***
— Ну давай просто попробуем… Ну пожалуйста… Всего пару минут… — Пауль уже минут двадцать крутился возле установки Шнайдера, стараясь уговорить ударника. — Я сказал нет! Мы не можем просто так включать всю аппаратуру и пытаться что-то сыграть! В конечном итоге, мы не полным составом! — Кристоф недовольно фыркнул, понемногу отбивая какую-то дробь. Он как обычно пришёл раньше всех, но никак не ожидал увидеть в этом же месте Пауля. И что его дёрнуло не спать так долго, как обычно? Вроде бы на улице хлещет дождь, а гитарист по неизвестной причине находится в студии и в наглую достаёт Дума. И вот снова… Снова он его начинает уговаривать. — Так, Хайко! Я сказал нет, и на этом всё. Тебе ясно?! — Кристоф указал на Ландерса одной из палочек, недовольно хмурясь. В обычном состоянии он бы отреагировал спокойно, но сейчас это начало переходить даже его личные границы. Они слишком долго были наедине. — Не тыкай в меня своими деревяшками… Зачем ты тогда вообще так рано пришёл? — мужчина в наглую отодвинул от себя палочку, назойливо улыбаясь. «Вот же жук, проклятый!» Кристоф отложил палочки в сторону, обиженно смотря на собеседника. Как тот вообще посмел назвать его палочки деревяшками? Нет, это было вполне привычной ситуацией, однако, именно сейчас она была какой-то обидной и неприятной. — Затем, что мне надо установку подготавливать. Это ты можешь прийти вообще без своей балалайки, даже не помнишь, куда положил или поставил, а мне ещё и настраивать всё! Вот отлично, теперь недовольным стал Пауль. Похоже, подобные слова его тоже задевали. — Балалайку значит?! — гитарист недовольно фыркнул, с лёгкой злостью ударяя ногой по бочке. И зря же он это сделал. Через пару секунд по всей студии за ним гонялся разозлённый Кристоф, который в таком состоянии наверняка бы мог его убить. И не повезло же им, что студия не столь большая. Шнайдеру хватило времени отыскать какой-то провод и накинуть его на шею Ландерса. Барабанщик с силой натянул провод, прижимая к себе несчастного гитариста. Пауль уже давно хрипел, стараясь хоть как-то произносить слова и пытаться ими успокоить ударника. — Ещё раз ты, гадёныш, тронешь своими грязными сапогами бочку, я тебя прикончу в два счёта! — Шнайдер сильнее сдавил провод, от чего гитаристу пришлось взяться за него руками, чтобы немного отодвинуть от шеи. Тем временем позади проскрипела дверь, потихоньку все подтягивались. Пока что к ним присоединились Тилль и Рихард. Второй как всегда был в не самом лучшем расположении духа, в отличии от фронтмена, что казался печальнее обычного. Линдеманн слегка недовольным взглядом окинул студию. Ещё на лестнице он уловил какой-то непонятный шум, а теперь заметил и его причину. Да, в этот раз Паулю удалось довести даже спокойного Кристофа, и так, что тот его душил проводом. Однако, всем в любом случае придётся остаться в живых. — Чем вы там занимаетесь? Займитсь лучше делом, друг друга убить ещё успеете… — Тилль прошёл к своему месту, ставя на стол сумку с компьютером. Он достаточно часто носил его с собой. Кристоф на мгновение застыл, но после всё же отпустил провод. В тот же момент закашлявшийся Пауль резко отбежал в сторону, только бы на него вновь не напали. Не стоило ему вообще кого-то злить, но ведь он не мог вновь не съязвить. Особенно в такой момент. Похоже, сегодня его настроение было не лучше, чем у других, обычно он старался быть хотя бы немного спокойнее. Ландерс ещё пару раз прохрипел, прежде чем нормально выпрямиться и взглянуть на барабанщика. — Да, Кристоф, займись лучше делом, — Ландерс слегка злорадно улыбнулся, прежде чем отойти поближе к Тиллю. Правда, на