***
Кэйа не приходит. Уже неделю не кажет носа в таверне и на улице Дилюк его тоже не замечает. И в штабе не находит. И в квартире Кэйи тоже нет. Кэйа у Альбедо. Альбедо знает, как закалять сталь. Знает, как варить зелья. Альбедо умеет менять природу вещей. Но Альбедо понятия не имеет, что делать с разбитыми сердцами. Им не помогает клей, даже самый современный и крепкий. Осколки не собрать и не викинуть, аккуратно, чтобы не порезаться. Альбедо сомневается в том, существует ли душа. Но Альбедо ясно видит, какие страдания может причинять любовь. Этого Альбедо тоже не понимает. Зачем отталкивать кого-то, если любишь? Ведь если любишь надо подойти ближе, обнять, поцеловать, взять за руку и идти по жизни бок о бок. Альбедо в чувствах слаб. Альбедо обнимает Кэйю. Снимает с огня котелки с зельями и варит Кэйе горячий шоколад. Укрывает его пледом. Целует в висок. Шепчет «всё будет хорошо», хотя не понимает толком от чего плохо. Кэйа не плачет. Альбедо смотрит в его глаза, синие-синие, что ледяной океан у подножия Драконьего хребта, и от чего-то в его голову закрадывается дурная мысль, будто эти глаза уже не могут плакать. Но это, конечно, глупость. Люди плачут. А Кэйа — человек. Прекрасный, гордый без меры, отважный до глупости, весёлый до боли в щеках и животе и ответственный. Кэйа человек. А люди чувствуют и в этом их слабость и сила. Прекрасный, сломленный до дрожащих рук, отчаявшийся до перерезаных вен, тоскующий до забытого, несъеденного обеда. Кэйа любит. Альбедо думал, что любовь красива. Дилюк тоже красив. И Кэйа красив сверх меры. Так что же им мешает?***
Дилюк считает это романтичным. Ведь бороться за любовь это романтично, верно?***
Кэйа хочет вырвать своё глупое сердце из своей глупой груди. Вырвать, разорвать на кусочки, растопать в неузнаваемую кашу, перемолоть в порошок, сжечь до тла и развеять по ветру. Дилюк шлет ему цветы. Много цветов. Розы. Ромашки. Васильки. Незабудки. Лилии. Светяшки. Маки. Пышные, красивые букеты. Дорогие коллекционные вина. Дилюк по вечерам сидит на лестнице у квартиры Кэйи. Кэйа просит его перестать. Дилюк не слушает. Конфеты. Веера обычные и боевые. Оружие дорогое и красивое. Шелка. Украшения. Кэйа хочет кричать. Хочет рвать на себе волосы. Хочет вонзить в свою грудь всё то прекрасное оружие, что ему подарил Дилюк. Хочет связать длинную веревку из десятков метров шелков и шелковых одежд, украсить их бархатом и повеситься на всём этом великолепии. Хочет наглотаться дорогих побрякушек, которые ему подарил Дилюк и сдохнуть от разрыва желудка. Хочет посыпать цветы ядом и, вместе с их запахом, вдохнуть его, чтобы захлебнуться кровью. Дилюк настойчив. Кэйа хочет кричать и плакать. Он хочет бежать к Дилюку так же сильно и так же быстро, как и нестись прочь от него. Кэйа боится. Кэйа знает, что ничего хорошего из их отношений не выйдет. Уже не вышло. И второй шанс будет еще более сокрушительным. Кэйа боится не пережить ещё одного отказа. Кэйа хочет покоя и любви, которая бы дарила тепло и спокойствие, а не обжигала его. Альбедо забрасывает большую часть своих экспериментов. Утром провожает Кэйю к штабу Ордена и вечером встречает у дверей его кабинета. Дилюк не решается подойти а Кэйе когда рядом кто-то есть. Альбедо покупает кулинарные книги и готовит Кэйе ужины из трёх блюд и десерты. Он носит Кэйе в штаб обеды. Он не знает почему. Просто это кажется правильным. Раз Кэйа заедает стресс, то пусть заедает его едой вкусной и полезной (Альбедо работает и над первым и над вторым).***
