Особый вечер

Лу в очередной раз — снова — стирает невидимые пылинки со всех поверхностей, до которых только можно дотянуться в комнате. А чем ещё заняться во время ночного дежурства? Время перевалило за полночь, в офисе никого, с кем можно было бы поболтать и скрасить очередную ночь, уже давно нет, и только месье Мартен — надо всё-таки привыкать называть его по имени, хотя бы когда они остаются наедине — продолжает работу. Третий раз проходясь влажной тряпочкой по поверхности прикроватной тумбочки, Лу хмыкает: такой стерильностью в её комнате гордился бы даже Йонас. Можно даже проводить хирургические операции. Лучше бы, конечно, в такие ситуации не попадать. Лу трясёт головой, отгоняя мрачные мысли. Ритуал уборки повторяется по новому кругу: тумбочка, шкаф, изголовье кровати. Дотянуться бы до светильников на потолке, но роста не хватает… Она поднимает тряпочку, довольная уборкой на «верхнем ярусе». И теперь, когда в комнате ну точно не осталось пыльных мест, в голову приходит неожиданная и здравая мысль — ведь можно протереть полупустые полки. Воодушевившись — наконец-то можно перестать ходить кругами по комнате, — Лу решает начать с несчастной тумбочки и тут же достаёт из неё коробку, принесённую ещё в первый рабочий день. Под слегка — вполне ожидаемо — запылившейся крышкой она находит несколько баночек из того набора, подаренного Даниэль. И зачем, спрашивается, брала? Так и стоит нетронутая, хотя прошёл уже месяц. А, точно, чтобы спросить у подарившей, что это за многообразие из того неизвестного, что не успела раздать Ирме и Малой, и как им всем пользоваться. И всё-таки опробовать на себе. Уборка отходит на второй план, и всем вниманием Лу завладевают многочисленные баночки и тюбики всевозможных размеров. Дорогое. И стоило Даниэль так тратиться? Лучше бы так деньги дала, а Лу нашла бы им применение — новым покрышкам, к примеру, все эти штуки ни к чему. От странных и новых наименований кружится голова: и если с масками — для лица, волос и даже рук и губ — всё ясно, то что делать с тонером, сывороткой и энзимной пудрой, вообще непонятно. А странной формы пластинка из благородного и явно натурального камня и вовсе пугает. Обманчиво лёгкая, её всё равно можно будет запустить в голову какому-нибудь неожиданному нарушителю. Ирма, у которой есть похожая, но подешевле, как-то говорила, как она называется. Ещё слово такое смешное, но сейчас абсолютно вылетело из головы. А это точно всё нужное? Лу вполне хватает простого геля и крема. Надо спросить у Даниэль о необходимости всех этих средств, но она уже давно дома и будет в офисе только послезавтра, а беспокоить её поздним сообщением не хочется, поэтому все надежды остаются на всемирную сеть. Зато, помимо интернета, есть ещё живая душа в офисе, вместе с которой (и на которой) можно провести эксперимент по использованию всех этих масочек… Шальная мысль, так неожиданно закравшаяся в голову, ещё никогда не была такой заманчивой. И только бы не уволил! Будто преступница, Лу оглядывается, прежде чем выйти из комнаты, прихватив одну из баночек в качестве доказательства серьёзности своих намерений. Коротко постучав в находящуюся чуть дальше по коридору дверь и вновь воровато оглядевшись по сторонам, она заходит. В кабинете всё так же, как и было несколько часов назад, когда Лу наконец отпустили в свою комнату: темно и тихо, будто в пещере. Иво так же сидит среди вороха всевозможных отчётов. — Ты что-то хотела. Смелость пропала где-то на пару секунд, и, глубоко вдохнув, Лу склоняется над столом и ставит поверх стопки документов баночку с, как она успевает прочитать на крышке, патчами для глаз. Гамма эмоций — от растерянности до любопытства, — плескающихся в глазах обычно невозмутимого Иво, определённо стоила всей этой затеи. Хорошо, что взяла именно патчи — они-то и нужны сейчас удивлённому приору. Но всё-таки вспомнив, ради чего пришла, Лу спокойно произносит: — Ты слишком много работаешь. — И как это связано с?.. — Он кивком указывает на баночку, лежащую всё на том же месте. — А это моё предложение, как тебе можно отдохнуть. — Сомнение, таящееся в тёмных глазах напротив, заставляет её смущённо продолжить, раскрывая истинную причину её ночного визита с подношением: — Я совсем забыла, что вообще припёрла эту коробку. Хотела спросить у Даниэль, зачем столько приблуд, а теперь придётся разбираться самой. И… мне не хочется делать это в одиночку. Взгляд Иво теплеет, и кажется — Лу уже готова уверовать в чудодейственную силу патчей, способных на почти мгновенное преображение даже сквозь упаковку, — на его лице намечается улыбка. Он смотрит сначала на Лу, затем опускает глаза к банке и стопке документов и спустя паузу выносит вердикт: — Думаю, мне действительно пора отдыхать. Работы осталось ещё примерно на пятнадцать минут. Давай ты принесёшь весь свой… арсенал.

