***
Бледная рука, чуть подрагивая, мягко очерчивает острую скулу, опускаясь на подбородок, словно прощаясь. Замедленно опускается под надсадный тяжелый хрип и бульканье, вылетевшее изо рта. — Прости. Я сожалею, А-Ян, — прошептал мужчина, устало улыбаясь уголками окровавленных губ, и закрыл глаза, на выдохе замершей куклой падая в чужие руки. Сюэ Ян несдержанно требует, чтобы даочжан перестал притворяться, ведь ему это не подходит, и он этого не умеет, но тело остается неподвижным. Сюэ Ян кричит и трясет, желая, чтобы мужчина оставил притворство и открыл глаза. Но это не помогает. Сюэ Ян обессилено опускает руки, позволяя телу опуститься на жесткий матрас кровати. Он истерично визжит и захлебывается слезами. Мир рушится, разбиваясь хрустальными осколками, но Сюэ Ян отрицает. Он отрицает все, пока остатки его черной души с фантомным треском разрываются на жалкие лоскуты, рассыпаясь прахом в темноте безлунной ночи.***
Они познакомились совершенно случайно, всего несколько месяцев назад. «Учитель Вэй», а на деле студент-выпускник, всего на год старше, чудом дошедший до защиты диплома (столько пропусков не набиралось у всей его остальной группы, но при этом он получил высший балл даже по криминалистике у цербера всея университета Лань Цижэня!), того же университета, только с другого направления. Он, чрезмерно активный даже в сравнении с постоянным эксцентричным поведением и довольный, подозрительно хитро прищуриваясь, изредка кидая взгляды в телефон, подошел к их с Мэн Яо столику в кафетерии, прерывая интереснейшую дискуссию о том, как в несколько (Сюэ Ян настаивал на двух, Мэн Яо несогласно спорил и говорил о четырех) изящных движений скальпелем вскрыть труп, минимально повредив кожный покров, дабы быстро и качественно прямо на месте начать положенную судмедэксперту-криминалисту работу, и позвал обоих на культурный вечер выпускников потока для празднования успешной защиты диплома и выпуска из ставшего родным университета. Во многом это ощущение «второго дома» складывалось из-за ограничений, во многом это связано с буквально тысячей правил — Сюэ Ян несколько раз видел этот талмуд в деканате и ужасался, отправляя безмолвную молитву небожителям, ну и невозможности жить на первых курсах вне общежития. Вэй Усянь убеждал, эмоционально жестикулируя, что эта встреча очень важна, что соберутся действительно все выпускники, и едва ли такое еще может случиться в их будущем. Подавив ухмылку, Сюэ Ян лениво перевел взгляд на своего собеседника, опуская голову на скрещенные на столе руки, пытаясь понять его реакцию. Он не был психологом и особой эмпатией не отличался, но даже так находил эту ситуацию забавной: учитывая, что Цзинь Гуанъяо, сам Вэй Ин, его сводный брат Цзян Чэн и каменное изваяние с вечно замершим выражением лица по имени Лань Ванцзи еще с прошлого года стажировались в одном отделе общественной безопасности Шанхая, куда их пригласили работать после выпуска, то подобная аргументация выглядела смешной. Не успел «учитель» разразиться пламенной речью, почему очередная студенческая попойка может быть важной, как Цзинь Гуанъяо улыбнулся и произнес: — Мы придем, господин Вэй, — услужливо наклонив голову, он перевел взгляд на экран телефона, загоревшегося оповещением, и показательно досадливо вздохнул, — Чэнмэй, у тебя через десять минут начнется экзамен по анатомии. Пошевеливайся, иначе опоздаешь. Профессор Вэнь ждать не станет, а тебе только пересдач или незакрытых дисциплин в следующем полугодии не хватало получить, — тоном, напоминавшим отцовский, едва ли не отчитал Сюэ Яна. Тот устало вздохнул и медленно поднял голову, все же вставая с насиженного места. — Всего один порез связки и старая псина даже сказать ничего не сможет, — отозвался юноша, недовольно цокая языком, но все же поплелся в сторону нужной аудитории. Уж что-что, а анатомию он сдаст без проблем и на все сто. В этом он не сомневался, с ухмылкой закрывая дверь кабинета.***
Неделя пролетела совершенно незаметно благодаря экзаменационной сессии и обязательной стажировки в отделе, где его наконец-то допустили до практической стороны его работы: пусть ему пока не доверили самостоятельно проводить вскрытие, называя «зеленью», зато он мог находиться внутри, когда это делал непосредственно сотрудник. Даже так это было лучше работы с бумагами в пыльном архиве, где он мог лишь перепечатывать отчеты, да относить их на подписи. Довольно завалившись на продавленный матрас кровати в съемной квартире, Сюэ Ян расслабленно выдохнул, включая телевизор, как раздалась трель звонка, оповещая о чьем-то появлении. После того, как он не открыл дверь, решив проигнорировать нежданного гостя в относительно поздний — девять вечера уже! — час, зазвонил телефон, высвечивая на дисплее «Актёришка Яо». Чертыхнувшись и сбросив звонок, Сюэ Ян вразвалку подошел к двери, поворачивая ключи в замке, настежь открывая дверь. — Я тебя не ждал, — сразу бросил он, позволяя гостю пройти, и ушел на кухню. — Заметно, — глухо раздался ответ едва различимый из-за грохота чашек и звуков поедания плоти из телевизора. — Чай, — поставив на стол, произнес Сюэ Ян, не отрывая взора от фильма. Пусть это очередное кино, в основе сюжета которого пост-апокалипсис, поедающие мозги зомби и недогадливые главные герои, но сцены ранений и отрывов конечностей тварями были смонтированы на удивление хорошо. Даже кровь была похожа на кровь. Мэн Яо бросил строгий взгляд на стол. На дне чашки покачивался подозрительный багрянистый сморщенный предмет, распухший от жидкости. Не представлялось возможным узнать, что это такое. Хотя пахло розеллой и это несколько успокаивало. Мэн Яо с улыбкой отодвинул чашку в сторону. — Благодарю. Сюэ Ян снова подтолкнул к нему чашку и, растягивая гласные и искажая тоны, спросил, переводя взгляд на гостя: — Я сделал этот чай по особому рецепту собственными руками. Вот только что. Почему же ты не хочешь испробовать? Мэн Яо снова отставил от себя чашку и доброжелательно пояснил: — Именно потому, что ты сделал этот чай собственными руками, я не осмелюсь выпить его. Сюэ Ян приподнял бровь, а потом вернулся к наблюдению за битвой мертвецов, разрывающих бедро одной из героинь, высвобождая бежево-молочную берцовую кость с характерным ломающимся звуком. — Выключи. Этого добра в жизни хватает, — попросил Мэн Яо, недовольно морщась. Вчера у него была смена, на которой пришлось тащиться к одному из клубов и пытаться достать материал для опознания подгнивающего трупа. Отвратный запах разлагающейся мертвечины до сих пор шлейфом преследовал мужчину, назойливо забиваясь в ноздри. Недовольно вздохнув, Сюэ Ян выключил телевизор и выжидающе выгнул бровь. Пару минут они сидели в тишине, разбавляемой механическим постукиванием минутной стрелки настенных часов. Сюэ Ян цокнул языком, принимая на стуле позу лотоса, и пробормотал, устав ожидать объяснения, что друг тут вообще забыл в законный выходной: — Либо говори, что надо, либо проваливай. — Вечеринка выпускников. Вэй Усянь пригласил. Ты забыл, — с паузами произнес Мэн Яо и так слащаво улыбнулся, что захотелось кинуть в него чашку. Вот только ее жалко, да и убираться сейчас Сюэ Яну как-то лень. — Да бля, — он, несдержанно выругавшись, с громким стуком поставил чашку на стол, выражая так негодование. Под насмешливый взгляд Мэн Яо, Сюэ Ян вихрем носился по комнате, выискивая подходящую случаю одежду: черные джинсы, плотно прилегающие к стройным длинным ногам, майку-сетку винного бордового оттенка, подчеркивающую проступающие грудные мышцы и пресс, под нецензурную лексику и глухой звук падения какого-то предмета были найдены целые короткие носки, а когда дело дошло до расчесывания волос, то пришлось обратиться за помощью. Жесткий длинный волос угольного оттенка отказывался поддаваться своему обладателю, поэтому Мэн Яо снизошел до того, чтобы превратить непослушное гнездо в высокий аккуратный, насколько это было возможно, хвост. Спустя полчаса Сюэ Ян был готов к тому, чтобы напиться за счет Лань Ванцзи, в доме которого и будет проходить мероприятие. Как так вышло, что образец целомудрия и педантичности сошелся с сеющим одним своим появлением хаос Вэй Усянем он до сих пор не понимал, но не упускал возможности пошутить, что за отсос — что угодно не вопрос. Правда, Лань Ванцзи, слыша подобное, не реагировал никак, кроме холодного взгляда и едва заметно краснеющих кончиков ушей, а Вэй Усянь лишь смеялся заливисто и рекомендовал не завидовать. Было бы чему. — Ты похож на нормального человека, — послышался комментарий Мэн Яо, вызывая волну смеха в Сюэ Яне. — На нормального? — переспросил он, скалясь в улыбке, надевая сверху черный бомбер, запихивая в карманы все необходимое: телефон, паспорт, деньги, карту и портативную зарядку. — Я погорячился, — раздалось ворчание Мэн Яо из-за спины. На это Сюэ Ян никак не ответил, борясь со шнуровкой кедов, а после вытолкнул друга за пределы квартиры, закрывая дверь ключом и убирая его во внутренний карман. Лихорадочный блеск в глазах оттенка горького шоколада и улыбку, наводящую флер безумности, было трудно не заметить, но Мэн Яо это никак не прокомментировал, стараясь поспевать за взбудораженным другом.***
