Не отдам

Любовь. Она нравилась Хоби. Он не был философом, но мог точно сказать, что любовь непокорима, всегда свободна. Она всегда сама решает когда и кому приходить. В этом было что-то дикое. Это восхищало Хоби, но и по-своему пугало. Любовь ловко крадет сердца, безрасудно доверяя их другим, совсем чужим людям. И лишь этим людям решать: оставить ли себе эти сердца или же вернуть хозяивам, после чего они разбились бы. И точно также теперь Майлз должен был решить: принять ли чувства или нет. Хотя не то чтобы отказ принимается как ответ. Думая о том дне, Браун слегка чувствовал сожаления за свою прямолинейность. В нем будто просыпалась подростковая робость. Хотя панк не позволял ей полностью собой овладеть. Неизвестность заставляла чувствовать слабость, а это уже было неприемлемо для лидера армии анархистов. Что-то глупое раздражающее и не соответствующее его характеру говорило, что не стоило признаваться в чувствах, что ему всё равно откажут, а затем между ними даже дружбы не останется. Но настоящий Хоби горовил, что и не нуждался больше в этой дружбе. Нет. Ему нравилась любовь. Даже если временами она могла показаться пугающей. И он не хочет её терять. Ему нравится любить. И он уверен, что хочет быть любимым Майлзом. Панк нисколько не жалел, что сердце выбрало именно Майлза Моралеса. Он не был из тех, кто дискриминировал бы такие вещи как лгбт, да и вообще хоть что-то. Но всё же жаловаться ему было на что. А если точнее то на выбор сердца Майлза. Гвен? Почему именно она? Конечно, в ней было что-то бунтарское, свободное и по-своему дикое. Хоби не мог этого не заметить. Благодаря этому панк с балериной и подружились. Они вдвоём вообще во многом похожи друг на друга. Ей нравились барабаны, гитары и балет, а ему нравились гитары и барабаны (к балету он так и не привык). Они оба были безрасудны, спокойны, круты, харизматичны, для своих возрастов слишком мудры и глупы. Они во многом были похожи, но почему именно Гвен? Потому что она была в нужном месте в нужное время? Неужели из-за банальной красоты? Зная всю простоту Майлза и его гору детальных рисунков с Гвен, то это могло быть и правдой. Если так, то Хоби врядли мог что-либо сделать. Но один мудрый человек сказал: «Женщина, как кокос — нужно много трудиться, чтобы достичь её сердца». Звучит даже немного смешно, но в этом было что-то… жизненное. В нашем случае парень, хотя если призадуматься то станет понятно, что сердце любого человека по своему кокос. Так что, черт возьми, панк готов был стараться даже если шансов у него было мало. Даже если сердце этого парня уже смотрело на девушку. Не смотря на то что любовь своевольна Хоби как истинный анархист мог сказать, что не всё зависит от её выбора. Он заставит изменить взгляды Моралеса. Итак сегодня был очередной день, видимо, уже полностью перепиханный планами Мигеля раз он снова пригласил несколько десятков пауков. Судя по его лицу явно не для того чтобы забрать у всех часы. Это радовало. Хоби встал на уже привычное место в зале, ожидая верную троицу друзей. Хотя насчёт появления Майлза он слегка сомневался, не без причин. Но раз появится Гвен значит и он должен был. Это осознание немного раздражало панка. Долго ждать не пришлось и из коридора появился Павитр с Гвен. Не увидев вместе с ними подростка Браун заозирался. «Неужели не пришёл?» — Хе-ей! Привет! Неделя расставания едва прошла, а мы снова встретились! — радостно воскликнул индийский паук. — Здаров, бро. Как поживал? А ты, Гвен, не забыла ещё как меня зовут? — панк с хлопком пожал другу руку, затем дразняще почесал кулаком тому чёлку. — Ха-ха, пошёл ты, — девушка не сдерживала улыбку. Они привычно стукнули кулачки. — А где Майлз? — А он, пошёл в туалет сказал, что стало плохо. Скоро придёт. — Хм, понятно, я сейчас приду. — Хей, а ты куда?                         *** — Аргх.. И зачем я сюда пришёл? — измученно спрашивает у себя Майлз, при этом полностью зная ответ. Гвен. Ради неё он готов был прийти в базу и как можно больше избегать панка. Насколько бы ему не было неловко перед ним, насколько бы он не чувствовал себя виновато он не мог трусливо прятаться у себя в измерении. Хотя он так и поступил бы если бы не то как он успел соскучиться по Гвен. Мигель отключил в часах для измерения функцию галограмного видео-звонка. А идти напролом к ней в измерение он так и не решился. Как же Майлз корил себя за то что решился посетить измерение Хоби. Ну надо было ему идти именно туда? Каждое брошенное слово панка всё вертелись в голове. И ладно если бы Майлз хотя бы успел набраться храбрости, успокоиться, чтобы затем нормально всё обговорить. Но чертов с два судьба так сжалится. Буквально на следующий день после случая с Хоби Мигель вызвал на базу. В буре мешающих мыслей временами выскакивала единственная разумная мысль: «рано