Τhe Secret History

Сентябрьское солнце клонилось к закату, когда Старкова и Морозов приехали к Николаю, где их ждал двухэтажный дом с небольшим двориком. Чуть дальше, через пролесок, простирался берег. Бóльшая часть гостей уже прибыла, и непринуждённо проводила время за смехом и игрой в карты. — У Николая всегда был хороший вкус, — хмыкнул Морозов. — А вот и мои греческие товарищи! — Ник вышел к гостям и, встав между ними, положил руки на их плечи. — Ну, как там в Афинах? Задержались из-за этой вашей фиесты, да? Ну, не стесняйтесь, будьте как дома, у нас тут не Крит, конечно, но тоже хорошо. Ланцов засмеялся и пожал руку Морозову, после чего обнял Алину. — С днём рождения, Николай, — Старкова улыбнулась. — О, спасибо, это тортик для меня? Как мило, съем всё сам и ни с кем не поделюсь. — Не поделишься — начну задавать домашку по греческому, — подмигнул Морозов и протянул имениннику «Государство» Платона на греческом. — С днём рождения, лисёнок. — Ладно, оставлю вам кусочек. Вау, спасибо, экземпляр на греческом. Как раз руки не доходили докупить его для коллекции. — А мне? — Алина скрестила руки на груди. — А ты распробовала, пока готовила. Александр с тобой поделится. Идëмте давайте уже, сейчас Толя барбекю жарит, мы пока с остальными в карты играем. И да, вам два бокала штрафных каждому за опоздание. — На семь минут! — возмутилась девушка. — И что? Ты же никогда не опаздываешь, да? — Не опаздывает, — ответил за неё Морозов. — Но я пить не буду. Я за рулём. Тем более в темноте водить даже слегка выпившим… не самая лучшая идея. — Вот такой ты мне друг, да? Твоему самому лучшему ученику двадцать два, а ты выпить не хочешь! — шутливо обиделся Николай. — Да и аренда на день… ну, то есть до полудня. Все неспособные ехать обратно могут отоспаться на мягких диванах. — Не тот возраст, Ник. Может, перенесёшь мои штрафы на Старкову? — Я вам козëл отпущения, что ли?... Я не собиралась напиваться до беспамятства. — А я — да, — усмехнулся Ланцов, — и вообще, Морозов, хватит из себя строить деда. Все свои, выпей с нами. А в двенадцать ночи, так уж и быть, пойдёшь баиньки. — Я серьёзно. Утром об этом пожалею. — Это будет утром. А сегодня мой день рождения. — К чёрту тебя, идём. Сам лично будешь приносить мне аспирин утром. — Оу, я не рассчитывал, что утром буду с вами… но раз.. — Ланцов! — рявкнул Александр, хватая Алину за руку и сказал ей, указывая на Ланцова. — Алкоголь вредит вашему здоровью. Алина взглянула на руку Морозова на своëм запястье и посмотрела ему в глаза. — Я знаю, профессор. Не переживайте, я умею пить. — Поверю на слово, — не отпуская её руки, Морозов направился за Николаем. — Быстрее, пока третий штрафной не начал идти. — Как крепко Морозов держится за своих греческих учеников, — Ланцов усмехнулся, глядя на их руки, и налил обоим по бокалу вина. Александр разжал ладонь. — Не переживай, лисёнок, за тебя я держусь ещё крепче. Только вот ты сам никак не отлипнешь. — А надо? Не вижу причин, чтобы отлипать, — Николай усмехнулся и плюхнулся на диван, после чего потянулся за бокалом. Алина пригубила вино и посмотрела на них двоих. — Не надо, — пробубнил Морозов и стал медленно распивать вино. — Сколько будет гостей? — Достаточно. Думаю, двадцать… плюс-минус. Скорее плюс. — И это ты называешь «все свои»?! Да у меня на греческом столько студентов не набирается. И вообще, пить перед студентами после твоего двадцатилетия… Ни разу за два года, и ты снова испортил мой счет! — Ну подпортил идеал, и что вы мне сделаете? Накажете? Алина не сдержала смешка, слушая словесную перепалку собеседников: — Да, накажет, Ланцов. Десятью эссе. — А ты прямо-таки нарываешься, да, Ланцов? — наполнив свой бокал заново, Александр сел рядом с ним на диван. — Эссе уже скучно. Будь креативнее. Ещë не вечер, — Николай снова усмехнулся. — К тому же, Алина до сих пор путается в элементарных словах. И мы, как истинные последователи дела платонова обязаны объяснить ей всё простым языком. — Ланцов! — Старкова закатила глаза и залпом опустошила остатки вина в бокале. — Вот и объясняй, — Морозов отвернулся, скрывая своё выражение лица. — Это было разрешение, профессор? — поинтересовался Ник. Морозов опустошил стакан и пошёл за третьим. — У-у-у, это была.. Ревность? — Николай посмотрел на Морозова и закинул руку на плечо Алины. — А у меня ты разрешения спросить не хочешь, Ланцов? — А ты против? Я именинник. — А я Эос. Что дальше? — Николай! — шикнул профессор. —И всё же мне стоило подарить тебе «Этику» Аристотеля. Где твои манеры? — Так… проведите урок, — Николай окинул Мороза