Песнь любви убивает

За левым от сцены столом сидели все вместе: Темные, Светлые, даже инквизиторы, которые не стремились выделиться, но тем не менее доминировали, хотя ни одежда, ни манера держаться их не выдавали. Скорее, это выражалось в тяжелых, привыкших повелевать, взглядах. — Мне кто-нибудь может объяснить, почему эту … так называемую вечеринку организовали в «Континентале»? Получше ничего не нашлось? — Вятезлав презрительно оглядел зрителей, рассевшихся за крохотными стеклянными столиками у невысокой сцены, драпированной кроваво-ярким занавесом. Приглушенный свет создавал приятный полумрак, позволяющий легко обнаружить и потянуть на себя тень и таким образом без особых проблем перейти в Сумрак. Зрители были обычными людьми, без каких либо признаков принадлежности к Иным, и это не понравилось инквизитору. — Что тут делает весь этот… планктон? — продолжал возмущаться Вятезлав, хотя никто не обращал внимания на его бурчание. Он был высшим вампиром, и все уже привыкли к тому, насколько он презрительно отзывался о людских ресурсах. Завулон, глава Дневного дозора, хмыкнул и многозначительно уставился на Городецкого, явно ожидая возражений по этому поводу. Но Светлый лишь повел плечами, дескать он к этому не имеет никакого отношения и не понимает зачем его сюда вообще пригласили. — Лично меня присутствующие мало волнуют, зато закуски здесь отменные. Да еще и концертная программа обещает быть занимательной. Тематической, так сказать, — отозвался Хена, его коллега. — Вампирские реалии? Серьезно? — хохотнул Денис, трехсотлетний оборотень, давний знакомый Завулона, в прошлом оказавший ему немало услуг. Завулон лишь саркастично приподнял брови. — Эти… - Вятезлав скривился, - еще и петь будут? — Я бы на вашем месте, — тихо, но подчеркнуто строго заметил инквизитор Максим, - учился бы ценить этот, так нелюбезно названый вами планктоном, контингент. Уже ведь доказано, что все мы существуем только за их счет. — О, молодой человек, я очень ценю их. Но только как потенциальных… доноров. Сам же факт их существования вызывает во мне отвращение. И если вы подумаете, то поймете почему, - древний вампир обворожительно улыбнулся, на миг приоткрывая клыки и задействуя природное обаяние, его речь стала тягуче призывной, искушающей. - Вам любопытно, что сделало меня таким? Нетерпимым? Максим с трудом, но выдержал ментальный натиск, для этого пришлось задействовать магический щит. Он тряхнул головой, прогоняя наваждение, и недовольно поджал губы. — Поищите кого-нибудь другого слушателя. — Почему нас всех за один стол посадили? — шепотом возмутился Денис, склонившись к уху Завулона, — Да еще и без соблюдения рангов? Это же неуважение какое-то. Кто в этом году распорядитель? Подам жалобу. — Отчего же, — усмехнулся Завулон, — это даже забавно. Впрочем, я не вижу нарушений в отношении регалий. Кто тут чему не соответствует? — Этот молодняк. Новичок инквизитор, Городецкий этот… — Пфф, Городецкий нынче звезда, как же без него. А Максим… Ему многое позволяется, но на это есть причины, и лучше тебе не знать какие. — Ты на другой столик посмотри! Там же Совиная Голова в окружении ведьм и Гесера! Не велика ли честь? — Ты по сторонам меньше глазей, аппетит сохранишь. Концерт начался. Молодежь вяло аплодировала и неохотно потягивала напитки через разноцветные трубочки. — Да расслабьтесь! — решил внести перемирие Хена. — Взгляните на потоки силы, исходящие от выступающих. Просто кладезь бодрости. Все наши, кто сегодня не в форме, подзарядятся на славу. Совиная голова никогда не выбирает места для собраний просто так. — Определенно, сегодняшний вечер будет приятным! — подключился к обсуждениям Розъе. — Какие экземпляры на сцене! Это же неприкрытое вожделение. Обратите внимание, сами напрашиваются! — Я бы таких инициировал. Самолично не побрезговал бы, — мечтательно облизнулся Денис. — Особенно того, темненького. В этот момент по сцене расхаживал солист группы, старательно изображая из себя усталого вампира. Еще четверо музыкантов томно закатывали подведенные черным глаза в такт музыке. Гитарист время от времени демонстрировал вставные клыки и вымученно улыбался. — Они точно люди? — удивился Хена, — Какие у них забавнее ауры! Или это Сумрак чудит? — А кто вообще