или поздно Хоби его поймает, а там как раз и будет разговор». «Я это исправлю» — уже в который раз промелькнула фраза панка. «Что он имел в виду? Одним отказом мне от него не отвязаться?» — Моралес тяжело выдохнул, чувствуя, что ещё не готов к встрече, но его как всегда и не спрашивали. — Приве-е-ет, Майлз, — растянул свое торжественное и довольное приветствие Хоби. Он ухмылялся в своей почти обычной манере, но уже. скорее игриво. Майлз заметно вздрогнул, будто ощутив заряд тока. — А Хоби, п-привет, — парень пытался держать ровным свой голос. — Чего тут задержался? Сказали, что тебе плохо стало. Живот болит? Или голова? — Браун не был последним идиотом, чтобы поверить в это, но видя, что подросток был слегка спотевшим и встревоженный, то ухмылка сама по себе сползла. — Да, мне уже лучше. Ладно, пойдём к остальным, — неловко ответил Майлз, не решаясь и взглянуть на другого паука. — Хм.. — когда парень уже проходил мимо панка, ему оставалось пару метров до выхода из уборной. Уйти от себя далеко Хоби не позволил. Пустив паутину и ловко попав в тонкое запястье, Браун сразу же потянул того к себе. Моралес, поневоле сделав пару оборотов, оказался прямо прижавшимся к панку. Руки Хоби сразу закрепились на талии парня. Затем он быстро и мягко развернулся вместе с подростком в сторону раковин над которыми висело одно большое зеркало. Теперь Майлз мог увидеть свое взволнованное удивлённое почти шокированное лицо и там же увидеть лицо Хоби. — У тебя всё хорошо, да? А у меня вот нет. Ты знал? — излишне печально сказал панк, затем прильнул к кудрявым волосам. Моралес пытался осторожно, но с силой оттолкнуть большие руки, молча прося выпустить. Но в ответ руки заставили тела двух парней только сильней прижаться. Подросток не смог мысленно не возмутиться. Снова пытаясь оттолкнуть от себя друга, Майлз случайно заметил взгляд панка через зеркало. Тело взволнованно застыло. Что-то неизвестное ранее, абсолютно нехарактерное для другого паука не могло не заворожить хотя бы на миг. Моралес шумно сглотнул. До чего же блаженное, спокойное, довольное и. и даже немного печальное лицо было у него. С каким трепетом и осторожностью к нему относились. Так осторожно, так медленно. Ему казалось, что в искренних движениях Брауна ощущалась взволнованность к каждой секунде этого мгновения. Будто только познакомившись с объятьями, тот уже печально прощался с ними, в глубине души понимая правду. — Хоби, отпусти, пожалуйста. — Я тебе противен, да? — Майлз смотрел как теперь, закрыв глаза, панк нежно терся щекой о его кудрявые волосы, на его лице играла широкая улыбка. Улыбка. Моралесу показалось, что он так хотел не воспринимать всё близко к сердцу или защитить драгоценное сердце от жестоких слов, которых мог вскоре услышать. — Н-нет, просто, Хоби ты же знаешь я.. — Знаю что? То что тебе нравится Гвен? — То что ты мне не нравишься, — большие руки невольно сжались, слегка вздрогнув. Затем Хоби снова крепко обнял младшего прижимая спину того к своей груди, тем самым слегка приподнимая парня. Тот не сопротивлялся, будто ощущая ту же пустоту, что и панк. Браун резко, уже всем лицом, проник в пушистые, но аккуратные волосы. Хоби не хотел думать о чёртовой везучей Гвен, не хотел думать о словах Майлза, хотя это не получалось. Он просто хотел, чтобы Моралес был только его и чтобы тот также желал бы себе Хоби. Идея запихнуть навсегда этого паренька в свое измерение, нет, к себе в палатку была соблазнительна, но.. тогда страдал бы Майлз. — Наверное будет правильней, если я тебя оставлю в покое, ведь.. тебе нравится Гвен. К тому же я также из другого измерения. Я даже не девушка. Да, давай останемся лучше друзьями… Давай забудем об этом всём. Так будет лучше. Не будем портить отношения, ведь возможно совсем скоро у нас заберут часы и тогда мы даже навещать друг друга не сможем.. — Браун сказал это, наконец выпустив подростка из объятий, и уже развернув его к себе, смотря прямо в глаза. Затем он вытянул руку в знак примирения и вот когда Майлз, облегчённо выдохнув, хотел пожать её, рука панка ловко вернулась в карман жилета. — Ха-ха поверил, да? Ха-ха-ха! Так будет лучше. Останемся друзьями. Ха-ха! Ты ждал чего то такого, да? Мне плевать, что тебе не нравится парни. Так даже лучше. Разные измерения? Плевать. Я сам делаю часы. Всё почти схвачено. То что я тебе пока что не нравлюсь очевидно. Но я это изменю! Обязательно. А пока.. — пока подросток находился в лёгком шоке, Хоби взял одну его руку и ловко сжал её своей. Пальцы нежно переплелись между собой. А затем Майлз ощутил как пухлые губу панка оставили мокрый след на его пальцах. — А теперь можем наконец идти к остальным. К Павитру и к твоей временной ненаглядной, — вымолвил Браун усмехнувшись и потянув Майлза в сторону зала. Руки разжимать он ещё не собирался.