До загородного дома благородного второго господина Лань в коттеджном комплексе «Облачные Глубины» они доехали быстро, отпустив такси на пропускном пункте: на них пропуски заблаговременно были заказаны Вэй Усянем. Если всю дорогу они провели на оживленном шоссе, снуя между вереницей автомобилей и редких мотоциклов, то стоило им пересечь границу «Облачных Глубин», как они оказались в совершенно ином, обособленном месте: туман, наступавший со всех сторон после жаркого дня, окутывал здешние белые стены и чёрные черепичные крыши домов, тянущиеся вдоль живописных садов с беседками у воды, создавая картину облачного океана в царстве бессмертных. Сюэ Яна, оказавшегося впервые на территории комплекса, охватило ощущение того, что из многонаселённого современного Шанхая они переместились в эпоху Древнего Китая, а стоит им свернуть за угол, обходя жилой дом, как навстречу им выйдет сам Сяо Даочэн. Сверившись с точкой геолокации, Мэн Яо остановился у одного из домов и, кивнув Сюэ Яну, прошел по каменистой дорожке, осторожно уклоняясь от низких веток раскидистых мэйхуа и мягких стволов бамбука, поражающих своей гибкостью. Похоже, Вэй Усянь или Лань Чжань были в курсе того, что гости довольно близко, так как замок на резной калитке отсутствовал, отчего та была приглашающе распахнута. Стоило преодолеть сад, как взору предстал двухэтажный дом с черной черепичной крышей и белыми стенами, однако было некоторое отличие: вблизи были видны узоры облаков, симметрично расположенные вокруг массивной двери от основания и до перекрытия. От здания веяло исторической старостью и были заметны следы реставрации внешнего фасада. Но, пусть снаружи он и выглядел также, как и все остальные, внутреннее убранство было вполне современным: первый этаж был отведен под светлую кухню, отгороженную сейчас ширмой, огромную гостиную с плазменным телевизором, низким столиком, аккуратно выстроенными в ряд яркими цветными пуфиками (Сюэ Ян готов был поспорить, что за этот интерьерный ход надо благодарить Вэй Ина!), картину с водопадом и величественно нависающими облаками, какое-то помещение, скрывающееся за закрытой дверью — вероятно, рабочий кабинет, и выходом на террасу к бассейну, оформленному под пруд, где нашлись зачинщик торжества, хозяин дома и остальные приглашенные гости. Несмотря на вечернее время, было довольно тепло, а зажжённые фонарики хум лой и электрические обогреватели около несущих колонн лишь поддерживали оптимальную температуру для проведения праздника, а подключенные колонки негромко транслировали хиты поп-исполнителей. — Вы пришли! — воскликнул Вэй Ин, стоило ему заметить их. Оторвавшись от шумящей танцующей толпы, он плавно переместился к ним, удерживая в руке бокал вина. — Разве могло быть иначе, господин Вэй? — любезно поинтересовался Мэн Яо, почтительно кивая Лань Ванцзи, тенью выросшему за спиной Вэй Усяня. Тот лишь искренне улыбнулся и пожал плечами, увлекая хозяина дома танцевать. Сюэ Ян же, не желая раскланиваться и ударяться в формальные церемонии, молча помахал рукой, выцепил взглядом столики с закусками, горячительными напитками, и направился к креманке с конфетами и, под удивленный взгляд Мэн Яо, пиале с черным чаем. Выпивать ему пока не хотелось, а вот жажда замучила. Пока глаза лихорадочно бегали от одной сладости к другой, а во рту скапливалась слюна, Сюэ Яну не было дела ни до кого. Так что момент, когда рядом с ним оказался парень, молча потягивавший зеленый чай из пиалы и внимательно, чуть прищуриваясь, сканировавший взглядом те же угощения, был упущен. Но стоило Сюэ Яну изогнуть губы в острой кривой усмешке, наполненной сарказмом, и позволить внутренним демонам довольно потирать руки в ожидании вечернего шоу, как этот самый юноша повернулся лицом к нему, удивленно замирая и выдыхая едва слышное за грохотом музыки и разговорами «о». — Привет? — неуверенно произнес незнакомец, пока Сюэ Ян пытался собрать себя по частицам обратно в единое целое. Но сделать это было чертовски сложно. Мужчина перед ним был похож на небожителя, о которых им с таким упоением рассказывали с самого детства. Даже в детдоме, где Сюэ Ян провел большую часть своей юности, о них непременно говорили с восхищением: о том, какая у них бледная кожа, мерцающая в свете луны и искрящаяся под лучами солнца, миндалевидные глаза благородных оттенков (а сейчас на него смотрел два великолепных чистейших обсидиана), правильные черты лица, выделяющиеся розовым пятном губы, растянутые по обыкновению в мягкой призрачной улыбке, высокий рост и густые длинные волосы, отражающие величество и внутреннюю красоту богов. Именно таким предстал взявшийся из ниоткуда незнакомец, выбивший почву из-под ног. Он не просто красив. Он совершенен в своей красоте, а длинная белая рубашка, частично скрывающая бедра и явно не по размеру большая, черные джинсы, плотно прилегающие к тонким икрам, угольно черные, но блестящие и явно послушные, а не как у самого Сюэ Яна, волосы частично собраны в пучок, струясь свободными прядями по бокам и спине. — Привет, — все же выдавил он из себя, продолжая бесстыдно залипать, отчего незнакомец, казалось, смутился и тихо кашлянул. Сюэ Ян видел его красоту и не боялся признаться себе в этом. Кризис ориентации прошел еще во время обучения в Куйчжоу, когда он был подростком и желал попробовать в этой жизни всего да побольше. Своенравный характер, мстительность натуры и бешеный взгляд не позволяли кому-либо, услышав или узнав о том, что он вообще-то по мальчикам, как-то шутить или пытаться оскорбить юношу. Жить хотелось всем, да и лишних конечностей ни у кого не наблюдалось. — Я Сяо Синчэнь. Вы друг Вэй Усяня? — пусть это было сказано весьма тихо, но Сюэ Ян весь обратился в слух, не желая пропустить ни звука, слетевшего с этих прекрасных губ. — Можно и так сказать. Прошу, на ты. Сюэ Ян, — со всей возможной вежливостью произнес он, плотоядно облизывая губы, но скрывая это действие в пиале с чаем. — Рад знакомству, Сюэ Ян, — ответил и кивнул Сяо Синчэнь. А после, цепляя шоколадную конфету тонкой зубочисткой и откусывая кусочек, улыбнулся, замолкая и заметно расслабляясь рядом с новым знакомым. Они изредка перебрасывались бессмысленными сейчас фразами о погоде, университете и прелести выбранных направлений деятельности (неудивительно, что Сяо Синчэнь был знаком с Вэй Усянем — они, пусть и с разницей в несколько лет, обучались на одном и том же направлении), однако длилось такое непринужденное общение длилось недолго: Сяо Синчэнь, заметив кого-то в толпе, неловко поклонился и попрощался, выражая пожелания удачи в дальнейшей учебе Сюэ Яну. Сюэ Ян этих пожеланий не расслышал, бесстыже следя за каждым движением изящных запястий, розовых манящих губ, и лишь кивнул, не сводя взгляда с удаляющейся спины. Вскоре к нему подошел Мэн Яо, явно довольный чем-то произошедшим, но Сюэ Яну сейчас не было дела до друга: весь оставшийся вечер его глаза были прикованы к Сяо Синчэню, сидящему в одном из шезлонгов около бассейна, иногда пересекаясь взглядом с новым знакомым, смущенно покашливая. Замечая это, Сюэ Ян подмигивал или приподнимал пиалу с чаем, адресуя молчаливый тост, и растягивал губы в предвкушающей улыбке, ожидая завтрашний день: он поговорит с Вэй Усянем и получше узнает о том, кто же такой Сяо Синчэнь, где его можно найти и что же ему нравится.***
