9 жизней

      Труп был совсем свежий.       Очень свежий.       Андрей готов был поспорить, что этот тип откинулся не больше получаса назад. Он лежал в переулке, возле стены, на боку. Видимо, почувствовал себя плохо, сел, а потом упал. Сердце встало, наверное, так обычно бывает.       Ещё и место такое удачное!       Район отвратительный, люди поздним вечером стараются из дома нос не высовывать, потому до сих пор никто тело не увидел. А может, увидел, да решил не связываться.       И Андрея здесь тоже никто не увидит.       Всё так отлично складывалось.       Он никогда ещё никого не воскрешал.       Поднять из мертвых — это другое. Это в легкую. Можно заставить подняться и служить даже скелет, там в другом беда — кости плохо вместе держаться. А более свеженькие покойнички гниют. И плохо пахнут. Самое то, если нужно быстренько навести на кого-нибудь ужас, но ни на что больше они не годны.       Вызвать духа тоже можно. Можно его даже куда-нибудь вселить. Дед Андрея, например, вселил дух своего учителя в настенные часы. Так, что появлявшаяся в любое время дня и ночи кукушка говорила его голосом. Но это тоже удовольствие так себе. У лишенного нормально физического воплощения духа, застрявшего в этом мире, быстро портится характер. Он становится капризным и злобным, и начинает мелко пакостить в доме. Хорошо ещё, если пакостит он соседям, а бывает что гадит и своим.       Тут уже речь шла о другом. Полностью вернуть человека к жизни. Как будто он и не умирал вовсе. Для этого нужно было соблюдения всего нескольких условий.       Условие первое. Смерть должна была наступить не больше часа назад.       Андрей присел на корточки ещё раз, пощупал шею трупа, запястье. Не, он точно отошёл на тот свет совсем недавно, ещё даже не остыл как следует.       Условие второе — не должно быть сильных повреждений, которые приведут к немедленной повторной смерти.       Понятное дело, если вернешь жизнь типу с отрубленной головой, он тут же откинется снова. Андрей развел руками косуху трупа. Пощупал его торс, ноги. Крови нигде не было видно, сильных физических повреждений тоже.       Условие третье — ритуал можно проводить не более восьми раз.       Ну, тут беспокоиться было не о чем. Андрей был абсолютно уверен, что он первый, кому пришло в голову возвращать к жизни вот это вот.       Четвертое — ритуал должен быть выполнен правильно и полностью.       Вот с этим было хуже всего. Конечно, Андрей читал. Он представлял себе, как мог бы провести этот ритуал. Вот он, в собственной фантазии, почему-то на поле боя, бросается к павшему войну и возвращает его к жизни легким движением рук. Вот он в полутемной спальне возрождает свеженького покойника, а молодая несостоявшаяся вдова и чуть не осиротевшие дети кидаются к нему с объятьями и благодарностями.       Он точно не представлял себя в грязи, на коленях, возле трупа какого-то торчка.       Но какая чудесная это будет практика! В конце концов, он же не хочет, чтобы у отца семейства взорвалась кровавым фонтаном грудь, а у павшего война тело покрылось чешуёй, верно? А ведь бывали и такие случаи.       Андрей стащил труп на землю окончательно, вытянул его в полуметре от стены. Ещё раз огляделся, нет ли никого. Ладно, наплевать, если что соврет, что пытался оказать первую помощь.       Он встал на колени — ноги по обе стороны чужих бедер. Вытащил из кармана флягу, капнул из неё. Две на лоб трупа, две на грудь, по одной на каждую руку, немного на шею и три глотка внутрь себя.       Обожгло хорошо так. Андрей аж плечами дернул и спрятал флягу обратно. И зашептал. То ли от выпитого, то ли от торжественности момента голос стал совсем глухим и тихим. Появилось в нём даже что-то мистическое, особенно когда он склонился пониже и зашептал трупу на ухо.       Настало время финального этапа. Теперь ему нужно было вдохнуть в тело жизнь.       