Вспомни меня, любовь

Тэхён проснулся рано, только начинало светать. Была гроза и лил дождь. Настроение погода не улучшала. Он почувствовал, как Есон возится у него под боком, любимая привычка, скатываться к нему во сне. Тэхён подтянул его повыше на подушку и укрыл одеялом. Убрал волосы, упавшие ему на глаза. Подложив руку себе под голову, Тэхён лежал и смотрел на сына. Почти пять лет, ещё два года и пойдёт в школу. Пусть личная жизнь Тэхёна не сложилась, но он надеялся, что смог сделать этого маленького человечка счастливым. Смотрел на Есона и всё больше находил похожие черты с отцом. Его улыбка, такие же тёмные оленьи глазки, его губы, всё напоминало Чонгука. Мелькнула молния и совсем близко прогремел гром. Есон вздрогнул и открыл глаза. — Папа, я боюсь. — тихо прошептал он. — Я здесь, малыш. — обнял сына. — Не бойся, это всего лишь гром. Спи. — Папа, а дядя Чонгук больше не приедет к нам? Тэхён, не ожидавший такого вопроса, растерялся. Даже сердце непроизвольно быстрее застучало. — Наверное, нет. А почему ты спрашиваешь, сынок? — Я сегодня видел его во сне. Ты и дядя держали меня за руку, а в другой руке вы несли шарики, много шариков, мы куда-то шли и шли, дорога была такая длинная, мы всё никак не могли дойти куда-то. — так тяжело вздохнул, будто правда всю ночь шёл и неимоверно устал. — Это хороший сон, малыш. — потрепал Тэхён сына по голове. — Дорога же не может быть вечной, когда-то она всё равно закончится и мы куда-то обязательно придём. — объяснил Тэхён. — Мне нравился дядя Чонгук, — тихонько сказал Есон, — он смешной и добрый. А ещё, — зашептал мальчишка, — дядя Пабло привозил мне от него конфеты. Да, — покивал головой, — я не обманываю. Тэхён не смог сдержать улыбки, глядя на него. — И ты съел все конфеты без меня, даже не оставил ни одной? — шутя надул губы Тэхён. — Я оставил. — И так резко соскочил с кровати, что Тэхён даже не успел сказать, что шутит. Есон босыми ногами побежал в другой конец комнаты к тумбочке, где хранились его игрушки. Прибежав обратно, он сел, укрыв ноги одеялом. — Вот, это тебе. — радостно прощебетал малыш и улыбнулся, сморщив нос. Тэхён посмотрел на руку Есона, на маленькой ладошке лежала конфета. Он обнял сына, подтянув его к себе. — Спасибо, сынок. Ты лучший мальчик на свете. Съешь её потом за меня. Есон кивнул и убрал конфету под подушку. Нужно было вставать, сегодня ехать в город за кормом для собак. Но как же не хотелось выпускать из рук своего мальчика, который так вкусно пахнет домом. — Рано ещё, спи, малыш. Есон повернулся на бок, укрылся одеялом, и закрыл глаза. Тэхён сходил в душ. Надев обычные джинсы и толстовку, он на цыпочках вышел в коридор. В доме была тишина. Все ещё спали. Идя на кухню, чтобы выпить кофе, он услышал стук в дверь. Думал, показалось, но стук повторился. «Кто это так рано?» Открыв дверь, он не знал, что ему делать, плакать или смеяться. Так много эмоций накрыло его с головой, он словно забыл, как дышать… На пороге стоял Чонгук, с его волос капала вода. Выражение лица пугало, а от взгляда можно было покрыться льдом. — Выйди, нам нужно серьёзно поговорить, — сказал он в приказном тоне. Чонгук никогда так с ним не разговаривал. Тэхён понял, что-то случилось. И это что-то ему не нравилось. — И тебе здравствуй. — спокойно ответил Тэхён. — Я жду тебя. — бросил Чонгук и пошёл к машине, которая стояла с включенными фарами за калиткой. Дождь лил не переставая. Конечно, Тэхён мог послать его к чёрту, но внутреннее чутьё подсказывало ему, что этот разговор нужен им обоим. Он обулся, накинул ветровку и, закрыв дверь, побежал к машине, боясь намокнуть. Сев на переднее сиденье, стряхнул капли воды с волос и руками зачесал их назад. В машине было тепло и пахло парфюмом Чонгука. Несколько минут стояла тишина, лишь щёлкали включенные дворники. Чонгук о чём то думая, мельком взглянул на него, и машина тронулась. — Куда мы едем? — Тэхён, начинал жалеть, что сел к нему в машину. — Ко мне домой. Нам