На следующее утро Сюэ Ян списался с Вэй Ином, предложив встретиться через день в кафе и позавтракать часов в двенадцать. Ответ не заставил себя долго ждать, поэтому уже в субботу, лениво жмурясь из-за солнца и пережевывая острую рисовую кашу, Сюэ Ян задавал Вэй Усяню вопросы в лоб, зная, что пусть этот парень и выглядел безопасным и открытым, но лгать ему или пытаться извернуться бессмысленно — он это за несколько чжаней чувствует. Услышав просьбу старого взбалмошного знакомого, Вэй Усянь нахмурился, внимательно сканируя взглядом серых глаз глубины подсознания Сюэ Яна, решая, как же поступить: рассказать правду, так как это не должно повлечь непоправимых последствий или же встать и уйти прямо сейчас, потому что он как никто знал, каким может быть его друг. Рассудив, что рассказывать личную информацию он не вправе, Вэй Ин развел руками в стороны и предложил самый безопасный, в его понимании, вариант, поэтому уже вечером Сюэ Ян подписался на Сяо Синчэня во всех доступных социальных сетях, лайкнул фотографии на открытом аккаунте в Weibo и ждал, когда его запросы примут. Спустя каких-то пару часов его ожидания оправдались и всю ночь Сюэ Ян переписывался с Сяо Синчэнем, дежурившим в ночную смену и довольно сообщившим под утро, что новых «пациентов» у него не прибавилось, ненавязчиво (ладно, возможно вопросы в лоб и нельзя так назвать, но ему не терпелось узнать все, что можно, а методы были не столь важны!) выспрашивая возраст, почему отучился именно на психолога-криминалиста, какая у него любимая еда, есть ли домашнее животное или вторая половинка. Оказалось, что ни того, ни другого нет, поэтому, когда за окном забрезжил рассвет, Сюэ Ян пожелал приятных снов и сам отправился спать. На этом их общение не прекратилось, а спустя неделю оно стало константой в жизнях обоих: Сюэ Ян отправлял картинки, пересылал понравившиеся посты, строчил гневные жалобы на преподавателей (особенное место было отведено профессору Цзиню, мучавшему весь поток основами экономики и цифровой финансовой безопасностью) с пожеланиями смерти и редкие свои фото, когда было подходящее настроение, а Сяо Синчэнь делился бытовыми трудностями, случаями на работе, которые не подходили под определение «профессиональной тайны» и, многим реже, подвергал нотациям ругательства знакомого в адреса преподавателей. Мэн Яо, смотря на друга, активно печатавшего что-то в экране постоянно, почти не отрывая взгляда, сначала настороженно следил, пытаясь выспросить, что так затянуло друга в сети интернета, а после отпустил ситуацию на самотек. В пятницу они практически не общались, потому что Сюэ Ян сдавал ежегодный обязательный практический экзамен по оказанию первой помощи пострадавшим и нормативы, а на долю Сяо Синчэня выпало дело, требующее незамедлительного выезда на место. Когда же наступила ночь, они списались в WeChat и решили, что в воскресенье, которое было свободно у обоих, можно встретиться и посидеть в кафе недалеко от студенческого кампуса. После получения сообщения, гласившего «конечно, Чэнмэй, я буду только рад», Сюэ Ян предвкушающе улыбнулся, облизнув губы, и набрал Мэн Яо, совершенно не беспокоясь о том, что на часах давно перевалило за два часа. — Ты время видел? — недовольно и чуть хрипло раздался голос на той стороне, заставляя Сюэ Яна закатить глаза. — Ты ответил. Значит не спал, — протянул он в трубку, падая на кровать, — Ты лучше посоветуй. Что надеть на свидание? — сделав акцент на последнем слове, Сюэ Ян почувствовал странное тепло, зажигающееся внутри. — Спал. Стоп. Свидание? Ты? Кто этот несчастный? — и вот тут уже в голосе не слышалось ни недовольства, ни сонливости. Только недоумение и искреннее удивление, сопровождаемое легкой заторможенностью. — Сяо Синчэнь, — вновь тянет, понимая, что впервые он открывает другу личность того, с кем общался все это время. — Что ты ему наплел? — на фоне послышалось кошачье шипение и тихий удар, словно кто-то ударился об тумбочку. Похоже, Яо действительно спал, а сейчас был вынужден подняться и включить свет, дабы осознать происходящее. — Ничего такого. Мы просто общаемся. Он… необычный, — перевернувшись в кровати, ответил Сюэ Ян, потягиваясь от легкой ноющей боли в мышцах. Чертовы нормативы. Чертов профессор Не. — Ты просто так ни с кем не общаешься, — возразил Мэн Яо, прерываясь на сонный уставший зевок. — Так ты поможешь? — раздраженно повторив вопрос, Сюэ Ян перевел взгляд на шкаф, прикидывая, что из его одежды в стиле «черный темнее черного» может подойти. — Да, — после пары минут молчания раздался ответ, — Жду утром. Твое фирменное не лучшая идея, — добавил Яо и просто скинул звонок, оставляя гудки после себя. Но Сюэ Ян не обиделся. Он лишь растянул губы в усмешке, отправляясь в душ. Хоть день и прошел весьма неприятно (по большей части — от того, что за все это время он даже до телефона добраться не мог), зато вечер поднял настроение на несколько пунктов.***
Вся суббота прошла сумбурно и можно сказать, что шумно: в восемь утра Мэн Яо разбудил звонком, явно в отместку за ночную побудку, с вопросом «почему ты до сих пор не у меня?», а после половину дня они потратили на примерку вереницы вариантов того, в чем завтра Сюэ Яну пойти в кафе: сам он настаивал на чем-то более привычном для него, в то время как Яо говорил о том, что это не просто встреча и не одна из тех стрелок, где нужно будет кого-то бить, а свидание с тем, кто потенциально может стать спутником по жизни. На каждую такую фразу Сюэ Ян фыркал и закатывал глаза, шипя, словно разъяренная кошка, которую Мэн Яо предусмотрительно закрыл в спальне, так как эти двое друг друга на дух не переносят, но терпеливо мерил один комплект за другим, позволяя другу вылепить из него что-то вменяемое. Хотя бы на один день. — Волосы тоже нужно будет уложить аккуратно. Сейчас маску тебе сделаем, — голос Мэн Яо прозвучал так буднично и спокойно, что заставило Сюэ Яна вновь зашипеть, выпучивая глаза. — Бля. Я же не девка. Ты с ума сошел? — взметнувшись коршуном и отпрыгивая от друга на несколько цуней, едва не прокричал в ответ. — Твой Сяо Синчэнь оценит, — пожав плечами, ответил Яо, что-то печатая в телефоне. — Думаешь? — пусть все также недоверчиво, но резко успокоившись, поинтересовался Сюэ Ян. — Уверен, — не отрываясь от телефона, кивнул Мэн Яо. — Тогда делаем. — Я знал, что ты согласишься, — хмыкнул Яо и Сюэ Ян покорно сдался в руки друга, позволяя ему проводить одну махинацию за другой, старательно лавируя между шквалом предупреждений и наставлений в отношении поведения завтра. Но оказалось, что худшее было впереди: стоило времени перевалить за три часа дня, всем процедурам и подготовке закончиться, как Мэн Яо поставил перед собой задачу выпытать у Сюэ Яна подробности встречи с Сяо Синчэнем, причинах их общения и тому, что чувствует сам друг. — То есть ты познакомился с ним на той вечеринке? — Да. — И мне ты об этом не сказал? — Да. — Соцсети дал Вей Ин? — Да. — Сяо Синчэнь тебя не заблокировал? — Да. — Действительно необычный. — Завались. — А как насчет… И эти расспросы продлились вплоть до поздней ночи, прерываемые лишь поздним ужином, несколькими звонками Лань Сичэня, отвлекшего Яо от Сюэ Яна, тем самым позволив достать телефон и перекинуться несколькими сообщениями с Сяо Синчэнэм. Когда же Сюэ Ян сбежал из лап друга, забрав пакет с одеждой с собой и хлопнув дверью, то сразу уткнулся в телефон, заваливая даочжана (он его назвал так в один из первых дней общения, потому что Сяо Синчэнь выглядит как истинный монах, а тот спросил, как стоит называть Сюэ Яна, после чего он и стал Чэнмэем) мемами и стикерами в WeChat до самого сна. Утро воскресенья встретило Сюэ Яна ярким солнцем, бьющим спящего парня по глазам, спокойствием и скручивающим внутренности тягучим предвкушением: сегодня они встретятся вновь. Под эгидой этой мысли прошли утренние процедуры, варка кофе, а после и сборы, сопровождаемые тихими матами и частыми заглядываниями в телефон с целю проверки чатов. В кафе «Город И» Сюэ Ян пришел аккурат за пять минут до встречи и занял столик в углу около стены с неоновой вывеской, подальше от назойливо снующих людей за окном и семейки при входе. — Доброе утро, Чэнмэй, — раздался бархатный голос прямо перед ним, заставив Сюэ Яна вскочить на ноги. — Даочжа-а-ан, доброе. Как твои дела? Чай или кофе? Десерт? — растягивая гласные и широко, так несвойственно себе, улыбаясь, поинтересовался Сюэ Ян. — Зеленый чай. Жасмин. А десерт — на твое усмотрение, — мягко улыбаясь, ответил Сяо Синчэнь, едва заметно кивая и смотря в глаза. От этого Сюэ Ян был готов умереть на месте или запереть даочжана у себя в квартире, никуда не выпуская. Второй вариант казался более привлекательным. — Как пожелаешь, даочжа-а-ан. Как прошел твой выезд? И подозвал официанта, быстро делая заказ, сразу переводя взгляд на Сяо Синчэня в некотором благоговении слушая его рассказ о пятничном непростом дежурстве, пропуская мимо ушей едва ли не каждое слово. Он смотрел только на чужие губы, выхватывал густые ободки ресниц, плавился от пронзительного взгляда глаз и назойливого, зудящего желания заправить выбившуюся прядь за ухо. Вскоре им принесли чайничек чая, две пиалы для традиционной церемонии и две тарелки десертов: на одной лежала едва ли не горка разнообразных шоколадных кубиков, выстраивающихся в пирамиду, а на другой стояло подобие бенто-торта, приковывающее к себе взгляд яркой сине-зеленой кремовой шапочкой. — Выглядит очень сладко, — заметил Синчэнь, впервые видевший подобный вариант десерта. — Не слаще тебя, — пробурчал Сюэ Ян, подхватывая десертной вилкой один из шоколадных кубиков, погружая его в рот. — Что?.. — удивленно и слегка смущенно, о чем говорили заалевшие скулы и тихий кашель, переспросил Сяо Синчэнь. — Сладко, — прожевав, ответил Сюэ Ян, облизываясь и