его защиту он расчитывать пока не мог. — Хайко! Ещё одно слово… И мои деревяшки окажутся у тебя между рёбер, понял?! — даже сейчас ударник не сдержался. Его позитивное настроение было испорчено, поэтому теперь он просто ушёл за свою установку, начиная неспеша отбивать какой-то ритм. Тем временем Рихард, как и прежде, стоял возле окна, где-то там слышался шум от кофеварки. Может это не лучший способ, но так атмосфера всё равно казалась разряжённей. Он пока молчал, видя отражение участников группы в окне. Через пару секунд он уже наблюдал за дождевыми каплями, что катились вниз по мокрому стеклу, обгоняя друг друга. Ему сейчас даже не мешали монотонные удары Кристофа, что всё равно были тихими, ведь тот старался не мешать остальным. В принципе, это даже не репетиция, поэтому сильно никто не опаздывает. А если и опаздывает, то их можно понять, там внизу слишком много машин и слишком много воды. Сплошные пробки и суетливые люди, что никогда не смогут нормально решить подобные проблемы. — Что это? — Пауль заглянул Тиллю через плечо, рассматривая то, что было написано на бумагах. После он взял один из листов. — Идея и сам текст для новой песни, я подумал, что это не так плохо. Рассмотрите? — мужчина немного оживился, теперь переводя взгляд от монитора на Ландерса. Пауль некоторое время молчал, стараясь вчитаться в текст. Прошло столько времени, что к ним присоединился даже Кристоф. В отличие от того же гитариста, ударник лучше всё воспринимал, да и мог подсказать к тексту что-то более логичное, ну или не совсем обычное. Однако Ландерс подозрительно притих, а его эмоции слишком часто менялись. Спустя минут пять он поднял голову и посмотрел на фронтмена. — Если честно, то хуйня! — он так и сказал, не пытаясь хоть что-то скрыть. Да и вроде как это его мнение. — Пауль… Это не самое плохое, что можно было видеть… По мне так просто не хватает, хм, я бы сказал мрачности… — Шнайдер слегка покосился на гитариста, не совсем понимая, что у него вызвало такую реакцию. — Не хватает? Ты слепой?! Тут вообще всё непонятное! Тилль… Это полный бред! Как ты вообще мог такое выдать?! И агрессия, и печаль, в конце сопли и какая-то игра слов! ХУЙ-НЯ! — Пауль явно успокоился не до конца, а Кристоф рядом его бесил ещё больше. Тилль так ничего и не ответил, смотря, как листы полетели на стол. Пауль мог бы воздержаться и так нагло их не кидать. И что его сейчас так задело. Почему-то именно в этот момент в нём что-то сломалось, и Линдеманн совершенно не мог найти этому нормального объяснения. Он стал выглядеть ещё более печальным, а самому себе в большей степени напоминал загнанного в угол зверя. И что же он сделал сейчас? Разозлился, чего вовсе не планировал. Все листы были порваны в мелкие клочки. Не самая страшная для него реакция, но ужасна она именно в этот момент. — Тилль, зачем… Не всё же… — Шнайдер смотрел на всё это с недоумением, и в то же время он злился на это глупое поведение Ландерса. — Если дерьмо, то дерьмо! Всё! — Линдеманн даже недовольно зарычал, выкидывая разорванные листы в мусорку. — Мы обсудили это не все… Надо выслушать мнение всех членов группы… — но сколько бы ударник не старался, он уже не мог предотвратить этот поток ярости, который рисковал вылиться прямо на него. — Не хочу я ничего обсуждать! Не сейчас! И вообще нет! Всё! Закрыли тему! — Тилль резко ударил по столу, а после ушёл. Дверь хлопнула так, что казалось, что она вот-вот слетит с петель. Он понимал, что поступил глупо и неправильно, однако уже ничего не мог с собой сделать. Внутри всё как-то странно опустело, оставляя лишь непроглядную тьму и печаль. Возможно, это просто сильное выгорание, из-за которого Линдеманн не ощущал даже дождя, который капал прямо на него. Он промок быстро, но возвращаться не собирался. Стоило выпустить пар и расслабиться. Наверное, лучше всего это сделать в приятном для себя месте. Он медленно побрёл вперёд.***
