Yuán Fèn

      Прошло двадцать лет с тех пор, как он ступил в этот район города. Двадцать лет - долгий срок, а время меняет вещи, поэтому неудивительно, что этот район стал для него незнакомым. Незнакомым и в то же время знакомым. Разумеется, он приехал сюда, чтобы выполнить свое обещание. Но, ступив сюда, он не мог не вспомнить о прошлом.       Когда-то он играл в этом районе, Фэн Синь и Му Цин гонялись за ним, играя в пятнашки. Потом они отдыхали в маленьком парке за углом, он пытался остановить Фэн Синя и Му Цина от ссор, стараясь не рассмеяться над их глупыми спорами.       Се Лянь остановился перед пустым участком. На этом пустом месте стоял дом его детства. Прошло уже двадцать лет, но воспоминания, муки и травмы той ночи все еще преследовали его. Именно поэтому он никогда не возвращался сюда. Дядя У продал дом и землю, сказав, что так будет лучше, и Се Лянь смог наконец отпустить его. Се Лянь был молод, когда это случилось, поэтому его легко было убедить. Теперь, когда он подумал об этом, он не хотел продавать дом. Хотя он и был для него травмирующим, это все еще был дом его родителей. Несмотря на мучительные воспоминания, были и хорошие воспоминания. Он пожалел, что позволил Дяде У продать его. Сейчас он не выглядел заброшенным, это был чистый пустой участок, но кто знал, что случится потом? Что, если он превратится в мусорный курган? Надо было оставить его себе, и тогда он хотя бы мог быть уверен, что он не превратится в мусорный курган.       Се Лянь вздохнул. Сожаления бесполезны, он знал это. Оставалось только надеяться, что тот, кому теперь принадлежит земля, не будет использовать ее небрежно. Он не обратил на это внимания, но, когда он уходил от пустого участка, то прошел мимо небольшой каменной таблички с определенным гербом в углу пустого участка.

– 🦋 –

      Хотя он никогда не говорил, где встретит цветочного мальчика, логичнее всего было бы встретить мальчика там, где он дал свое обещание. Следовательно, в лесу.       Однако лес превратился в городской лес. Се Лянь с трудом узнал его и с трудом сориентировался в указанном месте. Он дал обещание там, где впервые встретил цветочного мальчика - на крошечном участке земли, окруженном деревьями, немного в стороне от тропинки. Однако сейчас этот лес был городским, тропинка превратилась в дорогу, а деревья были выстроены в аккуратную линию. Все это было неестественно.       После долгих усилий Се Лянь нашел особенно неухоженный участок городского леса. В отличие от других деревьев городского леса, деревья не были расположены в идеальную линию, вместо этого они были немного хаотичны, но выглядели как настоящий лес.       Се Лянь подошел к указанному участку. Он посмотрел на их браслеты, прежде чем осторожно пройти по узкой тропинке между дикими кустами. Он знал, что увидит, но его дыхание все равно перехватило, когда он увидел, что посреди леса действительно стоит фигура.       Это был его цветочный мальчик. На двадцать лет старше, чем в прошлый раз, когда Се Лянь видел его в этом самом месте.       Цветочный мальчик стоял там, в белой рубашке, кроваво-красном жилете, кроваво-красных брюках, его правое ухо украшала белая серьга-кисточка с красной жемчужиной. Его волосы были завязаны в косу с красной лентой. Он выглядел абсолютно великолепно и изящно.       — Сань Лан... — прозвучало почти как шепот.       Младший улыбнулся: — Гэгэ.       Без лишних слов Се Лянь подбежал к нему, он хотел упасть прямо в объятия младшего, но потом, вспомнив о травмированной ноге, притянул младшего в свои объятия. На что младший совсем не протестовал.       — Прости, что так долго. — пробормотал Се Лянь, продолжая обнимать младшего.       — Семь дней, Гэгэ, целых семь дней - это слишком долго. — ныл Хуа Чен, изображая из себя избалованного сорванца. Действительно, было удивительно, как он мог так быстро переключаться между своей мафиозной личиной и личиной ребенка.       Се Лянь рассмеялся и покачал головой: — Согласен, семь дней - это слишком долго, я скучал по тебе... Я имел в виду все эти двадцать лет. — добавил он в конце. Младший разнял объятия, чтобы одарить его легкой улыбкой и серьезным взглядом. Он снова перешел на мафиозный стиль поведения, заставив сердце Се Ляня трепетать.       — Ты так и не сказал, в каком году праздник середины осени. Оказалось, что через двадцать лет. — спокойно ответил Хуа Чен, проводя пальцем по волосам Се Ляня. Этот аргумент был логичным, но он был приведен только для того, чтобы Се Лянь почувствовал себя лучше.       По правде говоря, он и сам забыл о данном обещании. Когда он давал обещание, он действительно хотел вернуться, но жизнь была нелегкой, он ко многому привыкал. Потом, спустя несколько лет, он забыл об этом. Вспомнил только тогда, когда ему начал сниться рекуррентный сон. Кто бы мог подумать, что позже судьба просто доставит его в логово его цветочного мальчика?       — То есть ты хочешь сказать, что хнычешь от семи дней, но не против двадцати лет? — Се Лянь поднял бровь. Ему было интересно узнать логику, стоящую за этим.       — Я много скулил за эти двадцать лет, тебе просто не обязательно об этом знать. — ответил Хуа Чен. Се Лянь хихикнул, протянул руку к щеке Хуа Чена и нежно погладил его по щеке. Младший улыбнулся, взял его за запястье и наклонил голову ближе к руке старшего. — В течение двадцати лет ты приходил сюда? — не удержался от вопроса Се Лянь. Хуа Чен кивнул.       — Хмн. Я приезжаю сюда каждый год. — тихо сказал Хуа Чен. Се Лянь почувствовал боль, потому что его мозг решил представить, на что это похоже. Каждый год Хуа Чен приходил сюда в одиночестве, ждал его, а потом узнавал, что тот, кого он ждал, не пришел. Мысленный образ маленького Хуа Чена, выросшего до подростка Хуа Чена, а затем до взрослого Хуа Чена, ожидающего его, резанул по сердцу.       Затем Се Лянь вспомнил, что на прошлогоднем празднике середины осени всю ночь шел дождь. Неужели Хуа Чен и тогда ждал под дождем?       — Даже в прошлом году? — спросил Се Лянь.       — Хмн. — подтвердил Хуа Чен. Образ этого человека, ждущего под дождем, чтобы только остаться в живых... Это разбило сердце Се Ляня.       — В прошлом году середина осени была дождливой, почему ты... — старший так и не закончил вопрос, слова замерли у него на языке.       — Ты. Ради тебя. Это все причины, которые мне нужны. Ты сказал мне ждать, вот я и жду. — легко ответил Хуа Чен, как будто это была самая очевидная вещь.       Се Лянь ждал всего семь дней, и это было уже достаточно мучительно. Он жаждал, но мог только ждать, это было очень мучительно, ему потребовалось все, чтобы не вырваться из тюрьмы, чтобы увидеть Хуа Чена. Прошло всего семь дней. А Хуа Чен ждал двадцать лет? Несмотря на бурю и все остальное?       Хуа Чен, казалось, мог прочитать его мысли. Он осторожно взял руку Се Ляня, нежно гладившую его щеку, и мягко поцеловал ее. Не отводя взгляда, он положил руку Се Ляня себе на грудь.       — Если Гэгэ сказал ждать, значит, я буду ждать столько, сколько ты захочешь. Дни, недели, месяцы, годы, десятилетия, столетия. Сколько угодно. — сказал Хуа Чен в столь ласковой и нежной манере. — Я буду ждать, я буду убивать, я буду умирать, я буду жить, я останусь, я сделаю все, что угодно, если это будет ради моего любимого. — сказал младший. Это было несправедливо. Как он мог говорить такие вещи так просто и в то же время так искренне?       — Ты... Ты действительно... — Се Лянь не смог закончить фразу. Воистину, у него не было слов, чтобы описать, как сильно Хуа Чен заставил его чувствовать. — Сань Лан. — мягко сказал старший, и младший тут же уделил ему все внимание. — Спасибо, что ждал меня, — и семь дней, и двадцать лет. — Спасибо, что не сдавался все эти годы, — и я никогда не смогу быть достаточно благодарен за это. — Спасибо, что дал мне возможность снова доверять, — если бы не ты, я бы не верил даже в себя. — Спасибо за твою честность и искренность, — они так много для меня значат. — Спасибо за твое доверие, которое ты оказал мне, — так же, как я бы оказал его тебе. — И самое главное: — Спасибо, что остаешься рядом со мной.       — Не нужно благодарить меня, Гэгэ. — улыбнулся Хуа Чен. Его красивый блестящий красный глаз смотрел прямо на него с искренним восхищением и обожанием. Одного этого было достаточно, чтобы заставить Се Ляня ослабеть.       Но Се Лянь не был готов к тому, что последует дальше.       — Этот человек готов на все ради своего возлюбленного Се Ляня. — сказал Хуа Чен. Правильно ли он расслышал? Его имя без всяких почестей звучало так, будто это самое уважительное имя в мире? Да. Хуа Чен фактически превратил Се Лянь в смущенного мальчишку. — Ах, ты такой милый, Гэгэ. — нагло ухмылялся лорд мафии! Воистину! Он был хулиганом!       — С-Сань Лан! Ты не можешь так запросто это говорить! — Сжалься над этим старым сердцем! - Се Лянь отвернулся, пытаясь скрыть свое покрасневшее лицо, но Хуа Чен указательным пальцем переместил лицо старшего обратно к себе.       — Ну же, Гэгэ, я так долго ждал, что заслужил увидеть тебя таким милым. — сказал лорд мафии и поцеловал Се Ляня в губы. Лицо Се Лянь стало еще краснее.       Агент, конечно, стеснялся и краснел, но они давно не виделись, а вкус губ Хуа Чена был таким сладким, что он был бы рад просто невинному поцелую, поэтому он отбросил всякий стыд и вовлек Хуа Чена в не совсем невинный поцелуй. Хуа Чен был удивлен, но улыбнулся в ответ.       Когда они разорвали поцелуй, Се Лянь покраснел еще сильнее, чем раньше. А Хуа Чен выглядел счастливым и гордым, он даже облизнул губы и ухмыльнулся.       — Ах, я так счастлив. — удовлетворенно сказал Хуа Чен.       Этому парню явно понравилось, ему очень понравилось делать из меня посмешище! Несправедливо! - подумал Се Лянь и надулся, от чего младший еще больше обрадовался и нагло ухмыльнулся.       — Совершенно очаровательно, стоило всех ожиданий. — шутливо сказал Хуа Чен. Се Лянь отметил про себя, что надо бы отругать этого человека за уважение к старшим. Но, по мнению Се Ляня, Хуа Чен заслужил удовольствие, ведь он ждал так долго, и не мог же он не наслаждаться этим.       Се Лянь уже собирался слегка выругаться, когда оранжевые огни начали освещать все вокруг. Место, на котором они стояли, было очень тускло освещено, там был только один фонарный столб, поэтому оранжевый свет был очень заметен. Они подняли голову, чтобы посмотреть, что вызвало оранжевый свет, и увидели небо, полное летающих фонариков.       Се Лянь посмотрела на Хуа Чена, а тот смотрел на небо широко раскрытыми глазами. Прекрасно.       — Фонари? — пробормотал Хуа Чен. Се Лянь мог понять замешательство младшего. В этом регионе не принято было запускать парящие фонари в середине осени, и для Хуа Чена, который приезжал сюда каждый год на праздник середины осени, это, должно быть, стало неожиданностью. Так оно и было, судя по тому, как младший был очарован огнями. Се Лянь не мог не наблюдать. Его широкие неземные красные глаза, очаровательно изогнутые красные губы, притягательные длинные ресницы и поразительный боковой профиль. Поистине идеальный.       — Прекрасно. — выдохнул Се Лянь. Хуа Чен, не отрывая взгляда от фонаря, кивнул, не замечая, что Се Лянь говорит о нем, а не о фонарях.       — Помнишь, Гэгэ? Мы выпускали фонари вместе с горожанами на фестивале в деревне Пуци, зрелище было похожее, не так ли? — пробормотал Хуа Чен, взяв Се Ляня за руку, Се Лянь хмыкнул в знак согласия. Тогда они тоже смотрели на плавающие фонарики, держась за руки, и вместе с фонариками отпускали в небо свое желание.       — Желание, оно исполнилось? — тихо спросил Се Лянь. Хуа Чен захихикал.       — Ну, я же здесь, разве нет? Если только Гэгэ не пришел меня прогнать, тогда да, желание сбылось. — игриво сказал он. Се Лянь хихикнул. Точно. Хуа Чен тогда хотел остаться рядом с Се Лянем.       — А как насчет тебя, Гэгэ? Ты получил свои выводы? — спросил Хуа Чен. В то время Се Лянь написал "выводы" в качестве своего желания, так как ему нужны были выводы для всего, что с ним происходило. Получил ли он их?       — Довольно много. — ответил Се Лянь.       — Довольно много?       — Все дела, над которыми я работал, раскрыты, я наладил отношения с друзьями, мне удалось забыть старые раны, мои рекурсивные сны уже давно не повторяются... Мне просто нужен еще один вывод. — объяснил Се Лянь. Последнее предложение он произнес твердым тоном, и поскольку он знал, что его Сань Лан внимателен, он знал, что младший не станет его оспаривать.       — Надеюсь, ты скоро его достигнешь. — сказал Хуа Чен. Видите? Он не стал задавать вопросов.       Они снова погрузились в тишину и снова молча наблюдали за фонарями. Фонари казались бесконечными, должно быть, их было уже сотни. Но они не были бесконечными, в конце концов, они закончились, и один большой фонарь стал последним. Последний большой фонарь был красного цвета, и на нем был узор из бабочек.       — О, как подходяще. — сказал Хуа Чен. — На последнем фонаре были бабочки. Какое прекрасное совпадение. — заметил Хуа Чен.       — Если только это не так. — сказал Се Лянь. Потому что фонарь с бабочкой не был совпадением. У Се Ляня была миссия, которую он сам себе поручил, и фонари были ее частью.       — Гэгэ? — Хуа Чен вопросительно посмотрел на Се Ляня.       — Сань Лан, у меня есть просьба и вопросы. — сказал Се Лянь, не обращая внимания на вопросительный взгляд Хуа Чена. Услышав этот вопрос, младший снова стал серьезным.       — Проси, и этот исполнит. — без обиняков ответил Хуа Чен, отчего сердце Се Ляня екнуло.       — Ты дашь мне свою руку? — спросил Се Лянь, Хуа Чен моргнул, потом понял, что агент смотрит на его руку.       — Моя рука для брака? — Хуа Чен озорно усмехнулся.       — Сань Лан! — заскулил Се Лянь. Хуа Чен рассмеялся и без слов протянул руку. Се Лянь взял ее, задрал рукав, обнажив два браслета на руке. Он забыл вернуть браслет Хуа Чена, и он был на его руке с тех пор, как он снял его с этой руки. Затем Се Лянь передал черный браслет Хуа Чену.       — Спасибо, Гэгэ. — с благодарностью сказал Хуа Чен, а Се Лянь только кивнул.       — Ты позволишь мне поцеловать тебя? с улыбкой спросил Се Лянь.       — Конечно, пожалуйста. — ответил младший. С разрешения Се Лянь наклонился и поцеловал его.       — Сань Лан, ты и впредь будешь рядом со мной? — спросил он.       — Можешь не спрашивать, я хочу остаться. — легко ответил Хуа Чен.       — Ты позволишь мне тоже остаться рядом с тобой? — снова спросил он.       — Конечно, это будет честью для меня. — искренне ответил Хуа Чен.       После этого Се Лянь на мгновение замолчал и некоторое время наблюдал за младшим. Хуа Чен смотрел на него с довольным выражением лица. И действительно, для Се Ляня Хуа Чен был самым лучшим, когда был счастлив, и он хотел, чтобы он был счастлив и дальше. Он глубоко вздохнул, тайком достал из кармана коробочку и открыл ее у себя за спиной. Это было кольцо на цепочке. Затем он поднес его Хуа Чену, глаза младшего мгновенно расширились, но еще больше расширились, когда Се Лянь задал вопрос: — Тогда, Сань Лан, будешь ли ты моим мужем?