Молчание

Каждый день он приходит к нему. Бесшумно проскальзывает в палату, стараясь быть незамеченным другими членами семьи, и молчит. Присаживается на подоконник, всматриваясь в суматоху улицы за окном, не бросая не одного взгляда на лежащего на кровати мужчину. Множество мелких проводов тянуться к обездвиженному телу, пытаясь продлить его жизнь. Сердце, которое бешено, колотилось при каждой их встречи, запинаясь, тихо постукивает в перебинтованной груди. Иногда оно замирает и Хибари в такие моменты перестает дышать, боясь услышать его последний удар. Но сердце, будто улавливая мысленные просьбы, снова стучит, неуверенно, с перебоями, продлевая моменты близости на секунды. Кея не хочет на него смотреть, не потому что боится встретиться с выразительными шоколадными глазами, от которых он десять лет назад просто сходил с ума, подчиняясь. Он не хочет видеть его слабым, беспомощным, жалким травоядным, балансирующим между жизнью и смертью. Тихий писк приборов нарушает царящую тишину, и Облако сжимает пальцы в кулаки, продолжая молчать. На протяжение десять лет они хранят эту тишину. Да и что нужно говорить, пропитанное прошлым «прости» или охваченное надеждой «вернись». Даже если Хибари и жалеет о чем то, говорить об этом он вряд ли собирается... И снова он тенью проскальзывает в помещение. Гордой походкой пересекает палату, подходя к окну. Отодвигает тяжелые шторы, впуская в охваченную тенями палату июльские лучики солнца. Он не ощущает тепло. Свое тепло он потерял уже давно, уничтожив его своими собственными руками. Все десять лет его окружал лишь холод. И только сейчас Хибари отчетливо ощущает его действие, не пытаясь скрыть охватившую тело дрожь. Ветер приносит с собой аромат апельсинов с корицей, пытаясь разбавить красками жизни спертый, пропитанный медикаментами воздух. Облако опускает глаза, рассматривая собственные ладони, вспоминает… - У тебя десять секунд… Кея лежит на крыше с закрытыми глазами, ощущая, как его персональное Небо склонилось над ним, и с интересом разглядывая хмурое лицо. Это их игра, своеобразная тренировка для Хибари, чтобы он спокойнее воспринимал прикосновения Дино. Обычно Мустанг сразу же набрасывается на него со страстным поцелуем, проникает в его рот, проводит кончиком языка по зубам, ласкает его язык, легонько кусая. Его поцелуи как фейерверки, и Хибари часто ловит себя на мысли, что скоро потеряет контроль и отдастся во власть этого травоядного. Но спустя десять секунд, мерзкий голосок в его голове, по имени гордость, напоминает ему об установленных принципах жизни, которым он не намерен изменять, и Дино снова получает тонфа в глаз, чтобы через неделю появится на крыше школы для начала новой игры. Но сегодня что-то не так. Ветер слишком сильный, Учитель почему-то тихий. Не спешит. Не набрасывается на Хибари. Не разбрасывается громкими словами любви. И брюнет злиться. Его раздражает неизвестность, но стараясь сдерживаться, чтобы не забить Коня до смерти раньше времени, мысленно начинает отсчет. Один, и теплые пальцы Дино невесомо обводят линию его губ, медленно двигаясь, от одного уголка до другого, и в обратную сторону. Два, и Кея чувствует, как подушечки пальцев ненавязчиво надавливают на нижнюю губу, слегка оттягивая ее вниз. Хибари ощущает горячее дыхание и мимолетно улыбается, чтобы через секунду снова нахмуриться, ловя почти беззвучное, легкое и недолгое прикосновение к губам. Невесомый поцелуй солнца, простое секундное прикосновение губ, несущие в себе ароматы лета. Три, и Хибари мысленно отмечает, что уже проиграл Мустангу в своей же игре. Но ведомый любопытством, продолжает наслаждаться теплыми прикосновениями, от которых почему-то становиться невыносимо жарко. Вот уже пальцы исследуют щеки, поглаживают закрытые веки, спускаются вдоль скулы, переходя на пульсирующую, на шею жилку, и парень ощущает легкое прикосновение кончиков зубов к коже. Пальцы медленно опускаются по шее к ключице, и снова едва ощутимое касание губами. Кея сглатывает, понимая, что лишь прикосновений ему мало, и он хочет, чтобы на смену пальцев пришли губы Дино, горячие, манящие, отдающие горечью шоколада. Мириады ласк… Хибари сбивается со счета. Голова кружится. От каждого