«Ma boi всегда курил сигареты, когда не мог уснуть».
Хобби произносил эту фразу каждый день, иногда по несколько раз, чтобы уж точно не забыть. Сохранить воспоминания только в голове. Бумага не славится своей долговечностью, легко подвержена физическим повреждениям, память — еще более ненадежна. Хобби не верил в постоянство, не верил в команду, но верил в пресловутое «мы», имея в виду себя и Майлза с Земли-42. И безумно хотел это «мы» нести с собой по жизни до самого конца. Майлз в тот вечер стоял у окна и смотрел куда-то за горизонт. В такие моменты он казался для Хобби особенно безмятежным и беззащитным. Мальчишка, заигравшийся в злодея, оправдывающий себя отсутствием выбора. Хобби не винил, не пытался перевоспитать. Хобби представлял, как тяжело жить в мире без героя, без символа надежды. Некому регулировать уровень преступности. Некому охранять сон обычных мирных граждан. Таких как Майлз до становления Бродягой.«Ты так мал, boi».
Хобби все понимал. Молча смотрел, как Майлз исчезает в своем выдуманном мире. Он стоял так примерно полтора часа, в свете неоновых вывесок с преобладанием фиолетового. За окном мрачно. За окном — безнадежная жизнь. Серая скучная реальность, полная несправедливости и безрассудства. Последним привлекала хаотичного Хобби, первым — угнетала флегматичного Майлза. Первое время Майлз чистил зубы, но запах все равно оставался на его домашней темно-красной футболке, потрепанной временем. Потом Хобби целовал его полные губы с привкусом табачного дыма сразу же, как блеклый огонек тлеющей сигареты угасал в пепельнице. Майлз не сопротивлялся. Майлз просто принимал поцелуй, едва шевеля губами. Его подмывало сказать негромкое «прости», но это нарушило бы их покой. Но на самом деле он никогда не сдавался. Берег покой матери, представить не смевшей о тайнах собственного сына.«Boi, тебе всего шестнадцать».
Майлз отвечал, что ему уже шестнадцать. В таком возрасте пора бы найти место в жизни. И Майлз нашел. Вот только свое ли? Хобби подошел ближе, стараясь не обращать внимания на давящую тишину. В этом мире будто бы не существовало звуков природы. Все, что улавливал собственный слух и паучье чутье, сокращалось до одного-единственного слова: искусственное. Множество механических звуков, от рева мотора, до скрипа шин по асфальту, но совершенно никакого намека на птиц, живой голос или хоть какую-то толику радости.Мир замер.
Мир замер, а вместе с ним и пропали все звуки, когда Хобби дотронулся до Майлза своими несуразно длинными на фоне мальчишки руками. Коснулся чуть подкаченных за счет постоянных тренировок бедер, затем — выше, очерчивая знакомые изгибы, остановился на плечах. Прижался подбородком, ощущая легкое покалывание туго сплетенных дредов. Его boi не был тактильным и редко проявлял инициативу в близости, однако это вовсе не мешало им друг друга любить. Любил ли Майлз на самом деле? Хобби не мог дать ответа на этот вопрос. Любил ли сам Хобби? Определенно. Даже когда провожал взглядом его, опустошенного, избитый до полусмерти его же руками, — любил. Даже когда врал Мигелю, команде и настоящему Майлзу — любил. Когда смотрел на чужое (его, но в то же время и нет) лицо — любил. Любил искренне и чисто, как любят кого-то очень близкого. Любил до покалывания в подушечках пальцев, до дикого желания подняться, броситься следом. Предотвратить ключевое событие другим способом. Потеря любимого человека отразилась на Хобби достаточно сильно. Сначала исчез Майлз с Земли-42. Его boi. Затем вскрылась правда об их отношениях и Хобби потерял семью. Мигель был в ярости. Павитр — разочарован и растерян. Павитр бросил робкое «чувак, прости» и отвернулся, спешно скрывшись с глаз долой. И только настоящий Майлз остался на месте, тупо смотря в пол, не в силах совладать со своими эмоциями. Настоящий выглядел растерянным, совсем как олененок Бэмби, с большими глазами цвета молочного шоколада. Его Майлз так не смотрел. Его Майлз взирал на этот мир и его жестокие законы с гордо поднятой головой. Хобби мрачно усмехнулся. — Ma boi всегда курил сигареты, когда не мог уснуть, — слова давались ему с трудом. Тяжело говорить, когда смотришь на человека с таким же лицом. — Ты на него совсем не похож, бро. С тех пор Хобби находил лунные ночи странно пустыми. «Потому что когда ты зовешь меня по имени через них… ответа не будет». Довольно мелодраматично, не так ли?