R+E

Ах, лето. Дивная пора, когда, будучи учащимся, у тебя появляется свобода от учебы, занудных учебников, злых преподавателей и извечных издевательств. Что могло быть лучше? Естественно, разделить радость свободы с компанией друзей. "Неудачники" привычно собирались у пустоши. Обсуждали планы на весь день и проводили его вместе. Идеальное времяпровождение. Ричи направлялся к пустоши, крутя педали и рассматривая окрестности Дерри. Это единственное, что ему оставалось, ведь он держал свой путь один. Казалось, его это печалило. Не казалось. Он бубнил разные гадости себе под нос про друзей, вдавливая педали. Почему его вот так бросают одного? Как и всегда. – Кучка придурков, – ворчал Тозиер. – Что ни случись, тут же: «Ричи остается и караулит!». Да они бы со мной справились в семь раз быстрее! Это несправедливо. Подъехав к «Мосту поцелуев», он останавливается. Несколько секунд всматривается в вырезанные на нем буквы, обведенные сердечками и встает с велосипеда. Подходит, внимательно осматривает, ища свободное место. Окидывает глазами дорогу и замечает лежащую иглу. Поднимает, крутит в руке, наблюдая с разных сторон, а после сосредотачивается на вырезе. Движения резкие, но он словно пытается сдержать их и вести иглу медленнее, нежнее, чего не удается из-за неудобства. Ведь не каждый день выскабливаешь на жестком дереве крошечной иглой. – Эй! – окликнул знакомый голос. Ричи хмурится и оборачивается. Подходит Эдди и недоуменно смотрит на проделанную им работу. Бровка выгибается в вопросе: – Что ты делаешь? Ричи оборачивает голову на буквы. "R+E". Теперь не отвертишься. Сейчас самое время во всем признаться, разве нет? Вот он: идеальный момент рассказать все, что только гложет. Все, о чем думает так много и долго, как накручивает себя все это время. Эдди смотрит долго и ждет объяснений. Взгляд такой суровый, словно не ждет, а требует. – Ох, ну знаешь, я тут решил написать о нашей с тобой крепкой дружбе. Просто чтобы ты знал, что когда я ебусь с твоей мамашей, то вспоминаю о тебе. Эдди морщится от всего омерзения услышанного, пока Ричи привычно лыбится, словно съел кислый лимон. К чему признаваться, если можно отпустить очередную дурацкую шутку и тем самым заставить благополучно забыть? – Придурок, – вздыхает Эдди. – Поехали уже, уведу тебя от твоих мерзких грязных фантазий. Разворачивается и идет к велосипеду. Поднимает, осматривает и стряхивает пыль. Садится и ждет. Отвернувшийся к надписям Ричи смотрит на них долго, скорбно. Словно видит в последний раз. Что-то внутри скребет сердце, не давая шанса опомниться. – Ты идешь? – зовет Эдди и нетерпеливо дергает руль велосипеда. Мальчишка вздыхает от понимая расставания и, вытерев нос тыльной стороной руки, без слов возвращается к велосипеду. – Чего так завис? – интересуется Эдди. – Думал, как проведу время с твоей мамой. Хихикает и первый подхватывает его. – Ты придурок, Ричи.