Люблю

      Нэйтен и Джеймс смотрят уже третий ужастик за неделю. Каждый раз, что они могут встретиться, они смотрят эти глупые страшилки, которые так нравятся Нэйтену.       Он, не отрывая от экрана глаз, зарылся в сумке. Джеймс внимательно смотрел на серые шторы своего дома, стараясь унять порыв тошноты от того, какие сцены ему пришлось увидеть до того, как глаза убежали в сторону.       Когда противное чавканье смолкает, Джеймс аккуратно переводит глаза обратно и замечает во рту у Нэйтена чупа-чупс. Джеймс, посмотрев в деталях, как медленно съедают человека, не смог бы даже воды глотнуть, а этот тут конфету в рот сунул и скучающе пялиться на действия героев дальше.       Ещё чуть позже на экране разворачивается весьма грустная сцена. Нэйтен на это никак не реагирует, смотрит внимательно именно на экран, но буквально чувствует, как напрягся Джеймс.       — Джейми, эта сука заслужила, — удивлённо говорит Нэйтен, явно не понимающий, что может так напрягать Джеймса.       — У «этой суки» сильные психологические травмы, она не виновата, что ведет себя так, — тут же серьезно объясняется Джеймс. — И ее дома ждут любимые люди, она думает именно о них в этот момент, а это доказывает, что любить она умеет.       Нэйтен хмыкнул, недовольный защитой его нелюбимого персонажа.       — Мало ли, — небрежно кидает он. — Любить не так уж и сложно.       Джеймс на это молчит — не знает, что ответить, да и не видит спор увлекательным времяпрепровождением, продолжая смотреть фильм. Печальная сцена смерти в момент разногласий уже кончилась.       Когда уже побежали титры, Нэйтен прямо выразил свое недовольство жалобами, расхаживая по комнате.       — Смысл был не в другом, — вставил Джеймс, тоже поднимаясь с дивана.       — А в чем же? — усмехается Нэйтен, топая ближе к Джеймсу и облизывая свою конфету.       — В человеческих чувствах, — просто отвечает Джеймс, внимательно наблюдая, как язык Нэйтена скользит по круглому леденцу.       Нэйтен подходит ещё ближе, конфету изо рта перемещая в пальцы левой руки, и встаёт почти что вплотную к Джеймсу, оставляя между их лицами жалкие пару сантиметров, а руку с конфетой перемещая как опору на плечо Джеймса. Нэйтен смотрит ему в глаза, и сейчас разница в росте в пол головы особо чувствуется.       Нэйтен переводит взгляд на губы Джеймса, лишь на пару секунд на них задерживаясь, оценивая, насколько близко они находятся, а потом быстро возвращает глаза, понимая, что Джеймс наверняка уловил это движение, и, мать его, краснеет, это подтверждает следующая реплика Джеймса:       — Краснеешь? — и он все же больше интересуется, чем в шоке или насмехается, но нотка удивления проскакивает — Нэйтен и смущается.       — Бледнею, — тут же отвечает Нэйтен, передразнивая и пытаясь отшутиться, хотя получается судорожно, и при этом он еще и глупо улыбается, скорее с собственной глупости.       — Блистаешь? — не понимает улыбки Джеймс.       — Тускнею, — передразнивает Нэйтен уже более расслабленно, радуясь, что про лёгкий румянец на его щеках речи не пошло.       Не вовремя подступает желание зевнуть, и Нэйтен, прикрыв рот свободной правой рукой, все же исполняет волю организма, ещё раз засматриваясь на губы Джеймса.       — Зеваешь? — продолжает игру «спроси и ответь одним словом» Джеймс, его уголки губ приподняты, и он снова замечает, куда смотрит Нэйтен, но решает не заострять на этом внимание.       — Не сплю, — отзывается Нэйтен, глаза возвращая встык с двумя океанами.       — Не любишь? — просто интересуется Джеймс.       Нэйтен зависает. Конечно, Джеймс имел ввиду любит ли Нэйтен спать, но у того на ум пришло совсем другая формулировка вопроса.       — Молчишь? — первым оживает Джеймс, переводя тему.       — Не смолкаю! — тут же восклицает Нэйтен с явным вызовом в голосе, мол, больше он не зависнет, и спускает руку с конфетой ниже. Джеймс использует это для следующего вопроса.       — Тянешь? — спрашивает он, твердо оставаясь на месте.       — Толкаю, — отзывается Нэйтен, руку с Джеймса вообще убирая.       — Бросаешь? — снова подстраивается под ситуацию Джеймс.       — Ловлю, — говорит Нэйтен, что первое пришло в голову.       — Не любишь? — повторяет вопрос Джеймс.       — Люблю, — с вызовом отвечает Нэйтен, сам не особо понимая, что только что сказал, и что это значит, но не может же он еще раз затупить. И, видимо, тон был слишком самодовольный и резкий, потому что следом Джеймс спрашивает:       — Дерзаешь?       — Не смею, — покорно отвечает Нэйтен и улыбается, ловля себя на мысли, что не прочь исполнять приказы Джеймса.       — Смеёшься? — использует он это.       — Мрачнею.       — Спасаешь?       И этот вопрос, кажется, вообще никуда по смыслу не входит.       — Топлю, — пожимает плечами Нэйтен.       — Не любишь?       Сейчас это приходит только в том ключе, какой Нэйтен отгонял в прошлый раз. Нэйтен снова молчит, не зная что ответить.       — Не хочешь? — снова задаёт новый вопрос Джеймс.       — Желаю, — тут же отвечает Нэйтен. На такие вопросы легче отвечать.       — Найдешь?       — Потеряю, — незамедлительно выдает Нэйтен. И они оба улыбаются. Потерять — в привычной манере Нэйтена.       — Поранишь?       — Посолю, — кидает Нэйтен первое, что пришло на ум.       — Не любишь?       — Люблю, — в этот раз отвечает Нэйтен.       Они смотрят друг другу в глаза с секунды две. Нэйтен теряется в целых двух глазах Джеймса, не зная, в какой именно смотреть.       — Оценишь? — находит вопрос Джеймс.       — Не стою, — мотает головой Нэйтен. Ему, честно, уже лишь бы только поглядеть на Джеймса. Он мнется на месте, пока ждёт следующий вопрос, и случайно попадает Джеймсу по обуви, едва ли наступая.       — На мне? — тут же находит почву для вопроса Джеймс.       Нэйтену приходит совершенно другой смысл, отчего он расплывается в глупой улыбке и довольно выдает:       — Под тобою.       — Торопишь?       — Томлю.       — Не любишь?       В этот раз Нэйтен специально молчит, довольно улыбаясь Джеймсу.       — Пройдешь?       — Пошагаю.       — Простишься?       — Прощаю.       — Получишь?       — Пошлю.       — Полюбишь? — снова спрашивает Джеймс, только уже в немного другой формулировке, заставляющей Нэйтена мгновенно ответить ему «люблю».       Повисла тишина. Нэйтен ждал вопроса, Джеймс уже не знал, что спрашивать. Небольшая передышка помогла им наконец ощутить, насколько в комнате поднялся градус. Хотя, Джеймс был готов поспорить, это все Нэйтен. На него смотришь и думаешь, что именно он приносит тепло и жару везде.       Нэйтен возвращает свою руку с конфетой на Джеймса, на то же место, и переводит взгляд на губы, уже бесстыдно, не краснея. Джеймс никогда вообще даже представить не мог, как Нэйтен краснеет, а тут взял и вблизи рассмотрел. Конечно, первый и последний раз, но рассмотрел.       Джеймс не может оторваться от глаз напротив, подмечая только лишь с удовольствием, куда именно они направлены.       — А ты действительно был совсем не против смотреть ужастики? — вдруг спрашивает Нэйтен в полный голос, который из-за тишины звучит гораздо громче, чем обычно.       — С тобой совсем не против, — улыбается Джеймс, встречаясь взглядом с Нэйтеном, мельком глянувшим наверх.       — Тогда, Джейми, спасибо, — выдыхает Нэйтен, на носочках дотягиваясь до чужих губ. Сейчас разница в росте ещё заметнее и проблемнее.       Джеймс с трепетом принимает в свой рот Нэйтена. Сейчас он со вкусом той конфеты — ярко чувствуется кока-кола, на которую так старались сделать похожим угощение.       Нэйтен целует жадно, резвится языком по рту, проникая все глубже и глубже. Чувствует, что по ноге скоро пойдет судорога от долгого и старательного стояния на носках, и отстраняется, мгновенно оправдываясь коротким «судороги».       Джеймсу этого достаточно, он понимает, про что Нэйтен говорит, и тащит того к дивану, чтобы обоим было удобнее.