взглядом сверху вниз и обратно. — С тобой я точно сопьюсь. — Мне надоело быть вежливым и обходительным. Зачем скромничать, когда я в окружении привлекательных людей? Алина выпила ещё один бокал и ощутила, как тепло начало разливаться по телу. Она расслабилась и сняла рубашку. Николай снова положил свою руку на плечи Алины. Ненастойчиво. Так, чтобы в случае малейшей отрицательной реакции Алины он мог убрать руку. Или наоборот. Александр окинул их оценивающим взглядом. Это… ревность? Он должен был быть рад, что два его самых близких студента… сближаются. Но даже если это ревность, кого из них он ревнует? — Душно, Ланцов. Почему окна с заглушками? — Предотвращают пьяные… трагедии. Покурить можно и на балконе. Увидев взгляд Морозова, Алина отстранилась от Николая. — Мм, ты говорил про карты, да, Николай? Во что и на что играем? — В покер? Я бы предложил свою ставку, но боюсь тебе это не понравится, солнышко, — Ланцов тоже заметил взгляд Александра, но отреагировал совершенно иначе. — Я за сигаретами в машину, — Морозов похлопал себя по карманам. — Никакого покера. Я не умею врать. Обдерëшь до нитки во всех смыслах, — когда профессор ушёл, Алина вздохнула. — Что это с ним? Кажется, чувствует себя некомфортно. — А ты против? Может быть, я позволю тебе… стянуть пару ниток с меня, — Ланцов посмотрел вслед профессору и прижался ближе. — Не знаю. Обычно он не так реагирует на мои шутки. — он вновь взгянул на Алину. — Ревнует? — Нет. Не знаю. Блять, — Старкова вновь тяжело вздохнула. — Я ещё недостаточно пьяна. И вообще, вы нравитесь мне оба. Дай ему тоже расслабиться, а потом шути, ладно? Ланцов довольно хмыкнул. — Значит, всё-таки нравлюсь. Но как пожелаешь, сначала расслабим преданного фаната Джейн Остен. Только не сбавляй темп, — Он поднёс к её губам свой стакан, наклоняя его плавно, чтобы она не подавилась. — Я надеюсь, ты не подсыпал туда никакой афродизиак? — Алина выпила вино в стакане и закусила гавайской пиццей. — Даже обидно, милая. Ты думаешь, я в этом нуждаюсь? Ты и без этого начнёшь петь дифирамбы мне, — он подлил им обоим вина из новой бутылки. — Так что, пойдём к остальным за карточный стол или дождёмся профессора, и я начну обдирать вас до ниток? — Начну петь тебе дифирамбы, когда ты без запинок прочтëшь мне наизусть всю «Илиаду». Если хочешь — иди, я дождусь профессора. — Χαλεπά τά καλά(Прекрасное — трудно). Но я попытаюсь найти время. Александр вернулся и без лишних слов потянулся к закускам. По нему было видно, что он успел выпить пару стаканов во время перекура. — Salve, amice(Здравствуй, дружище), — Подмигнул Ланцов. — Я всё ещё помню что-то из наших уроков латыни и французского. Например, ménage à trois(втроëм). Морозов поперхнулся. — Καλό παιδί (хороший мальчик), — Алина потрепала Николая по золотым кудрям и села за стол для покера. Латыни она не понимала, но поскольку начала учить французский, цифру «три» узнала. — У тебя была «тройка» по французскому, Николай? — Иногда, — признался Николай. — Но, профессор, подтвердите, что я был очень способным учеником… — Ты и сейчас… не огорчаешь меня. — Морозов подошёл к Алине и наклонился к уху, говоря достаточно громко, чтобы было слышно троим. — Иногда он достойный пример для подражания. — Что значит иногда? Я же… всегда очень старательный, — Ланцов подошёл к нему не очень уверенной походкой. — Cubitum eamus? (Пойдëм возляжем?) Оба встретились взглядами, и со стороны это было больше похоже на конфликт, если не вдаваться в диалоги. Глухой зритель посчитал бы, что может начаться драка. — Sic (согласие). Оба взгляда направились на Алину. Девушка медленно перевела взгляд с Морозова на Ланцова и обратно. В глазах мужчин заблестели искры, а какое-то электрическое напряжение между ними стало заметно сильнее. — Что?.. Можно по-английски?... — Хочешь выпить ещё? — спросил Ланцов. — У меня наверху есть ещё пара бутылок. Никак не могу выбрать. — Но мы попробуем обе, так? — Морозов не сводил глаз с Ланцова, пока наконец не подал руку Алине. — Там должно быть тише. Алина взяла руку Морозова. — Да, я не против, тут как-то слишком шумно, признаться. Заодно втроём в карты можем сыграть, в тишине лучше концентрироваться и следить за тем, чтобы Ланцов не мухлевал. — О, не переживай, уверен я получу внимания от вас двоих сполна, χαριτωμένο (милая), — Николай усмехнулся и закусил губу, поднявшись первым. Морозов крепко держал руку Алины, поднимаясь вслед за Николаем. По дороге он не произнёс ни слова, находясь в своих мыслях. Это неправильно. Они оба мои студенты. Я не имею права даже думать о таком. Но