Однажды в Сотенбори

«Гранд» сиял и гремел оркестром, звенел бокалами и смехом, ежесекундно оправдывая звание лучшего кабаре не только района Сотенбори, но и всей Осаки. Гости располагались за просторными столами и окунались в атмосферу беззаботного веселья, ве́домого только тем, у кого водились лишние деньги. И за всем этим великолепием, открытым с раннего вечера и до самого утра, стоял, как кукловод, Маджима Горо, менеджер «Гранда», и, руководя марионетками персонала, обеспечивал клиентам лучший сервис. Но душой он был чужд этому празднику жизни, потому что от его рук тоже тянулись нити, за которые дёргал кто-то другой. По счастью, именно в этот день Сагавы, хозяина кабаре, который был приставлен к Маджиме «надзирателем», в городе не было, и он мог вздохнуть чуть спокойнее. Понаблюдать за гостями чуть внимательнее. Например, его очень занимала пара молодых людей за столиком на втором этаже, окружённых с двух сторон обворожительными хостес. Девушки смеялись, заказывали ещё шампанского, весело беседовали с ними, не подозревая, кто именно пожаловал сегодня вечером в «Гранд». Кто угодно мог бы не заметить крохотные значки клана Тоджо, прицепленные к лацканам их пиджаков. Кто угодно, кроме Маджимы — пускай у него остался всего один глаз, зато на такие мелочи он был остр, как у хищной птицы. Непонятно только, как юнцов из Тоджо занесло в Осаку, на территорию кансайского альянса Оми. Впрочем, не в обязанностях менеджера было вызнавать такие подробности о клиентах кабаре. Один из парней, Нишикияма Акира, от души веселился, сорил деньгами и покорял хостес одной своей ослепительной улыбкой. Такой типаж всегда нравился женщинам, и Маджима подозревал, что некоторые из девушек рискуют очароваться настолько, что оплатят часть счёта из своих сбережений. Им же хуже, кабаре всё равно получит всю прибыль, причитающуюся с молодого ловеласа. Его товарищ несколько мерк на фоне блистательного Нишикиямы. И одет был скромнее, и держался сдержаннее, куда меньше вовлекаясь в беседы с хостес. Такого раскрутить на большие траты уже куда сложнее, но у Маджимы в запасе было очень много трюков. В том числе и не слишком честных, зато почти безотказных. — Всё ли вам нравится, Кирю-хан? — осведомился он, подходя к их столику с уже откупоренной бутылкой. Кирю, взглянув на него, в первую секунду словно бы растерялся — мол, почему это менеджер из всех присутствующих за столом обратился именно к нему? — а затем, возвращая прежний серьёзный вид, кивнул: — Да, всё превосходно. — Всё будет ещё лучше, когда вы попробуете это, — развернув бутылку этикеткой к Кирю, Маджима ловко наполнил его бокал до того, как тот успел запротестовать: — Постойте, мы не заказывали… — Да? Плохо дело, если вечер только начался, а вы уже забываете, о чём говорили пять минут назад, — с фальшивой интонацией «удивился» Маджима и встретился взглядом с одной из хостес, которая наблюдала за его манипуляцией. — Маки, скажи, юный господин просил «Perrier Jouet»? — Да, я точно помню! — тут же подхватила Маки, глядя в глаза Кирю так честно, что тот, кажется, и вправду начал сомневаться, не подводит ли его память. Уходя от их столика, Маджима едва заметно усмехнулся. То, что он подсунул Кирю, сложно было назвать «Perrier Jouet», хотя именно так было написано на этикетке. Это даже шампанским сложно было назвать: за игристой структурой и сладким вкусом скрывалась куда как превосходящая стандартные 12% крепость. Этот «волшебный эликсир» ещё и не такие крепкие орешки колол, а юноша, который наверняка совсем не умел пить, должен был очень скоро расстаться не только с благоразумием, но и с содержимым кошелька. Но, кажется, в этот раз вышла осечка. Когда Маджима снова проходил мимо парней из Тоджо полчаса спустя, то заметил нехорошую возню. — Кирю, перестань, ты просто перебрал… — Не начинай, Нишики! — Кирю говорил слишком громко не то что по своим меркам, но и по мнению гостей за соседними столиками, которые косо посматривали на спорящих. — Какие-то проблемы? — мягко осведомился Маджима. Нишикияма, подняв на него взгляд, улыбнулся, как бы извиняясь: — Нет-нет, господин менеджер, просто мой друг, кажется, немного потерял чувство меры. Сейчас он успокоится, мы не будем причинять неудобств… Маджима перевёл взгляд на хостес, которые, чуть отстранившись от мужчин, испуганно молчали, взирая на Кирю с неприкрытым опасением. Неужели он, опьянев, полез