Hiraeth

      Они познакомились, когда ей было четырнадцать лет и семь месяцев. В таком возрасте люди уже понимают, что к чему в этом мире, и ей было ясно, что с ним что-то было не так. Он был сломленным. Отверженный, не обаятельный, не крутой в общепринятом смысле этого слова, приземленный, грамотный, но легковерный — попался на ее ложь. Он был изранен, искал свое место в жизни, так и не поняв, как она устроена. Иногда она подозревала в нем какое-то психическое расстройство.       Оглядываясь назад, она могла с уверенностью сказать, что именно это ей в нем и нравилось.       Сломленный человек был готов посвятить себя ей, девочке из ниоткуда. Она была нужна ему, она была его Мариан. Он был рад позволить ей стать единственным человеком в его жизни. А она — смириться с собственнической натурой, подчиниться. И тогда он никогда, никогда бы ее не покинул. Именно с ним должны были случиться первая любовь, первый поцелуй, первая близость. Первый и последний навсегда.       Но потом врата ада разверзлись, тайны выплыли наружу, она назвала его монстром за те ужасные вещи, что он делал, и целых три года она надеялась, что он мертв.       И посмотрите на них теперь.       Если бы она сдалась сейчас, спустя столько времени, когда у нее была своя жизнь, друзья, благородные цели, достоинство, только потому, что она просто все еще нужна ему, — кем бы она стала?       — Пойдешь в постель? — тихо спросил Кайло, щекоча шею своим дыханием, и тут же напрягся, мочка уха покраснела. — Я не то хотел сказать. Я имею в виду, ты можешь занять кровать. Я буду спать здесь.       Они лежали в обнимку на диване, Рей свернулась калачиком, он обнимал ее за талию и закинул на нее свою тяжеленную ногу. Они утонули в подушках, диван для двоих был слишком мал.       Но он был таким теплым, волосы такими мягкими, она накручивала их на палец, в ритме его дыхания было что-то успокаивающее.       — Нет, мне удобно, — соврала она. — Не шевелись.       Ее губы опухли и покраснели от поцелуев, облизав их, она почувствовала его вкус. Подбородок покалывало от его бороды. Голова приятно кружилась, или это комната вокруг них вращалась, а большое тело в ее руках было единственным, что удерживало их на месте?       — У меня это было в первый раз, — призналась Рей. — Поцелуй.       За три года была куча возможностей. Ей встречались ровесники, желающие познакомиться поближе, но она всегда им отказывала. И сама себе не могла объяснить причину.       — Знаю, — самодовольно сказал монстр. — Я так и понял.       Она ущипнула за мочку его уха, он вскрикнул.       Кончиком пальца она погладила ушную раковину. Уши у него были огромные и постоянно торчали из-под волос.       Она любила его уши.       — Прости, — прошептал он, непонятно за что. Впрочем, список его косяков был длинным.       — Пошел ты, Кайло. — Она прижалась поближе, вдыхая амбру, мускус и пот. — Спи. Уже почти утро.       Он вздохнул, потерся носом об ее шею и поцеловал. Была ненулевая вероятность, что он наставил ей синяков.       — Боюсь, что когда я проснусь, тебя уже не будет.       — Я никуда не денусь, — рассмеялась Рей, забыв все страхи. — Уже поздно по улицам шляться. И ты лежишь прямо на мне, я не сбегу незамеченной. Ты офигенно тяжелый. Спи давай.       — М-м-м, — сонно промурчал он.       Слушая его размеренное дыхание, Рей провалилась в сон, поглаживая его щеку и волосы.       Ей снилось что-то расплывчатое и нечеткое — красные облака, птицы, тропинка, ведущая в лес к хижине одной женщины. Возможно, это была ее мать, Рей не была уверена, лица она уже не помнила. Женщина задала ей вопрос, но Рей не могла ответить, потому что рот ее был проткнут шипами.       Ее разбудил громкий звонок телефона.       Кайло встал с дивана, путаясь в ногах от долгого лежания. Он красочно ругался, но голос был таким тихим, что сложно было расслышать, что именно он говорил. Без груза его тела стало легче, но холоднее, машинально Рей подвинулась на место, где он лежал, лицом к стене.       Она до боли прикусила губу.       Кайло прокрался через комнату, взял трубку.       — Армитаж, — усмехнулся он.       Конечно. Кто же еще?       — Нет, понятия не имею, сколько времени. Я спал. Блядь, мне поспать нельзя? — Он сдерживался, чтобы ее не разбудить. — Нет. Трезвый. Нет у меня похмелья. Не твое дело. Ты мне не мамочка, Армитаж.       С минуту он слушал, что говорили в трубке. Армитаж был многословен. Кайло, видимо, это не нравилось, он стучал ногой по полу.       — Что, сегодня? — наконец спросил он раздраженным тоном. — Нет. Тебе не послышалось, я сказал «нет». Ты оглох? Не ори на меня. Я сегодня никуда не пойду. Нет. Даже из дома не выйду. Мне поебать, как ты объяснишь это профессору. Я могу отказаться, придурок.       Внезапно Кайло рассмеялся — тихо и злобно.       — Твои проблемы, гондон. Больше не звони.       Он повесил трубку, а не саданул ею, как обычно. Рей была в шоке.       Он стал слоняться по квартире, пошел в спальню, потом в ванную. Зажурчала вода — он принимал душ. Вернулся, от него пахло мылом и чистотой, встал у дивана, наблюдая за ней.       Рей было интересно, какое у него выражение лица. Счастлив ли он? Бывает ли он вообще счастлив? Или он волновался, что она будет делать, когда проснется?       Она сама не понимала, почему притворялась спящей.       Кайло ушел на кухню, погремел посудой. Открылась и закрылась дверца холодильника. Он что-то готовил. Зашипело масло, запахло луком, яйцами и сыром, так аппетитно, что потекли слюнки. Вот же странный человек, — подумала Рей. Как в нем уживались военные преступления и кулинарное мастерство?       Безумно хотелось есть, в животе урчало.       Кайло вернулся, присел рядом с диваном. Аккуратно мозолистыми пальцами он погладил ее по щеке. Она ожидала поцелуя, но он не торопился.       — Рей, любимая, проснись, — сказал он. — Я приготовил завтрак.       Она медленно открыла глаза, и только тогда он поцеловал ее, осторожно и невинно — в уголок рта.       На улице было светло, но серо. Январь — месяц холодных ветров, зимних туманов и замерзших оконных стекол. В воздухе будто пахло мглой и еще не выпавшим снегом. У Кайло были мокрые волосы, с них на одежду натекла вода. Он был в спортивных штанах и толстовке с капюшоном, но босиком. Видимо, любил ходить без носков дома.       — Ты похожа на енота, — нежно пошутил он, коснувшись кончика ее носа. — У меня есть горячая вода, можешь искупаться, я постараюсь найти, во что тебе переодеться. На несколько размеров больше, но все равно лучше, чем те вещи, в которых ты спала. Только пойдем сначала поедим.       Его глаза искрились надеждой, она могла поклясться, что никогда не видела его таким счастливым.       — Идем. Еда на столе.       Рей сначала пошла в ванную помыть руки. Ужаснулась, глядя в зеркало — ее одежда была смята, волосы торчали, по щекам были размазаны черные слезы. На шее красовался круглый фиолетовый засос.       Когда она попыталась вспомнить прикосновение его языка и зубов к своему горлу, внезапный жар начал пульсировать у нее между ног.       Рей отшатнулась, вытерла руки полотенцем. Лучшим решением сейчас было просто уйти. Такими темпами, если она останется, обязательно произойдет нечто посерьезнее, чем поцелуи.       И что после этого она увидит в зеркале?       Но в этот момент в зеркале она увидела Кайло, прислонившегося к дверному косяку, и улыбающегося как мальчишка. Он смотрел на нее, как на солнце, и она улыбнулась в ответ, захотела его немедленно обнять.       Твою мать.       Он приготовил омлет с овощами и расплавленным сыром, тосты с маслом и крепкий кофе, который мертвого поднимет. Было очень вкусно, Рей смела почти все с тарелки, а Кайло ел медленно, будто ему больше нравилось наблюдать, как она наслаждается его стряпней. Его поза была расслаблена, он не дергался, не кусал губы. Так странно.       Да он счастлив, — решила она. Так сильно счастлив, что даже грустно.       — Ты выспалась? — наконец спросил он. — Я тебя не придавил?       Рей попыталась размять шею и громко хрустнула суставом.       — Все нормально.       Кайло неодобрительно покачал головой.       — Сегодня ночью… — он запнулся. — Сегодня, думаю, нам лучше спать в кровати.       Рей чуть не подавилась.       — Сегодня ночью?       Кайло наклонился вперед, его глаза отчаянно изучали ее лицо, и вся его неуверенность мгновенно вернулась. Он сглотнул.       — Останься.       О нет. Все выходило из-под контроля. Даже вышло окончательно, еще вчера, и она понятия не имела, как это остановить.       Хуже всего то, что часть ее хотела бы остаться. Побыть вместе еще одну ночь, целоваться, гладить его волосы и слушать его дыхание. Или узнать, как далеко они смогут зайти. Она коснулась своей шеи, где он оставил след.       Тоже мне, контроль.       — Это так не работает, Кайло.       — А как… — Его руки снова начали трястись — он уперся ладонями в стол, чтобы не упасть. — Что мне сделать, чтобы сработало?       Перестать быть монстром, — подумала она. Для начала.       Она поддела немного яичницы, размышляя над ответом.       — Например, сказать мне правду, — предложила она. — Насчет того, что времена меняются.       