с другой стороны что? Это нельзя потому что это повлияет на учебный процесс? Потому что преподаватель имеет определённую власть над подопечными? В этом случае наоборот. Комната наверху была слегка тесной. Наверное, была рассчитана на одного человека, несмотря на двухместную кровать. Ланцов достал из шкафа ещё две бутылки вина. — Какую откроем первой? Алина слегка удивилась тому, как Морозов сжимал еë руку, но списала это на алкоголь. Либо еë собственные ощущения подводят, либо просто профессор не расчитал хватку. Когда Морозов завёл еë в комнату, Алина села на кровать по-турецки и достала из кармана колоду, которую прихватила в гостиной. — Не знаю, а какое есть? — Молодое полусладкое и постарше терпкое, — Ланцов засмеялся с донельзя пошлой собственной шутки и сел на кровать рядом с девушкой. Александр остался стоять, прислонившись к стене. Он наклонил голову и посмотрел на Николая. — А есть молодое невыносимое? Раздражающее все вкусовые рецепторы? — Найдётся. Хочешь попробовать? — Sic, — Морозов подошёл к кровати, садясь по другую сторону от девушки. Затуманенный алкоголем разум до сих пор не давал Алине понять, что на самом деле было на уме у Ланцова и Морозова. Она засмеялась с их словесной дуэли и начала раздавать карты для «дурака». — На что играем в итоге? — На раздевание, — подмигнул Николай. — Не смотри на меня так, Старкова, слабо? — Нет, — решительно ответила она, — играем. Карты были розданы, и игра началась. Оставшийся в дураках Ланцов снял рубашку и игриво поправил россыпь кудрей. — Давай оставим профессора в одном нижнем белье, а, Алина? — Только попробуйте. Я играл, ещё когда вы не родились. Но даже если я слишком пьян, почему вы вообще хотите что-то на мне оставить? — Морозов очень старался не обращать внимание на Ланцова. Осознавая, что все сейчас пьяны, Александр стал шулерить всю игру. Остальные поняли это только под конец второй партии. — Старкова, не следовало вам снимать рубашку раньше времени. Ланцов, что на этот раз, носки? — Я думаю. Носки или трусы. — Трусы? — Алина засмеялась и выпила ещё вина. — Что? Я умею снимать трусы, не снимая брюк. Приятель с актëрского научил, — Николай снял носки и начал раздавать новую партию. — Предлагаю прописать профессору штрафной за шулерство в виде рубашки. — Не много штрафных за один вечер, Николай? — Алина усмехнулась и, когда проиграла в новой партии, сняла джинсы, оставшись в нижнем белье. — За шулерство вам светит только носок. Да, один, — Морозов был полностью одет, ровно до того момента как не увидел Алину. — Но рубашка так рубашка. Николай раздал новую партию. Мухлевать Александр не собирался, но даже если проиграет он, то хотел подсобить Алине, оставив Николая в одном белье. — Может всё же трусы? — Николай стал расстёгивать ремень. — Рискованно, Ланцов. Проиграешь ещë раз, и останешься голым. Впрочем… Во всяком случае, если ты проиграешь, ты останешься голым. — Так нечестно. У девушек есть бюстгальтер. Дай-ка мне свой, Старкова. — Ещё что тебе дать? — Алина отвлеклась, наблюдая за Морозовым и разглядывая каждый сантиметр его торса. — Хочешь знать чего я хочу? Рискованно, солнышко, — Ник подсел к ней ещё ближе, так, чтобы они касались друг друга кожей. — Мы все знаем чего ты хочешь. Дай-ка колоду сюда. Не любишь ты себя. Или намерено оголяешься? — Александр раздал карты заново. Раздача стоила его носков. — Если быть справедливым, то победил я, а вы оба проиграли, — палец Николая лениво пополз к лямке на плече Алины. — Так… нечестно выходит, что мы с Александром остались без верха, а ты… всё ещё нет. — Если я останусь без верха, вам двоим уже будет не до игры, — Алина усмехнулась и закусила губу, но останавливать Ланцова не стала, а лишь потянулась к ладони преподавателя и взяла его за руку, потянув ближе к себе. — Наконец ты поняла, к чему всë шло, sunshine, — Николай довольно улыбнулся, как кот, и поцеловал девушку за ухом. Алина шумно выдохнула и свободной рукой расстегнула замок на топе. Александр сбросил всю колоду карт с кровати. Та описала на полу кривой веер. Её приглашение взволновало его больше, а выражение лица осталось таким же напряжённым. С неизменной скоростью Морозов приблизился к её губам и поцеловал. Долго-тягуче, как разливается мёд. Ланцов не упустил момента, и пока она была отвлечена, стянул с неё топ. Рука поползла ниже, слегка оттягивая резинку. — Теперь несправедливо, что вы оба без брюк. А я нет, — пробурчал Александр. Старкова ответила на поцелуй Морозова так же страстно и почувствовала, как тело бросило в жар. Возбуждение нарастало с каждой