Какого чёрта это вообще с ним прозошло? Даже черезмерное ощущение печали и тоски по неизвестному не были способны дать такую бурю эмоций. Скорее всего сегодня был просто не лучший день для того, чтобы вообще выбраться из постели. Наверное, для каждого не лучший. Тилль успел привыкнуть к тому, что его творчество приятно не всем, и это вполне нормальная реакция со стороны общества. Только вот слова Ландерса задели его гораздо больше. Быть может, дело в том, как их ему преподнесли, а может и в правду дурацкое выгорание вместе с апатией. Линдеманн медленно шёл всё дальше. Первым делом он решил зайти в парк, но уже как минут двадцать тот оставался позади него. Лёгкая прогулка под дождём мимо лавочек и фантанов никак не помогла, стало только хуже. Радовало лишь то, что людей на улице стало гораздо меньше. Те успели рассосаться по офисам и домам. Каким бы прекрасным ни было это лето, оно могло в одну секунду стать самым ужасным временем года. Дождь немного утих, теперь только неприятно попадая на кожу чем-то похожим на маленькие осколки. Мелкие капли всегда самые противные. Мужчина шёл всё дальше и дальше, пока дома не перестали быть высотками, а количество транспорта не сократилось в несколько раз. Сколько прошло времени он не считал, лишь знал, что много… Иначе он не мог объяснить, каким образом вышел к какому-то озеру. Да, в Берлине их достаточное количество, но это город немаленький, то есть и расстояние до дома теперь было весьма приличным. А вода казалась мутной, хотя это просто эффект от попадающих в неё капель. Может быть есть смысл поплавать? — Какой же дурацкий день, блять! — Тилль со всей силой ударил ногой крупный камень. Тот сразу же отлетел к воде и мёртвым грузом опустился на дно. На дно. Ему до него тоже недалеко осталось. Во всяком случае так казалось в данный момент. Прошло всего несколько минут, прежде чем Тилль обнаружил себя полностью раздетым и погружённым в прохладную воду. Не важно, что сейчас он решил это сделать, главное, что это помогает успокоиться. Людей вокруг нет, значит ещё спокойнее. Вода полностью окутала все его конечности, постепенно она перестала быть такой обжигающе холодной. Линдеманн несколько раз нырнул под воду, стараясь хоть в один из разов достать дна. Не получалось, достаточно глубоко, да и вода не настолько прозрачна, чтобы в ней можно было хоть что-то разглядеть. Зато, когда он нырнул уже в пятый раз, то смог достать тот самый камень, что сам же сюда пнул. Удивительно. Хотя, вероятнее всего, что это совсем другой камень. Пришлось выкинуть его куда-то к середине озера. Тилль лежал на поверхности воды, смотря в серое небо. Так весьма приятно думать о том, что происходит, и какого хрена это всё происходит. Почему Рихард ничего не сказал? Но, да, он был не обязан, поэтому успешно выполнил свою задачу. Или просто не обратил внимания? Утро есть утро, а значит для Круспе это столь обыденное состояние. Чёрт, надо было просто послать Пауля в задницу и забыть всё, что тот успел сгоряча напиздеть. Через полчаса Тилль сидел на берегу, кидая в холодную воду камни, которые успел найти в песке. Те не летели слишком далеко, да и он не старался их кидать со всей силой. Быть может, в этой ситуации всё обойдётся, он сейчас встанет и вернётся в студию, спустя несколько часов своего отсутствия. Однако, ему этого не хотелось. Не