Коньками По Терпению

      Он меня достал. Это всё нужно знать о Хонде. Этот гордый индюк совсем не замечает мои достижения. Обесценивает их. Говорит, что я могу и лучше. И вот сейчас я сижу вместе с ним в кабинете. Передо мной на ноутбуке мелькают умелые фигуристы. Они профессионалы. Им не нужно слушать, какие они бесчувственные. Эмоции льются у них через край. Они чувствуют свою программу, передают эти чувства людям. А я... По словам одного индюка, я - холодная немецкая машина, у которой внутри только одни сплошные механизмы. Ни чувств, ни эмоций.       Картинки продолжают переключаться, Хонда мне что-то говорит, но я не слышу его. Да и зачем? Бесполезно.       –Алина, –зовёт меня Хонда. Я сосредотачиваюсьна экране ноутбука, но через минуту снова отключаюсь в углы своего разума. Говорила же, бесполезно.        "Снежная Королева", "бесчувственная", "холодная немецкая машина", "стальная статуя" –каждая моя тренировка такая. Раньше мне такие слова говорила моя мама, чем очень обижала меня. Но сейчас она в Москве, а в это время здесь этими эпитетами и сравнениями мой мозг терроризирует "мама 2.0". Ведь самая соль в том, что они оба не понимают, что благодаря этим выражениям мои мотивация с самооценкой им "спасибо" не скажут. Меня бесят эти слова, ранят до самой души, но никак не поддерживают. Как легко вывести меня из себя? Это знают только моя мама, я и он... Человек, который стоит сейчас около меня и рассказывает мне о моём отсутствии эмоций. Хотя сам похлеще будет. Вот ещё кто из нас "немецкая машина" , а?       –Алина, –снова повторяет голос Хонды. Скоро он начнёт терять терпение. Ну и чёрт с ним. Пусть помучается.       Мне бы следовало сейчас в оба глаза смотреть на ноутбук и ловить каждое движение профессионалов. Но я смотрю на Хонду. Ну нет, он точно похож на мою маму. Такой же серьёзный, строгий. Но что-то в нём отличительное от неё, забота наверное. Моя мама просто была безразлична ко мне, всегда поддерживала Шайх и других сильных фигуристов. Но не меня. Нет, Хонда не похож на мою мать.       –Алина, –уже в третий раз я слышу справа от меня. Картинки мелькают, я в прострации, напряжение в комнате начинает превышать обычную температуру, Хонда закипает вместе с ним.       Он ещё хуже. Смеётся над моими попытками, медленно выливая свой яд мне на душу, говорит что я – робот. Эмоциональные качели в наших с ним отношениях стали уже традицией. Настя говорит, что всё наладится, если мы оба перестанем играть в "попробуй сдвинуть стену" и всё время в неё проигрывать. Ага, как же. Мне с алкоголем раза хватило. Очевидно, Хонде тоже. Почему немецкие машины считают "холодными"? Почему не японские? А японцы производят машины? Что-то я не туда думаю.       Когда я снова вышла из астрала, ноутбук уже был выключен, а меня агрессивно трясли за плечи.       –Больно, –сказала я. И он отпустил. Но только плечи, а не меня, что требовалось сделать полчаса тому назад. Я посмотрела на Хонду. По его взгляду можно было сказать многое. И большую часть из этого большого запаса я рассказывать что-то не очень хочу. Но "как я устал" и "за что мне это" на лице очень хорошо читались.       –О чём я сейчас тебе говорил? –почти шёпотом говорил он. Ой, чувствую, такой тон к ничему хорошему не приведёт...       Я молчала. Ну а что я должна была ему сказать? Что я не слушала, прости? Он обидится. Попытаюсь тыкнуть пальцем в небо? Обидится ещё больше. Эх, как я хочу провалиться. К тому самому чёрту, к которому я его посылала.       –Алина, ты должна научиться показывать чувства. Себе и зрителям. А то ты как "немецкая машина". Холодная и пустая.       Опять. Мои нервы не выдерживали. Ещё чуть чуть и я вспылю. Моим терпением начинают точить лезвия коньков. Оно уже заканчивается. "Снежная королева", "стальная статуя", "холодная немецкая машина". Машина, машина, машина...       НАДОЕЛО       Я резко вскочила из-за стола. Хонда, похоже, такого порыва не ожидал, поэтому смотрел на меня с нескрываемым удивлением. Мои глаза следовало видеть. Если бы я умела метать молнии, я бы взорвала здесь всё к тому самому чёрту.       –Это я –машина?!–я не кричала, я билась в истерике. –Да ты сам бесчувственный чурбан. В зеркало посмотрись. Ты же ещё хуже.       Я вам клянусь, Хонда был в шоке. Конечно, такого скандала ещё не было у него. А тем время, я не собиралась останавливаться :       – Машина, машина, машина! Я тебе докажу, что у меня эмоций побольше, чем у твоих "нормальных фигуристов". Знаешь, что я сейчас сделаю? Я...я....        Поняв, что я сама ничего не придумаю, моя агрессия не нашла ничего лучше, чем просто поцеловать его. В губы. Ничего такого, да?       Агрессия, сделав своё дело, ушла в закат. А вместо неё пришёл стыд. Мои щёки пылали, ими буквально можно было разжигать костёр. Хонда продолжал удивляться. Но почему-то мы оба не отстранялись. Мне это даже понравилось что-ли. Мою спину нежно поглаживали его руки, словно успокаивая. Его губы, тёплые и мягкие выполняли такую же функцию. Господи, а я его чурбаном ещё называла...       Когда кислород начал заканчиваться, я разорвала поцелуй. Мы оба сели на диван. И молчали. Минут десять примерно. Тишина и неловкость начинали давить на меня. Кружилась голова.       –Хонда... –начала я. Мне не хотелось, чтобы меня неправильно поняли. Хотя уже наверное поздно...       Договорить мне не дали. Сильные руки сгребли моё тело в охапку, а его губы снова накрыли мои. Мы поняли друг друга, и на этот раз правильно...