прикосновения перехватывает дыхание. Сердце колотится так, будто готово пробить грудную клетку. Сильно. Безжалостно. Хибари непроизвольно сводит дрожащие колени, покрепче сжимая рукоять тонфа уже вспотевшими ладонями. Он теряет контроль над собой, и от этого становиться страшно. Кея ощущает себя жертвой, жертвой автокатастрофы и самое неприятное, ему это нравиться, безумно, до дрожи, до безудержных мурашек по телу. А пальцы блондина перебирают пуговицы рубашки, не расстегивая. Кончик ногтя скользит по коже, будто лезвие конька по льду, вырисовывая несказанные слова, и Облако с силой сжимает зубы, чтобы не сорваться и не попросить о большем. Не в его правилах умолять. Но сейчас от одних прикосновений Мустанга хочется наплевать на свою гордость и отдаться этому человеку целиком без остатка. Но нет. Хибари продолжает сдерживаться и лишь приоткрывает глаза, из-под полуопущенных век наблюдая за любимым человеком. Пальцы спускаются вдоль руки, прикасаются к ладошке, вычерчивая каждую линию судьбы. Любимые губы целуют запястье. - Ты проживешь дольше меня, - нарушает тишину Дино, сплетая свои пальцы с пальцами Хибари. - Ты собрался умирать Конь? - Нет, но если это произойдет, обещай, что я умру от твоей руки… Хибари сглатывает, до треска сжимает шторы, и впервые за долгие недели ожидания переводит свой взгляд на любимого человека. В горле стоит ком. Но вопреки ему, хочется прокричать, что у Дино есть десять секунд, чтобы очнуться, чтобы посмотреть на него своими искрящимися счастьем глазами, и улыбнутся как прежне, нежно, по-детски. А затем он лично исполнит свое обещание и забьет его до смерти. Но слова готовые сорваться с губ минуту назад снова застряют, так и не достигнув своего адресата. Хибари разворачивается, и покидает палату, не проронив ни слова… Когда он приходит снова, то натыкается на выходящего из палаты босса. Тсуна лишь улыбается, приподнимая краешки губ, радуясь, что Хибари снова появился. Небо Вонголы не задает лишних вопросов, не останавливает своего хранителя, лишь тяжело вздыхает. Он давно уже знает о его тайных похождениях, и всегда стараясь не мешать, проскальзывал в палату после ухода Хибари. Присаживался на стул около кровати, сжимал дрожащими пальцами холодную руку и, вымучено улыбаясь, шептал молчаливому собеседнику одни и те же слова: «Дино-сан, он приходил. Он был здесь, рядом с тобой»… - Хибари сан, - резко начинает Тсуна, боясь даже взглянуть на своего хранителя, - вы бы поговорили с ним, я уверен, он услышит, он… - и Небо замолкает, обессилено опуская руки. Хибари ничего не говорит, он лишь заходит в палату, оставляя измученного переживаниями босса без ответа… Он снова здесь. Хибари не понимает, зачем изо дня в день приходит сюда. Зачем просиживает часами на стуле, разглядывая забытые черты. Хибари упирается взглядом в стенку, отчетливо ощущая, как выстроенная им пирамида норм и догм поведения, медленно заваливается, разрушая принятые им правила существования. Парень отчетливо слышит треск, звук с которым медленно, но уверенно рушиться вся его гордость, все его моральные устои, вся его жизнь. Хибари пытается вспомнить в какой момент Дино стал для него важным, необходимым. Когда он так прочно засел в его сердце, занимая главную ступень в его жизни? А сейчас эта ступень рушилась, и Хибари чувствовал, что еще чуть-чуть и все, что он с таким усердием выстраивал на протяжение десять лет, рассыплется, будто карточный домик. Впервые он не хочет сражаться, бороться, защищаться. Ему больше нечего защищать. Впервые хочется бежать. Но Хибари лишь замирает на месте, как и тогда, десять лет назад… - Хватит, - с уст Дино это прозвучало настолько тихо, что Кея подумал, что он ослышался. - Довольно, - чуть громче произнес Кавалоне, еще ниже опуская голову и пряча глаза за нависшей челкой. Хибари лишь усмехнулся, думая, что это очередной приступ истерики. Сейчас поплачется, отсидится в своей Италии, остынет и вернется. В очередной раз приползет к нему на коленях, вымаливая прощение, и будет преданно смотреть в глаза, как изголодавшаяся по ласке зверюшка. Поэтому, молча, смотрит, как любимый, пряча глаза, собирает свои вещи. Так же молча, наблюдает, как он покидает квартиру, так