Не надо меня узнавать

      Кафе «Народный выбор» — сердце Гавани контрактов, делового района Ли Юэ. На первый взгляд может показаться, что закусочная не отличается от десятка ей подобных, напичканных на каждом втором углу близ бизнес-центров. Но именно здесь в разгар обеденного перерыва выстраиваются многочисленные очереди. Так что, можно по праву считать себя истинным везунчиком, попав в заведение до прибытия кучи офисных планктонов. Или же обречённым страдальцем, если уж довелось отрабатывать смену в час-пик.       Однако девчушка, ежедневно встречающая клиентов, таковой вовсе не выглядит. Наоборот, приветствует задорным «добро пожаловать в Народный выбор!», да и вообще сияет дружелюбием на километры вперёд. Колокольчики на тугих резинках в её чудно́й прическе переливчато звенят на манер музыки ветра при входе. От извечно радостной улыбки скулы непроизвольно сводит, а за руками, с ловкостью циркового факира вбивающими на кассовом терминале заказы, уследить и вовсе не представляется возможным.       Но сегодня вместо её привычного заливистого смеха завсегдатаи встречается с напряжённым молчанием, из-за чего невольно скользят взглядом к бейджу. И натыкаются вовсе не на выведенное корявым девчачьим почерком «Сян Лин» с миленьким сердечком в конце. Им колет глаза короткое «Сяо», написанное педантичной мальчишеской рукой. И мрачный взгляд, сквозящий вековой усталостью. Не хватает только соответствующей рекламной таблички: «возьми двойной депрессо и получи миндально-меланхоличный дохуа в подарок».       — «Лунный переулок» на кокосовом, средний. «Золотой райский сад» на обычном молоке, с двойным карамельным сиропом и взбитыми сливками, большой. И энергетик «Радужная астра» ещё пробейте, пожалуйста, — он проговаривает заказ медленно, намеренно делая небольшие паузы, чтобы бариста спокойно внёс все позиции в чек.       — Имя? — сухо и коротко, до нервной неловкости непривычно. По спине бегут мурашки, и непонятно: то ли от безжизненного голоса Сяо, то ли от непрекращающихся вибраций входящих сообщений.       — Чайльд, — парень, достав из рюкзака бумажник, после недолгих поисков протягивает пластиковую карту с ярким логотипом «Народного выбора». — Бонусы списывать не надо. Оплата наличными.       Немногословный бариста, не отрывая глаз от кассового аппарата, забирает у Чайльда бонусную карту, проводит по ридеру. Позади уже скапливаются люди, хотя ещё пару минут назад, когда они с Люмин только зашли, в кафе можно было насчитать от силы пару-тройку посетителей. Чайльд бросил взгляд на наручные часы. 13:39. Что ж, оно и неудивительно.       — Тысяча двести моры, — бариста быстро отсчитывает сдачу с протянутых купюр и вручает вместе с номерным чеком и банкой энергетика, которую Чайльд тут же убирает в рюкзак. — Ожидайте.       Чайльд ободряюще улыбается ему напоследок и отходит к уткнувшейся в телефон Люмин.       — Взял всё, как ты любишь: побольше сливок и сиропа, поменьше кофе.       Девушка отвечает ему пространным «угу», продолжая увлеченно стучать наманикюренными ноготками по сенсорному экрану. Может, Чайльд не упустил бы возможность разразиться театральными возмущениями, если бы его собственный мобильник снова не завибрировал в заднем кармане брюк с ещё бо́льшей требовательностью, чем раньше. Входящий вызов обозначается всего двумя смайликами: «🦚👑», но этого вполне достаточно, чтобы понять, кто перед этим так настойчиво слал смс-ки, пока парень делал заказ.       — Чайльд у аппарата.       — Привет, сладуля, — нараспев, с елейной приторностью произносит собеседник. — Ну, как? Приедешь…       — «Лунный переулок» и «Райский сад» для Чайльда! — с громким равнодушием рапортует где-то позади бариста.       Чайльд невольно морщится от смешавшихся воедино голосов и, прижав мобильник плечом к уху, забирает заказ. Большой стаканчик с целой горой взбитых сливок тут же отдаёт Люмин — она принимает напиток, не отрывая взгляда от экрана, но печатает теперь только одной рукой. Чайльд с облегчённым вздохом перехватывает телефон свободной рукой, потому что плечо уже понемногу ноет от неудобного положения.       — Извини, Кэйя, я всё прослушал. Что ты сейчас сказал?       — Хотел узнать, всё ли в силе? Заедешь сегодня в студию, чтобы я передал тебе ключи? — голос Кэйи слышится переменными хрипами. Чайльд невольно морщится, хотя к отвратительному качеству связи у Альбериха привык — большего от цокольного этажа в стеклобетонной коробке бизнес-центра ждать не приходится.       — Я думал, мы встретимся в кафе, а не в твоём храме теломарателей, — задумчиво тянет Чайльд, делая глоток «Лунного переулка». И тут же кривится. Потому что кофе слишком приторный. Потому что этот кофе так-то вообще для Кэйи. — Я вот даже взял тебе этот дряной «лунный-что-то-там». К слову, гадость редкостная. Как ты вообще можешь пить такое?       — Так же спокойно, как и ты ешь этот свой брошт.       — Это называется борщ, идиот.       — Да хоть как, не об этом сейчас речь. Заедешь или нет?       — Да-да, забегу, только не кипятись, — отмахивается Чайльд и, наконец поймав на себе взгляд Люмин, кивает ей в сторону выхода из кафе. — Буду минут через двадцать. Возможно, с Люми, если она не сольется по делам, как это обычно бывает.       Не дожидаясь ответа, Чайльд сбрасывает звонок и убирает мобильник в карман брюк. Открывает и придерживает для Люмин дверь.       — Знаешь, тебе очень повезло, что я с тобой, иначе бы уже врезалась в кого-нибудь, — он аккуратно сторонит уткнувшуюся в телефон девушку, чтобы она не столкнулась с парой посетительниц, идущих ей навстречу. И, с кошачьей наглостью выхватив чужой мобильник, одаривает девушку лукавой усмешкой. — Что же там такого интересного? Неужто снова планируешь девчачьи посиделки? И это в моём-то присутствии? Не стыдно?       — Эй, верни немедленно! — тут же возмущается Люмин. Тянется за сотовым, но безуспешно: Чайльд для неё слишком высокий. Даже подпрыгнув, она достанет ему разве что до подбородка.       — Так-так, что тут у нас? Оу, ну что ж… всё понятно. Дайн действительно важнее и меня, и Аяки с Ёимией. Особенно когда зовёт на ужин. Надо же, каков романтик!       — Аякс! Отдай телефон. Сейчас же.       — Аякс? Последний раз ты звала меня так, когда мы расходились. Неужели всё настолько серьёзно? — Чайльд не сдерживает смешка от позабытого звучания собственного имени. Из уст Люмин оно слышится с тягучим акцентом напряжённого расставания и до странного обидно горчит на кончике языка печальным «мы уже давно не…».       Люмин прожигает его гневным взглядом до того момента, пока Чайльд не возвращает ей телефон. И даже после предупреждающе сверкает медовыми омутами, в которые когда-то ему довелось влюбиться.       — Только не дуйся, малышка. Я искренне рад за тебя и твоего суженого-ряженого, — Аякс, неожиданно подавшись вперёд, шутливо чмокнул воздух у неё перед носом.       — Кончай дурить, — Люмин закатила глаза и за волосы оттянула его голову от своего лица.       — Зайдёшь со мной к Кэйе или помчишься на всех парах готовиться к предстоящему свиданию? — Чайльд одарил её лисьим прищуром, уловив краем уха тихую трель входящих смс-оповещений. И тут же, поймав многозначительный взгляд девушки и её точный удар в плечо, миролюбиво вскинул руки. — Понял-понял, не дурак. Конкуренция и впрямь сумасшедшая, но попытаться всё же стоило, — он потрепал Люмин по макушке, коротко поцеловал в щёку и тут же поспешил пройти чуть вперёд, дабы не схлопотать ещё пару тумаков. Отсалютовал двумя пальцами на прощание. — Лети, голубка.       Чайльд видел, как Люмин показательно утёрла с щеки его недавний поцелуй и, круто развернувшись на каблуках, прямым шагом направилась к ближайшей остановке. По губам скользнула добродушная усмешка. Дразнить её чересчур приятно, однако наблюдать за реакцией на его подтрунивания приятнее вдвойне.       Сложно — понятие крайне растяжимое, но никак иначе их нынешние отношения уже не назвать. Начиналось всё довольно тривиально, в лучших традициях подростковых фильмов: она — примерная, но амбициозная дочь из интеллигентной семьи с факультета истории искусств; он — проблемный бунтарь-мажор, поступивший на юридический. Чайльд с приятной сердцу тоской вспоминает, как подолгу засматривался на неё, потому что Люмин в его глазах была сродни ангелу, спустившемуся с небес. Красивая и воздушная, с льняным облаком светлым волос, жидким мёдом в глазах, острыми коленками и ключицами. И мелодичным, чарующим голосом.       