Рэй и Фрея

      С самого утра на улице слышались взрывы и винтовочные выстрелы. Вражеская авиация, становившаяся всё большей проблемой день ото дня, чувствовала себя сейчас абсолютно безнаказанно. Рвущиеся тут и там снаряды и скидываемые самолётами бомбы превращали в руины и без того до безобразия истерзанный боями город. Когда-то величественный Берлин сыпался и дымился. Улицы были испещрены воронками от взрывов, повсюду горела подбитая техника, остатки дорог были перекрыты противотанковыми ежами и колючкой. Казалось, уже не оставалось ни единого целого здания. И даже будто бы сама природа олицетворяла конец своим тёмным скрытым чёрными тучами небом, освещаемым лишь короткими вспышками от выстрелов, рвущимися в воздухе снарядами, да редкими молниями.       Одна такая молния или снаряд угодил в купол Рейхстага, заставив вибрировать землю. В самом здании кипела суета и разруха. Солдаты и офицеры бегали по коридорам, таскали мешки, готовили пулемётные точки, баррикадировали любые двери и окна. Бойня снаружи постепенно приближалась. В нескольких кварталах отсюда шли ожесточённые бои за каждую улицу, за каждое здание и каждое окно. Клубящиеся столбы дыма и массовые пожары скрывали многие улицы от глаз, засевших в главном здании людей. Сжимая кулаки до болей в суставах, смыкая челюсть так, что зубы болезненно вдавливались в дёсны, расталкивая набегающих и натыкающихся на Рейха военных, он быстрым шагом двигался к своему кабинету. Многие и сами его оббегали, сталкиваясь друг с другом, с остатками не разобранной мебели и колоннами. Немец не слушал никого, не слышал ничего, а взгляд его был сосредоточен лишь на двери в конце коридора.       В нескончаемом гуле из взрывов и беготни посыпавшаяся щепками при сильном ударе дверь открылась почти беззвучно. В кабинете перед пустующим столом в стойке смирно ожидали Японская Империя и Королевство Италия, верхушка Оси. Те, кто ещё не сдался и не погиб. На секунду переведя сбившееся дыхание и смахнув пот со лба, Рейх закрыл за собой дверь и прошёл к союзникам. Невзирая на свой помятый вид, немец сдвинул кресло и встал за столом, напротив них.       – Мой фюрер, что делать?! – Поддался истерике итальянец, после чего тут же получил смачную пощёчину.       Королевство это не успокоило. Он громко и прерывисто дышал, сжимал руками одежду на груди, жмурился, словно от ослепительного солнца.       – Возьми себя в руки! – Заорал Рейх, закончив предложение новой пощёчиной. – Бери часть людей и занимайте позиции на нижних этажах! Минируйте лестницы и часть несущих колонн в главном зале! Окна и двери заварить намертво!       – Мой фюрер, мы можем использовать газ…       – И вместе с ничтожной крупицей врага уничтожить остатки своих же людей? С гражданскими тоже? Моими людьми?! – На этот раз Рейх не сдержался и больно приложил Королевству под рёбра, отчего тот согнулся пополам. – Я думал, ты трус и слабак, а ты ещё и ёбаный стратег. Заткнись и выполняй приказ!       – Й-й-есть, мой фюрер!       Королевство Италия из-за паники вскинул поочерёдно левую и правую руки, после чего, склонив голову, пулей вылетел из кабинета, не решаясь больше произносить и слова. Рейх перевёл взгляд на японку. Империя держалась стойко, гордо. Эмоциям она не поддавалась, и лишь искусанные губы, да исцарапанные собственными ногтями ладони выдавали в ней панику.       – Жду приказов. – Произнесла японка, оставшись с немцем вдвоём.       Спокойный и холодный голос максимально расходился с грохотом боёв снаружи. Рейх молча приблизился к девушке и обнял, увлекая ту в продолжительный и чувственный поцелуй, и она с жадностью ответила, как в последний раз. Послышался неприятный свист, мимо окна что-то пролетело, и через секунду новый взрыв на улице заставил содрогнуться стены, отчего Японская Империя крепче вцепилась в Рейха. Было страшно, не хотелось отпускать, но немец отступил.       – Тебе пора идти. – Тихо, еле слышно произнёс Рейх. – У тебя идёт своя битва. Я здесь справлюсь.       – Рейх-сан…       Японка попыталась вновь прижаться к любимому, но Рейх поймал её за плечи. Приложив указательный палец к всё ещё мокрым губам японки, он со всей серьёзностью заглянул в её глаза.       – Успеем ещё понежиться. – Он улыбнулся. – Мы выберемся и тогда сможем отдохнуть. Вместе.       – В таком случае, я приложу максимум усилий, чтобы выиграть нам как можно больше времени. И когда всё закончится, мы сможем начать всё сначала. И, может даже, попытаться ещё раз.       Последнюю фразу Империя произнесла с некой надеждой в голосе, будто бы эти слова предназначались в первую очередь ей, а не Рейху. Немец вздохнул и плавно приземлился в кресло, давая понять, что он спокоен и если не контролирует ситуацию, то по крайней мере знает, что делать.       – Доберись до Токио в целости, ладно?       – Прощай, Рейх-сан. Я буду ждать.       Когда Японская Империя удалилась, немец подорвался с места и зашторил единственное окно, чтобы не видеть ад снаружи. Схватив первое, что попалось под руку – стационарный телефон – он с силой метнул его в стену. Вернувшись в кресло, Рейх слегка подрагивающими руками достал из ящика стола бутылку виски, не раздумывая, отпил изрядную часть, после чего бутылка полетела вслед за телефоном. Алкоголь приятно обжёг горло, придавая смелости совершить задуманное. Рейх взял в руку пистолет. Да, он соврал японке. Он не станет пытаться бежать, но и в плен сдаваться не собирался. На то, что сейчас шло прахом, он посвятил почти всю свою сознательную жизнь, чтобы так просто принять поражение. Здание, в котором немец сейчас находился, было застроено и заколочено, охранялось его личной стражей, было защищено. Хотя бы на время. И даже его Величественная Японская Империя сейчас пыталась купить ему время. Хотя на деле Рейху всего-то требовалась минута.       Очередная вибрация от взрыва неподалёку, сотрясшая здание, привела Рейха в чувство. Он потуже натянул на голову фуражку, покрепче сжал рукоять пистолета и откинулся на спинку кресла. Рука медленно поднялась, холодное дуло упёрлось в висок, по лбу стекла капля холодного пота. Где-то совсем-совсем близко, прямо над зданием, шумя винтовыми двигателями, пролетел очередной самолёт. Раздался взрыв и новый толчок, но Рейх не шелохнулся. В здании напротив, судя по всему, начался пожар, и яркий огненный свет залил кабинет немца сквозь закрытые шторы и щели в окне. Глаза, привыкшие к полутьме, заболели, и Рейх зажмурился. Чего он тянет? Секунда, Рейх опустил пистолет и вновь потянулся к ящику стола. Вынул оттуда капсулу и закинул в рот. Цианид. Снова поднял руку с оружием. Теперь уже всё, больше тянуть некуда.       – Прости меня.       Рейх двинул челюстью и тут же сжал палец на спусковом крючке.              Взрыв и тишина. Всё закончилось. Всё затихло. Больше не было нескончаемого шума выстрелов, громогласных взрывов. Исчезло чувство страха, по лбу больше не лился пот. Исчезла и боль в глазах от сильно сдавленных из-за нервов век. Не было бьющегося в груди сердца, пытавшегося выломать рёбра. Наконец-то, наступил долгожданный покой. Третий Рейх не верил, ни в рай, ни в ад, ни в какой-либо другой вид загробной жизни, однако было обидно и неприятно, что его жизнь так закончилась. Хотелось, чтобы всё было совсем не так, хотелось учесть ошибки, хотелось второго шанса.              Внезапно что-то больно ударило в голову, что-то холодное обожгло лоб. В ушах раздавался мерзкий свист, вызывая сильную боль… Боль… Разве это ощущение не должно было остаться с его мёртвым телом? Почему-то именно сейчас, не несколькими секундами ранее, а именно сейчас Рейх крепче зажмурил глаза, боясь их открыть и увидеть… хоть что-нибудь. Но услышав где-то вдалеке автомобильный губок, немец резко вскочил, отчего в глазах поплыло, а головная боль ударила новой волной.       Когда шум в ушах подутих, он собрался с мыслями. Ослабленными руками Рейх сумел опереться обо что-то, на чём совсем недавно лежала его голова. Было ярко, слепящее ярко. Пришлось попривыкнуть к яркому свету, претерпеть рези в глазах. Проявились очертания стола. Деревянный дубовый стол с холодной лакированной поверхностью. Рейх сидел в кресле за ним. Тяжёлое кресло с толстой обивкой из чёрной кожи. Он огляделся. Да, это был его кабинет, но чище, опрятнее и лучше освещённый, не пострадавший от боевых действий. Немец обернулся. Перед ним предстал вид солнечного и жизнерадостного города. Ни полуразрушенных домов, ни столбов чёрного дыма, ни ярких вспышек в небе. Ничего такого.       