такие? Первый раз вижу. — Естественно, в первый. Ни малейших признаков Иных, — презрительно скривив губы, отозвался Розье. — Но они же в теме! Откуда, интересно? — Сорвавшаяся охота? — Кто-то зовом подцепил? — Да просто начитались сумеречной агитации. Там же приманивающие чары, — догадался Завулон. — Нет-нет, «Чарующая песня любви убивает»? Тьма, да их поэт под влиянием зова, однозначно! — фыркнул Денис. — Вятезлав, скажи, ты же можешь подвластное приманивание сделать песней любви? — О да, мне несложно подарить краткий миг эйфории, — кивнул вампир, — смерть должна быть сладкой. Темный, это сейчас конкретное предложение или мы рассуждаем метафизически? — Без лицензии не положено! — возмутился Максим. Он с осуждением взирал на то, каким азартом загорелись глаза вампира. — Я тебе за полчаса лицензию достану, — заверил Денис, нетерпеливо ерзая на стуле, — слушай, а можно процесс пронаблюдать? Мы тут ставки хотим сделать. — Что? — еще громче воскликнул Максим, и все тут же на него зашикали. — Это против правил! Городецкий наконец оторвался от созерцания происходящего на сцене, нахмурился. — Пари? — оживился Хена, старейший оборотень. — Насколько чисто сработает Вятезлав? И как быстро вырубится жертва? — Подождите, ни к чему пить до суха. Можно же инициировать? Вон того, с красными потеками на волосах, — предложил Розье. — Разрешение на инициацию получить сложнее, — покачал головой Хена. — Бумажная волокита, сам понимаешь. — Да брось, — отмахнулся Вятизлав. — У меня два сертификата на инициацию еще с прошлого века остались, не воспользовался. Так что если желаешь… Только зачем тебе сдался это костлявый? — Так сам же напрашивается! Как он призывно завывает: «Это песнь любви меня убивает!» А про укус и жало с каким подобострастием да хрипотцой. Ты только послушай! Желания должны исполняться. — Господа, мне кажется, вы слишком увлеклись, — откашлялся Городецкий. Его тон не предвещал ничего хорошего. — Тебе, палёная кошка, развлечение, а мне ответственность нести пятьдесят лет, - отрицательно качнул головой Вятезлав. — Осушить и никаких забот. Но сделаю это бережно, обещаю, - игнорируя замечание Светлого, отозвался вампир. — Антон, этот вопрос уже пять минут как перестал быть абстрактным, — съязвил Завулон. — Я пока не рассматриваю это как нарушение Договора, но если придется… — Угрожаешь, Светлый? — вскинулся Денис. — Городецкий никогда не утруждает себя угрозами, — вместо Светлого ответил Завулон. — Он у нас геройствовать любит. Все обратили внимание на это «у нас», но прокомментировать никто не рискнул. — Действительно, — подтвердил Вятезлав, — разговор приобрел неприглядный оттенок. Дозорный, извини, ничего личного, но мне официально дано разрешение не инициализацию, кто мне запретит этим воспользоваться? — потом он обратился к оборотню. — Денис, сверься с реестром зарегистрированных лицензий на охоту, нет ли этих, — он кивнул на сцену, — в списках? Темный кивнул и сосредоточился на досье, извлеченном прямо из Сумрака. — Извините, Антон, я не имею привычки отказывать себе в чем-то по-настоящему увлекательном. Если это, естественно, не противоречит правилам. Городецкий еще больше нахмурился и демонстративно не ответил. Потом переключился на артистов на сцене, тщательно проверяя, нет ли каких-то скрытых признаков принадлежности к иным в их аурах. Не оказалось. «Идиоты. То же мне романтику нашли. Похоже, тот, кто организовал сегодняшний раут, обладает весьма специфичным чувством юмора. Предыдущий юнец, поющий о притягательности темной стороны луны, тоже весьма бодренько напрашивался на инициацию. Полнолуние их на такой лад настраивает что ли?» — мрачно подумал Антон. — Всех не спасешь, — безэмоционально заметил Завулон, будто прочитав его мысли. Городецкий впервые за всё время удостоил его пронзительным взглядом. — А если сейчас речь шла бы об Ином. Обо мне, к примеру. С таким же равнодушием решилась бы моя судьба? Темные растерялись и не нашли что сказать. Инквизиторы недовольно нахмурились. — Хм, Городецкий, кто же рискнет выступить против высшего да еще и Светлого мага? — Хену, похоже, такой вопрос позабавил. — Тем более, того, кто рискнул подергать Тигра за усы. — Нет, — перебил его Максим. — С тобой вопрос решался бы официально, долго и