хотелось, что-либо делать, и не хотелось признавать, что от части он тоже был не прав, когда дал волю эмоциям. Но, порой их так трудно сдерживать. — Может есть смысл пойти домой и завалиться в постель… Или под постель, чтобы меня никто не нашёл… — Тилль уставился в одну точку, наблюдая за тем, как вода перестаёт покрываться мелкой рябью. Дождь заканчивался. Если он решит не посещать студию, то у него появится уйма времени, которое можно потратить в никуда. Не такая уж и плохая идея, осталось только одеться и пойти в обратном направлении. Но даже сейчас ничего не мешало, достаточно тихо, достаточно спокойно, всего слишком достаточно. Тилль поднялся с травы, отряхивая себя от небольшого количества песка, а затем уже стал натягивать одежду на полумокрое тело. Ощущение не из приятных, но что поделать, кувшинкой не вытрешься. Как только он собрался уходить, что-то в кустах привлекло его внимание. Тилль обернулся на тихое кваканье, что доносилось со стороны озеро. До этого момента он ничего такого не слышал, видимо, помимо речных рыб тут были лягушки. А что, если поймать одну? Всего лишь ради интереса, а после отпустить. Мужчина подошёл ближе к зарослям камыша, всматриваясь в воду у основания растений. Всё тёмно-коричневое и с небольшими облаками ила. Даже зелёные кувшинки и ряска мешают. Хотя, на одной из таких зелёных кувшинок сидела практически такая же зелёная лягушка. Всего лишь одно быстрое и движение и всё, маленькая лягушка в его огромных лапищах. Скорее всего обычная прудовая лягушка, но очень красивого зелёного цвета. Правда от страха та начала громко пищать, но со временем успокоилась, поэтому можно было немного расскрыть ладони и увидеть мордочку маленького существа. Лягушка сидела спокойно, а её янтарно-жёлтые глаза смотрели прямо на него. Такое ощущение, что для этой амфибии было неожиданностью лишь то, что её поймали, а вот на руках держали очень много раз. — Ну вот и что… Поймал я тебя, а зачем, не знаю. Просто на руках подержать… А может даже выговориться… Хотя, это уже попахивает шизофренией, не находишь? — Тилль немного опустил руку, которая была сверху, практически оставляя лягушку без своеобразного домика. Квакша сидела так же спокойно. Если бы не шевеление её глотки в характерном движении, то могло бы показаться, что животное уже умерло, или же вовсе не являлось настоящим. Линдеманн продолжал смотреть на лягушку так, словно она его понимает и умеет читать мысли. Хотя, со стороны это могло бы показаться очень странным. Тилль посмотрел в сторону, а затем снова на маленькую лягушку. Такая холодная и мокрая. — Вот скажи, что мне делать, когда я вроде бы не обижен, но сильно разочарован? Или даже практически не чувствую ничего хорошего? А ты ведь не скажешь… Но наверняка что-то там думаешь… Или не думаешь… Ладно, плыви уже… Мучать тебя не буду… — Тилль подошёл к воде, бережно опуская лягушку в воду. Та практически сразу же расставила свои задние лапки и поплыла. Забавно, что она практически не двигала передними лапками. Вокалист развернулся, а затем направился в сторону моста, с которого спустился ещё какое-то время назад. Правда, всё же в последний раз он обернулся, чтобы посмотреть на озеро. Похоже, маленькой лягушке сегодня повезло. Слишком сыро для того, чтобы на неё охотилась какая-нибудь цапля. А ведь всё так в жизни бывает, ты жил себе спокойно, затем тебя поймали, но великодушно отпустили. И вот ты только поплыл, а затем раз — и ты уже стал чьим-то обедом. Иногда жизнь действительно слишком жестока. Тилль пошёл дальше. Когда вернётся, он не знал, разве что, дорога будет весьма долгой. А затем всё, пустота и тишина, и снова разговоры с самим собой. В конечном итоге, он взрослый человек и имеет право лежать под одеялом без движения и смотреть в стену в надежде, что в скором времени произойдёт что-нибудь хорошее, или же не произойдёт что-нибудь плохое. Или можно не лежать, а сжечь все свои стихотворения в духовке, чтобы они никого и никогда не раздражали. Просто представить, что ты такой весь из себя Гоголь «Made in Germany», что решил утопить в огне весь свой труд.***