ни разу не посмотрев в его сторону. Даже проигнорировав тревогу, на мгновение охватившее сердце, он не останавливает Дино, провожая взглядом красный автомобиль. Но он не вернулся. Не позвонил. Исчез. И вместо того чтобы как истинный хищник бросится в погоню, повинуясь инстинктивному позыву «догнать, схватить и укусить». Он просто отпустил… Пальцы каждый раз тянутся к нависшей на глаза прядке, чтобы убрать, вернуть на место, сделать все как было ранее. Но уже не будет как ранее. И рука на полпути замирает, и снова возвращается обратно. Хибари боится прикоснуться, боится нарушить иллюзию сна, в которой пребывает Дино. Боится потерять надежду, как и все остальные. Поэтому продолжает, молча сидеть, восстанавливая в памяти полюбившееся лицо. Хочется разгладить появившуюся со временем изогнутую морщинку на лбу, прикоснуться к складочкам в уголках губ, зарыться в отливающие золотом локоны, поцеловать закрытые веки, пробуждая от длительного сна… Хибари раскачивается на стуле, невидящим взглядом рассматривая потолок с блуждающими по нему солнечными зайчиками. На тумбочке, стоит засохший букет ромашек, который неясно, почему до сих пор не выкинули или заменили свежим; стаканчик со свежо сваренным экспрессо с их любимой кофейни; там же валяются и тонфа. Хиберд прыгает по подоконнику, настойчиво пытаясь достать забывшуюся в углу муху, очередного нарушителя порядка. Хибари закрывает лицо руками и открывает рот в беззвучном крике. Гнев и злость переполняет его, готовые впервые за долгое время выплеснуться наружу, утопив в жажде разрушения весь окружающий мир. Кея вскакивает на ноги, хватаясь за брошенные тонфа, и подходит вплотную к больничной койке. Убить, стереть, уничтожить. Чтобы не ощущать отчаянье, страх, угрызения совести, горечь. Замах… и тонфа встречаются с тумбочкой. Ваза со звоном разбиваться, окропляя водой и мелкими осколками Хибари, засохшие лепестки рассыпаются по полу. Стаканчик с кофе перекидывается, и коричневая жижа медленно стекает по тумбочке на пол, заливая опавшие цветки. Кея ощущает холод. Могильный холод. Он падает на колени, дрожащими пальцами прикасаясь к руке Дино. Губи, лихорадочно и беззвучно что–то шепчут, утыкаясь в линию жизни на большой холодной ладони… - Хибари-сан! – Тсуна влетает в вестибюль больницы, сбивая с ног молоденькую медсестричку. Хватает за руку удивленного хранителя, и тащит по уже давно изученному вдоль и поперек коридору. Обычное «Камирокос», теряется, так и не успев сорваться с губ. На краю сознания, мелькает мысль, что произошло, что-то ужасное. И Хибари ощущает, как у него подкашиваются ноги. Тсуна что-то тараторит, но из-за его тяжелого дыхания и периодическим всхлипываниям, Кея не может разобрать, ни единого слова. Страх, серебристой змейкой, заползает под кожу, больно кусая своими зубами, парализуя ядом отчаяния. Они врываются в палату, и Хибари широко открывает глаза, встречаясь с уставшими шоколадными. Дино лишь вымочено улыбается краешками губ и беззвучно шепчет одно единственное слово… Он умер в тот же день, придя в сознание лишь на секунду. Врачи пожимали плечами, и твердили лишь то, что Кавалоне очнулся неосознанно, и вряд ли понимал где он находится, и кто перед ним. Он умер безболезнено, сердце не выдержало нагрузки, но с именем хранителя Облака на губах. На похороны Хибари не явился. Просто взял очередное задание и уехал в длительную командировку, даже не предупредив о своем отъезде босса. Тсуна не настаивал. Он понимал и верил, что когда-нибудь Хибари решится и навестит его старшего названого брата. А сейчас он хмуро рассматривал своего хранителя, который всего час назад вернулся с задания, и как прежде с невозмутимым лицом докладывал о произошедших событиях. - Это все Хибари-сан? - Тсуна поерзал в кресле, явно нервничая, что не ускользнуло от взгляда мужчины. - Да. - Тогда есть разговор. – И не ожидая возражений, встал со стола, кивком головы велев Хибари следовать за ним. Таким своего босса Облако видело впервые, он не отводил взгляда, как это было прежде, в голосе хоть и проскальзывало волнение, но в нем и появилась твердость, и нотки, заставляющие подчиняться немедленно. Значит, случилось или что-то уж реально серьезное. Или