нудно. — Почему? Потому что высший? Ну, а если бы был магом пятого уровня силы? Всё равно ведь Иной! Собрат так сказать. — Городецкий, Иных слишком мало, чтобы этот вопрос вообще поднимался. К тому же не забывай, Иной должен для этого подтвердить свое согласие. Хотя… — Завулон смерил его очень заинтересованным взглядом, демонстративно задержавшись на тонкой беззащитной шее, — если вопрос касался именно тебя, я бы с охотой поторговался бы. — Знаем мы твои аппетиты, — хохотнул Вятезлав. — Да после твоего вмешательства Светлый не выжил бы! Инквизиция не отдала бы столь соблазнительный лот. — Хватит! — рявкнул Максим. — Нет смысла продолжать обсуждение этого вопроса. Не продуктивно это и неэтично. — Не горячись, Дикарь, молодая кровь – враг логике, — терпеливо осадил не в меру разошедшегося инквизитора Хена. Он умышленно обратился к нему по старому, напоминающему о не совсем примерном прошлом, прозвищу. Это сработало, маг смущенно потупился. — Мы же чисто гипотетически рассуждаем. — Почему? — Городецкий ухватился за слова Максима, желая продолжить спор. Он старательно игнорировал все двусмысленные намеки Завулона. — Велено тебя не трогать. Ни при каких раскладах. — Максим, поправка № 7, не забывай, — мрачно напомнил Вятезлав. Молодой инквизитор смутился и виновато глянул на своего старшего коллегу. Хена сделал пренебрежительный жест, дескать, что тут такого, кто же этого не знает. — Кем? — не сдавался Городецкий. — Да какая тебе разница, Светлый? — ухмыльнулся Завулон. — Прими как факт и смирись. — Кем велено? — продолжал настаивать Городецкий. Ему все труднее было игнорировать настойчивость Завулона. Максим растеряно моргнул, не зная как теперь быть. — В реестре они не значатся, — радостно выкрикнул Денис, привлекая к себе всеобщее внимание. — Так каковы ставки? — подал голос Хана, внимательно разглядывая солиста группы, заголосившего припев к уже третьей по счету песне. — Сначала надо определиться с жертвой, — сказал Вятезлав, в его тоне угадывалось сладостное предвкушение. — Я бы того темненького… — опять напомнил Денис. — Посредственность, — обронил Хена. Нам бы кого-то посообразительнее. Может того, кто в белом? — Нет, в нем слишком много кровей понамешано, неуправляемый, — Вятезлав придирчиво разглядывал его ауру сквозь Сумрак. — Подсядет на дозу, станет вмиг сговорчивым! — решил Хена. — У меня не использованы три воздействия второго уровня, — как бы между прочим обронил Городецкий. — Имею право вмешаться. Темные тут же удивленно обернулись к Городецкому. — Зачем? Светлый пожал плечами. — Хочется. — Тогда ставлю на того, кто не подпадет под внушение Светлого, — быстро воспользовался ситуацией Хена. — И третьего уровня. На еще одно внушение как раз хватит, — начиная выходить из себя, предостерег Светлый. — Ты никогда не ищешь легкий путей, Городецкий? — Завулон разглядывал Светлого так, словно видел в первый раз, ну или внезапно обнаружил в нем что-то неподдающееся объяснению. — А я, со своей стороны, потом запрос направлю на соответствие правомочности действий, — вклинился в разговор Максим, радуясь, что Городецкий не сдавался. Вятезлав с Денисом переглянулись, будто оценивая, стоит ли риск таких последствий. — Светлые… — обвиняющее фыркнул Хена. — Уверен, кто-то из этих юнцов добровольно подставил бы горло под укус, спроси мы его мнения. — Думаю, это сделал бы тот напыщенный индюк! — Который в юбке? — заинтересовался Завулон. — Ты как, ставку делать будешь? Завулон с ответом не торопился, переводил взгляд с одного юнца на другого. — Бестолковые совсем. — Зато законсервируются в этом возрасте. Сам знаешь, как это востребовано. — Темненький, надо выбрать его, — продолжал настаивать Денис. — Вятезлав, да инициируй ты обоих, сделай подарок Денису, все ж свои, — не выдержал молчавший до этого и старательно накачивающийся спиртным Розье. — Светлый, а рискнешь ли обменять себя на этих пятерых? И нам радость, и дело хорошее сделаешь? — каким-то уж совсем будничным тоном поинтересовался Хена. Будто боялся показать, насколько важен для него этот вопрос. Все разом замолчали и уставились на Городецкого. Тот удивленно моргнул и задумался. — Его запрещено трогать! — возмутился Максим. — Он же по собственной инициативе, так ведь, Светлый? — поддел его