минутой. Она усмехнулась на слова профессора о брюках и начала снимать с него ремень и расстегивать пуговицы на ширинке. Николай провёл по внутренней стороне бедра девушки и, отодвинув ткань белья, начал ласкать клитор пальцами. Алина не сдержала стона. — Καλό κορίτσι. Αναρωτιέμαι αν ο καθηγητής θα σας κάνει να γκρινιάζετε πιο δυνατά? (Хорошая девочка. Интересно, заставит ли профессор стонать тебя громче?) — Николай укусил Старкову за мочку уха и посмотрел в глаза Морозова, стараясь контролировать себя и растягивать момент. — Θέλω τα βογγητά και των δυο σας να πνίξουν ακόμα και την εσωτερική φωνή, (Я хочу, чтобы стоны вас обоих заглушили мой голос) — монотонно процедил Морозов. Он стал помогать ей с брюками, пока временами она отвлекалась на руки Николая. Он ухмыльнулся сосредоточенному выражению лица Ланцова, будто бы тот занимался функциями комплексных переменных. — Это то, что хочет именинник на свой день? — Я озвучу все свои желания на день рождения позже, профессор, не переживайте, — Николай ухмыльнулся и ускорил движение руки. Алина застонала громче. — Вы слишком пассивны, профессор. Почему я должен отдуваться за двоих? Александр мягко усмехнулся. — Действительно… Так обидно отдуваться за двоих в свой день рождения? — Морозов прижал Старкову ближе к себе, сам же придвигаясь к Николаю. Он поцеловал Алину, заглушая стоны от стараний Ланцова, и ухмыльнулся, кладя руку на его бедро и двигая ею выше. — Ты уже готов ко всему, не так ли? Ланцов прикусил губу, но продолжил ласкать Алину. Его движения невольно стали более резкими. — Я? Да. Что не могу сказать о вас. И да, обидно, — Николай издал тихий стон, когда пальцы Морозова коснулись его члена через ткань. Боксеры в области паха слегка натянулись. — Блять, хватит меня дразнить, Морозов, — Ланцов страстно впился в губы Александра. Алина укусила свои пальцы, стараясь заглушить стоны. Ноги начали трястись, и она кончила, сомкнув колени. — Πόσο ευαίσθητη είσαι, ηλιαχτίδα… (Ты такая чувствительная, солнышко…) — прошептал Ланцов Алине на ухо, оторвавшись от поцелуя. — Чувствую, что должен заставить кончить вас обоих. Чтобы сравнять счёт, — Морозов слегка отстранился от Алины, чтобы плотнее прижаться к Николаю, но так, чтобы его рука дотягивалась до любой точки на её теле. Он начал ласкать её грудь, мягко сжимая соски между пальцами. — Отдохни немного, моя Алина. Скоро я примусь за тебя. Александр снова повернулся к Ланцову, прикусывая его губы. Рука перестала дразнить и полностью обхватила член, когда Николай стал кусать в ответ. — Ты всегда был таким нетерпеливым, лисёнок. — Сегодня я отыграюсь на тебе за каждый раз, когда ты называл меня лисëнком, Морозов, — Ланцов застонал и обхватил рукой шею Александра, прижимаясь ближе. Алина сделала ещë один глоток вина и, когда Морозов снял с Николая джинсы и усадил парня на край кровати, села перед ним на колени. Пока Лис утопал в страстном и жадном поцелуе профессора, Алина обхватила его член руками и провела языком по головке и всему стволу. — Я полагаю, это лучше домашнего прозвища «щенок». Ну и что ты собираешься сделать? Месть — холодное блюдо. Ты собрался снова нарушить все каноны? — Морозов запустил пальцы в золотые колосья и слегка оттянул его назад. Поцелуи спустились к шее и ключицам. — Впрочем, сегодня и можно дать тебе… власть. Николай положил руку на затылок девушки, чуть надавливая и направляя. Стоны то и дело непроизвольно вылетали из его уст. Ланцов сдерживался из последних сил. Лёгкая ухмылка появилась на его лице, пока он гладил её по щеке. — Морозов, как твои колени? Сможешь повторить? Александр прикусил его кожу сильнее чем следовало. — Если очень хорошо попросишь. — Пожалуйста, профессор, как вы можете отказать своему лучшему ученику в его день рождения? — Ланцов ехидно усмехнулся и толкнулся навстречу Алине. — Или наша маленькая-святая-на-людях уже превзошла меня? Она всё ещё не понимает элементарных слов на греческом. Даже латыни не знает. Ну же, профессор. Разве мне вас учить? Николай отстранился от ласк Морозова и укусил его за шею, после чего провёл по покрасневшему участку кожи языком. — У нашей маленькой святой, в отличии от тебя, не такое раздутое самомнение, — Александр погладил её по волосам. — Но ты прав. Как же я могу тебе отказать? — он слегка оттянул девушку назад. — Моя Алина, уступи очередь. Николай развёл ноги шире, улыбаясь как кот, занявший место директора на мясокомбинате. Морозов занял место девушки, впервые смотря на своего ученика снизу вверх. Лаская член рукой, он ощутил, что Алина почти довела всю работу до