— Остолоп, кто тебя за язык тянул?! — Рихард ходил из стороны в сторону, изредка кидая на Ландерса испепеляющие взгляды. День начался отлично, и ладно его настроение, что с утра всегда плохое, но таких действий от Пауля он не ждал. Да, тот всегда был язвительным, часто мог вспылить или вообще ляпнуть такую глупость, что краснеть приходилось всей группе. Однако, сейчас он явно перегнул палку, так как совершенно не думал, что говорил. Даже если он был не в настроении, то следовало бы промолчать, но ему ведь не докажешь, это же Пауль со своими тараканами в башке. — Никто и не тянул! И вообще, я сказал, что думаю! Или мне так важно говорить, что всё замечательно, потому что надо не задеть чужие чувства?! — сейчас ритм-гитарист сверепел ещё больше, но явно не так, как его собрат по гитаре. — Ландерс! Ты сейчас можешь не упираться! Ты был в раздражённом состоянии, и хочу напомнить, что ты сам же себя до этого довёл! Да и что тебе сделали стихотворения?! Даже если не очень, или же совсем плохо, то твоё мнение тут не единственное! А если каждый из нас будет в такой же манере критиковать тои партии, тогда что?! — Круспе раздражённо фыркнул, теперь стоя прямо перед Паулем и скрестив руки на груди. Тем временем притихший Кристоф сидел в стороне вместе с Оливером и Флаке. Те успели опоздать, от чего не застали первоначальной ситуации. Однако, теперь эти двое наблюдали скандал между двумя гитаристами. Конечно, Шнайдер успел тем немного пересказать, что же произошло, но вот ссору уже было не предотвратить. Круспе успел завестись на полную, от чего подавлял любые высказывания Пауля. Тот, кажется, даже пожалел о том, что вообще решил вступать с Рихардом в этот спор. Он его точно не выйграет. — При чём тут это?! Да, гитара это неотъемлемая составляющая всей песни, но насчёт текста ты не думал?! Я согласен с тем, что они у нас бывают разными, но в этот раз это уже чересчур! — Тогда может стоило поступить, как обычно?! Предложить изменения, а свою хуйню засунуть себе же в задницу?! Пауль, ты гандон, ясно?! — Это я-то гандон?! Иди сюда, спермотоксикозная истеричка, чтобы я тебя оттрахал прямо в рот! Ландерс резко дёрнулся в сторону Рихарда, практически сразу же хватая его за руки. Но он даже не успел того ударить, как оказался в воздухе, а затем со всей силой влетел в установку шнайдера. Раздался сильный грохот, скрежет металла, а затем и окончательный треск. Похоже, что ударнику придётся подкупать новое оборудование. Рихард же остался стоять на месте, как вкопанный, немного ошалевая от того, что только что произошло. Всегда спокойный Оливер отреагировал слишком быстро, но не расчитал, и отшвырнул Пауля в установку, а не в стену рядом. Конечно, скандалы у них бывали, но до драки дошло в первые. В помещении настала гробовая тишина, которая вскоре нарушилась болезненным мычание Кристофа. Тот смотрел на свою раздолбанную установку с таким видом, будто всё его семейство только что переехала огромная фура. Видимо, он был привязан к этой установке больше, чем это казалось на первый взгляд. Ландерс же лежал практически не двигаясь. Было очень больно, особенно после того, как ему прямо на