Тело не выглядело как то, во что приятно вдыхать жизнь. Если честно. Андрей торопливо вытер чужие губы рукавом, но это едва ли сделало ситуацию лучше. Ладно, потом прополоскает рот спиртом. И не только рот.       Он зажмурился для верности, наклонился и сомкнул их губы. И одновременно почувствовал сразу две вещи. Первое — удивительная сила, проходящая сквозь него в другое тело. Теплая, сильная, горячая. Сама жизнь пересекала его на пути в пункт назначения. Восхитительное ощущение! Невероятное, подобное эйфории.       Второе — у трупа не хватало парочки передних зубов.       Как только чудодейственный поток оборвался, он дернулся назад и замер, во все глаза таращась на труп, который стремительно переставал быть трупом. Сначала заходила ходуном грудная клетка — он закашлялся. Потом отвернул голову, сплюнул и наконец открыл глаза. И увидел Андрея.       — Эээ! Ты че?       — Ничего. Жизнь тебе спас. Ты чуть не сдох тут! — Андрей с большим удовольствием отполз назад и поднялся на ноги. И ведь почти не соврал.       — Да? — недавний труп протянул это с недоверием, но, будто прислушавшись к себе, на удивление быстро успокоился. — Тогда это. Спасибо!       — Не за что.       — Я бы тебя отблагодарил, да не при деньгах.       — Ничего. Забудь.       — Да не. Неправильно это как-то. Давай я тебе в другой раз хоть пива куплю?       — Не надо. Спасибо.       Он выглядел на удивление хорошо. По меркам оживших мертвецов, по крайней мере. Уже встал и теперь покачивался, пытаясь найти баланс. Речь осмысленна, не заторможена даже практически, цвет лица в тусклом свете казался нормальным. Андрей стоял, ещё не отойдя от шока — у него получилось. Он только что вернул человека с того света. И как тебе такое, Иван Эталонович, уважаемый верховный магистр?       — Меня, кстати, Миха зовут. Но можно просто Горшок.       Ого. Память с виду не нарушена. Андрей читал, что ожившие часто некоторое время не могут вспомнить, где они и кто они. А этот ничего, кажется, вполне в себе.       — Андрей.       — Ты это, если передумаешь — найди меня, ладно? Меня тут все знают. А хочешь, номер мой запиши?       — Не, спасибо, не надо.       Андрею захотелось засмеяться. Был бы этот Миша так же дружелюбно настроен, если бы знал, что его только что дернули прямо с того света? Не просто откачали, а поймали душу за маленький эктоплазменный хвост и грубо (нежно?) запихали обратно в тело? Почему-то захотелось ему об этом рассказать. Посмотреть на реакцию. Было такое ощущение, что у Горшка есть репутация парня, в чьи удивительные истории не слишком-то верят. Нормальные люди, по крайней мере. Но Князев здраво рассудил, что после таких новостей Миша может вообще от него не отвязаться, и потому просто сунул руки в карманы и потопал домой.       — А ты чего так поздно? Я тебя ещё час назад ждала, котлеты погрела.       — Я сегодня это. Человека воскресил.       — Зачем?       — Ты не понимаешь. Совсем воскресил.       Мама всплеснула руками, покачала головой и поспешила на кухню, видимо подогревать котлеты во второй раз. А Андрей вошел в свою комнату, бросил на пол рюкзак и рухнул на диван, вытягиваясь, насколько это было возможно.       Маму трудно было осуждать: способности Андрею достались по мужской линии, ещё и, как полагается, через поколение. Поэтому выходя замуж за его отца мама не знала, с чем она может столкнуться в будущем. Андрей понимал, и всё же ему хотелось бы, чтобы рядом был кто-то, кто мог бы оценить всю крутость данного события.       — Андрюш. Не обижайся, — она заглянула в комнату уже через минуту, видимо, сама поняла, что отреагировала резко.       — Да я не обижаюсь. Просто... Ты бы знала, какое это достижение. Не каждому в жизни выпадает шанс...       — Достижение достижением, но этим ты себя не прокормишь. Если уж не хочешь обычной, людской работой заниматься...       — Да я ж учусь...       — То займись хоть спиритизмом.       — Спиритизм — постыдное угождение низкообразованным массам! — это висевшие на противоположной стене часы раскрылись, и из них выскочила поблескивающая глазами кукушка. — Это ниже достоинства любого уважающего себя некроманта!       