улыбаясь, показывая клычки. Вновь тихо кашлянув и сделав судорожный глоток чая, Сяо Синчэнь вернулся к рассказу об одном из самых сложных дел, с которыми он сталкивался (в рамках дозволенного и не раскрывая подробностей, естественно), пока Сюэ Ян заинтересованно слушал, кивая в некоторые моменты. Это было куда интереснее и полезнее лекций в универе, где рассказывали об особо жестоких и раскрытых сто лет тому назад делах, поэтому он не позволял себе пропустить ни звука. И все было хорошо, пока, спустя полчаса, Синчэнь не заметил зашедшего в кафе мужчину. — Сун Лань! — внезапно прервав рассказ, заулыбался Синчэнь. А после и вовсе позволил себе махнуть рукой, подзывая кого-то. Сюэ Ян, переведя взгляд туда, куда смотрел даочжан, и взгляд его наполнялся мрачным неудовольствием, губы недовольно сжались, расползаясь ухмылкой, а настроение в мгновение упало ниже плинтуса. — Синчэнь, — раздался хриплый голос подошедшего человека, — А ты… — Это Чэнмэй. То есть Сюэ Ян, — спохватившись и чуть сконфузившись, представил Сяо Синчэнь. — Мгм, — промычал названный, сканируя холодным взглядом непрошенного гостя: тот был чуть выше Синчэня, чуть более широкий в плечах, но утонченный, как сказал бы Яо, и не урод, как подумал Сюэ Ян. Поборов в себе желание скривиться, он лишь хмыкнул надменно, кусая шоколадный кубик с ягодной начинкой. — Рад знакомству, — сухо ответил Сун Лань, переключая все внимание на Синчэня, — Что-то случилось? Он тебе докучает? — А? О, нет, мы друзья. Просто заметил тебя и решил поздороваться. Что-то произошло? — тут же ответил даочжан и сделал глоток чая. — Зашел за кофе перед работой. Сутки впереди, — ответил Сун Лань, игнорируя колючий взгляд Сюэ Яна. — Не будем задерживать. Работа, все всё понимают. Идите, куда шли, — со злой усмешкой протянул Сюэ Ян, показательно пренебрежительно махнув рукой на прощание, тут же широко и мягко улыбаясь, стоило переключить внимание на даочжана. — Так и что там дальше с тем трупаком-наркошей? — облизнув губы и опустив голову на скрещенные руки, поинтересовался у Сяо Синчэня. — Я пошел. Звони, если что, — игнорируя существование кого-то еще, Сун Лань попрощался с другом и вышел из кофейни. — Пока? А, да, там все… — тут же переключившись на прежнюю тему разговора, Сяо Синчэнь даже не обратил внимание на плотоядную, почти маниакальную, усмешку, скользнувшей змеей по лицу Сюэ Яна, когда Сун Лань ушел. После того, как Сун Лань ушел, разговор возобновился, как и поток вопросов со стороны Сюэ Яна, скорее напоминавший пулеметную очередь, про увлечения, причину обучения в Гусу и моральные устои даочжана, изредка прерываясь ненавязчивыми уточнения со стороны Сяо Синчэня «а что насчет тебя, Чэнмэй?», что вязкой патокой оседали где-то под ребрами, странно щекоча и согревая.***
После той встречи в кафе, прогулки по парку возле студенческого кампуса, где постепенно увядали сливы и вишни, множество шуток и историй с работы, пройденных практик и трудностей обучения (между прочим, Синчэнь дал Сюэ Яну несколько лайфхаков относительно преподов на следующий год и предстоящего дипломного проекта!), день приблизился к закату. Ласкающие небо лучи разливались малиновой рябью, пачкая кучевые, с проблесками темных серых крапинок, ветер поднялся, обжигая ледяным потоком нос и замершие пальцы, нерешительно протянутые для того, чтобы переплестись и хоть как-то сохранить тепло. Румянец на скулах, проступивший от холода или смущения на лице даочжана стал произведением искусства в глазах Сюэ Яна, поэтому он крепко обхватил чужую ладонь и проводил Сяо Синчэня до дома (да, теперь Сюэ Ян знал, где живет даочжан, и от этого кровь бурлит в венах, едва не закипая, а губы растягивались в улыбке, стоило подумать об этом). Во время прогулки в Instagram аккаунте Сяо Синчэня появилась фотография, на которой он прикусил шоколадный кубик, прикрыв глаза, с чей-то рукой и пиалой с чаем. В Instagram Сюэ Яна также появилось два фото: первое, где он сидит в полупрофиль, скучающе смотря в окно, удерживая на ладони пиалу с чаем, а второе фото было чуть вызывающим, наглым, потому что на нем Сюэ Ян, удерживая губами шоколадный кубик, идентичный тому, что был на фото Синчэня, пока чья-то бледная рука подносила его к ухмыляющимся губам, а взгляд прищуренных глаз был направлен поверх камеры. Даочжан удивился, когда Сюэ Ян попросил его покормить, сделав при этом фото, но еще смутился и улыбнулся. Мягко, пусть лишь уголками губ, но искренне. Так, что у Сюэ под ребрами закололо. И не то, чтобы сам Сюэ Ян был заядлым любителем социальных сетей, имея аккаунты лишь в WeChat, Instagram и Twitter, однако идея выложить подобную фотографию, еще и на всю, пусть и не многочисленную, аудиторию показать, что его даочжан занят, оказалась слишком заманчивой. А после того, как Синчэнь, несколько минут просидел, кусая губы, а после сделал репост к себе в сторис, потому что Сюэ Ян естественно отметил фотографа, идея и вовсе показалась гениальной. Стоило фотографии оказаться в двух профилях, как в директ сразу прилетело сообщение от Мэн Яо. Не желая тратить драгоценные минуты, которые нещадно пробегали быстрее, чем повышалась инфляция, на друга, Сюэ пожелал даочжану хорошего дня, стоя у дверей его квартиры, и улыбнулся широко, словно выжидающий хищник. — Это был чудесный день, А-Ян, — улыбаясь, едва ли не прошептал Сяо Синчэнь, окутывая спутника бархатом его голоса. — Ты прав, даочжан. Чудесный день. Все благодаря тебе. — Я вовсе не… — опешивши пробормотал Сяо Синчэнь, чьи скулы покрылись очаровательным румянцем. Не став выжидать какого-то особого момента, Сюэ Ян нагло подошел вплотную к объекту своего обожания и поцеловал даочжана в уголок губ, ощущая странный жар и гладкость чужой кожи. Касание длилось жалкие несколько секунд, после которых Сюэ Ян отстранился и нахально улыбнулся. Он был доволен собой, пусть по ощущениям время и не замерло, как это показывают в сотне сопливых фильмов, которые так любит А-Цин, мелочь из приюта в Куйчжоу, но Сюэ было достаточно и этого. Сяо Синчэнь же лишь оторопело моргал, прислонив указательный и средний пальцы к месту, где было прикосновение. — Ты вовсе все, даочжан, — беззаботно пожав плечами, произнес Сюэ Ян и, посмеиваясь, ушел, оставив Синчэня подрагивающей рукой открывать замок квартиры. Дождь, начавшийся, пока Сюэ неспешным прогуливающимся шагом возвращался к себе домой, успокаивающе тарабанил по асфальту, пока Сюэ сидел на подоконнике кухни и курил в открытое окно. Этот день определенно прошел идеально. А может даже лучше. Сейчас разрывающийся в кармане телефон не раздражал Сюэ Яна, да и встреча с дружком даочжана вылетела из головы. Однако стоило ему дойти до дома, как в голове возникла спонтанная мысль, унесшая его ноги в обратном направлении. Ночь впереди долгая, он еще успеет выспаться.***
— Ты что сделал? — воскликнул Мэн Яо, неблагородно подавившись чаем, на следующее утро едва ли не с рассветом оказавшись в квартире Сюэ, чтобы разбудить друга и выпытать все подробности еще до долгого учебного дня, дабы переварить их, а к вечеру озвучить все, что он думает обо всей ситуации. — Я просто поцеловал его в уголок губ. Не изнасиловал же, че ты так шумишь? — недовольно фырчал Сюэ, расчесывая спутавшуюся копну волос и сонно зевая. — Ты… Ты неисправим! Твой даочжан нашел свою четверку, несчастный. — обескураженно пробормотал Яо и тяжко, словно прожил уже сотню лет, вздохнул, едва не бормоча молитвы, -Шевели своими конечностями, иначе опять опоздаешь на анат. Проблем не оберешься и даочжана еще недлю не увидишь. — Сам ты смерть для своего Ланя! Я почти все! — прокричал Ян из комнаты, впопыхах надевая единственную не мятую рубашку и засовывая перчатки, маску и реферат в сумку. — Пошли уже, чудище из Куйчжоу, — решив не комментировать слова друга о Лань Сичэне, лишь сказал Яо, обуваясь и выходя из квартиры. Допив чай в два глотка, Сюэ Ян выскочил вслед за другом, не смотря по сторонам, и спешно закрыл квартиру, проверяя наличие пропуска и телефона в кармане куртки. — Ну все, идем. Че ты встал и молчишь-то? — едва не врезавшись в друга, что стоял прямо за спиной, недовольно протянул Сюэ. Но даже на это Мэн Яо ничего не сказал, а лишь закашлялся как-то нездорово, отшатываясь в сторону от Сюэ Яна. И когда друг оказался в нескольких чи от квартиры, Сюэ протянул «о?» и захлопал безмолвно, походя на рыбу, оказавшуюся на суше. — Я помешал? Простите, — прикусив губу, сконфуженно и как-то расстроенно пробормотал Сяо Синчэнь, чей голос эхом разлетелся по лестничной клетке. — Нет-нет-нет, даочжан, это Мэн Яо, мой друг, я тебе рассказывал, он пришел и пытал меня вопросами, чтобы я не проспал анатом! Ничего такого! — скороговоркой и на одном дыхании выпалил Сюэ, подскакивая вплотную к мужчине. — Это так. Прошу