конца. — Лисёнок, продержись хотя бы пару минут, — Морозов ухмыльнулся и взял в рот сначала только головку, постепенно беря глубже. — Ах… — Николай откинул голову назад и застонал, притянув Алину к себе, пока девушка целовала его шею. — У тебя, большой опыт, да, Морозов? Ланцов запустил пальцы в иссиня-чëрные волосы, движения руки стали чуть грубее, чем когда на месте Александра сидела Алина. — Профессор прав, — начала шептать Алина, — смотри, как бы твоë эго не лопнуло, когда ты кончишь сперва от собственного самолюбия, а потом от его ласк. — Смотри, как бы твоя святость не испарилась, когда мы с ним трахнем тебя, sunshine. Александр расслабил горло, чтобы взять как можно больше и глубже. Он едва не рассмеялся последней реплике Николая. Вообще-то, это он собирался трахнуть их обоих. С некоторым трудом работа языка вырывала из Николая всё больше стонов. На каждый звук мышцы горла работали интенсивнее. — Профессор, вам нравится эта музыка? — задыхаясь выдал Ланцов почти по слогам. Рука с силой вжимала Александра в него. Всё тело напряглось, перед тем, как Николай не выдержал, издавая самый громкий стон. Он чувствовал, как сокращаются мышцы горла, сглатывая всё до единой капли. Конечности задрожали, и он выпустил из своей хватки тёмные волосы. — Είσαι τόσο ευαίσθητη, μικρή αλεπού… (Ты такой чувствительный, лисëнок…) — Алина прошептала Николаю на ухо и усмехнулась. Ланцов, услышав «лисëнок» в очередной раз, положил ладонь на шею девушки. Старкова шумно выдохнула и поцеловала Ланцова. Спустя пару минут Николай усмехнулся, глядя на Морозова. — Хорошая работа, профессор. Я попрошу родителей поговорить с ректором о повышении вашей зарплаты. — Аргументируя тем, что из меня прекрасный оратор? — Морозов поднялся и устроился на кровати. — Алина, мне кажется или я уделяю тебе недостаточно внимания? — он похлопал себя по коленям. Николай неохотно отпустил Старкову, всё ещё слегка вздрагивая. — Это легко исправить, профессор, — Алина закусила губу и села на колени к Морозову. Она запустила пальцы в его волосы и провела ногтями по щетине. — Что ты там обещал, Ланцов? Простым языком и на пальцах? — На этот раз ты так легко не отделаешься, — Морозов притянул её ближе, оставляя новые следы на плечах. — Сейчас я хочу чтобы ты была καλό κορίτσι (хорошей девочкой) и позволила мне войти в тебя и научить кое-чему. — Да, профессор, — Алина жадно поцеловала его и рукой помогла войти в себя. Стон сорвался с еë губ, после чего она отстранилась от поцелуя, не отдаляя своего лица от его. Одну руку Старкова положила на плечо Морозова, второй — начала ласкать член Ланцова по всей длине. Морозов двигался реще с каждым движением. — Хорошая девочка. Наша маленькая святая. Ну же, покажи как тебе это нравится. Ланцов тихонько постанывал, явно желая присоединиться. Александр проследил за его взглядом. — Лисёнок, хочешь быть на моём месте? Или встанешь в очередь за ней? Услышав слова Морозова, Алина застонала громче, то и дело кусая губы. — Хочу присоединиться прямо сейчас, — Ланцов поднялся и оставил на ягодице Алины красный след от ладони. — У меня была с собой смазка, ты же не против, солнышко? Алина кивнула и уткнулась лицом в плечо Александра, задыхаясь от удовольствия. — Нет. В смысле… Чëрт, не против… Ты меня понял, Ланцов. Александр нежно провёл рукой по месту, которое даже со стороны пылало. Сначала мягко, успокаивая от резкости Ланцова, затем грубо, оставляя ещё один шлепок. — Громче, — на следующий стон он повторил действие, — Ты можешь громче. Наша маленькая святая, позволь нам услышать твой голос. Не заставляй меня придумывать наказание. — Плохой стимул, профессор. С чего вы решили, что я буду избегать наказания? — Алина почувствовала ладонь Николая на своём плече, а затем застонала громче, когда ощутила его внутри. — Блять… — Старкова крепче впилась ногтями в плечи Морозова и слегка сжала колени, почувствовав, что скоро кончит. — Не так быстро, sunshine, мы только начали, — Ланцов укусил мочку еë уха и обжëг его шëпотом. — Не слушай его, — Морозов шептал на другое ухо. — Не сдерживай себя. Мы всегда сможем устроить тебе второй раунд. — Как и третий, — Ланцов целовал её шею сзади, а руками ласкал грудь. — Сколько захочешь, милая. — Я всё ещё недоволен твоим стоном, — Александр сделал резкий толчок. — Покажи какая ты καλό κορίτσι (хорошая девочка). Алина застонала ещë громче, больше не сдерживая себя. Наверняка музыка в гостиной перебивала все их стоны, поэтому за гостей можно было не переживать. Старкова кончила снова и вновь поцеловала Морозова. Воздуха катострофически