Бороться за любовь — это романтично. Кэйа любит всё романтичное. Любит оружие и наряжаться. Так почему он просит перестать и избегает встреч? Дилюк растерян. Дилюк хмурится. Дилюк придирчивее отбирает подарки и продолжает. Они ведь любят друг друга. Так почему Кэйа не идёт навстречу?***
Альбедо недоумевает. Кэйа стойкий. Кэйа мыслит холодно и ясно даже когда на него, обнажив клинки, намереваясь убить, летит вестник Бездны. Кэйа лишь слегка морщится когда ему рассекают плоть до кости. Кэйа сам себя зашивает. Кэйа сильный. Кэйа язвительный. Кэйа гордый. Кэйа упрямый. Альбедо тихо, совсем чуть-чуть восхищается им. Кэйа сворачивается калачиком на диване, прижимает колени к груди, прячет в них лицо и тихо, горько плачет. Альбедо думал, что это просто жест усталости. Желание спрятаться и отдохнуть. Он бы думал так и дальше. Кэйа не всхлипывал. Не дрожал. Его плечи не тряслись. Альбедо бы думал так и дальше, если б однажды, промерзший до костей, курьер не принёс роскошный букет прямо в пещеру. Кэйа тогда разогнулся, посмотрел на цветы, поблагодарил курьера и, когда тот ушёл, свалился в истерику. Его всего трясло. Он кусал губы, выламывал пальцы и скреб, скреб, скреб ногтями грудь над сердцем. Альбедо был растерян. Он кинулся к Кэйе и мягко, но уверенно отнял его руки от груди только когда Кэйа расцарапал себя в кровь, до мяса, красного и живого. Альбедо обнял его, прижал к себе, не зная, что делать и позволил впиться ногтями в свои плечи. Кэйа не всхлипывал. Никогда. Он беззвучно трясся, кусал губы, жмурил глаза и открывал рот, беззвучно крича. Когда Кэйа успокоился Альбедо приготовил ему какао и накормил сладким. А когда Кэйа уснул Альбедо, сам не понимая почему, забился в самый тёмный угол и тоже заплакал. Альбедо беззвучно плакать не умел. Альбедо вообще не думал, что умеет плакать.***
Кэйю ломает. Ломает с треском. Ломает упорно. У Кэйи больше нет сил сопротивляться. Кэйа устал. Устал смертельно. Альбедо боится оставлять его одного. Подарков от Дилюка всё больше. Он начинает писать письма. Кэйа плачет над ними, прижимая к груди. Он не распечатывает ни одного. Не читает ни слова. Водит кончиками пальцев по тонким буквам с завитками и улыбается. Слёзы скапливаются в уголках приподнятых губ и Кэйа нервно слизывает их. Альбедо молчит. Никак не обозначает своего присутствия. Становится подобен тени, ведь стоит издать ему хоть звук, хоть чуть-чуть напомнить Кэйе, что он здесь, он тут же попытается взять себя в руки. Утрет слёзы. Закусит губы. Улыбнется так искренне-натурально, что Альбедо станет больно.***
Кэйа плачет во сне. Плачет сквозь сон. За завтраком глотает слёзы. За обедом он сидит, закрыв глаза, чтобы слёзы не катились. За ужином он влажно шмыгает и трет глаза. Кэйе страшно. Альбедо не знает, что делать. Стоит Кэйе свернуться на диване, пряча слёзы, как Альбедо принимается кружить вокруг него, заламывая руки и кусая губы. Он не знает что делать. От этого внутри как-то неправильно-больно. Альбедо сам не понимает почему однажды ложится рядом, прижимая Кэйю к себе. Кэйа затихает. Замирает. Каменеет. Альбедо чувствует, как напрягается каждая его мышца. — Не могу смотреть, как ты лежишь тут один. Если тебе легче от этого — плачь. Но не один, — тихо и твёрдо говорит он.***
Дилюк хмурится. Дилюк недоволен. Он точно знает, что Кэйа любит его. А он любит Кэйю. А ещё Кэйа любит оружие, цветы и красивую одежду. Дилюк дарил ему всё это. Дилюк пытается поговорить с ним, но рядом с Кэйей всегда Альбедо. И стоит Дилюку появится в его поле зрения, как Альбедо выдумывает сотню и тысячу причн и дел, чтобы увести Кэйю подальше. Дилюк возмущенно пыхтит. Он хочет подойти. Хочет поговорить. Но не может. Через несколько месяцев Дилюк замечает, что Альбедо приходит в Орден к обеду и всегда несёт что-то с собой. Дилюк чувствует себя так, будто его ударили по голове и пнули в живот, выбивая весь воздух их тела. Обеды для Кэйи. Дилюку больно. Дилюку страшно. Он до дрожи боится, что Кэйа выберет Альбедо, а не его. Кэйа ведь такой удивительный. Кэйа такой прекрасный. Наверняка у него большой выбор. Дилюк шлет ещё больше цветов. Ещё больше дорогих подарков. Ещё больше писем.***