прощения. Скорее я… мешаю, — отойдя от кашля и неловкости ситуации, Мэн Яо поклонился Синчэню и, как истинный друг, откланялся, чтобы не смущать пару. — Только попробуй опоздать, — бросил он напоследок, строго смотря на Сюэ. — Меня не будет! Скажи, я умер! — Он придет вовремя, я позабочусь, — в унисон прозвучали голоса, отчего Яо благодарно кивнул, Синчэнь — потупил взгляд, пытаясь скрыть улыбку, а сам Сюэ Ян лишь рассмеялся гортанно и с надрывом. — Ты меня услышал! Прикрывать не стану! — послышался снизу голос Яо, и не спроста: пусть они учатся на разных курсах, но об их дружбе во всем университете не знал лишь тот, кто ни разу не был в его стенах. Но звук голоса друга потонул где-то внизу, пока Сюэ Ян пытался осознать, что все происходящее не сон: даочжан действительно пришел к нему, он сейчас рядом — протяни руку и коснешься. Это осознание набатом било в голове, заставляя губы разъезжаться в улыбке. — У тебя точно не будет проблем из-за меня? — раздался взволнованный голос Сяо Синчэня, едва не срывая довольное урчание с губ Сюэ Яна. — Не будет. Это точно. Абсолютно. — Я просто… хотел предложить прогуляться, до университета дойти. Хотел тебя увидеть, — признался даочжан, а сердце Сюэ по непонятным причинам сделало кульбит, переворачивая вместе с собой все внутренности. — Даочжа-а-ан, — протянул Сюэ Ян, останавливаясь резко, и повернулся, нос к носу сталкиваясь, — может лучше переспим? — Что. — закашлявшись, переспросил Синчэнь, забавно хлопая глазами. — Вино, сыр и секс, — кивая и довольно улыбаясь, Сюэ Ян схватил даочжана за руку и потянул в ближайший магазин. — Джентельменский набор, — едва слышно пробормотал Синэчнь, чувствуя себя девушкой на первом свидании.***
В магазине все прошло быстро: Сюэ Ян, зная где и что находится, захватил необходимые продукты, на кассе дополнительно захватил себе пачку сигарет под неодобрительный взгляд Синчэня, презервативы, оскалился на кассира и быстро, держа спутника за руку, поднялся к себе домой. В квартире Сюэ Ян быстро скинул обувь, скинул все вещи в угол со словами «да потом разберу даочжан проходи скорее» и прошествовал на кухню, предвкушающе, едва ли не маниакально, улыбаясь. Когда вино оказалось в бокалах, а сыр — разрезан и выложен на тарелку, Синчэнь медленно, словно боясь обжечься, взял вино, смотря Сюэ Яну в глаза, и сделал небольшой глоток, ощущая, как вкус терпкого красного вина растекается по гортани, виноградно-цветочным вкусом оказываясь в желудке. Сюэ Ян с нескрываемым восхищением проследил за даочжаном, взял кусочек сыра с тарелки, прикусывая глазами, и выжидательно посмотрел на Синчэня. Тот, поняв, что хочет сделать А-Ян, отвел глаза в сторону, в голове представляя, что будет дальше, и кивнул, также прикусывая сыр. Тихий стон рокотом сорвался с губ Сюэ Яна, стоило их губам соприкоснуться, а языкам сплестись в поцелуе. Секунды стали казаться вечностью, а сам Сяо Синчэнь — ангелом, посланным с небес. Себя Сюэ Ян видел демоном-искусителем, готовящимся осквернить и сломить на свою сторону война бога. Однако вскоре Синчэнь разорвал поцелуй и вернул бокал с вином на стол, притянул к себе Сюэ Яна и прошептал в самые губы: — Я думаю… мы окажемся в комнате быстрее, чем закончится вино, — честно признался и прикусил за губу, оттягивая ее. Сюэ Ян обнимает даочжана, целует его в шею, прикусывая кожу, напоминая оголодавшего пса, дорвавшегося до куска мяса, и оставляет на ней алый засос, аккурат над линией ворота. — Разве даочжан против? Хочу попробовать тебя всего, — шепчет и на руки, унося в спальню. Сяо Синчэнь в этот момент ощущает, как его сердце падает в желудок, совершая кульбит, а после вновь возвращается в грудную клетку, стуча так быстро и сильно, что это может почувствовать даже Сюэ Ян. Оказавшись на кровати, Сяо Синчэнь стонет и отводит глаза в сторону, не выдерживая напора Сюэ Яна. Сяо Синчэнь неосознанно стонет, запрокидывая голову на подушки, сминая простыни до белых костяшек, пока Сюэ Ян хрипло посмеивается, вызывая у даочжана стадо грёбанных слонов, бегущих по его позвоночнику. Он кусает губы и не находит в себе сил открыть глаза, чтобы посмотреть на Сюэ Яна, потому что знает, что не сдержится. Сюэ Ян, напоминая змею, плавно извивается, вылезая из одежды, а после стягивает ее с Синчэня, кидая куда-то в сторону. Он припадает губами к соскам даочжана, поочередно втягивая их в рот, пока руки борются с пряжкой ремня. — А-Ян… — сбивчиво шепчет Сяо Синчэнь, разрываясь из-за контраста горячей кожи Сюэ Яна, который по ощущениям пылает, и прохладной простыни, что была утром брошена из-за сборов в спешке. — Такой податливый. Сладкий. Мой, — хрипло шепчет Сюэ Ян, быстро дыша, с каким-то надрывом. Синчэнь открывает глаза и видит чуть опухшие губы Сюэ Яна, шальной возбужденный взгляд, губы, вытянутые в полубезумной улыбке, и задыхается. Еще в их первую встречу он отметил, как красив парень, его профиль, вороновы крылья и скулы, но и подумать не мог, что их случайное знакомство перерастет в то, что Сюэ Ян, хлопнув крышкой от бутылька со смазкой, будет медленно проникать внутрь него, растягивая мышцы, постепенно двигаясь вперед-назад, вызывая будоражащую дрожь предвкушения. Стоны один за другим срываются с губ Синчэня, заполняя комнату не только хлюпающими звуками того, как Сюэ Ян трахает его задницу пальцами, но и его удовольствием. Для него это чересчур, для Сюэ Яна — лучшая музыка. Сюэ Яну хотелось, чтобы Сяо Синчэнь стонал громче, раз уж обстоятельства позволяют. Ему так хотелось, чтобы даочжану сейчас было хорошо. Сюэ Ян был не очень хорош в самоконтроле, а потому схватился одной рукой за бедро Сяо Синчэня. Сюэ Ян, внимательно посмотрев в глаза даочжана, улыбнулся и кивнул, достал из пачки презерватив, раскатал его по стоящему члену, и приставил головку ко входу. — Ты мой, даочжан, — наклонившись к Синчэню, прикусил кожу на шее и вошел одним быстрым движением. Сяо Синчэнь всхлипнул, вскрикнул и застонал, нетерпеливо дернул бедрами, пытаясь насадиться сильнее. — Пожалуйста, А-Ян, — дрожащим голосом попросил он, и Сюэ Ян послушался. Он двигался быстро, не выходя целиком, но вставляя до упора, жестко, словно пытался вытрахать из Сяо Синчэня все мысли, все желания и все имена, кроме самого Сюэ Яна. Он хотел, чтобы его даочжан целиком и навсегда стал принадлежать только ему. Поначалу Сяо Синчэнь даже слышал шлепки тела о тело, но затем картинка поплыла, а единственный звук, который он мог различить, был глубоким, с хрипотцой, голосом Сюэ Яна. Тот просил Синчэня стонать громче, не скрываясь и не сдерживаясь. Он призывал раскрыть всего себя, обнажить не только тело, но и душу, выбивая дух и занимая все пространство собой. То, как Синчэнь повторял имя Сюэ Яна и просил не останавливаться, стонал и извивался, прижимаясь к «моему чудесному А-Яну, только не останавливайся, ах». Сяо Синчэнь извивался под ним настолько, насколько позволяла поза. Сюэ Ян даже думал о том, что можно было бы их перевернуть, но он слишком хотел и дальше видеть раскрасневшееся лицо мужчины, постоянно сохранявшее на своем лице спокойное выражение, редко позволяя себе яркие эмоции (только рядом с Сюэ Яном и Сун Ланем, на самом деле). Синчэнь кончил первым ровно со стоном на грани фальцета, удивительным образом сохраняя хрипоту. И Сюэ Ян впитывал в себя выражение лица: и то, как даочжан хмурится, пока кончает, и то, как его губы вызывающе приоткрылись, ярким пятном выделяясь даже в сравнении с розоватыми скулами, и то, как он закатывает глаза, дрожа всем телом. После такого зрелища Сюэ Яна хватило всего на несколько толчков, и он тоже кончил с тихим рыком, замерев на время внутри Сяо Синчэня. После этого использованный презерватив полетел в мусорку, а Сюэ Ян сгреб Синчэня в медвежьи объятия, накрыл их пледом, до этого валявшимся на полу, и уснул. С тех пор Сяо Синчэнь и Сюэ Ян перевели свои отношения в статус пары, наслаждаясь обществом друг друга. Неделя сменялась другой, а парни только больше привыкали друг другу, прикипели и посетили все места из списка «лучшие места для свидания с возлюбленным», которые Сюэ Ян откопал на одном из сайтов в интернете. Сяо Синчэнь во время каждой встречи пылал скулами и ощущал счастье, поскольку Сюэ Ян был самым прекрасным человеком, которого он только знал. Единственной проблемой оставалось то, что Сюэ Ян и Сун Лань, два самых близких в жизни Сяо Синчэня человека, никак не могли примириться друг с другом, при каждой встрече метая друг в друга молниями и осыпая каждого нелестными выражениями. Сяо Синчэнь, после встречи в кафе, еще два раза собирал друга и парня вместе, но бросил все попытки, поняв, что все бесполезно. — Он же павлин, даочжан. Дутый противный мерзкий павлин. Ходит надменный и думает, что лучше других! Он мне не нравится. Ну не общайся с ним, даочжа-ан. Он тебе не нужен. У тебя ведь есть я! Давай лучше с Вэй Ином общаться, м? Мне он нравится, и ты с ним дружишь. А этот… этого убить хочется! — часто возмущался Сюэ Ян, строя недовольные мины, когда в разговоре мелькало имя Сун Ланя. Однажды Сун Лань, выслушивая рассказ Синчэня об одном из их свиданий во время работы, неодобрительно покачал головой и нахмурился. — Ты в нем уверен, Синчэнь? Он не такой хороший человек. Я общался с Вэй Ином. Он знает его много лет и отзывается как не о самом добропорядочном человек, — объяснил он, с беспокойством смотря на друга. — Не переживай, Сун Лань. Я знаю его меньше, чем Вэй Ин, но ближе. Его грубость — это внешний образ для защиты. Лучше не будем об этом. С днем рождения, кстати, — мягко улыбаясь, уверял Сяо Синчэнь, а после обнял по-дружески, покидая стены кабинета. Сун Лань лишь тихо вздыхал: он видел влюбленность друга, но больно ему не нравился этот Сюэ Ян. Он выглядел паршивцем и вел себя также со всеми, кто не был Сяо Синчэнем. Трех встреч хватило для того, чтобы они обоюдно невзлюбили друг друга.***