Невзирая на головную боль, Рейх оглядел кабинет. Потом оглядел себя. На полу, по левую руку, лежала его фуражка с окровавленной боковиной. Рейх был в шоке, чтобы начать соображать. Он повернулся направо. Пистолет. Тоже принадлежал ему. Проверил магазин. Одного патрона не было. Бред какой-то. Ни о чём особо не думая, действуя машинально, на инстинктах, Рейх стал рыться в ящиках стола, скорее всего, в поисках той самой капсулы. Но и её не было. Были обыкновенные бумаги, письменные принадлежности, стопки с документами, на которых красовалась подпись Рейха. Почему-то в самом верхнем ящике поверх бумаг была ещё губная помада, набор с тушью, тенями, карандашами для губ, и другой женский хлам. Немец почему-то не придал этому значения. Он встал и прошёл к окну. Ноги уже держали его уверенно, но немец всё равно вцепился руками в подоконник.       По улице катались машины, гуляли люди. По безоблачному небу спокойно пролетал дирижабль. Здания целые, невредимые. Вот тут Рейх уже не на шутку испугался. Так это и был Ад? Персональный? Чтобы тот переживал крах всех его жизненных целей и достижений? Раз за разом, снова и снова? Или же это всё-таки его второй шанс, дарованный некими силами за все его достижения? Вторая попытка? Рейх усмехнулся, а его брови поползли вверх.       От мысленных истязаний его отвлекли приближающиеся к кабинету шаги. Всё ещё находящийся под впечатлением Рейх, затаив дыхание, нацелил пистолет на дверь. Однако, скрипнув петлями, в комнату вошёл Королевство Италия, сжимая в руках увесистую пачку бумаг.       – Это всего лишь ты. – Выдохнул Рейх, опуская пистолет.       Итальянец вскрикнул от испуга и выронил документы. Он, увидев оружие, поднял руки, а его полные испуга глаза быстро заметались от немца к двери и обратно.       – Не стреляйте! Я ничего не делал, клянусь! – Закричал он, стараясь прикрыть руками лицо, не смотря на то, что Рейх уже в него не целился.       – Успокойся. – Рейх убрал оружие за пазуху кителя. – Мы виделись всего минут десять назад, а я уже успел позабыть, какой ты иногда бесячий.       – Эм, простите, но я не думаю, что мы где-то виделись. – Королевство прищурился. – Хотя, да. Что-то знакомое есть. Вы очень похожи на фюрера. Вы родственники?       – Что ты сейчас сказал? – Рейх от неожиданности даже не успел придумать, что на это ответить. – Надеюсь, ты помнишь, что случилось, когда ты в последний раз решил подшутить.       – Да, сэр, помню. Но я спрашиваю вполне серьёзно. Вы её брат? Это она вас сюда впустила?       В коридоре послышались шаги.       – Клянусь, Италия, если ты не прекратишь свои тупые игры, я за себя не ручаюсь.       – Нет, я правда не понимаю… О, мой фюрер!       Итальянец засиял и принялся быстро собирать с пола разбросанные бумаги. Рейх уже было подумал, что Королевство прекратил придуриваться, но причина его внезапного энтузиазма и странной счастливой улыбки появилась в дверях. Немец не мог поверить в увиденное.       – С кем ты тут разговариваешь, Королевство? – Прозвучал властный женский голос с лёгкой приятной хрипотцой. – Не отвлекайся на разговорчики, у тебя сегодня ещё много… А ты, мать твою, ещё кто такой!?       Девушка тут же нацелила на Рейха пистолет, на что тот инстинктивно ответил тем же движением. Они оба в изумлении принялись разглядывать друг друга. Перед Рейхом стояла девушка, точная копия его самого. У неё было схожее с ним лицо, с такими же острыми чертами, но женское, с большими подкрашенными глазами и длинными ресницами. Волосы чуть ниже плеч, оттянутый внушительной грудью китель и сапоги на каблуках вместо берцовки. Рейх также подметил, что её фуражка и пистолет были точной копией его.       Всё-таки судьба бывает достаточно интересной штукой. Просишь у неё о втором шансе, о возможности переиграть последнюю партию, а получаешь вторую версию себя, которая нацеливает на тебя пистолет. Если это и есть подарок свыше, то точно не такой, о котором просил Рейх.