Кэйа плачет всё горше. Альбедо остаётся с ним на обед, чтобы проследить за тем, сколько Кэйа ест. Ест ли вообще.***
Кэйа ест. Но ему настолько откровенно хуёво, что его выворачивает наизнанку через десять минут после еды.***
Дилюк пугается. Альбедо смотрит на него так, будто хочет убить. Не просто убить. Поставить на нём с десяток страшнейших опытов, наживую выпотрошить и раскидать кусочки по миру. Дилюк решает, что это ревность. Дилюк пугается. Раз Альбедо ревнует, то значит он один из вариантов Кэйи. Дилюк становится ещё активнее и настойчивее. Он шлет Кэйе завтраки, обеды, ужины и перекусы в штаб Ордена и в пещеру Альбедо.***
Кэйю тошнит. Кэйа слабеет. Кэйа остервенело оттачивает приёмы с мечом. Кэйа сражается в рукопашную с воздухом. И плачет. Кэйа бы уже должен был выплакать из себя всё, но слёзы ещё есть и он плачет. Плачет почти постоянно.***
Альбедо тошнит. Он не знает почему. Он не может отравиться. Еда в его организме не может не усвоиться. Но его тошнит. Выворачивает. Рвет так сильно, что слёзы наворачиваются на глаза. Альбедо смотрит на Кэйю. Смотрит в глаз-океан, глядит на волосы-волны и его тошнит. Кэйа горько ухмыляется и отводит взгляд. — Я уйду завтра, — обещает он. — Ты остаёшься, — сурово и твёрдо говорит Альбедо. — Иначе он тебя сожрет. Проглотит вместе с костями. — Тебя тошнит от меня, — качает головой Кэйа. — Меня тошнит от него. И вместе с тобой, — огрызается Альбедо, но тут же извиняется.***
Кэйю тошнит от запаха еды. Альбедо колет ему питательные вещества внутривенно. Ставит капельницы.***
Дилюк ликует, когда Альбедо перестаёт ходить с обедами к Кэйе. Надежда в нём разгорается с новой силой.***
Кэйа тает. Дрожит. Плачет. Ребра выступают, а кожаные штаны начинают болтаться на ногах. Корсет велик, даже если затянуть его по полной. Перчатки соскальзывают с пальцев. Альбедо шилом прокалывает дополнительные дырки на ремне. В начале Кэйа боялся потолстеть. Теперь Альбедо об этом мечтает.***
Дилюк учится петь. Кэйа любит искусство. Он сам рисует. Редко, но красиво. Кэйа любит слушать музыку. Кэйа любит смотреть картины. Кэйа любит танцевать. Дилюк знает десятки десятков вещей и занятий, которые любит Кэйа. Дилюк хочет нравиться. Отчаянно, до слёз хочет, чтобы Кэйа его любил. Не кто-то, а именно Кэйа. Дилюк очень сожалеет. Винит себя. Ненавидит себя. Дилюк уверен, что их любовь всё преодолеет. Всё переживает. Он верит отчаянно и тоскливо.***
Альбедо крупно вздрагивает, когда слышит пение у входа в свою пещеру. Альбедо сжимает кулаки, рычит и кидается искать Кэйю, когда понимает, чей это голос. Кэйа сидит, уткнувшись лицом в колени и тихонько воет. Дилюк поёт. Красиво поёт. Поёт о любви. Альбедо падает на колени, разбивая их в кровь и обнимает Кэйю, перехватывает кинжал, направленный в грудь. Прячет его в своих объятиях. Укрывает. Пытается хоть как-то защитить. Кэйа ревет так горько и тоскливо, что Альбедо узнает о новой степени человеческого отчаяния. Альбедо гораздо меньше. Гораздо тоньше, хотя, сейчас от Кэйи остались лишь кожа да кости и, возможно, Альбедо всё-таки чуть шире. Альбедо слабее физически. Альбедо не так хорош в фехтовании. Альбедо в отчаянии. Обнимает