***

К оговорённому времени Лу сжимает в руках коробку и думает о путях отступления — как же будет веселиться Баретти, когда утром просмотрит весь этот цирк по камерам. Ещё же не поздно уйти? Она оглядывает то, что успела закинуть внутрь — ну сам же напросился, — понимает, что назад дороги нет, и, ещё раз тряхнув содержимым, уверенно распахивает дверь. В этот раз кабинет встречает приглушённым светом, и голос Иво доносится из глубины. Лу проходит через потайную дверь, опасливо озираясь по сторонам. Жаль, что та смешная пластинка всё-таки осталась у неё в комнате. — Показывай, что у тебя там. Он встречает её сидящим на диване и уже переодетым из официальной инквизиторской формы в неофициальную инквизиторскую футболку. Интересно, а форменная нашивка у него на всём гардеробе?.. Отогнав непрошенную мысль, Лу садится рядом и протягивает коробку, которую до этого крепко сжимала в руках. Иво рассматривает содержимое с искренним любопытством, не скрывая тёплой улыбки, и кажется таким домашним, что невольно щемит сердце. Наконец, выуживает какой-то пузырёк — Лу даже не помнит, что это. — Думаю, стоит начать с этого. Чем-то оказывается мягкая пенка для умывания. — Давай ты первый. — Что, страшно? — переспрашивает Иво, усмехнувшись. — Да нет. — Она пожимает плечами, наблюдая, как решительно уходит Иво в сторону ванной. — Подожди, тебе же, наверное, неудобно будет. Он вопросительно на неё смотрит, ожидая пояснений, и Лу делает неопределённый жест, коснувшись собственных прядей, и робко спрашивает: — Позволишь? Резинка находится на тумбочке. И уже через несколько минут Иво вновь уходит в ванную со слегка кривой косой — как же давно не делала причёски кому-то другому, — а Лу мысленно задаётся вопросом, сколько же средств у него для ухода за волосами стоит на полочке в ванной… Ответ приходит через несколько минут, когда уже наступает её очередь размазывать пенку, а после протирать кожу смоченным в тонике ватным диском строго по массажным линиям под руководством Иво. И это оказывается гораздо приятнее, чем ей думалось поначалу. Мысли о работе отходят на задний план, уступая спокойствию и умиротворению. Далее он, как опытный косметический сомелье, выуживает новый тюбик для следующего ритуала. Лу оставляет чёрный след на щеке Иво и улыбается, продолжая наносить маску с — как гласит этикетка — глиной. — Мне нравится. — Что именно? — Вот так с тобой заниматься такой ерундой. Иво наклоняется к ней, чтобы прошептать на ухо, едва коснувшись её щеки своей: — Тогда приходи хоть каждый вечер. На коже Лу остаётся такой же чёрный след, и они оба смеются. Пара в зеркале напротив вторит им и кажется абсолютно счастливой. Через пятнадцать минут, как и положено, Лу лежит на коленях у Иво, пока тот наносит ей крем. Опять же, строго по массажным линиям. Глаза слипаются, но она не позволяет себе заснуть, хватаясь за последние мгновения уходящего вечера. Продлить бы его ещё на чуть-чуть. — А в следующий раз опробуем какую-то странную пластинку из камня. — Гуаша называется, — подсказывает Иво. — А, да? Вот именно её и возьмём. «И все твои шампуни», — думает Лу, прежде чем окончательно заснуть.