нужно поговорить, но не хочу делать это в машине, Тэхён. И не нужно мне сейчас говорить, что ты Марк. Я всё знаю. Тэхён, следя за дорогой, промолчал, он много раз представлял этот момент, прокручивая в голове, и всё равно не был к нему готов. Чонгук привёз их в дом, который снимал, проведя его в свой кабинет. — Присаживайся. — Сам прошёл за стол. Достал бутылку виски и разлил в два стакана, один пододвинул Тэхёну, который сел в кресло напротив него. — Выпьешь? — спросил Чон. — Нет. Не пью, тем более с утра. Чонгук, выпив, поставил стакан и сел в кресло за стол. Тэхён смотрел на него и видел сейчас того Чонгука, которого знал раньше и такой он ему не нравился. — Чонгук, о чём ты хотел поговорить? У меня мало времени и много дел. Чонгук налил себе ещё виски и, выпив, грустно заговорил: — Тэхён, почему ты сбежал? Зачем, когда я встретил тебя, ты притворился, что не помнишь меня? Для чего нужен был этот спектакль? Поговори со мной. Иначе я просто сойду с ума. Я устал Тэхён. Хочу понять, но не понимаю. Он откинулся на спинку кресла, устало прикрыв глаза. Тэхён смотрел на его осунувшееся лицо, внутри распирало всё рассказать и спросить самому. Но он боялся. Боялся, что узнав про сына, он заберёт у него Есона. — Зачем ты летал в Корею? — Тэхён зашёл издалека, чтобы прощупать почву, чего ему ожидать. — Хосок позвонил вечером. Попросил вернуться. Сказал, что это очень срочно и не телефонный разговор. Я планировал задержаться на день-два и вернуться обратно, но не получилось. Тэхён молчал, не зная с чего начать. Чонгук начал первый. — Тэ, сними уже маску. — проворчал он. — Тебе не кажется, что пора, наконец, посмотреть друг другу в глаза? Тэхён понимал, что делать вид, что не понимает о чём речь, не имеет больше смысла. Пришло время поговорить. А Чонгук продолжил: — Ты солгал мне, Тэхён, ты всё время мне лгал. Ты нарочно скрылся от меня. Ты лгал, даже когда я нашёл тебя. Ты позволил мне думать, что ты мёртв, а я любил тебя. — бросил он ему, повысив голос на последней фразе. Тэхён громко рассмеялся, заставив Чонгука замолчать. Он оторопело уставился на него. — Любил? — сквозь нервный смех, спросил тот. — Ты вообще знаком с этим чувством? Ты же никого не любил, кроме себя самого, никогда, начиная с той первой ночи, когда ты пришёл ко мне в комнату на вечеринке. Ты был моим первым мужчиной и знал об этом, ты переспал со мной и ушёл опять на вечеринку веселиться, и целовать свою подружку, словно ничего не случилось. Да, я тоже был безрассудный, потому что знал об этом и не пытался тебя остановить. Тэхён прервался, чтобы набрать воздух, потому что даже не заметил, как выпалил ему это всё на одном дыхании. Но затем продолжил: — А когда я просил тебя уехать со мной, ты засмеялся мне в лицо. Взгляд Чонгука был угрожающим. — Я не собираюсь извиняться за то, как я оплакивал тебя, Тэхён. За то, как пытался примириться с твоей потерей. Ты ушёл. Ты знал, что ты делал. А у меня не было такого выбора. — У тебя был выбор раньше. — возразил Тэхён, вскрикнув. Прошло столько времени, а их обоих ранят события прошлого. — Чонгук, ты готов обвинить меня во всех грехах. Я плохой. Я сбежал. А ты вспомни себя. — пытался говорить спокойно Тэхён, но эмоции захлёстывали, закручивали в водоворот горьких воспоминаний и той боли, что таилась в его душе. — Ты был эгоистом, для тебя была важнее твоя репутация и завещание отца. Ты женился, в конце концов. Что же сейчас изменилось, Чонгук? Чон долго и пристально смотрел на него, прежде, чем ответить. — Я, изменился. Я многое осознал, когда потерял тебя. — спокойно говорил Чонгук, глядя в глаза. — Я понял, что мне наплевать на всё, и на наследство, в том числе. Я готов был отдать всё, что имею, лишь бы увидеть тебя ещё хотя бы раз. Тяжело вздохнув, он добавил: — Я не женился, расторг помолвку. Отец год со мной не разговаривал, не мог мне этого простить. Вычеркнул из завещания. Лишь два года назад он допустил меня до дел компании и вписал