Сяо Синчэнь после нескольких дней, проведенных в постели (почти буквально! Сюэ Ян даже еду приносил в кровать, заставляя его отдыхать — мол, ночные смены и недосыпы плохо сказываются на здоровье! Но ведь работать кому-то нужно), и первой полноценной ночи сна с утра был вынужден доехать до своего дома, вызвав такси, переодеться и отправиться на выездную смену. С утра пораньше криминалисты в одном из старых домов обнаружили В углу комнаты, на затхлой кровати лежал труп, отчетливо отражающий всю жестокость человеческой природы. Череп был проломлен, открывая вид на искаженное лицо и изуродованное мозговое вещество. Кровь застывала на рельефной коже, напоминая реки вины и жестокости, протекающие из глаз, где еще несколько минут назад теплели искры жизни и надежды. Но не только череп был предметом этого ужаса, который отразился на жизни неизвестного человека. Сердце, двигавшее его с теплом и страстью, было проткнуто ножом грубой руки, оставив следы насыщенного кровью воздуха и запах разочарования. Кровавые следы уходили вдаль, сливаясь с поверхностью пола, словно настойчиво напоминая о краткой мгновенности жизни и беспощадности смерти. Тело этого несчастного создания спало в мертвой позе, будто бы смиренно принимая свое прощание с миром. Руки, некогда испытывавшие любовь и нежное прикосновение, сейчас предстали перед нами в угрожающем положении, холодные и безжизненные. Отсутствие жизни и радости на лице сразу же приковывали взгляд, заставляя задуматься о его прошлой жизни и том несчастии, которое привело к его предательской кончине. Ответы мерещились где-то в отдаленных уголках этой застигнутой тьмой комнаты. Но даже если бы все главы его жизни были вытравлены, непреходящая образная картина этой горестной сцены оставалась свидетельством о преступлении, совершенном в этом помещении.***
Сяо Синчэнь глубоко вдохнул, перебросившись взглядом с капитаном Лань, ведущим дело, посмотрел на бледных офицеров и студента-практиканта, курящих в сторону и зашел внутрь. Он думал, что за несколько лет работы уже успел привыкнуть ко всему, но сейчас понял, что ошибался. Крупная дрожь прошлась мурашками по спине, посылая слабость в ноги, но не позволяя упасть. Непроизвольный судорожный выдох сорвался с губ, заставляя подойти ближе к распятому на алтаре человеку. По всей церкви разлетелся металлический запах крови и аромат уже начавшей разлагаться плоти. Взору предстало тело, в различных местах хаотично проткнутое множество раз так, словно художник на холсте небрежными мазками вырисовывал будущий сюжет, но еще не успел закончить, напоминая холодные искусно выполненные гравюры на мясе. Черные длинные волосы спутались, со стороны похожие на клубок змей, завязавшихся вокруг друг друга, свисая вниз, кончиками доставая до каменного пола. Вытекшая из ран кровь, темная и загустевшая, скопилась под телом, образуя лужу на полу, оставив после себя грязные темные разводы на алтаре, нагнетая атмосферу вокруг. После того как Сяо Синчэнь подошел ближе, он увидел то, что заставило его внутренности сжаться и скрутиться, спазмом окутывая все нутро. Вблизи он понял, что труп, распятый на алтаре, похож на Сун Ланя: строение фигуры, оттенок кожи, длина волос — либо это было похоже на паранойю, потому что они уже неделю не виделись из-за работы, иногда переписываясь, либо человек был действительно похож на друга. Желчь обожгла горло остротой, а в голове загорелась мысль прямо здесь и сейчас позвонить Сун Ланю и Сюэ Яну. Едва сдержав порыв, он в ужасе отшатнулся назад, глупо хлопнув глазами. Работающие рядом криминалисты вопросительно вскинули головы, однако он лишь махнул им, мол, я в порядке, не переживайте, и вперился взглядом в труп, готовясь составлять отчет. Опустив сумку на чистый кусок земли, он открыл ее, достал маску, перчатки и чистый бланк. Торчащие кости нескольких ребер, находящихся под неестественным углом, будто кто-то их отломил, а после воткнул обратно, пронзали плоть, возвышаясь над неестественно изогнувшейся фигурой, одна рука свесилась вниз, разбитыми костяшками упираясь в пол, а вторая, согнутая в локте, опущена на шею так, словно мужчина пытался нанести себе более смертельные удары, неудачно пытаясь лишить жизни то, что уже было мертво. Распятый и проткнутый труп был похож на произведение искусства, олицетворяющее нечеловеческую жестокость. Восхитительное и ужасающее зрелище. Закончив с работой и записав все необходимое в бланк первичного осмотра жертвы и места преступления, Сяо Синчэнь прощается с капитаном Лань, обещает завтра, когда тело будет доставлено в отделение, займется вскрытием, чтобы уточнить все сопутствующие обстоятельства, и пишет короткое смс Сюэ Яну, предупреждая, что скоро будет дома. Ответа даже спустя двадцать минут он не получает, из-за чего начинает переживать: Сюэ Ян всегда, даже находясь на учебе или очередной отработке у профессора Вэнь (даже в понимании Синчэня профессор действительно перебарщивает в отношении А-Яна), отвечает ему, а тут молчит. Несколько звонков тоже остались без ответа, отчего Синчэнь вместо своей квартиры направился к дому парня, в смутной тревоге сжимая телефон в руках.***
Заходя в квартиру парня (спустя несколько недель отношений Сюэ Ян торжественно вручил ключи от своей квартиры, заявив, что его дом — это дом и даочжана тоже), Синчэнь ожидал всего, но сидящий на полу около стены А-Ян, пустым взглядом смотрящий в стену и словно чем-то взбешенный, заставляет его запнуться и остановиться. — О. Ты пришел, — замогильным голосом отзывается Сюэ Ян, впивая недовольный взгляд в даочжана. В руке у него он замечает телефон с каким-то фото, но не успевает ничего понять, когда парень, резвым движением, едва заметным на периферии взгляда, подрывается и подлетает к нему, одну из рук опуская на горло и чуть сжимая. Сюэ Ян дышит разъяренно, его волосы водопадом рассыпались по плечам и черной футболке, оттеняя и без того бледное лицо. Синчэнь задушено выдыхает, испуганно вздрагивая, вспоминая тело погибшего, что наблюдал утром. Сюэ Ян его реакцию считывает по-своему и заходится в смехе, едва удерживаясь от того, чтобы согнуться пополам, и улыбается безумно. Синчэнь видит в этом что-то пугающее и восхищающее одновременно, взглядом замирая на глазах А-Яна: в них сейчас плещется такой водоворот эмоций, что даочжан не успевает понять каждую, ощущая лишь то, как черные глаза прожигают его насквозь, плетями обвиваясь вокруг души. Синчэнь чувствует, как Сюэ Ян разжимает хватку на горле, слышит щелчок и через секунду его запястья сковывает тяжестью железа. Он пытается раздвинуть руки, но комнату наполняет лязг цепочки, а в глаза бросается язвительная ухмылка Сюэ Яна, который тянет мужчину в спальню. От жесткого удара об пол болезненно ноют колени несмотря на то, что упал он на ковер. Запястья, скованные наручниками, ломит и царапает об металл. Перед глазами пляшут цветные круги. Сяо Синчэнь пытается отдышаться, вдыхая через раз, но Сюэ Ян не позволяет ему, гневно сузив глаза. Больно вцепляется в волосы на затылке и приказывает, чеканя слова: — Открой рот, даочжан. Посмотрим, будешь ли ты способен еще о нем говорить. А после резким движением руки расстегивает молнию на джинсах с вжикающих звуком. И Сяо Синчэнь дергается от жесткости обычно бархатного голоса, тянущего слова чуть по-детски. Находясь в прострации, он открывает рот, облизывая губы, а когда начинающая наливаться красным головка оказывается рядом, то обхватывает ее, позволяя толкнуться внутрь. Сюэ Ян сверлит его взглядом, пригвоздив к месту, и молча надавливает на затылок, принуждая взять глубже. Сяо Синчэнь шумно выдыхает через нос, дрогнув всем телом, и позволяет