трясушегося Кэйю и не знает как его успокоить. Как помочь. Как защитить и уберечь. Как сделать так, чтобы он вновь улыбался, смеялся и был счастлив. Альбедо что-то тихо шепчет. Что-то глупое. Ничего умного в его голове сейчас нет. — Почему? — едва слышно шепчет он, а потом срывается на громкий, полный горечи, боли, тоски и вины вой: — Почему я люблю его? Почему я не могу разлюбить его? Почему? — он прижимает ладони к лицу и воет. Впервые за долгие месяцы воет в голос. Альбедо становится плохо от этого звука. В глазах темнеет и голова кружится. Люди не должны так кричать. Их глотки не должны быть способны издавать такие звуки. И звери так тоже не кричат. Этот крик вспарывает Альбедо грудину, выворачивает ребра, вынимает лёгкие и в кровавую кашу давит сердце. — Потому что ты принц, — тихо шепчет Альбедо. — Люди твоего рода любят лишь раз, — печально и тихо говорит он. Просто, чтобы сказать. Чтобы Кэйа помнил, что он не один. — Почему я полюбил его? — отчаянно спрашивает он, а потом бьёт по своей груди с такой силой, что Альбедо слышит треск ребер. Он перехватывает руки Кэйи, кладёт их себе на плечи и обнимает его. — Почему ты выбрало его? — с ненавистью орёт он. Альбедо чувствует, как кровь течёт по спине. — Альбедо, как мне разлюбить его? Альбедо молчит. Он не будет лгать. Кэйе Дилюка никогда не разлюбить. Люди его рода несут в себе любовь к одному человеку сквозь века, миры и жизни. Дар богов. Их насмешка. Их проклятие. Кэйа хрипит. В горле сухо от слёз. Глаза печёт. Он раздирает плечи Альбедо в мясо, но тот даже не морщится. Альбедо чувствует боль. Альбедо хочет порвать Дилюка на кусочки. Руки Кэйи резко расслабляются и повисают вдоль боков перепугавшегося от такой перемены Альбедо. Кэйа молчит. Альбедо чувствует, как чужое сердце у него под ладонями успокаивается. — Я поговорю с ним, — ровно говорит Кэйа и встаёт до того, как Альбедо успевает его остановить. Кэйа открывает небольшой сундучок. Достаёт из него все письма Дилюка и засушенные бутоны цветов. Потом ссыпает бутоны в сундучок. Идёт на другой край пещеры. Он шагает широко и ровно, держа спину прямо и расправив плечи. Альбедо не думал, что люди умеют так. Умеют выглядеть спокойно и уверенно, когда их рвёт изнутри. Кэйа подтаскивает сундуки с подарками Дилюка — шелка, бархат, серебро, золото, оружие, украшения. Он тащит сундуки к выходу. Дилюк радостно вскидывается, когда Кэйа выходит из пещеры. Пение стихает. — Кэйа! — радостно и немного робко восклицает Дилюк и идёт к нему. Кэйа ссыпает в руки Дилюка его письма. Все до единого запечатанные. Все до единого идущие волной, пропитанные слезами. — Вот, — тихо и ровно говорит он. — А теперь уходи. У Кэйи глаза красные и опухшие от слёз. — Что? — в ужасе выдыхает Дилюк. Сил Кэйи надолго не хватает. Губы начинают мелко дрожать. — Отпусти меня, — срывающимся шёпотом просит он. — Отпусти меня, Дилюк. Отпусти, пожалуйста. — Что? — Дилюк делает шаг назад и едва слышно шепчет, пораженный до глубины души. — Что? О чём ты? — Пожалуйста, Дилюк, — силы окончательно покидают Кэйю и он бессильно оседает на землю, тощими коленями в холодный снег. Снежинки хрустят. Альбедо моргает, сгоняя наваждение: ему показалось, будто хрустят не снежинки, а хрустальная пыль, что осталась от сердца Кэйи. Он кидается вперёд, укрывает его плечи пледом и пытается поднять на ноги, но Кэйа болтается в его руках, подобно тряпичной кукле. — Я больше так не мог, — срываясь шепчет он. — Как «так»? — хрипло и отупело спрашивает Дилюк. — Я же просил тебя перестать пытаться вернуть меня, — Кэйа прижался грудью к коленям, вдавливая руки над