к девушкам? Вот уж чего не следовало ожидать от такого спокойного, даже закрытого парня. Впрочем, на таких алкоголь всегда действует непредсказуемо. Странно, но, когда Маджима подошёл, Кирю затих, наблюдая за ним исподлобья, будто бы внезапно и сам осознал, как неприлично только что себя вёл. Но скорее всего, дело было в менеджерской форме Маджимы, и никаких гарантий, что Кирю не разойдётся снова, стоит тому отойти, не было. — Эй, менеджер, — вдруг заговорил он, — не подскажете, где у вас уборная? Ваш «Perrier Jouet» залил мне весь костюм, — он метнул взгляд на Маки, которая старательно делала вид, что не причастна к этому маленькому инциденту. — Прямо по коридору и налево, — ответил Маджима и только сейчас заметил, что Нишикияма жестом просит его наклониться и кое-что выслушать. И когда Кирю встал и отошёл на пару шагов, Акира прошептал Маджиме на ухо: — Мне правда очень жаль, но не могли бы вы отправить его к нам в гостиницу на такси? Мы остановились на Восточной Шофукучо. Я, конечно, всё возмещу, просто… не могу отвечать за него, когда он в таком состоянии. Был бы безмерно вам признателен. — Само собой, вам не за что извиняться, — покладисто ответил Маджима, чуть поклонившись. Он и сам был рад избавиться от клиента, который вместо того, чтобы приносить золотые горы, начал приносить неприятности. — Кирю-хан, — быстро догнал он его на подступах к уборной и осторожно, но крепко взял за локоть, — я мог бы помочь вам, так что давайте лучше не сюда, а в мой кабинет. — …Как скажете, — пошатнувшись, но не вырвавшись из хватки Маджимы, проговорил Кирю. А при его телосложении он ещё как мог попытаться вырваться и даже преуспеть — сейчас, когда он стоял в полный рост, то казался куда как менее безобидным. Но вместо этого послушно потащился за Маджимой. Зайдя в кабинет и усадив Кирю на диван для посетителей, он предусмотрительно провернул ключ в замочной скважине. Меньше всего ему хотелось, чтобы поддатый клиент, поняв, что его собираются выдворить, попытался улизнуть. Когда же он направился к телефону, чтобы вызвать такси, его опять окликнули: — М… менеджер? Мне… в общем, правда нужна помощь. Глянув на Кирю, он еле сдержал усмешку. Тот пытался избавиться от вымокшего пиджака, но координация его подводила, и он не мог даже расстегнуть жалкие пару пуговиц. — Что ж, клиент всегда прав, — то ли отвечая ему, то ли напоминая самому себе, проговорил Маджима, садясь рядом с Кирю и принимаясь освобождать его от коварного предмета гардероба. Парень снова притих, стоило менеджеру оказаться рядом, и осоловело наблюдал за движениями чужих пальцев. А когда Маджима уже был готов стянуть пиджак с его плеч, подался вперёд и вдруг высвободившейся рукой приобнял его за талию. — Сп… спасибо, — пробормотал он на ухо Маджиме, который от неожиданности замер, так и не выпустив из рук пиджак Кирю. Дыхание того было пропитано крепким алкоголем не меньше, чем его одежда. — Можете… можете продолжать? Брови Маджимы поползли вверх. Значит, не получив, чего хотел, от хостес, парень решил, что и менеджер сойдёт? Звучало абсолютно бестактно, дерзко, нахально… …и чрезвычайно заманчиво. В жизни Маджимы было много женщин, но лишь по долгу службы — и почти не было близости. Любые отношения, даже самые мимолётные, тут же оказались бы под прицелом колкого взгляда Сагавы, который постарался бы извратить и испортить всё, что хотя бы теоретически могло приносить Маджиме радость. Но сегодня Сагава не объявится в «Гранде». И никто, кроме него, не посмеет ворваться в запертый кабинет Маджимы без приглашения. И кабаре не растеряет всех клиентов в ту же секунду, если менеджер ненадолго оставит его. Слишком хорошо всё складывалось. И кто такой Маджима, чтобы упускать редкую возможность ввязаться в такую соблазнительную авантюру. — Клиент всегда прав, — понизив голос, мурлыкнул он и получил в ответ сдавленный вздох. Поднялся с дивана, забрав пиджак, и оставил его висеть на спинке кресла. Ловя гуляющий взгляд Кирю, избавился и от своего и снова опустился рядом с ним. Его опять поймали в неловкие объятия, но теперь они не напугали Маджиму — напротив, он придвинулся ближе к Кирю и чуть отодвинул край ворота его рубашки, проведя пальцами по разгорячённой коже. Кирю шумно выдохнул и потянул за ткань, желая, видимо, окончательно раздеть Маджиму, но тот остановил его: — Вы куда-то спешите, Кирю-хан? Может, сперва