Эти ночи

Цири любит их дни — простые, легкие, счастливые. Любит тренироваться с Йеннифер до подгибающихся от усталости коленей, готовить новые блюда для Геральта. Любит смех и шутки, случайные прикосновения, их невинные дневные игры. Дни, когда они вместе, прекрасны. Ночи… …ночи Цирилла не любит. Ночи, они другие. Тревожные, трудные. Ночью поднимают голову все ее давние кошмары, все пережитое — страх, боль и смерть снова приходят к ней, опутывают, давят, не давая дышать. Подушка кажется раскаленной, одеяло — саваном мертвеца, рыболовной сетью, неумолимо тянущей на дно. Цири просыпается от крика — с саднящим сорванным горлом и искусанными в кровь губами. Одинокие ночи Цирилла ненавидит. Но… Ночи бывают другими. Когда она встает, не дожидаясь кошмаров, идет, осторожно ступая босыми ногами по ледяному полу. Ее встречают встревоженные взгляды — аметистовый и желтый. «Что?» «Что?» Поначалу они всегда встревожены… …как будто не понимают, зачем Цири пришла. А она… …она знает, чего хочет ночами больше всего на свете. Стаскивает через голову рубашку. Не стесняясь наготы, наслаждаясь медленно темнеющими взглядами, Цири забирается в постель между Йеннифер и Геральтом. Ведет узкой ладонью по широкой, горячей груди ведьмака. Тянется бледными губами к нежной шее чародейки. И ночь становится другой — жаркой, сладкой. Три тела сплетаются воедино. Чародейка касается ее груди, нежными пальцами дразнит чувствительные соски. Ведьмак… …опускается ниже. Цири бесстыдно разводит бедра, раскрываясь, требуя — его рук, его языка, его… наполненности, цельности, утоления этой острой жажды, толкнувшей ее к ним. Развратных поцелуев чародейки. Грубых, резких, но таких желанных толчков ведьмака. Внутрь, преодолевая сопротивление тугой плоти… В нее. Цири — влажная, возбужденная — давно готова. Давно… — Да… Смех Йеннифер колокольчиком звенит в ночи. Скрип старой кровати ввинчивается в виски. Их кровати. Их… Йеннифер и Геральта. Кусая губы, Цири садится в своей постели. Горло саднит, тело ноет от неудовлетворенного желания. Сны… проклятые сны. Эти ночи… эти сны… Цирилла ненавидит особенно сильно. Сильнее, чем кошмары, чем холод, боль и смерть, прорывающиеся из полуподавленных воспоминаний. Ненавидит, потому что отчаянно желает, чтобы они стали реальностью. Потому что хочет быть с ними, быть их… их Цири. Хочет решиться, отбросить одеяло и все-все сомнения и пойти… стать… быть… …счастливой.