сердцем. — Зачем ты донимаешь меня? Зачем ты так жесток со мной? — Жесток? — ещё неразборчивее хрипит Дилюк. — Где я жесток? — Вот это, — выдыхает Кэйа и, аккуратно касаясь руками, пододвигает по снегу письма Дилюка к его ногам: — это жестоко. Твои подарки жестоки. Твои цветы жестоки. Я просил отпустить меня, — Кэйа мотает головой и снова плачет. — Я больше не могу быть с тобой. Я стал слишком слаб и труслив, чтобы быть с тобой. Пожалуйста, хватит. Дилюк отшатывается ещё на шаг. Альбедо стоит от них в паре шагов. Один из них сейчас уступит. Дилюк трясёт головой. Быстро кидается к Кэйе и падает на колени, но Кэйа такой же воин, Кэйа даже лучше Дилюка, и он так же быстро кидается прочь. Колени Дилюка приминают его письма. Бумага на морозе хрустит особенно громко. — Кэйа, — тихо зовёт он и Альбедо хочется кричать. Слова — вибрация воздуха. Почему в них столько чувств разом? Почему столько любви, тоски, вины, мольбы и чистого горя голосовые связки смогли вложить в одно слово? Кэйа мотает головой. — Хватит, — шепотом умоляет он. — Пощады. Я прошу пощады, Дилюк. Будь ко мне жесток за отказ. Будь зол. Будь обижен. Только, умоляю, не надо любви и ласки. Я этого не перенесу. Я же умру, Дилюк, — тоскливо, слезливо, срываясь сказал он. — Я же… — тут Кэйа замолк и замотал головой. — Я люблю тебя, — тихо и ровно говорит Дилюк. Его голова опущена. Волосы закрывают лицо. Альбедо краем сознания, тем самым, что всё ещё размышляет о науке и удивительных вещах, думает, что Дилюка Рангвиндра ещё никто и никогда не видел стоящего на коленях. Никогда его не видели с опущенной головой. Такого покорного и спокойного. Как и Кэйю не видели плачущим. Никто в Мондштадте и помыслить не мог, что эти два упрямых гордеца могут встать на колени. Что их прямые спины согнутся, а широкие плечи будут опущены, в противовес горделивой ровности и уверенности расправленных плеч. Для них обоих на всём свете был лишь один человек, способный поставить на колени. Способный покорить, приручить и укротить. Они — эти люди друг для друга. — А ты любишь меня. Так почему нет? — умоляет он и заглядывает в глаза Кэйе. — Я же уже говорил, — качает головой Кэйа. — Я хочу покоя. — Больше, чем любви? Больше, чем счастья? — едва слышно, едва различимо, едва шевеля губами. — Да, — твёрдо и обреченно. — Уже да. Я боюсь любить тебя. Боюсь того, что ты можешь со мной сделать по неосторожности или специально. Боюсь того, что я сделаю ради тебя. Дилюк аккуратно берёт руку Кэйи в свою. Кэйа сжимается. Его мелко трясёт от холода. Дилюк оглаживает костяшки Кэйи. Кэйа жмурится так, будто Дилюк его бьёт. Альбедо хочет отгрызть Дилюку руки и едва сдерживает себя. Дилюк рвано и напуганно вздыхает. — Ты так похудел, — пораженно, ужасаясь, шепчет он. — Это из-за меня, да? Кэйа потихоньку перестаёт дрожать. «Он греет его» — поражается Альбедо. «Он подошёл к Кэйе, чтобы согреть. С самого начала» — он стоит, распахнув глаза. Дилюк берёт в свои широкие, горячие ладони вторую руку Кэйи. Рассматривает пальцы. Гладит их так тихонько, нежно, с долей робости, что Альбедо снова хочет кричать. Он не подозревал, что грубые мозолистые пальцы беспощадного воина могут быть столь ласковы. Кэйа плачет. Глотает слёзы. Кусает губы. Кровь капает с них на снег. Дилюк держит его ладони вместе и прикладывается любом к их тыльной стороне. «Я твой». Кэйа скулит сдавленно, тонко и высоко, как смертельно раненный волк, не желающий показывать свою боль. Дилюк держит лоб на его ладонях пятнадцать секунд — Альбедо считал. Так подданые касаются своего короля, но то — всего мгновение, полное благоговения и страха. Это — любовь. Всё это. Дилюк едва касаясь губами целует ладони Кэйи. Снова прикладывается к ним лбом. Три секунды. А потом встаёт. Поднимает Кэйю, но не на руки, как хотел ранее. Поддерживает его под руку и ведёт к Альбедо. Передаёт из рук в руки. — Прости, — тихо роняет он. «Прости» — шептал он, прижимаясь к ладоням Кэйи. Дилюк разворачивается. Стоит мгновение, а потом расправляет плечи и выпрямляет спину. Медленно. Через силу. С трудом. Кэйа делает то же. Но он слишком устал, слишком сломлен, чтобы встать совсем ровно. Дилюк делает первый шаг. Широкий, ровный и уверенный. Кэйа запрокидывает голову к небу и жмурится. — Прощай, — хрипит он. Дилюк кивает. Огонёк скатывается с его пальцев. Письма вспыхивают. Кэйа зажимает себе рот ладонью, подавляя крик. И плачет. Слёзы крупные, чистые и ясные. Альбедо кажется, что Кэйа бы не плакал так отчаянно, даже если бы горел сам. Если бы его жгли, Кэйа бы хохотал. Кэйа падает в снег. Дилюк идёт прочь. — Прощай? — ровно, как обычно говорит он. Привычный для Альбедо Дилюк. — Мы работаем вместе, капитан Кэйа. — Да, — выдыхает Кэйа. — Точно. И тянется руками к горящим письмам. От его пальцев тянутся завитки Крио, тушащие пламя Дилюка. Кэйа собирает обрывки и огарки. Прижимает их к груди. — Я отошлю тебе всё, что ты дарил мне, — тихо, свистящим шёпотом обещает он, баюкая обгоревшие бумаги у своей груди так нежно и аккуратно, будто он не бумажки к себе прижимает, а раненную руку. — Не стоит, — ровно говорит Дилюк. Он замер, когда Кэйа сказал это, но не обернулся. — Я выбирал их тебе. Просто представь, что они от кого-то другого. Кэйа низко опускает голову. Дилюк оборачивается. Смотрит на него внимательно-внимательно так, будто видит в последний раз. В последний раз он видит Кэйю Альбериха, сына Крепуса. Как только он спустится с горы для него останется только капитан Альберих. Отмечает черты. Качает головой виновато и печально, наконец-то замечая худобу и последствия своей настойчивости. А потом смотрит на Альбедо. Глаза в глаза. Альбедо кажется, что он горит и от него даже костей не останется. «Позаботься о нём» одним взглядом, единым и мощным порывом души просит он. «Береги его». «Люби его. Он этого достоин» — одними губами шепчет он. И в этом вся его любовь. «Сделай его счастливым, раз этого не могу я. Раз я делаю его несчастным». Дилюк смотрит на Кэйю в последний раз. А потом уходит. Кэйа сидит неподвижно, пока шаги Дилюка не стихают. А потом, дрожащими, красными от мороза пальцами, сгребает обрывки к себе к коленям. А потом замирает. Альбедо замирает тоже. Он растерян и решительно не знает, что делать. Кэйа сидит в одной позе неподвижно полтора часа. А потом кричит. Люди так не кричат. И звери тоже. И чудища. Никто в мире так не кричит. Альбедо кажется, что у него от этого крика разорвалось сердце и горячей, густой жижей растеклось внутри, опаляя болью всё. — Почему я ещё люблю его? — тихо, едва слышно, совсем сломлено и отчаянно. Альбедо смотрит и отчетливо понимает, что не хочет любить. Любить больно и страшно. Тяжело и сложно. Он обнимает Кэйю. Кэйа жмется ближе. Альбедо гладит его по волосам и спине, шепчет утешительные, невразумительные совсем глупости. Альбедо не может его согреть. Он Гео, а не Пиро. Но Альбедо может стать твёрдым камнем, что Кэйю защитит. И в это самое мгновение, когда Кэйа так крепко жмётся к его тонкой и хрупкой искусственной груди с искусственным сердцем внутри, Альбедо твёрдо решает, что обязательно станет таким камнем. Обязательно будет Кэйю беречь, пока тот будет это позволять. Они ещё не знают. Не знают, что Альбедо уже пропал. Это заметил только Дилюк.