стало не хватать, она тяжело задышала и убрала пряди, прилипшие к лицу, назад. — Ευχαριστώ, καθηγητά (спасибо, профессор)… И тебе, Николай. — Поблагодаришь, когда мы закончим и ты кончишь для нас ещë пару раз, маленькая святая. Сменим позу? Морозов слегка кивнул, помогая девушке переместиться. — Хочешь быть спереди и слышать её стоны в первом ряду? — спросил он, не упуская возможности лишний раз поцеловать её. — Или предпочтёшь быть посередине? — Александр улыбнулся и потянулся за бокалом. — Если кто-то и будет посередине, то это точно вы, профессор, — Николай нетерпеливо приблизился. — Хоть монетку бросай, — Морозов вскинул бровь, заполняя минуты своего молчания поцелуями нежной кожи. — К чëрту монетки, Морозов, я именинник, — Ланцов укусил кожу на плече мужчины и, дождавшись, когда Алина ляжет, и Александр устроится удобнее, вошëл в мужчину. — Чëрт… Вы такой узкий, профессор, — Николай прошептал это и взял Морозова за бëдра, начав двигаться грубыми толчками. — Блять, Ланцов… — Александр крепко стиснул зубы. Впервые за долгое время Морозов ощутил, что контроль не у него. Со всей силой воли он заставил себя двигаться навстречу к Алине, поддерживая ритм Ланцова. Он не мог понять от какого именно движения ему хочется стонать. — Шире, Старкова, — он провёл рукой снизу бедра. Николай с каждым разом двигался грубее, ненасытнее. Сносило голову от осознания происходящего. Видимо, он действительно отыгрывался за все эти годы. — Николай, пожалуйста, — зашептал профессор. — Я почти на грани. — За бесконечные эссе… За то, что заставляли учить Диогена наизусть… За то, что сдали меня родителям, когда я сбежал с занятий к Доминику, — с каждой новой фразой Ланцов толкался реще и глубже. — Просите лучше, профессор. Самодовольная ухмылка поползла по лицу парня. Алина раздвинула ноги шире и застонала громче, сжав простынь. — Так лучше, профессор? — она обвила шею Морозова рукой. Слова, которые произносил Николай, возбуждали и еë саму. Невольно из-за Николая Александр сам начал двигаться грубее, хоть и пытался сглаживать все резкие моменты. — Ну же, лисёнок. Ты ведь можешь больше, — Морозов прикусил кожу у основания шеи. — Заставь меня пожалеть о каждом «хорошо» вместо «отлично» на зачётах. Ланцов проникал всё глубже и реще. Страсть, переходящая от боли к наслаждению и обратно. — Пожалуйста, Николай, заставь меня кончить, — он громко застонал, не успев прикусить подушку. Толчки Николая усилились и он уткнулся носом в спину Морозова, издав полу-рык и кончив. — Вы великолепны, когда просите, профессор, — Николай усмехнулся и услышал, как стоны Алины стали громче. — Мм, наша маленькая святая не может остановиться? Ланцов отсранился от Александра и сел рядом со Старковой, гладя еë по волосам. Он наклонился к еë уху и вновь зашептал. — Хочешь, чтобы мы оба отлизали тебе, или я сначала трахнул тебя? Алина закусила губу, не в силах ответить из-за волны оргазма, прошедшейся по всему телу. — Передохни, sunshine. Ты отлично постарался, Морозов, — Николай уложил его на спину и сел рядом, проведя пальцами по твëрдому члену Александра. Морозов устроился совершенно расслабленно. Тело размякло от их прикосновений, а разум от алкоголя. — Поторопись исполнить все свои желания, лисёнок. Скоро полночь. В тыкву никто не превратится, но, как ты выразился? «В двенадцать ночи пойду баиньки». Ланцов слабо улыбнулся, продолжая поглаживать его. Было бы справедливо дать Алине восстановить дыхание. Только Ланцов опасался того, что профессор захочет отыграться за свои нервы за предыдущие годы. И за сегодня особенно. — Ну же, не хочешь поблагодарить своего преподавателя за безграничное терпение? — Никуда ты не уйдёшь, Морозов, я же тебя знаю. Чего только стоила твоя сегодняшняя ревность. Ты же готов кончить от мысли о том, что ты можешь всë контролировать. Ты не оставишь меня со Старковой наедине, это точно. Николай положил ладони на бедра Александра и начал заглатывать его член глубоко в горло, параллельно лаская ствол языком. — Да, готов. Так я сейчас всё контролирую? — Александр запустил пальцы в блондинистые волосы, подталкивая его к себе, и улыбнулся. — Так и быть, не отвечай. Морозов толкнулся вперёд. Длинные пальцы ласкали всё лицо. — Да, я не оставлю вас наедине, — он продолжил говорить приглушённым стонами голосом. — Я вас не оставлю. — он посмотрел на Алину, продолжая гладить волосы Николая. — Так ты сделала свой выбор? Что ты хочешь сейчас? Или дадим лисёнку право командовать? При звуке своего прозвища, Николай заглотил ещё глубже, вызывая у Морозова очередной стон. Старкова