Воспоминания об их первой встрече до сих пор теплятся где-то под рёбрами. То было начало учебного года. Чайльд с характерным для первокурсника запалом успел изучить окрестности и уже собирался зайти внутрь, как увидел её. Люмин, стоя у самого входа, тогда всего лишь кого-то окликнула. Но большего ему и не требовалось. Аякс потерялся в этой маленькой солнечной девочке: забылся в широкой улыбке, растворился в звонком смехе, утонул в томном взгляде. Пытался красиво ухаживать, но больше её внимания привлекал своими язвительными комментариями, из-за чего постоянно получал отворот-поворот. В какой-то момент Чайльд даже опустился до того, чтобы попросить совета у Роузи, но помощи от неё было не больше, чем с козла молока. Впрочем, завоевать сердце Люмин ему всё же удалось.       Прекрасное было время — счастливое до уровня сопливых мелодрам. Только конец их истории оказался не приторно-сладким, а с кислым послевкусием суровой реальности. «Чайльд и Люмин расстались» — новость прогремела на весь университет. Сплетники и сплетницы шептались на каждом углу, но в открытую с вопросами не лезли. Впрочем, так было даже лучше, потому что участники разрыва не понимали происходящего вокруг ажиотажа. Наверное, и Аякс, и Люмин в той или иной мере осознавали, что их отношения — это ни в коем случае не «навсегда и навечно». Потому что такие, как они, живут вместе до старости только на экранах кинотеатров или страницах романов. Потому что они слишком разные и притереться друг к другу так и не смогли. Так бывает. Люди сходятся, люди расходятся. Это нормально. Наверное, для семьи Люмин их разрыв и вовсе стал праздником мирового масштаба. Чайльд не нравился никому из её родственников (возможно, даже не потому, что он — иммигрант из Снежной, а потому что он — это просто… ну, он). В его представлении, родители Люми едва ли не фейерверки пускали, когда узнали, что они разошлись. Может быть, поэтому она решила им не говорить, что осталась в более или менее дружеских отношениях со своим пришибленным бывшим. А вот Итэр, её ненаглядный братец, знает. И Аякс лишний раз старается с ним даже взглядами не пересекаться, потому что Итэр всем своим видом старательно показывает, что с превеликим удовольствием пустил бы Чайльду пулю в лоб. Не то, чтобы оснований у него для этого не было — братская любовь и все дела. Однако Чайльд всё же склонен считать, что расстались они с Люмин не до такой степени паршиво… Подумаешь, пара хлёстких пощёчин — от неё, пара «добрых» слов — от него, пара бессонных ночей — у обоих. Даже в стенах их университета были прецеденты с куда бо́льшим размахом. Им же в отличие от многих удалось даже какую-никакую дружбу сохранить…       — Явился-таки, — с Кэйей он пересекается ещё до проходной, на небольшой стоянке рядом с бизнес-центром.       Альберих смотрит на Чайльда из-за плеча Альбедо — Аякс узнаёт того по прическе и куртке с рисунком павлина во всю спину (никому другому Кэйя свою любимую кожанку не дал бы). Он молча приветствует их, отсалютовав двумя пальцами, и, подойдя ближе, протягивает Кэйе остывший кофе.       — Я пойду, нужно ещё забрать Кли из школы, — Альбедо стаскивает с плеч чужую куртку, но Кэйя по-хозяйски кладёт руки ему на плечи, останавливая.       — Оставь. На сегодня передавали дождь, — Альберих проходится взглядом по парню, оценивая, как на нём сидит кожанка. На самого Альбедо смотрит с укоризной. — А ты без зонта. И вообще в одной рубашке. Как всегда.       — А ты тогда?.. — Альбедо озадаченно хмурится и оглядывает парковку в поисках мотоцикла Альбериха.       — Красотка в ремонте, так что сегодня поеду домой на такси, — Кэйя равнодушно пожимает плечами и с лукавым прищуром добавляет: — Да и такому горячему парню, как я, любой холод нипочем, верно?       