Нарциссы

Зачем? Ты умрёшь в обшарпанной затхлой комнате. За что бороться? Тебя сожрёт твоя же страна. Полноте. Успокойся. Сядь на диван или кресло. Включи телевизор, «Первый». Здесь твоё место. Вслушайся, но не думай: в мыслях летая, станешь мишенью, рот открывая, станешь тенью. И зачем? Чтобы лишиться крова? Лучше мычи, как тупая корова. Лучше таи, даже всё понимая. Молчи. Затеряйся. Мысль убивая, ты станешь достойным благ патриотом, обласканным, отлюбленным властью. Вот он, истинный зэтовец! Перед народом ты будешь примером. Его же гневом потом, обласканный, отлюбленный, сгниёшь в прокисшей канаве. Таких как ты, перебежчиков, предателей, не прощают. Потому что у подобных в нраве переобуваться. Снова и снова. И молчать, как Алексей Степанович, как со всем согласная тупая корова. А ведь мог бы умереть благородной смертью: романтический герой, сдавленный цепью, сыгравший на её тюремных струнах романс о великой империи гуннов. Да, ты не смог бы бороться с режимом в одиночку, но в своей позиции поставил бы Точку. Да, не родил бы сына, не воспитал бы дочку, своей бы жизни не дал отсрочку, но ты бы сумел стать настоящим героем, воскресшим в бессмертных одах. С боем пробился бы на Олимп сопротивленцев. И тебе не понадобились бы для этого берцы. Ни автомат, ни мина, ни бомба, а просто слова, произнесённые громко. Не на кухне в мрачной коммуналке, а прорезавшие трусливую тишину, вознёсшие твою волю в вышину. Слова всегда были сильнее жести, из них же кроились поэмы. И двести, и триста лет назад поэта слог кричал не хуже грома, так что изменилось сейчас, в век мирового погрома? Ты, если уж выбрал первое, побойся Бога. Заткнись. Испари свои чувства к чёрту: теперь ты ему подобен. И побереги аорту от поэтов: они сильнее. У них есть слова.