Мама перевела взгляд с Андрея на часы, с часов на Андрея, и покачала головой.       — Иди есть, пока не остыло.       — Рассказывай давай, кого ты там воскресил, — потребовал тем временем Учитель, смешно открывая крошечный клювик.       — Да так. Парня какого-то.       — Незнакомого?       — Незнакомого.       — Но ты же будешь за ним присматривать?       — Это ещё зачем?       — Что значит зачем? — кукушка возмутилась. — Молодежь! Ты теперь навеки связан с ним узами...       — Брака?       — Мрака! Если ты провел такой серьезный ритуал, ты несешь ответственность за последствия. А если он завтра начнет бегать по Невскому и кусать людей?       — То это скорее всего соли, а не мой ритуал.       Они помолчали. Андрей встал и уже хотел было пойти мыть руки, но кукушка всё ещё угрожающе торчала из часов.       — Ты совершенно безответственен. Вот дождешься, я схожу за твоим дедом...       — Два раза сходите.       Андрей знал — его дед давно уже за гранью, которую верховный магистр пересекать боится.       — Никакого уважения!       — Ладно, — устало согласился Князев. Он прекрасно понимал, если не уступит сейчас, спать ночью ему не придется. А утром на учебу. — Завтра схожу и поищу его. Проверю, что всё нормально.       Конечно он пообещал. Но когда дошло до дела — почувствовал себя ужасно глупым. Ну что ему, действительно подходить к каждому и спрашивать, знают ли они Мишу Горшка? Для такого нужно ещё как минимум три пива внутрь. А лучше водки.       Князев сказал себе, что подойдет к троим первым попавшимся неформалам. Только к троим. И если они ничего не знают, он со спокойной совестью пойдет домой, поругается с верховным, поест макарон и ляжет спать.       Первый пацанчик что-то определенно слышал про Горшка, но точнее сказать не мог.       Второй не знал ровным счётом ничего.       И только Андрей успел немного расслабиться (и в то же время обрадоваться), как третья девчонка с размазанной по лицу косметикой указала ему в нужную сторону:       — Вон! Они сегодня там выступают.       Андрей обернулся и очень тяжело вздохнул.       Какой репутацией клуб "То тут, то там" пользовался у людей Князев не знал. Но в их кругах все знали — там бывает нечисть, и можно завести полезные знакомства. Или лишиться остатков разума. Андрей бывал там раньше, но всего два раза и каждый раз не один. Ну и ещё, по трусости, в те разы он держал при себе заточенный кусок осины, соль и три амулета. А сейчас вот как-то не подготовился.       Но делать было нечего. Не разворачиваться же.       Сделав вид, что он крайне в себе уверен, Андрей миновал вход и попал в зал. Народу было порядочно, но несмотря на запах сигарет, алкоголя и взмокших тел, он сразу почуял тонкую нотку тины — что-то пришло сюда из болот. Андрею не хотелось выяснять, что именно.       Вместо того, чтобы обшаривать глазами зал, он посмотрел на сцену, и тут же почувствовал, как у него на лбу выступает холодный пот.       Миша был там. Он даже не пел, а будто выкрикивал в микрофон, и тело его при этом двигалось. Он то прыгал, то начинал просто махать ногами в воздухе, будто пытался оторваться от земли, и в конечном счете едва не завалился на бок.       Андрей что-то сделал не так.       Он очевидно ошибся где-то в своем ритуале, самоуверенный мальчишка, и вот, что теперь творится!       Может быть он впустил в человека беса. Или возвращенный дух не может восстановить контроль над телом. В любом случае, это плохо. Очень плохо.       Андрей пытался вспомнить, что полагается делать в таких случаях. Ничего кроме "предать огню немедленно" в голову не приходило, и он панически пытался понять, что теперь: бежать за советом к Эталоновичу или попытаться уличить удачный момент чтобы выкрасть порождение тьмы, пока оно чего не натворило?       Из ступора его вывел бас мужика, задевшего Андрея плечом:       — Не, ну Горшок как обычно, конечно...