-Ван начала отращивать волосы. Сейчас они были собраны в две косы, лежащие по разные стороны, и доставали до груди. Она казалась выше с последней их встречи. Одета в изысканное платье, светло-голубое, в котором были видны все изгибы её тела, чего не было в джедайских одеяниях. Её лицо сначала было неуверенным и всё замолчали, но когда её губы изогнулись в вечно мягкой улыбке… Все разразились радостными возгласами. Даже Мастер Винду позволил себе улыбку. Храму не хватало Оби-Ван Кеноби. А сейчас… На её руках был укутан маленький свёрток. Оби-Ван держала его с необычайной нежностью и так крепко, что если бы кто-то попытался притронуться к нему, она бы убила одним взглядом. Кроме человека, стоящего позади неё. Это был высокий мандалорец, почти на две головы выше самой Оби-Ван, и он обнимал её за талию, другой рукой придерживая ребёнка. Они были такой красивой семьёй. Энакин почувствовал себя лишним. Слёзы наворачивались на глаза и он хотел убежать, но тут взгляд Оби-Ван остановился на нём. Она улыбнулась ему, но улыбка не дошла до глаз. В её голубых глазах было столько боли и печали, что Энакин немного удивился — она, видимо, всё-таки привязалась к нему, раз с такой грустью расставалась… И тут она развернулась к мужчине, еле заметно кивнула ему. Он в лице тут же помрачнел и с тоской кивнул ей в ответ, перенимая ребёнка в свои руки. Прежде чем Оби-Ван сошла с корабля, они обменялись лёгким поцелуем, что поверг всех в шок, но никто ничего не сказал. Энакину показалось, что все вокруг поняли то, что не понял он. Оби-Ван спустилась с лестницы, бросила последний взгляд на мужчину с ребёнком, и корабль улетел. Взгляд Оби-Ван стал пустым, но она повернулась к Мастерам, и толпа начала расходиться, как бы сильно все не хотели лично поговорить с Оби-Ван. В конце концов остались только Мастера Йода и Винду, Энакин и Оби-Ван. — Миссия завершена, Мастера. Я могу идти? — Долг свой выполнила ты, дитя, — Мастер Йода сочувственно улыбнулся. — Идти свободна ты. — Ты всё ещё можешь изменить свой выбор и вернуться к своей семье, рыцарь Кеноби. — Я знаю, Мастера, но, — внезапно Оби-Ван повернулась к Энакину, и теперь её глаза сияли. — Мой долг перед моим падаваном я ещё не выполнила, — обращаясь к Мастеру Йоде, она серьезно продолжила. — Я сделала его своим падаваном и я буду той, кто в последующем отрежет его косу, пройдя с ним весь путь до посвящения в Рыцари. Это мой долг, выше которого для меня ничего нет. — Тогда, дитя, — Мастер Йода отступил на шаг. — Задерживать не смею я тебя. Твоего падавана укротить не сможет никто, кроме тебя. Мастера ушли, и Энакин почувствовал тяжесть в груди. Выбирая между ним и своей семьёй, Оби-Ван выбрала его… Ему всё ещё казалось это шуткой. Сейчас корабль прилетит обратно и Оби-Ван уйдет, навсегда, и Энакин останется один. Не могло ему так… Не успел он довести мысль до конца, как его притянули в крепкие объятия. Энакин вздрогнул. И заплакал, как бы не упрямился. Совсем скоро его тихие слезы превратились в рыдания и он цеплялся за своего Учителя, как за свою мать, когда его забрали с Татуина. Энакин плакал и плакал, словно ему снова пять лет и Уотто в первый раз оставил его на ночь на улице, а утром мама прижала его к своей груди, прося больше не переговариваться с их хозяином. А руки Оби-Ван гладили его по спине и она шептала ему нежные слова, что-то о том, что никогда не бросила бы его. Было не сложно поверить.