Он отодвинул тарелку, будто потерял аппетит.       — Просто так не отстанешь, да?       Рей отрицательно покачала головой.       — Если… если я останусь, — обнадеживающе сказала Рей. — Я имею право знать.       Кайло громко выдохнул, сгорбился, мокрые пряди волос прилипли к лицу. Он не хотел говорить об этом, будто ему было стыдно. Она боялась, что зашла слишком далеко — он махнет рукой и отправит ее домой.       Но он так жадно целовал ее прошлой ночью, несомненно, хотел удержать ее рядом. Ей нужно было только дать ему время.       Она ждала.       — Профессор Сноук, — наконец заговорил Кайло, опустив глаза и положив руку на середину стола, будто надеялся, что она потянется и коснется его. — Он великий человек. Выдающийся. Я многим ему обязан. Я благодарен за все, что он сделал для меня. Он был рядом, когда все меня бросили, и я никогда этого не забуду.       Она заметила шрамы на костяшках его огромных пальцев с обкусанными ногтями.       — Но…? — подтолкнула она.       — Но когда кончилась война, все изменилось, и… — он вздохнул, — и Первый Орден изменился.       Этой рукой он держит пистолет. Интересно, сколько людей он убил за эти годы?       — Так не должно было закончиться, — с отвращением бросил Кайло. — Смысл был в том, чтобы поступать правильно, понимаешь? Даже если необходимо делать трудный выбор. То, о чем я говорил. Но вот мы подписали мирный договор, и началась борьба. За… за военные трофеи. Дележка собственности. Приватизация. А Сноук, он… он был частью этого.       Кончиком пальца Рей коснулась его руки. Он тут же улыбнулся, такой маленький жест оказывал так много влияния.       — Деньги, — выплюнул он, будто само слово было грязным. — Фальшивые тендеры, передача государственного имущества подхалимам режима. Хорошо оплачиваемые должности в руководящих комитетах казенных компаний — места, где можно безнаказанно воровать и набивать собственные карманы, подталкивая страну к банкротству. Это… это эгоистично. И так… так стыдно, Рей. Не для этого был создан Первый Орден. Мы должны были помогать людям, а не заставлять их страдать.       Она переплела их пальцы и притянула его руку ближе.       — Армитаж, он в восторге. Еще бы. Чертов трус, ему как с гуся вода. Ему никогда не хватало смелости запачкать руки и сделать что-то самому. Я ничуть не удивлен. Но я, Рей… я…       Он смотрел на нее, сжимал ее руку, его глаза внезапно стали стеклянными, и она поняла, что ему нужна помощь.       — Ты хочешь все бросить? — спросила Рей.       Он кивнул, и на мгновение показалось, что он развалится прямо здесь и сейчас, хладнокровный убийца на грани слез, сжимающий ее пальцы до боли.       — Я хочу, чтобы это прекратилось!       Рей встала со стула и обошла стол. Когда она приблизилась, он обнял ее, обвил руками ее бедра, прижался лицом к животу, вдохнул ее аромат, уткнувшись носом в пупок.       — Я хочу, чтобы это прекратилось, — повторил он. — Я воевал не за то, чтобы все закончилось коррупцией и воровством. Я не хочу участвовать в этом. Я не такой, Рей.       Кайло потерся лбом о ее живот, она не говорила ни слова, боясь перебить его, прервать отчаянный поток, не дать принять верное решение.       Некоторое время он молчал, тяжело дыша, его плечи дрожали.       — Я хочу покончить с этим, любимая, — наконец признался он. — Я больше не могу с этим мириться. Я задолбался.       Вот оно. Пугающее, затапливающее облегчение.       — Все в порядке, Кайло. — Она поцеловала его в макушку. — Тише. Все хорошо. Я рядом.       — Не бросай меня.       — Не брошу. — Рей нежно сжала кончик его уха. — Я останусь. Я помогу тебе. Мы найдем выход вместе.       Кайло кивнул и прижался крепче, пока его дыхание не успокоилось, руки не перестали дрожать, а его объятия не стали нежными, а не отчаянными, цепляющимися за жизнь. Она не знала, сколько времени прошло — еда остыла. Но это не имело значения.       Она пообещала остаться на ночь. Или навсегда. Резкий приступ страха подкатил к горлу.       Но все же не плохо? Нет. Это победа. Он хотел все бросить. Он позволит прошлому умереть, — он сам сказал. То есть, у них была надежда. Был шанс. Да, он наворотил дел, а она понятия не имела, как с этим жить, но все равно надеялась на лучшее.       — Я люблю тебя, — выпалил он.       Пульс Рей участился.       — Я знаю, — ответила она чуть погодя. — Монстр.       Он усмехнулся в ее мятую блузку.       — Да. Но я твой монстр.       Она бы не призналась, но Рей нравилось, как это звучит. Она нежно взяла его за подбородок и приподняла, лаская бороду, заправляя волосы за уши, чтобы лучше видеть его лицо.       — Глянь, что ты наделал. — Она показала синяк на шее.       Кайло довольно усмехнулся, явно заметив, что еще и поцарапал ее своим отколотым клыком.       — Тебя это тревожит?       — Люди будут спрашивать. — Рей надулась.       — Пусть спрашивают, — счастливо сказал Кайло. — Все должны знать, что ты занята.       — Чего?       — Ты моя, даже если не моя, — серьезно заявил Кайло, скользя одной рукой под одежду, поглаживая ее спину, вызывая волну мурашек. — Никогда не забывай это. — Он поднял ее блузку и быстро поцеловал в живот. — А теперь иди купайся, любимая. Ты все еще похожа на енота.       Она толкнула его так сильно, что он чуть не упал со стула.       Рей неторопливо принимала ванну. Сидела в воде, пока не сморщилась кожа на пальцах, терла себя мочалкой, мыла голову так отчаянно, будто пыталась прогнать головную боль. Они теперь будут пахнуть одинаковым мылом. Забавно.       Долгие ванны не входили в ее привычку, но этот момент был нужен ей.       Только что случилось важное.       Он бросит Первый Орден. Сам сказал. Пиздец.       Получится ли у него просто уйти, без последствий? Такое вообще возможно? Как поступит Сноук, учитывая, что Кайло выполнял всю грязную работу? Будут ли их жизни в безопасности?       Она пообещала, что поможет. Она приложит все усилия. Только она понятия не имела, что именно ей делать.       Можно ли спросить совета у кого-нибудь? У генерала, или у профессора Холдо, или у По? А как объяснить ситуацию? Моему парню, военному преступнику, нужна помощь, чтобы порвать со своим прошлым. Видите ли, он убил кучу народа, о чем не особо сожалеет, а вот коррупционные аферы — выше его сил и понимания.       Как бы они посмотрели на нее, если бы она сказала что-то подобное?       Финн прибьет ее, не задумываясь. С другой стороны, после того, что он вчера вытворил, мнение Финна больше не имело особого веса.       Телефон зазвенел снова, но звук быстро прервался диким грохотом, будто какой-то предмет разбивается о стену.       Он, наконец, сделал это. Одержимый яростью монстр сорвался в истерику.       Ее монстр.       Рей вытащила пробку из ванны и смотрела, как утекала вода, а между ног крутился крошечный водоворот. Внезапно ей стало очень холодно.       Она вернулась в гостиную в его футболке длиной до середины бедра и таких больших спортивных штанах, что пришлось закрепить их на талии заколкой для волос. Кайло сгорбился на диване, его лицо озарилось улыбкой, когда он увидел ее в своей одежде.       Осколки корпуса телефона были разбросаны по полу, а на безукоризненно белой стене виднелась уродливая вмятина. Рей посмеялась, потому что не знала, как еще реагировать.       — Армитаж был настойчив, я так понимаю?       — Сказал ему больше не звонить, — прошипел Кайло. — Мудозвон.       Без телефона она была отрезана от мира. Она хотела позвонить Финну, поздравить с Новым годом, наорать на него за то, что он идиот, и сказать, чтобы он не волновался, ее не будет несколько дней. Теперь связаться с ним возможности не было.       — Рей? — взволнованно спросил. — Все в порядке?       — В полном, — притворно улыбнулась она.       Диван скрипнул, когда она подсела к Кайло, скрестила ноги. Он обхватил ее голую лодыжку, словно боялся, что если он не удержит ее на месте, она исчезнет. Его ладонь была сухая и теплая, и он нежно гладил ее суставом большого пальца.       Было так приятно, что ее пальцы ног подгибались.       Она пообещала остаться. Для чего?       — Чем ты занимаешься здесь? — спросила Рей. — Целыми днями в пустой квартире. Ни книг, ни музыки, ни телевизора. Это почти как одиночная камера.       — Ну, э… ну, я не все время здесь. — Его рука скользнула вверх по икре, массируя напряженные мышцы. — Я работаю на Сноука, решаю дела с Армитажем. Требуется большая выдержка, чтобы терпеть его. Я хожу в спортзал. Говорил тебе. Тренажерный зал помогает. Но когда я здесь один, я… я тону в бутылке. Не презирай меня за это. И я думаю.       — О чем? — Она потянулась к его прикосновениям.       — О тебе. Очень часто.       — Это жутко, — нахмурилась Рей. — Одержимо.       — Да, я жуткий и одержимый, — согласился он, широко улыбаясь. — Ты знаешь это. Я урод.       Она поставила ногу ему на бедро, чтобы было удобнее, и наблюдала, как его большая рука исчезает в свободном крое ее спортивных штанов.       — Когда ты перестал быть Беном?       Она не знала, зачем спросила.       Его пальцы замерли на ее голени.       — Это мой отец назвал тебе мое настоящее имя?       