голову свалились все тарелки, одна похоже даже успела треснуть. Он с трудом начал подниматься и выкорабкиваться из-под этого завала. Ридель же молчал, Пауль выберется. Бас-гитарист повернулся к Рихарду, смотря уже на того. Гитарист по прежнему был в шоке, и теперь сделал несколько шагов назад, нервно сглатывая накопившуюся слюну. — Гхм… Ребят… Думаю, сегодня не лучший день для работы… Предлагаю остановится. И… Немного прийти в себя… — Круспе отошёл назад и упал на один из стульев. На лбу выступил холодный пот. — Н-да… Я и не думал, что этот день начнётся именно так… — Лоренц осмотрел студию, после всех остальных. Она была ещё той катострофой. Тем временем Ландерс практически выполз из-под барабанов и уже пытался встать, но случайно опёрся на синтезатор. Точнее на то, на чём тот держался. Ещё один мощный удар, и ритм-гитарист получил по заслугам. Теперь он был погребён под тяжёлыми клавишами и электронной панелью. Сегодня был точно не его день. Уж лучше бы Кристоф изначально отымел его своим деревяшками, чем вот это всё. — Боюсь, что никто из нас об этом не думал. Рих, так мы что… Заканчиваем? Если Тилль не придёт, а это всё тут… Эхх… Да… — Шнайдер сложил руки в замок, смотря на эту обстановку. Ему придётся знатно повозится с уборкой своего оборудования, хотя, Кристиану тоже не повезло. — Сегодня да… Пойду наведаюсь к Тиллю, скорее всего он пошёл домой, ну, к ночи во всяком случае должен быть там… А вы, если не сложно… Сможете прибраться? — Круспе через пару секунд уже стоял возле двери, накидывая на себя куртку и смотря на ребят. — Да, конечно. — Теперь ответил даже Оливер, который всё ещё наблюдал за полуживым ритм-гитаристом. Когда они будут наедине, то он ему много чего выскажет. Получив утвердительный ответ, Рихард покинул студию. Он поспешно спустился по лестнице вниз, пару раз чуть не упал. Теперь он мог со всей силой ударить кулаком по стене и громко зарычать. Этот день пошёл совсем не так, как он планировал. Только начался, а уже образовался целый геморой на ровном месте. Ладно, Пауль после отойдёт, как и все участники группы. Однако если из-за всего этого начнёт впадать в депрессию Тилль, то всё пропало и скрылось в тёмной непроглядной бездне. Да, вокалист не самый обидчивый, но даже тому иногда нужна поддержка. А он сегодня не смог её оказать так, как следовало. Через пару минут Круспе оказался на улице. Дождь понемного стихал, но небо всё равно оставалось серым. Наверное, как и его настроение теперь. И что ему теперь делать? Даже если Линдеманн отправился домой, то он этого не знает наверняка, а звонить и спрашивать не хотелось. Наверное, лучше прийти вечером, когда наличие хозяина дома более вероятно. А сейчас… А что сейчас? Можно вполне придумать, как успокоить друга а заодно привести того в порядок. Вряд ли он будет счастлив, если учесть, что ещё с утра был не в настроении. Прошло всего полчаса ходьбы по улицам, когда в голову лид-гитариста пришла одна замечательная идея. Возможно, таким способом Тилля он даже не удивит, а тот ещё и посмеётся с этого, но была не была. Дружба странная штука, а способы моральной поддержки бывают ещё более странными. Простые разговоры за банкой пива очень даже хороши, но иногда этого мало. Рихард решился завернуть в ближайший магазин. Безусловно, пиво не помешает, возможно, у них даже осталось несколько пончиков. Но на сегодня это не станет главным. Тем более, что всем известно, если хочешь успокоить зверя, то лучший способ это сделать — накормить его. Круспе прошатался в магазине около часа, что-то для середины дня людей тут было многова-то. И ему даже казалось, что он берёт