кивнула и, закусив губу, села Морозову на лицо. Ланцов облизнул головку члена в последний раз и отстранился. — Кончишь мне в рот позже, Морозов, — Николай усмехнулся, игриво проведя ногтями с чëрным лаком по всей длине, и оседлал Морозова. — Блять… Ланцов начал двигаться и стонать. Алина потянулась к нему и заглушила стоны юноши в страстном поцелуе. Морозов стал активно работать языком, водя кончиком вокруг клитора. Как только она напрягалась сильнее, ожидая когда круг наконец сузится до точки, он вновь расширял диапазон. Язык предательски дёрнулся, хаотично касаясь клитора, когда Николай начал работать на нём усерднее. От мысли, что они могут поиметь друг друга всеми возможными способами за одну ночь, вырвался стон. И не только. — Ну и кто же теперь нетерпеливый? — Ланцов прикусил губу Алины, но продолжил двигаться. Алина усмехнулась словам Ланцова и развернулась, желая держать с Морозовым зрительный контакт. Она взяла его за волосы и чуть оттянула их. — Είμαι καλό κορίτσι, καθηγητά? (Я хорошая девочка, профессор?) — Старкова застонала, не отводя глаз. — Профессор, — Николай шумно выдохнул и начал двигаться на члене Дарклинга. — Надеюсь, к концу ночи вы определитесь с любимым студентом. Александр шумно выдохнул, продолжая ласкать её. Он обхватил её руками за ягодицы, постепенно подключая к языку пальцы. Он держал руку на её губах, словно она лежала на страницах раскрытой книги. — Тогда тебе придётся стараться лучше, лисёнок, — простонал Александр. — Не переживайте, профессор, постараюсь, — Николай ускорил темп и застонал громче. — Я на грани, — прошептала Алина и чуть сильнее сжала волосы Морозова у корней, — Не останавливайся, пожалуйста. Александр только удвоил усилия, устами девушки издавая ещё более громкие стоны. Когда она двинулась ему навстречу, Морозов ощутил как напряжение спало в момент, а девушка разжала хватку. Он погладил нижнюю часть спины и, едва дотягиваясь, поцеловал низ живота. После того как он помог ей слезть, профессор схватил Ланцова за бёдра. Пальцы жадно вцепились в мягкие мышцы и направляли движения. — Громче, лисёнок, — он посмотрел ему прямо в глаза. Несмотря на то, что профессор был снизу, имея меньше возможности двигаться, он хотел быть уверенным в том, кто владеет ситуацией. — Не сдерживайся. Я хочу слышать, как ты наслаждаешься мной внутри себя. Николай всё-таки издал несколько протяжных стонов, тяжело дыша. Он чуть наклонился вперёд, ища опоры. — Такое домашнее задание тебе бы понравилось больше эссе, так? — шлепок получил и Ланцов. — Πρέπει να ξανασκεφτώ τις μεθόδους διδασκαλίας μου; (Мне нужно переосмыслить свои методы преподавания) Алина потянулась за вином и села на кровать, пытаясь отдышаться. Утолив жажду, она опустила руку и начала лениво ласкать клитор пальцами, глядя на Ланцова и Морозова. Николай сжал зубы от возбуждения, когда профессор схватил его ягодицы. Это чертовски заводило. — Да, профессор!... — он обнял Морозова за шею, продолжая двигаться. Ланцов начал задыхаться от приближающегося оргазма и зашептал. — Заставьте меня… Кричать ваше имя… Пока Николай стонал и умолял, Морозов провёл рукой по его торсу вниз и обхватил его член. — Прошу… — ноги Ланцова уже дрожали. — Проси лучше, — он начал двигать рукой в такт движениям парня. — Как давно ты этого хотел? День? Год? Четыре? Или больше?… Ты всегда так жаждал внимания, лисёнок… Двойные действия Морозова заставили Николая издать ещё один стон. Когда Александр кончил в него, Ланцов не сдержался и прокричал его имя. — Давно, — прошептал парень. — Καλό αγόρι. Θέλω όλοι να μάθουν πού πήγε ο ήρωας της περίστασης (Хороший мальчик. Я хочу, чтобы все знали, куда делся виновник торжества), — Морозов притянул его и поцеловал в губы. — Наша маленькая святая, бери пример с одного из лучших моих студентов. Николай слегка обиженно слез. — Одного из? — Тебе… не хватает практики. — А Старковой хватает? Я общаюсь свободно с носителями, если не забыли, Доминик наполовину грек. — Умей делить первенство, Ланцов, — Алина усмехнулась и приблизилась к нему. — Ты такой ненасытный. Профессор уже трахнул тебя, тебе было мало его внимания? Девушка села на колени к Морозову и приобняла его, желая заставить Николая поревновать. Морозов потянулся к её губам, лаская руками всё её тело. Николай ещё не успел отдышаться, как в глазах вновь загорелся блеск. Желание, страсть, вожделение. — Прими холодный душ, лисёнок, — сказал Морозов, не отвлекаясь от девушки. — В последний раз ты был во мне, но сейчас я хочу насладиться тем, как ты трахнешь её. В целях практики. Поделись