Было нереально слышать, как он после случившегося небрежно упоминал Хана. Да и после вчерашнего.       — Да.       Кайло скрипнул зубами — знак того, что приступ гнева не за горами, и Рей напряглась в ожидании.       — Я всегда ненавидел это имя.       — Почему? Бен — слишком просто для темного принца? — хихикая, Рей ткнула его в руку, пытаясь поднять настроение.       — Дело не в этом, — проворчал он, наморщив лоб. — Иди сюда, поближе.       Он откинулся на спинку дивана и притянул ее к себе, положил голову себе на плечо. Он был такой теплый, даже удобный, хотя его тело совсем не мягкое. Она чувствовала его сердцебиение.       — Меня назвали в честь друга семьи, — объяснил Кайло. — Старика Бена Кеноби. Он умер до моего рождения. Имя предложила мать, как и все в моей жизни, мнения Хана никто не спрашивал. Дело не в том, что имя старомодное. Просто… Оно идет в комплекте с завышенными ожиданиями.       Он невесело засмеялся.       — Этот Бен был доброжелательным, мудрым и благородным. Уравновешенным. Очаровательным. Знал, как себя вести. Я, типа, должен был унаследовать эти качества. И вот… это привело к неприятным последствиям.       Рей попыталась представить себе мать Кайло — честолюбивую и умную, слегка избалованную, рожденную для блестящей карьеры, слишком молодую, чтобы иметь детей, чтобы дать сыну нормальное имя, а не набор ожиданий. Скорее всего, она была очень красива, в своих сарафанах, которые Хан так любил. Должно быть, она много требовала от своего ребенка, и была разочарована.       По какой-то причине Рей была обижена на эту женщину.       Она прижалась ближе к Кайло, поцеловала его в шею, потерлась кончиком носа о щетину на его щеке. Борода царапалась.       — Мы не встречались со стариной Беном. Очевидно. Может, он правда был отличным парнем и хорошим другом. — Кайло повернулся к ней лицом, и с близкого расстояния она видела янтарные пятнышки в его темных глазах. — Но, блядь, Рей, я все детство ненавидел его до смерти. Что бы я ни делал, как бы сильно ни старался, сколько бы ни бился, это никогда не было для них достаточно хорошим. Я был неуклюжим, уродливым и э-э ненормальным, говорили они, даже близко не похожим на старого доброго Бена. Никогда не оправдывал ожиданий.       Горько вздохнув, он прикусил нижнюю губу, и Рей решила, что она тоже ненавидит слово «ненормальный».       — Я не переставал быть Беном. Я просто никогда им и не был.       Рей отсела.       Он нахмурился, разжимая объятия. Но затем она оседлала его, усевшись на бедра, положила одну руку ему на грудь, а другой обхватила покрытую шрамом щеку. Она выдержала его взгляд и медленно, почти торжественно произнесла слова, которые он должен был услышать.       — Ты не урод, Кайло.       Он моргал, глядя на нее, сбитый с толку, как будто не мог представить, что его можно характеризовать как-то иначе.       — Нет?       — Вообще-то, я нахожу тебя довольно привлекательным.       Глаза Кайло расширились, видимо, никто никогда не говорил ему такого, и это разбивало ее сердце.       — Привлекательным? И даже… даже со шрамом?       — Цыпочки обожают мужчин со шрамами, — усмехнулась Рей       — Меня не волнует, что думают цыпочки. — Он погладил ее затылок. — Меня волнует только то, что думаешь ты.       Она изучала его лицо. Он был безоружен, как оголенный нерв, потерянный и жаждущий любви. Он вселял непонятную потребность, обогреть и защитить его от мира — взрослого мужчину, огромного, опасного, с невысохшей кровью на руках и ворохом безумных идей в голове.       Проклятье. Это же любовь так чувствуется?       — Мне нравится, как ты выглядишь, — сказала она, проводя большим пальцем по его мягким губам. — Мне нравятся твои родинки. И твой большой нос. И твои глаза. Мне потребовалось время, чтобы определить их точный цвет.       Положив руку ему на грудь, она забралась ладонями за ворот его толстовки, убирая тканевую преграду между их телами.       — У тебя красивые волосы. Серьезно, Кайло, что ты делаешь, чтобы они были таким шелковистыми? — Она запустила пальцы в его локоны. — Твои уши очаровательны. Хочу прикасаться к ним все время. Мне нравится, какой ты высокий. И этот твой дурацкий зуб, хоть и сколотый, что-то со мной делает.       Он довольно усмехнулся, она была рада, что вселила в него уверенность.       — И шрам мне тоже нравится, — закончила Рей. — Теперь это часть тебя.       Кайло, затаив дыхание, смотрел на нее с благоговением, беззащитно. Кончики его пальцев впились ей в плечо жадным жестом, от которого по ее телу пробежала горячая дрожь.       — Ты… ты хочешь меня?       Давным-давно он уже задавал этот вопрос, Рей тогда онемела от стыда, вины за ложь и еще не понятно, от чего. Но даже тогда ей было бы проще ответить. Потому что дело приобретало горизонтальный оборот.       Она почувствовала, что краснеет.       — Зачем ты спрашиваешь, когда знаешь ответ?       — Скажи это, — мягко попросил он. — Пожалуйста.       Рей закрыла глаза, скользнула другой рукой под его одежду, чувствуя твердые мышцы живота и гладкость кожи. Его грудь была безволосой, скользкой от пота и очень широкой. Он подавил стон.       — Да, — призналась она наконец, отринув сомнения. — Я хочу тебя.       Этого он и ждал.       Кайло наклонился вперед, вовлекая ее в поцелуй. Язык и зубы, нуждающиеся, жадные, оставляли мягкие укусы между сдавленными стонами, как будто он не мог остановиться, пока не насытится, но она почти привыкла. Она дернула подол его толстовки, Кайло посмеялся между поцелуями, поняв, чего она хочет, и быстрым движением стащил кофту с себя через голову.       Его волосы затрещали от статики.       Рей обняла его. Бледная кожа выделялась в полумраке спальни, а родинки, рассыпанные по его шее и до самой груди, созвездие черных точек, так хотелось потрогать пальцем. На его левом плече был круглый шрам — зажившее пулевое ранение, скорее всего. Должно быть, было больно, поймать пулю в кость. Должно быть, потребовалось много времени, чтобы восстановиться. Интересно, плечо болит, когда погода меняется?       — Не стесняйся, любимая, — густо покраснев, прошептал Кайло. — Можешь трогать, где захочешь.       Она осторожно погладила его по плечу, обводя рубцы шрама. По его коже побежали мурашки.       Затем, пока у нее еще хватало смелости, она подняла край своей футболки и сняла ее.       Она никогда раньше не раздевалась ни перед кем — даже в приюте, где требовалось много криков и ссор, чтобы обеспечить себе право на приватность. Ее первым побуждением было прикрыть грудь, какой бы маленькой она ни была, но она сжала кулаки, заставляя себя держать руки на бедрах.       Зрачки Кайло расширились и глаза стали такими темными, почти черными. Он облизал дрожащие губы. Он хочет ее, — поняла она. Она, конечно, прекрасно знала об этом и раньше, но эта мысль была какой-то абстрактной, почти наивной. Сейчас все было слишком реально. Он тяжело сглотнул, его взгляд опустился на ложбинку между ее грудями, на веснушчатую кожу ее живота и даже ниже, где заколка для волос держала слишком большие спортивные штаны на бедрах. Она могла легко прочитать на его лице, насколько сильным было его желание, и что именно он хотел сделать с ней. Что он с ней обязательно сделает.       Внезапно она почувствовала себя слишком юной, но запретила себе бояться.       Он потянулся к ней, она думала, что он коснется ее груди, но он этого не сделал. Вместо этого он положил ладонь прямо на ее сердце, прислушиваясь к биению. Он слегка улыбнулся, как будто ему было очень приятно узнать, что оно трепетало.       — В кровать? — спросил Кайло, затаив дыхание.       Она кивнула.       Он подхватил ее на руки, как невесту, она этого не ожидала и на мгновение вздрогнула, слишком крепко схватив его за шею. Он был невероятно силен, громко зашагал с ней по ковру в спальню. Рей впервые ощутила всю его силу на себе, она будто была невесомой и маленькой, а он мог сломать ее пополам. Это было захватывающе и мужественно в глупом, примитивном смысле. Не желая сдерживаться, она укусила его за плечо, посмеиваясь, Кайло задохнулся.       — Я тебя уроню, — предупредил он.       — Тогда мы продолжим на полу. — Она понятия не имела, откуда взялась несвойственная ей смелость.       — Скажи это еще раз, любимая, и я брошу тебя специально. — Он толкнул плечом дверь спальни.       Кровать была смята, как будто он не заправлял ее несколько дней, а простыни были неприятно холодные, но пахли им — его одеколоном, потом и запахом его волос, что наполняло ее чувства странной, пронизывающей до костей тоской. Кайло уложил ее на постель, она притянула его к себе, засмеялась, когда он почти потерял равновесие.       Заколка для волос выпала из ее спортивных штанов, с громким стуком покатилась по полу, ослабив резинку штанов. Кайло вздрогнул. Он снова поцеловал ее, поглаживая бедро, стянул ее спортивки ниже. Она позволила ему, наслаждаясь мягкостью его губ, колкостью его бороды, его острым вкусом на кончике языка. У нее кружилась голова. Она думала, что задохнется, но все же не могла насытиться.       Затем, внезапно, что-то твердое стало прижиматься к ее ноге, тереться о ее бедро.       — Стой, — попросила Рей, но он словно был слишком далеко, чтобы услышать. — Остановись!       Кайло замер, стремительно теряя храбрость.       Он отстранился от нее, тяжело дыша. Он был сбит с толку, волосы лезли в глаза, он склонился, но Рей увидела страх в его взгляде.       — Ты передумала?       Пошел он со своей вечной неуверенностью и постоянной потребностью в утешении.       Однако, она убедилась, что если бы отвергла его, он позволил бы ей уйти, не сказав ни слова. Эта мысль была одновременно прекрасной и грустной.       — Нет, Кайло, я не об этом. — Она быстро поцеловала его, потому что ему это было нужно. — Просто… У тебя есть что-то, ну… Типа защиты или… что-то вроде того?       Она должна быть ответственной.       Она позволила своему миру рухнуть и сгореть за считанные дни, отринув все тщательно продуманные планы и твердые решения, как вчерашний мусор. Она должна сохранить хотя бы частичку контроля.       — Нет. — Он неловко пожал плечами, его ладони все еще гладили ее бедра, как будто он боялся отпустить. — Я не вожу сюда женщин. И я не ожидал, что у нас будет что-то с тобой.       Чтоб тебя, Кайло.       Ей пришла в голову странная мысль.       — А ты… ты делал это раньше? Да?       Он торопливо кивнул, избегая ее взгляда, словно стыдился.       — Да, пару раз. Ничего серьезного. И это было давно, в мою клубную юность. Задолго до того, как я встретил тебя.       Необъяснимым образом накатил прилив ревности. Смешно — даже если он никогда не был в отношениях, конечно, у него был некоторый опыт, ему почти тридцать. Глупо было предполагать иное. Рей собственнически провела ногтями по его спине, наслаждаясь тем, как он вздрогнул от ее прикосновений. Она надеялась, что оставила следы.       — Я могу быть осторожным, честное слово, — шептал он ей в шею. — Ты можешь мне доверять. Но если ты не хочешь этого сейчас, любимая, мы прекратим.       Рей замерла. Это было бы правильным решением — остановиться, пока не поздно, подождать, подумать обо всем этом еще раз.       И передумать.       — Я хочу. Хочу сделать это.       Она вовлекла его в долгий, жадный поцелуй, как ему нравилось, прикусила его нижнюю губу зубами. Он застонал, отчего она чуть не увидела звезды.       — Но, пожалуйста, будь осторожен. Пожалуйста. Мы не можем…       — Знаю, Рей. — Он нежно прижался лбом, и на мгновение она почти забыла, что он монстр. — Знаю. Ты еще слишком молода, любимая. Я не буду делать глупостей. Обещаю.       Она кивнула и приподняла бедра с матраса, чтобы он мог полностью стянуть спортивные штаны. Наэлектризованная одежда упала комом на пол.       Должно быть, она выглядела довольно смело — обнаженная, распростертая на его кровати, среди мятых простыней, с растрепанными волосами, с приоткрытыми губами и ожидающая, когда он заберется на нее сверху.       Когда они впервые встретились такой же холодной зимой миллион лет назад, им потребовалось пять месяцев, чтобы осмелиться взяться за руки. Теперь не прошло и недели, как они воссоединились, и взгляните на нее. После всего, что было.       И это первый день нового года.       Его рука скользнула по ее телу, лаская грудь и талию, кружась вокруг пупка, мягко щекоча кожу над ее лобком, а затем устремилась вниз.       Он трогал ее там.       Ощущения были странными, чуждыми — его пальцы слишком большие, с грубой кожей, и он не знал, куда надавить, чтобы ей было хорошо. Ей самой потребовалось много времени, чтобы это выяснить. Но он старался, мягко, терпеливо, его пальцы проникали глубже в ее складки, его горячее дыхание обжигало ее горло — и ах, ах, вот оно.       Знакомое возбуждение расцветало между ее ног, закручиваясь, сжимаясь. Она услышала собственный всхлип и дернулась бедрами кверху, встречая движения его руки. Оно было близко, так близко, нарастало, почти нахлынуло, и все же она не могла отпустить себя.       Схватила его за запястье, останавливая.       — Давай, — сказала Рей, пока он не подумал, что что-то пошло не так. — Иди ко мне.       Он торопливо стянул спортивные штаны с ног, сбрасывая их, Рей закрыла глаза.       Откуда-то взялась внезапная робость, она была не в силах заставить себя посмотреть на него там, внизу. Голый. Твердый в своих желаниях. Кончик его члена касался ее бедра. По коже побежали мурашки, во рту пересохло — не понятно, от предвкушения или страха.       — Любимая, — тихо позвал Кайло. — Мы можем остановиться.       — Нет.       — Тогда посмотри на меня.       