Денис. — В этом случае с нас спрос невелик. — Струсит, — в полголоса заметил Вятезлав. Опять повисла тишина. Городецкий, понимая насколько серьезный вызов ему брошен, не спешил озвучивать свое мнение. Сначала надо было взвесить все «за» и «против», а потом уже решать как быть. Перспектива стать внезапно Темным, да еще и низшего порядка, постоянно завязанным на дозированную кровь, его не радовала. Абсолютно. — Возражаю, — неожиданно вмешался Завулон, сосредоточенно вертя в пальцах серебряную вилку. — Со Светлыми проблемы начнутся. Нельзя их сейчас провоцировать. — Так он же добровольно? И документ подпишет, так ведь? — не унимался Денис. — Антон, пять юных созданий, пять невинных душ, — Вятезлав с совершенно нечитаемым выражением лица выставил перед Светлым свою пятерню с многочисленными перстнями на тонких пальцах. Он повел пальцами, наглядно демонстрируя число пять. Видимо считал, что это поможет тому решиться. — К тому же бещаю, что обеспечу тебе место в Инквизиции, в тебе давно заинтересованы. И про наши возможности ты знаешь не понаслышке. Опять повисла тишина. — Зачем усложнять, когда есть более простое решение? — Городецкий вскинул глаза на вампира. — Какое же? — Вызову тебя на дуэль. Развоплотить тебя — и сразу никаких проблем. И ваше пари, господа, мантикоре под хвост. Дуэль напряженных взглядов длилась чуть ли ни с минуту, но первым сдался именно Вятзлав, опустил глаза. Потер виски. — Он сможет, — снова встрял Максим. — Он запросто спрессовал польского князя, сам видел. Антон хотя и недолюбливал Максима, но тут был вынужден признать, что и от него есть польза. В тишине раздались хлопки. Завулон, театрально разведя локти, хлопал, выражая своё напускное восхищение. — Молодец! Ну и как Вятезлав, рискнешь вступить в бой с тем, кто с Тигром на «ты»? Вампир раздраженно глянул на главу Дневного дозора, презрительно скривил губы. Потом опять обернулся к Городецкому. — Оно того стоит, Светлый? Все понимали, что высший вампир не может сейчас отказаться от дуэли, не запятнав при этом свою честь. Но и принять вызов слишком большой риск: причинить вред Городецкому, значит спровоцировать на изощренную месть того, кто официально взял дозорного под свое покровительство. Не дождавшись ответа от Светлого, Вятезлав глянул на Завулона, будто предоставляя право решать всё за него. — Простые решения — это так скучно, господа, — Завулон воспользовался предоставившейся ситуацией. — Готов выступить посредником. Антон, не обязательно быть инициации. Просто договоримся об оказании личной услуги… — Городецкий вскинулся, решил запротестовать, но Завулон не позволил вставить ему ни слова, — никаким боком не касающейся Дозоров. Просто личная услуга в рамках конкретного договора. Взамен, — он кивнул на раскланивающуюся группу и уходящую за кулисы, — этим остолопам пожизненная гарантия в отсутствии их имен в списках реестров. Как? Не слишком дорогая цена, не так ли? Светлый возмущенно фыркнул, продолжая внимательно разглядывать информационный след, тянущийся сквозь Сумрак за ушедшими певцами. Судя по вероятностным линиям, один из вариантов будущего гарантировал им всем безбедную и непроблематичную старость, другой же вносил сумятицу и в итоге вел к пролитию крови. — Городецкий, мы ждем, — напомнил Хена, теряя терпение. Он впервые за последнее время выглядел по-настоящему заинтригованным. Антон неожиданно расхохотался. — Как банально! Классическая ловушка из разряда А. Последний раз была применена в 1996 году, неудачно, следует заметить. На Сергее Толоконникове, маге первого уровня. Вы бы хоть последовательность действий сменили бы! Из другого конца зала встревожено стал поглядывать в их сторону Гесер, видимо, почувствовав грозящую опасность его ученику. — Ну вот, сейчас Пресветлый еще припожалует, — расстроился Вятезлав. — Не зря ваш аналитик свой хлеб отрабатывает, — хмыкнул Хена, очень довольный собой. — Действительно, схема-то из старых, но тем не менее вопрос не снят. Твое решение, Светлый? Завулон очень заинтересованно ждал реакции Городецкого. — По задумке я, наверно, тут должен спросить, что за личное одолжение и начать торговаться? — Антон переключил все свое внимание на Завулона и вопрос адресовал именно ему, все остальные его не интересовали. — Не