толкнуться глубже. Позволяет головке упереться в заднюю стенку горла, вызывая рвотные позывы и судорожное сокращение. Сяюэ Ян тянет губы в улыбке, такой непривычно ядовитой, ломаной, отчего на глазах Сяо Синчэня выступают слезу. А после он давится, отчего его А-Ян отдергивает его назад, буквально стягивая с члена, и Синчэнь начинает кашлять, заходясь в приступе. Слюна пачкает подбородок, стекая чуть ниже, неприятно щекоча кожу. На губах ощущается соленый привкус. Сюэ Ян щурится, несильно, но так, чтобы на коже остался краснеющий отпечаток, ударяет по скуле и хохочет, заливисто и так счастливо, что Сяо Синчэнь, против воли, сам улыбается. Но смех резко прекращается, потому Синчэнь закрывает глаза и считает мысленно до десяти, после чего приковывает взор к присевшему около него на корточки Сюэ Яна. Он мажет кончиками пальцев по онемевшим губам, размазывая слюну, оглаживает линию подбородка, скулу, проводит по отпечатку его же руки, а после вздергивает за волосы вверх и швыряет на кровать, избавляясь попутно от мешающихся в ногах джинсах. Он довольно облизывается и медленно, плавно оглаживает ступни Сяо Синчэня, порхающими движениями поднимается выше, очерчивая икры, колени, чуть сжимает бедра, задерживаясь на них на несколько секунд, а после, едва не мурлыча, расстегивает и снимает с Синчэня брюки, вырывая из него полузадушенный всхлип. Он улыбается той самой улыбкой, которой всегда одаривал даочжана, и проводит по запястьям, цепляя наручники и вызывая болезненный стон. — Что такое, даочжан? Может мне их снять? Ты будешь покорным? — шепот, ранее будоражащий сердце и душу, сейчас сковывает льдом, но заставляя внутренности пылать. Синчэнь ерзает и кивает, ощущая болезненное наслаждение где-то на периферии сознания. И вскрикивает от боли, жгутом скрутившейся, когда кожаный ремень А-Яна хлыстом облепляет грудь, оставляя красный рассеченный след, неприятно ударяя по соскам. Неконтролируемо захныкав, Синчэнь дернулся назад и едва не вскрикнул от того, как неприятно железо врезалось в запястье, ноющей пульсацией распространяясь по телу. Хаотичные удары один за другим ложатся на грудные мышцы, окольцовывают ребра и спускаются ниже, багровым расцветая на бедрах. В глазах Сюэ Яна — животная ярость, тьмой затопившая зрачки, удар — быстрый и четий, не знающий пощады, улыбка — пленительная и довольная настолько, что Сяо Синчэнь шокировано замирает, когда в голове пролетает мысль о том, что, пусть ему больно, но А-Ян доволен. — Пожалуйста, не надо!.. — загнано шепчет, срываясь на хриплый вскрик, когда следует еще несколько ударов, ногтями впиваясь в кожу ладоней, пытаясь закрыться или оттолкнуть Сюэ Яна при помощи ног. — Что «не надо»? — с насмешкой интересуется Сюэ Ян в промежутке между ударами, словно не замечая каждой попытки увернуться. — Мне больно… — шепчет Сяо Синчэнь, шмыгая носом и только тогда осознавая, что из глаз текут слезы, скрываясь в копне взлохмаченных волос за спиной. И выгибается от очередного удара: он задыхается, пытаясь уйти от прикосновения кожи ремня к телу, извивается и чувствует боль. Мысли собираются в кучу и разлетаются прахом, когда следует еще несколько ударов. Синчэнь ахает и думает о том, что Сюэ Ян ремнем добрался до самых мышц, вспарывая их. Синчэнь подвывает и всхлипывает, дрожа всем телом, когда удары прекращаются. Он обессиленно падает, желая скрыть кожу, выпоротую ремнем, даже от воздуха. Дыхание срывается с губ вперемешку с хрипом, но передышка длится всего пару секунд. — Поворачивайся, — грубо бросает Сюэ Ян, дергая за волосы. — Покажи мне свою задницу. Синчэнь подчиняется, на периферии сознания пытаясь отыскать причину такого поведения парня, и цепляется за телефон. — Что за фотография была в телефоне, А-Ян? Что тебя так разозлило? — хрипло, надсадно шепчет Синчэнь, спиной ощущая, как на губах Сюэ Яна растекается плотоядная улыбка. — Ты действительно хочешь знать, даочжан? — тянет Сюэ Ян, ненадолго отрываясь от Синчэня. — Да, — бессильно шепчет, радуясь тому, что удалось установить хоть какой-то контакт. — Доказательства твоей неверности мне, — зло прошипел Сюэ Ян и укусил даочжана, больно впиваясь в кожу, словно пытаясь вырвать кусок. — Что… — обескураженно шепчет Сяо Синчэнь и чувствует, как Сюэ Ян с нажимом проводит по ягодицам ладонями, раздвигая и сдавливая их, выставляя его напоказ оценивающе. Сюэ Ян проталкивает в него сразу три пальца и выдыхает, скорчив непонятную улыбку-оскал: — Ах, ты, растраханная шлюшка… Нравится? Синчэнь мотает головой и тяжело сглатывает, пытаясь слезть с пальцев, поскольку они едва не царапают его кожу внутри. Щелкает колпачок флакона смазки, шуршит упаковка от презерватива. Сюэ Ян смеется, зло и бешено, словно сейчас перед Синчэнем нависал не он, а истинно демон, сбежавший из ада. Он поднимает бедра Синчэня, проходится пальцами по полуоткрытой, мокрой от смазки дырке и толкается. Сразу на полную длину, грубо. И без паузы начинает трахать. Сжимает в кулаке вялый член Синчэня, испытывающего боль и неприятие, мнет яйца скорее грубо, чем желая доставить удовольствие. Синчэнь просто закрывает глаза и пытается дышать, в голове прокручивая слова Сюэ Яна о неверности и грубо брошенное «шлюшка». Сюэ Ян грубо надавливает на спину, задевая рассеченную ремнем кожу, на которой в нескольких местах выступила кровь, и заставляет Синчэня упасть грудью на матрас, накрывает собой и снова принимается вбиваться в него, не слушая задушенных хрипов. А потом оборачивает вокруг шеи даочжана ремень и тянет на себя, заставляет выгнуться всем телом, ограничивая возможность вздохнуть. Синчэнь перестает осознавать все происходящее, но чувствует: еше немного — и он просто потеряю сознание. А потом вдруг давление с шеи исчезает, и Сяо Синчэнь буквально падает лицом вниз. Щеки залиты слезами, по подбородку стекает слюна. Мерзкое ощущение боли и грязи затапливает рассудок, гневом на самого себя растекаясь по венам вместо крови. — Хочешь, чтобы я кончил на твое лицо? — шепот Сюэ Яна почти нежный. Синчэнь автоматически кивает, а Сюэ Ян выскальзывает из него, поднимается на ноги, подходит к изголовью. Презерватив летит на пол, и через пару секунд на щеку Синчэня брызжет теплая густая жидкость. Сюэ Ян размазывает свою сперму по коже даочжана, заставляет облизнуть пальцы, а после заходится в злом смехе, выбивая все сознание из Синчэня. Синчэнь облизывает губы, проглатывая часть семени Сюэ Яна, а после все проваливается во тьму и чувствуется лишь глухой удар об пол. Когда он пришел в себя, Синчэнь не знает. Он не знает, сколько времени пролежал на кровати Сюэ Яна, пока тот «возвращался» к своему «нормальному» состоянию и сам себя убеждал в том, что сделал все правильно, но в квартире парня не было. Острая боль пронзила все тело, когда Синчэнь приподнялся и посмотрел на свои расцарапанные руки: запястья чуть опухли и покрылись полосами, отливающими в фиолетовый, оставшимися из-за наручников. Спину и ягодицы обожгло болью настолько, что Синчэнь вскрикнул, подскочил на кровати, попытавшись встать на ноги, но повалился обратно на кровать, испытывая еще большую боль. Он тихо заплакал, шмыгая носом, но попытался взять себя в руки, перевернулся на живот и осторожно, рукой облокачиваясь на мебель, встал, взглядом находя свою одежду. Едва передвигаясь, он наклонился, шипя от боли, подхватил руками рубашку, надевая ее. На это действия спина отозвалась волной боли и благодарности: прохладная ткань сначала обожгла кожу, а после успокаивающей волной прохлады скрыла раны. С трусами и брюками пришлось возиться дольше, поскольку каждое малейшее движение отзывалось стреляющими потоками боли, но он натянул их, расчесал волосы, умылся, нашел свои вещи — сумку и телефон, забрал куртку, обулся, шипя сквозь зубы, и покинул квартиру, молясь небожителям, чтобы Сюэ Ян сейчас не оказался внизу и не утащил его обратно домой. Удача улыбнулась к нему лицом, он покинул территорию дома и, все также пошатываясь, вызвал такси, скрываясь в тени деревьев. Через час он был уже дома, стоял под душем и глотал слезы, пустым, сломленным взглядом сканируя плитку в ванной. Его телефон, поставленный на зарядку, разрывался звонками от контакта «А-Ян», но Синчэню сейчас было не до этого. Выйдя из душа, Синчэнь, передвигаясь тихо, словно призрак, на автопилоте дошел до комнаты, бросил взгляд на телефон и заплакал, тихо, глотая ком в горле раз за разом, чувствуя всем телом волны спазмов из-за отвращения к самому себе. — Неужели я действительно грязный? — прошептал на грани слышимости, обличая свой поток мыслей в одну конкретную, и закрыл глаза. Проснувшись утром с опухшими от слез глазами и усталостью, ломотой, плещущейся во всем теле, Синчэнь тихо пошел в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. В помещении, увидев себя в зеркале, он скривил губы в презрительном, брезгливом выражении. — Ничтожество, — прошептал Сяо Синчэнь, вложив всю злость по отношению к самому себе, и взглядом наткнулся на бритву с лезвиями. Уставшая, сломленная улыбка скользнула по его губам, когда дрожащая рука сумела достать лезвия, отделив станок. Один раз, на пробу, полоснув по руке и не почувствовав боли, Сяо Синчэнь хихикнул нервно, посмотрел на себя в зеркале, и еще несколько раз полоснул лезвием по руке, стараясь делать каждую следующую царапину глубже предыдущей. — Прости, А-Ян, — прошептал он, оседая на пол, спиной прислоняясь к холодной стене. Кровь, похожая на вино, медленно стекала по руке, пачкая одежду и бедро, оказываясь на полу. Сяо Синчэнь блаженно улыбнулся, закрывая глаза, и отсчитывал время до момента, пока не отключился. В этот момент в ванную ворвался взволнованный Сун Лань, закричавший от ужаса: утром, оказавшись на рабочем месте с трупом на руках, он не нашел Сяо Синчэня и понял, что что-то произошло. Одной рукой он судорожно пытался вызвать сотрудников скорой помощи, а другой стягивал с Сяо Синчэня футболку, в которой он спал, чтобы пережать руку и остановить кровотечение.***