обратно. Чонгук поднялся из-за стола и вышел из кабинета. Тэхён продолжал сидеть в кресле, в недоумении. Разговор окончен или что? Известие о том, что Чонгук не женился тогда, и что причиной этому стал он сам, грело душу. Неужели правда любил, что даже пошёл наперекор отцу? Спустя пять минут Чонгук вернулся обратно, неся бутылку коньяка и тарелку с закуской. — Вижу, ты собрался напиться с утра? — спросил Тэхён. — Может, я тогда пойду. — Можешь составить мне компанию и выпить со мной, но мы ещё не договорили и не поговорили о самом главном. Чонгук прошёл обратно за стол, распечатал бутылку коньяка и плеснул себе в стакан. — Тэхён. Расскажи мне всё про моего сына Есона, как так получилось, что он оказался здесь с тобой? Тэхёна обдало жаром, переворачивая все внутренности от страха. «Боже, только не это! Значит он знает про него. Но откуда?» — С каких пор ты стал называть его сыном? — спросил Тэхён с ухмылкой, взяв себя в руки. — Не ёрничай, я знаю, что Есон мой сын. — С чего такие выводы? Решил до последнего делать вид, что не понимает о чём речь. — Имя Лили тебе говорит о чём-то? — смотрел пристально Чонгук. Воздух вышибло из лёгких. Ну конечно, откуда бы он ещё узнал. — Какая Лили? — Прекрати, Тэхён, этот цирк. — крикнул Чон и ударил по столу кулаком. Для Тэхёна это стало последней каплей. — Это мой сын, понял. — прорычал он, скрипя зубами. — И не повышай на меня голос, я тоже умею это делать. Я уже давно не тот мальчик, который позволял тебе всё. — Извини, нервы ни к чёрту. — спокойнее сказал Чонгук, проведя руками по лицу. — Давай поговорим спокойно. — Что ты от меня хочешь? — спросил Тэхён. — Я хочу, чтобы ты и Есон поехали со мной в Корею. — Исключено. Мы никуда не поедем. И снова твоё пресловутое «Я хочу.» А ты спросил, хочу ли я? Чонгук налил себе ещё коньяка и выпил. Тэхён решил выяснить, что известно Чонгуку. — Что тебе рассказала Лили. — больше не боясь, что скажет что-то не так. Пришло время расставить все точки. — Она пришла к Хосоку и сказала, что почти пять лет назад ты заставил её отказаться и отдать тебе нашего с ней сына, она хочет его видеть и восстановиться в материнских правах. Сказать, что Тэхён был в шоке, это ничего не сказать. Вся чёртова жизнь перед глазами пролетела. Его душило возмущение. Ещё мгновение и он взорвётся. — Значит, я заставил её отдать мне ребёнка? А она не сказала, что хотела сдать его в детский дом? Нет? А то, что она бросила его на сутки и ушла неизвестно куда и ребёнок надрывался от плача холодный и голодный? Тоже не сказала? Это мой сын, я никому его не отдам, слышишь? Надо будет, ещё раз сменю имя и исчезну. — перешёл на крик и соскочил с кресла, размахивая гневно руками. — Успокойся. Это и мой сын тоже. Сядь. Давай обсудим всё спокойно. Тэхён подошёл к столу, взял стакан с виски и выпил залпом, стукнув с размаху им по столу, сел обратно, тяжело дыша, он не мог успокоиться и взять себя в руки. Чонгук встал и подошёл к креслу, на котором сидел Тэхён. Сел в его ногах на колени, положив руки на его ноги. Глядя в глаза, проговорил тихо: — Я не хочу ругаться, Тэ. Я знаю, что виноват перед тобой. Это сейчас я понимаю, как ты себя чувствовал, но тогда мне казалось, что так и должно быть. — он положил свою голову ему на колени. — Я не позволю забрать у тебя Есона. Расскажи мне всё про нашего сына. С самого начала. Как ты вообще вышел на Лили, как узнал, что она родила от меня. Я слышал её версию, но я не верю ей. Пожалуйста, прости меня за всё. Я, наверное, всё-таки заслужил прощения, раз бог мне вернул тебя и подарил сына. Тэхён смотрел на его профиль. Его слова «нашего сына» грело душу. От слов, что он не позволит забрать у него Есона, он успокоился, лёд недоверия растаял, затопив всю обиду. Тэхён поднял руку и погладив Чона по голове, запустил пальцы в волосы. Чонгук тяжело и прерывисто вздохнул и прижался сильнее к его ногам. — Я никому вас не отдам. Ни тебя, ни Есона. — прошептал Чонгук, уже не сдерживая слёзы.