опытом, Ланцов. Он продолжил ласкать Алину везде, шепча всё, что он собирается повторить с ней, когда протрезвеет. Александр держал её крепко, не давая возможности для собственной инициативы. До жути помешан на контроле. — Не двигайся, — прошептал он, укладывая её на спину и отстраняясь в поисках ремня. Он прижал её руки над головой, связывая их с изголовьем. — θα είσαι καλό κορίτσι? (Ты будешь хорошей девочкой?) — Иди к чëрту со своим холодным душем. Я великолепно себя чувствую, — Ланцов сел рядом с Алиной, облокотившись об изголовье и наблюдая за тем, как Морозов привязывает еë к кровати. — Ναι, Καθηγητά…(Да, профессор) — Алина шумно выдохнула, ощутив, как ремень крепко впивается в кожу на запястьях. Прикосновения Морозова сводили с ума, а его слова о возможном продолжении делали еë безумной от похоти. — Наша маленькая святая совсем потеряла голову, — Николай усмехнулся. — И ты без неё останешься, если не будешь слушать. Не подпущу к ней. Имей совесть, Ланцов, мы ведь не хотим после этой ночи заставить её жалеть об этом? — Он сидел сверху, также лениво целуя и покусывая кожу. — Мне нужно волноваться о ногах или ты будешь послушной? — Александр чуть отстранился от неё, чтобы посмотреть на Николая. — Не беспокойся, она не заскучает в твоё отсутствие. — Буду послушной, — прошептала Алина и закрыла глаза, наслаждаясь нежными ласками Морозова. Ей наверняка будет стыдно вспоминать это потом, всем троим. Кроме, наверное, Николая, с его шуточками и предложениями повторить. Морозов всё также нежно продолжал гладить кожу, заставляя её слегка дрожать. Покусывая губы девушки, Александр наслаждался ею, будто пробовал новое лакомство. Старкова не прекращала целовать Морозова, растягивая каждый момент, наслаждаясь каждой секундой. Это действительно было похоже на сон, тайную историю, которую не расскажешь даже в пьяной компании. Как только Николай вернулся, Морозов без лишних слов уступил ему своё место, устраиваясь рядом лицом к ним. — Ты готова покричать ещё раз для меня? — спросил Николай, готовясь войти в неё. Когда Николай прижался к ней, Алина молча кивнула. По привычке захотелось обнять его за шею, но разум напомнил, что руки были привязаны к изголовью. Со стороны всё выглядело как попытка освободиться. — Ηρέμησε τον εαυτό σου (Успокойся), — прошептал ей Николай в ухо, медленно входя в неё. — Ты обещала быть kαλό κορίτσι, — Морозов слегка провёл пальцем вдоль запястий. — Может быть, ты напрашиваешься на наказание? Александр лёг рядом, на бок, следя как Ланцов набирает скорость. Это заводило, но в большей мере выводило на тёплые чувства к ним. Это алкоголь сделал его таким сентиментальным? — Хочешь чтобы тебя наказал профессор или я? — сладко пропел Николай, целуя её шею. Старкова громко застонала и обняла бедра Ланцова ногами. Николай начал вжимать еë в кровать и оставлять поцелуи на шее и ключицах. — Я не… — начала оправдываться Алина, задыхаясь от стонов, — я не пыталась выбраться… честно, это вышло случайно. — Пожалуй, тебе придётся это доказать, — Ланцов начал двигаться глубже. — Я хочу чтобы ты почувствовала каждый сантиметр внутри себя. Николай приподнял её чуть над кроватью, подкладывая под поясницу небольшую подушку. — Лисёнок всё же чему-то научился, — ухмыльнулся Морозов. — Я уже… — Алина закусила губу, чувствуя, как головка члена достигла шейки матки. — Блять… Ланцов… Не останавливайся, умоляю. — И не мечтай, — Ланцов прикусил мочку уха. — От кого-кого, а от тебя такого голода я не ожидал, Старкова. Тебе так вино понравилось? — он толкнулся сильнее. — Или мой греческий? — Всë сразу, — Алина выругалась снова и начала громко стонать. — Ты очень хорош, лисëнок. — Я знаю, солнышко, я знаю. А теперь скажи мне, кто сейчас делает тебе хорошо? — Николай ускорился, прижимая её к себе так, что её руки едва не выскальзывали из ремней. — Николай, — она прошептала его имя, а с новым толчком повторила его громче. — Николай! Старкова прикусила собственную губу до крови. — Καλό κορίτσι. — прохрипел он, кончая. — Τα πήγες καλά (Ты молодец). — Видимо это единственный способ заставить вас говорить по-гречески, — ухмыльнулся Морозов. — Такие частные уроки вас устраивают, мисс Старкова? — Да, профессор, — Алина устало выдохнула и благодарно кивнула Николаю, когда он развязал еë. — Можете продолжить, но лично я больше не могу. Ник, я в душ и спать, — Старкова поцеловала каждого из них в щëку и направилась в душевую. За окном начало светать. Все трое уснули в одной кровати в обнимку, прокручивая в голове тайную историю, которая произошла между ними этой ночью.