внесёте аванс? Он наклонился над ним, приоткрыв губы, и тут же Кирю отстранился. Его лицо залилось краской, и нельзя было ручаться, что виной тому был только алкоголь. — Передумали? — участливо поинтересовался Маджима. Неужели он всё-таки поторопил события и от шока Кирю мгновенно протрезвел? — Я… хмф… — судя по путанности речи, опасаться этого не стоило. — Я первый раз… вот так… с мужчиной… Маджима только усмехнулся. Странный всё-таки парень: сперва сам полез обниматься, а теперь вдруг засмущался. — Может, так будет проще. Он потянул за резинку, распуская волосы. Длинные чёрные пряди упали на плечи, и Кирю тут же, словно утопающий за соломинку, ухватился за них: принялся перебирать, пропуская сквозь пальцы. И вскоре сам, положив ладонь на затылок Маджимы, вовлёк его в поцелуй. Прикрыв глаз, Маджима уже не думал, что он и сам впервые в жизни целуется с мужчиной. Потому что он уже и забыл, как это — хоть с кем-то целоваться. Как это — с гулко бьющимся сердцем проводить руками по чьему-то телу и подставляться под чужие губы, которые смазанно оставляли на его щеках и шее мокрые следы. Почувствовав, что Кирю снова начал терзать пуговицы его рубашки, он чуть отклонился и, вернув его ладони себе на талию, сам принялся за них. И, бросив взгляд на лицо Кирю, прикусил губу: если бы ему ещё вчера сказали, что какой-то пьяный паренёк будет смотреть, как он медленно обнажается, с таким восхищением, он бы рассмеялся, сочтя это шуткой. А теперь смеяться не хотелось — хотелось, чтобы Кирю и дальше продолжал так смотреть. Его несколько раз прерывали новыми поцелуями, от которых горели губы и оставалось спиртное послевкусие, но всё же в итоге рубашка была отброшена. Кирю с удивлением взглянул на татуированную грудь Маджимы. Вопреки всем ожиданиям, не спросил, из какого тот клана или альянса, а как-то невпопад выдохнул: — Красивые, — и провёл пальцами по чёрным линиям, в которые были вплетены цветы сакуры. А затем, наклонившись, поцеловал хищно распахнутую пасть белой змеи, заставив Маджиму судорожно вздохнуть. — Дай и твою красоту оценить, — совершенно забывая обо всех рамках приличия, протянул он, наконец приоткрывая взору и тело Кирю. И, как и предполагал, для такого юнца тело это было великолепным, словно из мрамора выточенным. Чуть приподнявшись, он с любопытством кинул взгляд на спину Кирю и с усмешкой произнёс: — А, дракон, да? В большие люди метишь, парень? Ирэдзуми Кирю было едва намечено контурами, но драконья морда уже смотрелась внушительно. Тот ничего не ответил — к этому моменту дар речи окончательно его покинул, а движения становились всё более поверхностными и медленными. Всё закончилось внезапно и как-то сумбурно. Вдруг окончательно остановившись и навалившись на Маджиму, Кирю обмяк и затих. Дыхание его стало ровным и, похоже, он провалился в сон. Хмыкнув, Маджима застегнул его рубашку и, тоже одевшись, подошёл к телефону, чтобы наконец вызвать такси. Пришлось затем волочь полубессознательное тело Кирю к чёрному входу, а там укладывать на заднее сидение машины и объяснять водителю, куда пьяного клиента отвезти, чтобы затем растолкать и убедиться, что он скрылся за дверями гостиницы. Маджима даже приплатил таксисту сверху из личных сбережений, чтобы точно быть уверенным в сохранности Кирю. Вернувшись в кабинет, он заметил, что пиджак, всё ещё благоухающий поддельным «Perrier Jouet», остался висеть на спинке кресла. Взял его с мыслью, что надо бы вернуть Нишикияме. В черноте ткани блеснул значок клана Тоджо. Маджима зажал его между пальцев и скрипнул зубами. Всякий налёт эйфории окончательно слетел с него, оставив только горечь. Ну почему этот, по сути, мальчишка имел право расхаживать по Камурочо, а Маджима вынужден томиться в душных кварталах Сотенбори? Почему этот мальчишка с едва набитой суджибори мог гордо провозглашать себя частью Тоджо, а Маджима был выброшен из клана прочь с туманным, почти призрачным шансом на возвращение? Кирю, скорее всего, уже завтра уедет из Осаки, и о том, что произошло между ним и менеджером «Гранда», будет вспоминать в череде других своих романтических приключений. А Маджима останется в клетке Сотенбори, едва успев в чужом дыхании вновь отыскать воздух свободы. И это было до боли несправедливо. Может, Кирю всё-таки ещё хоть раз приедет сюда? У Маджимы бы точно нашлась ещё одна бутылка с шампанским, разведённым крепким алкоголем.