Он не хотел, чтобы все было именно так. Позволь ему кто из небожителей вернуться в прошлое, он бы сделал что угодно ради этого. Когда ему позвонил даочжан, то Сюэ уже был готов взвыть от счастья и начать тираду о том, что ему жаль, он глупец и просто ревность затмила глаза, но он знает, что Сяо Синчэнь едва ли не святой, оттого и не способен ни на что из того, что шептала Сюэ его темная душа, но он запнулся, стоило ему услышать голос. Уставший, звучащий из какого-то шумного места (слово на «б» он боялся произносить, не позволяя воспаленному мозгу рисовать возможные картины происходящего), не хриплый и безжизненный. Ему позвонил не даочжан. — Д-да? — едва просипел Сюэ, напрягаясь, словно кошка перед прыжком в охоте на мышей, ощущая внутри кровь, ледяную от страха. — Господин Сюэ Ян? — прозвучало на той стороне, вырываясь из общей какофонии шума и сирены. — Да. — Ваш номер стоит как тот, кому набирать в случае чрезвычайной ситуации. Господин Сюэ, Сяо Синчэнь находится в больнице Цишань, его состояние критичное. На данный момент он находится без сознания, зафиксированы множественные синяки и есть подозрение на внутреннее кровоизлияние и сотрясение мозга. Не могли бы Вы подъехать, чтобы оформить пребывание господина Синчэня в больнице? Нужно… — и дальше Сюэ не слышал, прекрасно зная, какие документы нужны, да и как вообще строится весь процесс приема пациентов в таком случае. Прошипев «я знаю все это и без вас, идиот», он сбросил звонок и сорвался собирать необходимый набор, не позволяя себе ронять слезы, лишь чертыхаясь и оскорбляя даочжана вслух. Как он вообще посмел оказаться в таком состоянии, черт возьми? Сюэ Ян до такого его точно не доводил! Может и перегнул из-за фото, на котором даочжан обнимал Сун Ланя и улыбался ему, что прислал сменщик, черт бы его побрал, но ведь Синчэнь сам виноват! У него есть Сюэ Ян, а он с этим ничтожеством обнимается!***
В какой-то момент это стало невыносимо. Совершенно невыносима мысль потерять даочжана: ни отдать кому-то другому, ни позволить умереть Сюэ Ян не мог. Он должен был быть рядом, но его не пускали в палату к Сяо Синчэню. А потом и он не стал пускать к себе в квартиру: стоило ему очнуться, как врачи вокруг закудахтали, два месяца держали под личным надзором и надзором Сун Ланя, а после он же просто отвез даочжана в квартиру, адрес которой Сюэ Ян знал и ходил. Едва ли не сутками сидел под железной дверью, срывая звонок, но не доился никакого ответа от Сяо Синчэня. Он кричал в пустой квартире, игнорируя звонки Яо и его же приходы и стуки в дверь. Он ночевал на кухне, сидя побитым щенком и глядя в одну точку на стене, где когда-то висели часы, ныне разбитые и выброшенные в окно), потому что вся спальня была разворошена, вещи не просто валялись в беспорядке, а создавали ощущение, что это место было подвергнуто попытке хищения вещей каким-нибудь злым дядей-мафиози, оставившим помещение едва ли не в руинах. Все стало бессмысленным: и работа в том же отделе, что и Сяо Синчэнь, куда Сюэ Ян так стремился попасть, что даже пришлось договариваться с невыносимым преподавателем Цзинь, чтобы тот написал рекомендательное письмо, давшее несколько баллов при рассмотрении его кандидатуры на стажировку, и учеба со всеми ее коллоквиумами-зачетами-экзаменами, и мелкая наглая девка Цин из Куйчжоу, что видела в нем старшего брата, пусть и колючего, и никогда не говорила это напрямую, и дальнейшая жизнь в целом. Без даочжана рядом жизнь стала серым комком негатива и раздражения, каким была в далеком детстве, когда Сюэ Ян был бедным мальчишкой, лишившимся родителей и дома, скитаясь почти год на улицах, словно брошенный щенок, с которым поиграли, а после он надоел. От этого ощущения тошнило, и внутри поднимались необъяснимые клубы злости и гнева, разъедающие здравый разум и все хорошее, что было спрятано от мира глубоко внутри. Казалось, что единственное светлое и миролюбивое, что было во всей его черной, как уголь, душе, вынули и растоптали ровно в тот момент, когда даочжан попал в больницу, впав в кому. Такое забытие продолжалось несколько долгих недель, сменяющих друг друга все более мрачными днями, впивавшимися под корку сознания Сюэ Яна ядовитыми иглами, разбавленными появлением Яо по ту сторону квартиры. Поэтому, в один из таких дней, стоило раздаться дверному звонку, как Сюэ Ян, чертыхаясь, поднялся на ноги и прокричал, что есть сил: — Не до тебя, карлик. — А-Ян? Пожалуйста, мы можем…- в этот момент весь мир рухнул и восстал из пепла, сплетаясь в единое целое из миллиона атомов. — Даочжан? — надрывно прошептал Сюэ Ян, рывком открывая входную дверь, взирая на чуть сгорбленного, помятого Сяо Синчэня, едва ли не шатающегося. Отходя в сторону, тем самым давая дойти, Сюэ Ян пытался понять, что происходит: это его разум играет с ним, заставляя видеть галлюцинации, тем самым воссоздавая желательный исход событий в действительности или он так угодил одному из небожителей, что тот решил сжалиться и отправил истинно блаженного даоса к нему в образе Сяо Синчэня, дабы дать шанс исправить ситуацию хоть как-то или получить окончательный, но обозначенный конец? Пусть Сюэ Ян и не хотел допустить этого, но даже если его даочжан скажет больше не приближаться, то это его даочжан это скажет. — А-Ян… — вновь начал Сяо Синчэнь и оказался прижат к чужой груди, не слыша, но чувствуя надрывные вздохи пышущего жаром тела рядом. — Не нужно, — Сюэ Ян, позволяя себе всхлипнуть, прошептал надсадно, не веря своему телу. Сяо Синчэнь лишь задушено просипел «хорошо» и обнял в ответ, пряча вмиг покрасневшие глаза в чужом плече. Сейчас каждый из них чувствовал, как что-то неуловимое, недостающее все проведенное порознь время, вернулось на место, красной нитью прошив сердца. Оба ощущали, что сейчас каждый на своем месте, и что так правильно. Но от этого возникало призрачное ощущение удушья, кольцом оковывающее шею. Они чувствовали, как захлебываются друг другом, но если одного это не пугало, то второго доводило до грани, мурашками сгоняя панику в кучу. Сяо Синчэнь морщится и заходится кашлем, не сгибаясь пополам лишь оттого, что его все еще обнимает Сюэ Ян. Долгий приступ дерет горло, вызывая ощущение тошноты, глаза начинают слезиться, а воздух категорически отказывается попадать в легкие. Пять мучительно долгих минут заканчиваются тем, что А-Ян и Синчэнь оказываются на полу, все еще обнимаясь, однако даочжан не чувствует этого, перед глазами — белые круги и размытые пятна, внутри все горит и царапается, сжимается, рассыпаясь тысячей осколков, болезненно впивающихся во все органы. Сяо Синчэнь хрипит, надсадно пытаясь втянуть воздух, но лишь булькает, давясь теплой, с железными привкусом, жидкостью, разливающейся по губам. Рука нервно взметается вверх, пока мир вокруг делает резкий оборот, вновь побуждая тошноту внутри. Опустившись на землю, едва не выпав из объятий, змеей сползя на пол, Синчэнь садится и замирает, пытаясь найти чужие глаза, с первой встречи казавшиеся черными дырами: затягивающими и не отпускающими. Бледная рука, чуть подрагивая, мягко очерчивает острую скулу, опускаясь на подбородок, словно прощаясь. Замедленно опускается под надсадный тяжелый хрип и бульканье, вылетавшее изо рта. — Прости. Я сожалею, А-Ян, — прошептал мужчина, устало улыбаясь уголками окровавленных губ, и закрыл глаза, на выдохе замершей куклой падая в чужие руки. Осознание бьет по голове кирпичом: все это время Сюэ Ян разрушал не только себя, но и его. Крика, разрывающего душу на части, какой издают погибающие звери, Сяо Синчэнь уже не слышит.