Чайльд давится кашляющими смешками, когда Альбедо недовольно закатывает глаза, но под выжидающим взглядом Альбериха всё же тихо бурчит в ответ: «верно». Кэйя, катая на губах довольную усмешку, тянется за поцелуем, и Аякс подумывает тактично отвернуться. Однако, едва до губ Альбедо остаются считанные миллиметры, как в лицо Кэйи впечатывается маленькая ладошка. Да так, что длинный аристократичный нос оказывается зажат между средним и безымянным пальцами. Альберих показательно морщится, фыркает и… Кривится уже Чайльд, потому что Кэйя быстро проводит языком по внутренней стороне чужой ладони. Альбедо резво убирает руку, смотрит с немым упрёком, и Чайльд читает в его взгляде явное «ты настоящий идиот». Но диагноз остаётся неозвученным.       — Не опаздывай к ужину, — коротко бросает Альбедо вместо этого и спешно уходит, кутаясь сильнее в кожаную куртку.       — Тебя только что прокатили, — Чайльд хлопает друга по плечу, давя притворно скорбную мину.       Кэйя сбрасывает его руку и кивает в сторону входа.       — Не думал, что мы пересечёмся здесь, так что оставил ключи внутри, — поясняет Альберих, пропуская перед собой парочку офисных работников, торопящихся с обеденного перерыва обратно в свои душные каморки.       Они проходят через вращающиеся стеклянные двери. Кэйя прикладывает ключ-карту к турникету, минует проходную и кивает старичку-охраннику. Турникет перед Чайльдом мигает зелёным, и Аякс спешит нагнать Альбериха у пожарной лестницы. Лифта решили не дожидаться — тот уже укатил куда-то наверх. Состариться можно, пока вернётся. Вместо этого резво сбегают по лестнице на этаж ниже. Чайльду до сих пор трудно привыкнуть к тому, что цоколь в принципе сдают. И под аренду не консалтинговым агентствам, архитектурным бюро или торговым фирмам, а креативным студиям. Неоновые вывески тут и там ярко контрастируют с ровными рядами логотипов при входе. Железные двери тяжело скрипят в отличие от кучи одинаковых дверей одинаковых кабинетов, выстроившихся вереницами по обе стороны выбеленных стен на верхних этажах. Даже освещение отличается: флуоресцентные лампы светят не режущей глаза яркостью, а тускло, сизо-бело. Ещё и мигают в лучших традициях хорроров. Впервые оказавшись здесь, Аякс подумал, что приехал на одну из локаций ужастика «Во мгле Разлома» с красоткой Е Лань в главной роли. Это, конечно, было бы славно, но двухкратная обладательницей премии «Белая радуга» вряд ли тут и носа показывала.       Большая железная дверь неохотно поддаётся напору Кэйи и отворяется с натужным скрипом. Альберих бросает ему через плечо, чтобы подождал на входе, и Чайльд останавливается. Опускается на пуф. Оглядывается. Что ж, когда он был здесь последний раз, обстановка была куда плачевнее. Зато сейчас помещение можно назвать вполне стильным в рамках интерьера тату-студии. Саму мастерскую ему оценить возможности не выпало, но вот работу над зоной ожидания видно сразу: в пустом широком коридоре поставили длинный диван, обитый чёрной кожей, и несколько небольших пуфиков в похожем стиле по бокам; на противоположной стене разместили широкое зеркало почти во всю стену; и лампочки эти ублюдские заменили на новые, яркие; при входе установили стойку для администратора, которого сейчас, на удивление, на месте на наблюдалось. Но больше всего внимания привлекают, конечно, стены. Ранее голый, безжизненный бетон теперь украшают броские каллиграфичные узоры: витиеватый янтарь, плавная лазурь и размашистый ультрамарин переплетаются в трудно различимые слова на неизвестном Аяксу языке. Сразу заметна творческая рука Альбедо. Чайльд, кажется, даже различает его автограф: среди замысловатых иностранных слов сине-золотое «Calx» узнаётся чуть быстрее.       — Вот, — Кэйя возникает перед ним, бренча связкой ключей с парой забавных брелоков. Один из таких, значок с павлином в виде пивной открывашки, подарил Чайльд. — Синий магнитный от ворот. Жёлтый магнитный от домашней сигнализации. Длинный от входной двери, а короткий от теплицы Альбедо. Он оставит тебе на кухонном столе инструкцию по поливу. Мистера Додоко кормить один раз в сутки…       — Мистер Додоко? — Аякс выгнул брови и улыбнулся.       — Шиншилла Кли, — Кэйя тут же демонстрирует ему заставку на сотовом: селфи Альбедо и Кли с пухлощёким пушистиком. — Милашки, скажи?       Чайльд смотрит на него типичным ты-безнадёжен-взглядом и забирает ключи.       — Ты так и не сказал, куда вы сваливаете.       — Алиса внезапно решила, что нам всем необходимо развеяться, и купила билеты на Архипелаг.       Аякс присвистнул.       Дверь приоткрылась, коротко скрипнув. Ещё чуть-чуть. И ещё совсем немного, как если бы у открывающего не хватало силёнок. После чего резко распахнулась, гулко ударившись о стену. Чайльд громко чертыхнулся. Кэйя невозмутимо повернулся. В проёме показалась девчонка — низенькая, едва ли выше Люми; весьма хилая, если судить по надрывным попыткам открыть дверь; а ещё жутко недовольная и отчего-то смутно Аяксу знакомая. Вот только Чайльд крутится обычно вокруг райских пташек, а не угрюмых ворон, поэтому припомнить мрачную барышню не смог. Зато сил пялиться в открытую на неё у него хватило. Аякс без зазрения совести разглядывает незнакомку, отчасти из-за яркой инадзумской внешности. Скользит внимательно взглядом от бренчащих цепочек на ремне до тонкой изящной шеи. По четко очерченной линии челюсти к мягким чертам лица: губам, изогнутым тугим луком; прямому носику и густо подведённым раскосым глазам; тонким нахмуренным бровкам. Симпатичная, но чересчур уж угрюмая. Хотя такое впечатление производит, скорее, её общий образ: в чёрном с головы до пят (даже лак на ногтях у неё чёрный), увешанная шипастыми браслетами и тонкими кольцами, с серёжками в ушах и носу. В общем, типичная прихожанка студии Альбериха.       — К кому запись, птенчик? — так же бессовестно разглядывая девчонку, спросил Кэйя и глянул мельком на пустующее место за стойкой. Наверняка, проклинает сейчас Розарию, на чём свет стоит.       — Кэйя Альберих, верно? Я Скарамучча, писал на днях по поводу аренды места в вашей студии.       Чайльд резко тупит глаза в пол, услышав низкий, чуть хрипловатый голос. Блять. Да ну нахер. Глядит исподлобья на Кэйю. По его лицу вообще редко когда можно что-то прочитать, но Аякс склонен считать, что и он сейчас пребывает в шоке, хоть и давит лыбу изо всех сил.       — Точно-точно, припоминаю, — протянул Кэйя и кивнул в сторону мастерской. — Пойдём, покажу тебе рабочее место.       Скарамучча поправил лямку рюкзака и поравнялся с Альберихом. Аякс поднимает голову и тут же натыкается на взгляд, сквозящий неприкрытой неприязнью. Кажется, даже слышит недовольное цоканье. Миленько, что тут скажешь. Кэйя услужливо посторонился, пропуская парня (не девчонку, а парня, мать его прелестная женщина), и, улучив момент, обернулся к Чайльду. Демонстративно распахивает неприкрытый чёлкой глаз, демонстрируя шок. Аякс в беззвучно шевелении губ читает отчётливое «ахуеть». Молчаливо соглашается, не сдержав улыбки. И, поднявшись с насиженного места, уходит.       Чайльд хмурится, глядя на безжизненно-серое небо. Он пробыл в студии не так много времени, но уже набежали облака, застлав яркую утреннюю синеву плотной свинцовой пеленой. Ему от метро до дома шагать довольно приличное расстояние, да и ехать на общественном транспорте гораздо дольше, так что Аякс принимает единственно верное для себя решение — вызвать такси. Машина находится, на удивление, быстро. Уже через три минуты он заваливается на заднее сидение к смурному водителю, как раз когда потихоньку начинает накрапывать дождь.       Ехать минут пятнадцать от силы, и Аякс решает проверить последние обновления в социальных сетях. В общей ленте всплывает новый-старый пост вчерашней давности с аккаунта студии Кэйи. Чайльд интуитивно переходит в профиль. Исключительно из интереса, честно, нажимает на вкладку «Подписки». Количество не изменилось — те же десять штатных тату-мастеров, включая самого Альбериха. Аякс блокирует мобильник, не понимая, что же думал там увидеть.       Навязчивое желание включить режим сталкера скребётся где-то на подкорке, но он отмахивается от идеи, как от назойливой мухи. Пусть у Чайльда и плохая память на лица, однако Скарамучча внешне чересчур выделяется среди всех, кого когда-либо знал Аякс. Ну, не может быть такого, чтобы он ему не приглянулся, если бы они встречались раньше. Таких недовольных ещё поискать.       В кармане беззвучно завибрировал мобильник.       🦚👑: Это пиздец

Ничего не понятно, но очень интересно

      🦚👑: Буду ехать из студии, наберу»