Сквозь ресницы она видела на его лице одновременно любовь, одиночество, блаженство, болезненные сомнения в себе, вожделение настолько сильное, что оно туманило его разум, и безоговорочную покорность всему, что Рей могла решить. Он будто не мог поверить, что это происходит.       Несмотря на его возраст и несколько неуклюжих свиданий на одну ночь в каких-то непонятных ночных клубах, у него явно было очень мало опыта. Он мило притворялся, что знает, что делает, в то время как на самом деле был так же напуган, как и она, если не больше. Его нежность, его преданность заставляли ее чувствовать себя обнаженной не только физически, она была наполнена глубоким чувством печали, которое смешивалось с ослепляющей радостью.       Можно ли любить монстра?       — Иди ко мне, — повторила Рей.       Быстрым движением он толкнулся вперед и погрузился в нее.       Сложно было в точности описать ощущения. Должно быть больно. Дискомфорт — это нормально, все так говорят. Это пройдет через некоторое время.       Но она не была готова к всплеску боли, такой сильной, что казалось, ее раскололи пополам. Она вонзила ногти в его плечи и вздрогнула, сдерживая крик.       — Все в порядке, любимая. — Кайло поцеловал ее в лоб. — Все хорошо. Просто дыши.       Она кивнула, пытаясь расслабиться. Было нелегко, ее тело горело, на лбу выступили капельки пота, но он принялся снова целовать ее, борода щекотала подбородок. Она поймала себя на мысли, что хочет, чтобы он оставил новые засосы на ее шее.       Затем он начал двигаться.       Он явно изо всех сил старался быть нежным, делать это медленно, и ей нравилось. Но вскоре стало слишком даже для него. Он терял контроль, ускоряя темп, вжимаясь в нее бедрами, тихо кряхтя, рокот вибрировал глубоко в его горле. Ей нравился звук. К ее удивлению, боль проходила, и на мгновение она почти поверила, что сможет получить удовольствие. Ее тело откликалось, открывалось его удовольствию, она застонала.       Но потом все закончилось.       Он резко вышел, содрогаясь на ней, и она почувствовала, как горячие струйки жидкости брызнули ей на живот.       — Прости, — порывисто прошептал он. — Прости, мне очень жаль…       Рей с трудом осознавала, что только что произошло.       Кайло рухнул на кровать рядом с ней, его дыхание было прерывистым, он притянул ее к себе, кожа к коже. Он был мокрым, соленым на вкус, когда она поцеловала шрам от пули на его плече.       В извинениях не было нужды.       — Не извиняйся. Все в порядке, — с умилением сказала Рей.       — Больно?.. Тебе было очень больно?       Рей сжала бедра.       — Нормально. — Интересно, шла ли кровь? — Я не возражаю.       Он легонько поцеловал ее в уголок рта, обнял, тяжело навалившись, как прошлой ночью на диване.       — Бля… Я и минуты не продержался…       — Говорят, от долгого воздержания такое бывает. — Рей по-детски усмехнулась и коснулась кончика его носа так, как он любил касаться ее.       Кайло беззащитным взглядом смотрел на нее, и стало страшно, что он спросит, не жалеет ли она. Однако он улыбнулся, застенчиво и самодовольно.       — Нам нужно потренироваться.       Его слова вызывали прилив тепла к нижней части живота, щеки вспыхнули.       Пятна семени остывали на ее коже, и вместо неприятного чувства отвращения она до странного возбудилась.       — Хочу пойти умыться.       — Не надо, не ходи. — Он обнял ее крепче. — Пожалуйста, полежи так еще немного.       Было настолько удобно, что трудно не подчиниться.       Должна ли она была чувствовать что-то другое? Это же новый этап ее жизни, она стала женщиной. Про такое пишут книги и снимают кино. Роуз постоянно болтала об этом, проглатывая свои дрянные любовные романы и мечтая об идеальном парне, которого она никогда не встретит.       Но как ни странно, Рей чувствовала себя точно так же. Потому что в ее сердце он остался там же, где и был всегда — ее порочный мужчина, первый, кого она полюбила, первый, кого поцеловала, и первый, с кем переспала. Ее монстр.       — Спать будем? — спросил Кайло.       — Давай. — Рей еле держалась. — Вчера мы мало спали, а сегодня был… насыщенный день.       Она понятия не имела, который час. Полдень? Вечер? На улице сгущались сумерки, но сложно было сказать, из-за погоды или времени суток. Время будто замерло.       — Спи, любимая. — Кайло погладил ее по щеке. — Я присмотрю за тобой.       Она закрыла глаза, обняла крепче.       Он хочет покинуть Первый Орден, — повторяла она про себя. Может быть, у них получится. Получится быть нормальными. Возможно, у них все же есть будущее.       Сон окутывал ее, последнее, о чем Рей подумала, — что теперь будет, и на что она вообще рассчитывает?