угадал. Но суть не в этом. Сначала ты соглашаешься, и только потом я озвучиваю, в чем состоит это самое одолжение. Городецкий впервые бросил обеспокоенный взгляд на Гесера, но отрицательно покачал головой, когда тот жестом спросил, присоединится ли ему к их обществу. — Антон, ты имеешь право решать такие вопросы, не ставя в известность Гесера, — раздраженно заметил глава Дневного дозора. — Ты уже вышел из той категории, когда учитель подтирает тебе сопли. — Пожалуй, я вообще не буду ничего решать, — неожиданно заявил Антон, чем сильно удивил окружающих. — Эти пятеро сейчас под юрисдикцией подразделения Совиной головы, это ведь он организатор вечера, угадал? — продолжил неспешно Светлый. — Только он мог распорядиться, чтобы всех нас усадили за один стол. В его правилах, насколько знаю, гарантировать полную неприкосновенность всем приглашенным, включая и обычных людей. А такие гарантии длятся до тех пор, пока вероятностные линии не выправятся от постороннего вмешательства. Следовательно… Хена рассмеялся, будто весь вечер ждал именно этих слов. — Что и требовалось доказать! — Я же говорил, что он мыслит нестандартно! — невесть чему обрадовался Завулон. Вятезлав и Денис, ничего не понимая, переглянулись. Максим, будто сообразив, что упустил предельно важное, обиженно поджал губы. И только Городецкий, словно оглушенная рыба, выброшенная на берег, удивленно хлопал глазами. — А зря отказался-то, — подмигнул Завулон, поднимаясь, — славно провели бы время! И прекрати эту дурацкую привычку хлопать ресницами. Сбивает весь настрой, знаешь ли. Затем он ушел, мурлыча себе под нос нехитрым мотивчик недавней песни. Антон разобрал только что-то про песнь любви и отсрочку смерти. — Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — взвился Городецкий, наблюдая, как все Иные спешно покидают помещение. Через Сумрак пришло сообщение, что их ждут в зале заседаний. — Видишь ли, — за столом остались только Хена и Максим. Последний обиженно молчал и будто проклинал всё на свете, включая и себя.– У каждого вышедшего из категорий мага периодически должны быть проверки на вменяемость и преданность идеи Великого договора. Сегодня была твоя очередь. — И что? — А ничего. Ты ее прошел. Антон моргнул. Потом вспомнил, что Завулону это не нравится, тряхнул головой и распахнул глаза, пытаясь отвыкнуть от этой привычки. Затем поймал себя на том, что следует указаниям Темного, разозлился на себя и опять моргнул. Демонстративно. — Это, и правда, сбивает с серьезного настроя, — рассмеялся Хена. — И не слушай ты Артура, у него свои причины. — Ненавидеть меня? — Провоцировать. Ладно, — инквизитор поднялся, — доклад о результатах сегодня отошлю Гесеру. Если есть вопросы, спрашивай у него. — А причем тут вообще Завулон? — невпопад и как-то обиженно спросил Городецкий. — Так это же его идея была. С вампирами. — Всё помнит, стервец, — пробурчал Городецкий. Хена понимающе хмыкнул и тоже покинул зал. — Твое здоровье! — залпом опрокинув в себя порцию коньяка, напомнил о себе Максим. — Подожди, — окликнул его Антон, заметив, что тот тоже собирается уходить. — Я ничего не понял. — Я не имею права откровенничать. — Но… хотя бы один вопрос я могу задать? — Только не касающийся твоей проверки. — Не касающийся. Кто велел меня не трогать? Как ты там выразился? Ни при каком раскладе? Это Гесер? Максим замялся. — Не сказать, чтобы это запретная тема… Да ты все равно рано или поздно сам догадаешься. Завулон это. — Что? — Только не говори, что подобное не приходило тебе в голову. Об этом разве что ленивый не судачит. — О чем? — Антон никак не мог поверить, что Максим говорит серьезно. Инквизитор застыл перед распахнутой дверью. — Ты совсем дурак что ли? Городецкий отрицательно качнул головой. Не дурак, конечно, но и смысл до него никак не доходил. — Симпатичен ты ему. Значит, у него есть на тебя какие-то планы. — Какие планы? — Так отказываться от сделки не нужно было, вот и узнал бы, — усмехнулся Максим, скрываясь в коридоре. — Час от часу не легче! — выдохнул потрясенно Антон и тяжело опустился на первый подвернувшийся стул. Все уже разошлись, даже артисты и уборщики. И только Антон пытался понять, что же упустил. Чутье подсказывало — на этот раз он проворонил что-то действительно важное.