же Тсуна наконец повзрослел. Второй вариант был маловероятен, поэтому Хибари нахмурился, чувствуя неладное. Они пересекли полностью всю базу, направляясь в лично отведенное для Хибари крыло, и Десятый без промедления перешагнул запретную черту, заходя в седзе. Сказать, что Кея опешил, это ничего не сказать. Но прежде чем выхватить тонфа, хранитель впал в оцепенение, уставившись на своего помощника Кусакабе, играющего в сеги с ребенком. Тсуна моментально перехватил тонфа, крепко сжимая, будто предупреждая и явно нарываясь. - Хибари-сан? - Кусакабе вскочил на ноги, а мальчишка спрятался за его спиной, с любопытством выглядывая из своего укрытия. - Кусакабе, что это еще за нарушение дисциплины? Что делает ребенок на моей территории? - Это сын Дино-сана, с сегодняшнего дня вы, Хибари-сан, являетесь его опекуном. Это его последняя воля. Хранитель очередной раз остолбенел, с широко открытыми глазами уставившись на Десятого Вонголу. Они что все окончательно охренели? - Я вам не нянька, - процедил сквозь зубы Хибари, окидывая убийственным взглядом своего нерадивого босса. -Это! Не! Обсуждается! – четко выделил каждое слово Тсуна, - но, если что я помогу. Десятый улыбнулся, заставляя Хибари в очередной раз полностью абстрагироваться от окружающего мира. Кея тяжело вздохнул и перевел свой взгляд на мелкого. Шоколадные глаза рассматривали его с интересом и не скрываемым любопытством. Маленькие лучи солнца затерялись в волосах. Мальчишка улыбнулся, и Хибари затаил дыхание. Ну, просто копия, этого Коня. Если он еще страдает его маниакальной неуклюжестью, Тсуне не жить. - И как тебя зовут, травоядное? - выдал брюнет таким голосом, что босс и Кусакабе непроизвольно вздрогнули, вспоминая школьные дни, а малыш спрятался за своим новоиспеченном укрытием. - Ем, Хибари сан, вы бы поласковее что ли, - Тсуна запнулся, утыкаясь взглядом в пол, былая решимость улетучилась, будто воздушный шарик. – Кроме того, со дня трагедии, что произошла с Дино-саном, он до сих пор не проронил ни слова. - Почему? - Психологическая травма, - Тсуна пожал плечами. - Сколько ему? - Пять. - Ладно, живи. - Хибари подошел вплотную к мальчишке, рассматривая.– Но если будешь мешаться, забью тебя до смерти... Хибари резко открыл глаза, отчетливо ощущая исходящий где-то сбоку шум, и не думая ни секунды, схватился за рукоять тонфа, лежащего под подушкой. Холодный метал, рассек воздух, надавливая на горло смертника, нарушивший его чуткий сон. Мужчина приподнял тонфа подбородок нарушителя, чтобы рассмотреть его лицо в лунном свете, проникающий сквозь открытое окно. Ребенок! Хибари широко открыл глаза, немедленно убирая свое оружие, уставился на мальчишку в ожидании истерики. Малыш не подвижно продолжал сидеть около его кровати. И как, ни странно, не заплакал. Мелкий пару раз моргнул, сгоняя оцепенение, и недолго думая, улыбнулся. - Чего тебе? Мальчуган неловко поерзал на месте, а затем отодвинул край одеяла, проскальзывая в чужую постель. Хибари опешил. В голове проскользнула мысль, что надо прогнать, надо избавиться от этого ребенка, вызывающей одной своей улыбкой бурю эмоций в его душе. Сердце болезненно сжалось и забилось, будто лопасти вертолета, намереваясь раздавить грудную клетку. Прежде чем Кея успел что-то возразить, малыш доверчиво прижался к его боку в поисках тепла. Хибари, молча, опустился на подушку, а мальчишка придвинулся еще ближе, щекоча плечо, горячим дыханием. И прежде чем Хибари успел провалиться в сон, он почувствовал, как маленькие пальчики сомкнулись с его, принося долгожданное тепло... - Забери его, - Хибари ворвался в кабинет босса без стука, вынося бедную дверь с ноги, и не ожидая ответа Десятого, проломил тонфа его рабочий стол. - Нет, - четко ответил Вонгола, мысленно прощаясь со своим рабочим местом, которое верой и правдой прослужило ему целых пять лет, и не глядя на Хибари, принялся собирать разбросанные документы. - Отдай его матери. - У него нет матери. - Отдай в приют, – процедил сквозь зубы Хибари, отводя взгляд в сторону. - Ты, правда, этого хочешь? – ответа на этот вопрос не требовалось. Тсуна положил документы на подоконник и как-то устало рухнул в кресло, потирая переносицу. – Он доставляет