слишком много, хотя на самом деле он просто слишком долго выбирал подходящие продукты. Образование повара сейчас с ним играло злую шутку, ведь не нравилось то одно, то другое. Да и от Тилля он перенял очень нехорошую привычку — стремиться делать большую часть вещей практически идеально. Но, зато теперь он убил достаточно времени, чтобы быть уверенным в том, что он придёт не в пустую квартиру. Однако, он совсем забыл про очередь. Город большой, значит и очереди практически на весь магазин. Ладно, у него времени в запасе много, главное, чтобы он смог всё это дотащить до чужого дома. При всём желании, квартира Тилля находилась не так близко, а общественный транспорт был не лучшей идеей. Если он, конечно, не хотел подраться с кучкой бомжей за собственные продукты. Как назло очередь двигалась слишком медленно, или Рихарду просто наскучило стоять без дела практически на одном месте. Ладно, он уже согласился играть в ждуна, надо терпеть.***
— Чёрт, да где тебя носит?! — Рихард уже минут двадцать звонил и стучал в чужую дверь. Он слышал тихое шубуршание за ней, но это не помогало. Пришлось со всей силой долбить её ногой и руками, пока с другой стороны не стали раздаваться тяжёлые шаги и чьё-то недовольное ворчание. И вот, спустя две минуты, заветная дверь отворилась, а на пороге стоял недовольный хозяин квартиры. Тилль укутался в какой-то плед и выглядел так, словно его разбудили посреди ночи. Надо же, даже нацепил какую-то дурацкую пижаму. Всё это больше походило на состояние «Разбудите, когда умру». — Рихард? Ты чего тут забыл… Мог бы и позвонить… — Тилль вовсе не скрывал своего удивления. Гостей он не ждал, и даже с этим предлогом он вовсе не ожидал увидеть на своём пороге Рихарда. — Твоё ментальное состояние забыл. И по телефону это не обсуждает… Всё, барин, впускай в хату… Круспе демонстративно отодвинул ногой дверь, а затем пролез в дверной проём вместе с двумя большими пакетами, что подозрительно гремели. Всё это дело он отнёс на кухню, где уже весьма по-хозяйски начал разгребать свои покупки. Тиллю ничего не оставалось кроме, как закрыть дверь и последовать за другом. А тот уже вёл себя, как заботливая жёнушка, так как на некогда пустой плите появилась сковородка, ещё какая-то кастрюля. Сам же гитарист уже успел надеть фартук и добраться до кухонных пренадлежностей. — Слушай… Я как бы хотел побыть один… А ты тут… — Линдеманн только начал что-то говорить, как его моментально усадили на стул и всучили в руки открытую банку пива. — Для начала никаких один. Дальше, изволь пить пиво. Ещё дальше, ты мне должен всё рассказать и объяснить. А уже последнее, я тебе не для этого урвал последние пончики с шоколадом, чтобы ты тут один сидел! Лид-гитарист порылся в одном из пакетов, вскоре кидая вокалисту бумажный пакет с пончиками. Его ехидная улыбка стала только шире, и уже через пару минут на сковородке что-то аппетитно шкварчало. Рихард постоянно что-то помешивал и переворачивал, он явно старался, чтобы удивить друга. — А… Эм… Спасибо… Ты уверен, что нам надо об этом говорить? После такого вопроса Рихард моментально повернуля к Линдеманну, одаривая его немного недовольным взглядом. После на сковородку полетело несколько ломтиков бекона из только что открытой пачки. — Да, уверен. Знаешь, что я однажды понял? В одиночку можно многое пережить, но это не всегда помогает. А если и помогает, то обычно очень медленно. Поэтому, ты высказываешься, а дальше получаешь свой бекон горя и успокаиваешься. А также пьёшь со мной, потому что пить в одиночку это уже алкоголизм! Тилль немного ошарашено смотрел на Рихарда, но дальше на его лице появилась еле заметная улыбка. Такое стечение обстоятельств начинало ему нравиться. Идея высказаться, конечно, не самая хорошая, но определённо того стоит. Тем более такое внимание с чьей-то стороны никогда не бывает лишним. Возможно Круспе даже в чём-то прав. — Ладно, уговорил. Пожалуй, начну с того, что я и сам-то не очень понял, что сегодня произошло. Не отрицаю, что могу весьма остро отреагировать на критику, но сегодня я ощущал это совсем иначе. Возможно, я не ждал подобного от Пауля… Или даже не думал слушать Кристофа… Или просто выгорел, а Пауль стал последней каплей… Ему повезло, что я его не швырнул в стену, честно… — Не волнуйся, за тебя его уже успел швырнуть Оливер. Правда не в стену, а в барабанную установку. Не знаю, кого Шнай убивать будет первым… Но ладно. Выгорание значит? Что-то случилось, или же это такое неудачное настроение? Рихард закинул в кастрюлю с водой несколько сырых яиц. Он может и не профессионал, но делать яйца-пашот один раз всё же научился, и теперь всё, одно из любимых блюд. Через полминуты он продолжил свой монолог. Поддерживать он не сильно умел, но старался изо всех сил. — Я бы сказал, что это была печаль вместе с апатией. Думаю, ты знаешь, что настроение имеет свойство меняться очень быстро. Иногда, даже неясно, по какой причине это произошло. Гормональный всплеск или же чьи-то слова… Наверное, я просто успел немного устать от всего, что делаю. Это слишком плохо, да? Линдеманн неуверенно смотрел в сторону лид-гитариста, а затем отпил пиво из банки. Немного горьковатый напиток тут же ощутился на языке, а ещё лёгкий холод. Похоже, что Цвен вытащил банки прямо из холодильника, или же нарочно засунул их в морозилку, чтобы те удержали холод до дома. — Плохо? Нет, ни капли. Это вполне нормальное состояние, ну… Точнее ненормальное, но такое случается. Тебе просто иногда надо прекращать думать о том, что ты делаешь. И также отвлекаться на что-нибудь новое, или же хорошо забытое старое. Просто уйти куда-нибудь подальше от всего и всех. Глядишь, так и настроение, и вдохновение появится… — Легко сказать, сложнее сделать. Сегодняшняя ситуация может и быстро пройдёт… Но ведь осадок никто не отменял. Он останется… Надолго останется… — Тилль вновь отпил из бутылки, теперь уже добираясь до пончиков с шоколадом. Рихарду удалось ему угодить. — Да, останется, после растечётся по всем сосудам и венам… И в конечном итоге выйдет вместе с мочой. Так что, тебе ещё рано сопли распускать… Сударь, хватит хныкать, извольте жрать! Мужчина тихо рассмеялся, что-то выкладывая на тарелку. Вскоре две одинаковые порции оказались на столе. Яйца, кусочки серого хлеба, Круспе даже потратился на креветки, однако, среди всего этого была ещё целая груда зажаренного хрустящего бекона. Судя по запаху и внешнему виду, выбирали его из лучшего мяса, что вообще можно было отыскать в магазине. — Бекон? Интересно… Почему бекон? Или ты меня так задобрить пытаешься, а? Линдеманн практически сразу же уткнулся в свою тарелку, следя за тем, как Круспе оказывается напротив него с бутылкой пива в руках. Он задумчиво улыбнулся, а затем поднял бутылку немного вверх. Видимо ждал, что Тилль сделает тоже самое. Пришлось повторять движения гитариста. — А всё потому, друг мой, что Kummerspeck идеально описывает твоё состояние сейчас. Да и что ты сделаешь? Скажешь, что бекон так себе? В таком случае гриф моей гитары окажется в твоей заднице! — Вот оно что… Но тогда бекон это лучшее, что с нами случалось! Раздался громкий звон стекла. Осталось лишь пить, наслаждаться остатком дурацкого дня и надеяться не увидеть распятое тело Пауля на сломаной установке.