тебе неприятности? - Нет, - Хибари последовал примеру босса, сел на стоящий перед ним стул. Если быть честным мальчишку на протяжении месяца он видел пару раз. И проблем он него вообще не было, вплоть до сегодняшней ночи, которая перевернула мировоззрение Хибари с ног на голову. - Он шумный? - Нет, - чуть тише ответил Хибари. Первый раз, когда он сидел с ним, лишь потому, что другие члены семьи были очень заняты. Он даже забыл о его существовании. Мальчишка, молча, играл в седзе, недалеко от Хибари, не привлекая к себе внимание, и заворожено рассматривал чаинку, плавающую в чашке. Когда Хибари, уже поздно ночью закончил с документами, то вспомнил о нем. Но мелкий уже крепко спал, свернувшись на татами, калачиком. Второй раз он просто попросил почитать ему какую-то сказку, так же молча и ненавязчиво, протягивая хранителю книжку с потрепанными страницами. Хибари отказал, а мальчишка лишь улыбнулся, тут же исчезая из поля его зрения. В большинстве случаев, он вообще старался не попадаться ему на глаза. - Может он плачет? - напомнил о себе Тсуна, и Хибари вздрогнул. А ведь, правда, он никогда не видел, чтобы малыш плакал. Он всегда улыбался. Искреннее, тепло, так как это умел только Дино и главное только ему. Хибари покачал головой, и больше не говоря ни слова, покинул кабинет босса. Как завороженный он шел к себе, пытаясь понять чувства, которые совсем недавно поселились в его сердце. Чувства, были отголоском чего испытанного ним ранее, но старательно забытые. И мужчина никак не мог понять. Да и вспоминать почему-то не хотелось. В голове настойчиво мелькала мысль, что сделай он это, то захлебнется в океане боли. Кея остановился, прислушиваясь к шороху. Вцепившись в незаменимые тонфа, он резко открыл дверцы шкафа. Забившись в дальний угол и давясь беззвучными рыданиями, сидел мелкий. Маленькие плечики подрагивали, ладошки со всей силы прикрывали рот, пытаясь удержать вырывающие всхлипы. Лицо было мокрое от нескончаемых слез, которые наконец перестали сдерживать и они мощным потоком хлынули из шоколадных глаз, а в них впервые Хибари уловил отголосок одиночества, горя и обиды. Мальчишка, заметив мужчину, кинулся к нему на руки, и, прижимаясь, так будто Хибари мог исчезнуть в любую секунду, начал шептать одну и ту же фразу, от смысла, которого у Кеи впервые подкосились ноги: - Не отдавай меня, пожалуйста, не оставляй меня… Ветер гуляет на фамильном кладбище Кавалоне, втягивая в свой водоворот танца, опавшие пожелтевшие листья. Хибари поплотнее укутался в свое черное пальто, пытаясь укрыться от пронизывающего холода. Спустя время, он все-таки здесь. Он пришел. И главное, что теперь он не один. Ведь теперь у него есть свое персональное солнце. Маленькие пальчики сжимают его заледеневшую ладонь, делясь таким необходимым теплом. Хранитель переводит взгляд на стоящего рядом мальчишку, и улыбается, приподнимая краешки губ. Глядя на него, всегда хочется улыбаться, а главное, что тебе улыбаются в ответ. Хибари, молча, наблюдает, как его названый сын бережно сгребает с надгробия опавшие листья, как кладет с любовью собранный им небольшой букетик ромашек и ставит стаканчик с любимым кофе Дино. Его пронзает горечь, когда он видит, как в детских глазах лишь на мгновение проскальзывает печаль и страх. И как резко его взгляд меняется, на щеках загорается лихорадочный румянец, а глаза начинают искриться счастьем. И тихий голосок, нарушает привычную тишину этого места, произнося: - Здравствуй папа, не переживай, я не один, я все-таки нашел твое облако. Мальчишка разворачивается, и убегает, махнув на прощание рукой. Он понимает Хибари нужно время. Но время идет, а он не может выдавить из себя, ни слова. Наверно единственное, что не изменится в их отношениях спустя десять лет так это привычка молчать. Хибари разворачивается, и молча, идет к машине, в салоне которой его ожидает его маленькое чудо. Но на мгновение замирает. - Люблю, - тихо шепчет Кея, так и не поворачиваясь, разрывая порочный круг молчания. - Говорю тебе, только теперь, когда уже слишком поздно. Ветер подхватывает его признание, и Кея снова улыбается, истинно веря, что его слова достигнут души человека, занявший важное место в его сердце.