Из двух систем бытия, пожалуй, я выберу ту, в которой есть ты

В такси фоном играет какая-то клубная попсовая музыка, водитель, сосредоточившись на дороге, ловко объезжает машины; и навигатор, открытый на его телефоне, вроде не предвещает большие пробки, так что они должны успеть. Тем более, они выехали немного заранее, как раз чтоб не опоздать. – Арс, может, ты всë же скажешь, куда мы летим? – Уже, наверное, в третий раз за сегодняшний день спрашивает Антон, поворачивая на него голову и смотря жалостливым вопрошающим взглядом. Вот что за человек – никакого терпения. – Потерпи немного и сам всë узнаешь. – Отвечает Арсений, оставаясь непреклонным в своëм желании не портить интригу. – Это сюрприз. Шасту не остаëтся ничего, кроме как вздохнуть и уставиться в окно, ожидая, когда они, наконец, приедут. Аэропорт встречает их шумной толпой людей, идущих в разные стороны и катящих за собой тяжеленные – даже на вид – чемоданы. Все суетятся, пытаясь быстрее пройти регистрацию на рейс, но Арсений уже настолько привык к этой бесконечной спешке людей, старающихся не пропустить свой вылет и успеть сделать всë быстрее всех, что даже не обращает внимания. Пройдя через металлоискатель, они подходят к большому табло вылетов, висящему напротив входа, Арс достаëт из сумки билеты и впервые передаёт их Антону. – Найди нашу стойку регистрации. – Будничным тоном просит он, поворачиваясь обратно к табло, но глаза косит в сторону, на Антона, чтобы увидеть реакцию. Шастун кивает, пробегается глазами по билетам и цепляется за город Мале, стоящий в графе прилëта. Он поднимает на Арсения неверящий взгляд и видит, как тот расплывается в довольной улыбке: получилось-таки сохранить интригу. – Арс, Мальдивы, серьёзно?.. Мы летим на Мальдивы? – Ошарашенно спрашивает он, пытаясь подавить лезущую на лицо широкую улыбку. – Ну ты же видишь, что написано в билете. – Говорит Арсений, уже чувствуя медленно растекающееся тепло в груди от горящих радостью зелëных глаз и восторженного голоса. – Думаю, вряд ли авиакомпания что-то перепутала. Посмотри, там ещё и имя твоë написано. – По-доброму посмеивается он. – Арс... Я, я очень рад. Просто спасибо. – Произносит Шастун и ненадолго – потому что тут всë-таки люди – заключает его в объятья, крепко прижимаясь к чужой груди. – Ты, видимо, за последнюю неделю решил меня вообще довести, да? – Антон усмехается, но видно, что ничего против этого он не имеет. – Ты ещё не знаешь, где мы жить будем. – Хмыкает Арсений, решая продолжить игру "испытываем терпение Шастуна". – Антон, конечно, я решил полететь на Мальдивы, потому что я знал, что ты давно туда хотел, и, наконец-то, мне представилась возможность свозить тебя туда, ещё и по такому случаю. Он улыбается и накрывает правую руку Шаста, лежащую на ручке чемодана, своей, обводя большим пальцем аккуратное платиновое кольцо на безымянном пальце. Антон, кажется, начинает светиться ещё сильнее, и Арсений думает, что точно не прогадал с поездкой. А ведь он ещё не видел эту светло-голубую чистую и красивую океанскую воду, омывающую кромку мягкого белого песка, и множество пальм, растущих на берегу. Наверное, когда они прилетят и Шаст увидит сам остров и виллу, которую Арс им забронировал, восторга будет в три раза больше. – Ладно, давай уже найдëм номер стойки регистрации, а то реально можем опоздать. – Говорит Арсений, выискивая на табло номер их рейса. – Я, кстати, взял комфорт, потому что нам лететь девять часов и спать придëтся в самолëте. – Даже не собираюсь спрашивать, сколько ты за это заплатил. – Не переживай об этом, – Спокойно отвечает он. – не так уж и много. Антон смотрит на него скептическим взглядом, но видно, что счастье и восторг сейчас из него так и прут, поэтому Арс только улыбается и, взяв свой чемодан, идëт к стойке регистрации занимать очередь. *Пять дней назад* – Арс, нам роллы привезли! – Радостно, так, будто не ел уже несколько дней и наконец дорвался до еды, говорит Антон, закрывая за курьером – который, спасибо ему огромное, пришëл вовремя – дверь, и с пакетом в руках проходит через небольшой коридор на кухню, шаркая по полу смешными домашними тапочками в форме уток. – О, коробки горячие ещё. Может, даже ещё не всë остыло. – Поставив пакет с фирменным логотипом компании по производству – по самому скромному мнению Шастуна – самой вкусной японской еды, которую только можно найти в их стране, он начинает поочерёдно вытаскивать из него тëплые крафтовые коробочки с запечатанными в них роллами, а также палочки, имбирь, васаби и всë прочее, что обычно автоматом добавляется к заказу, уже думая, как и в каком порядке раскладывать всë по тарелкам – из коробок есть неудобно. – Я хотел ещё лапшу заказать, но та, самая ахеренная, с цыплëнком, овощами и божественным соусом куда-то делась, на сайте я не нашëл и решил вообще не брать никакую. – Арсений появляется в проëме двери незаметно, словно специально подкрадывался, с целью напугать. Антон даже вздрагивает слегка от неожиданности, но быстро успокаивается и оборачивается, держа в руке открытую упаковку палочек. – Да мне кажется, что нам и так хватит. Ты ж много взял. – Пожимает плечами он. – Достань тарелки. Когда еда уже разложена по тарелкам, запечённые роллы, сет с которыми был самым большим, предварительно подогреты в микроволновке – потому что всë-таки не такие уж они и тëплые, как Шаст рассчитывал – и из холодильника взята непочатая бутылка белого полусладкого, они перемещаются в зал, аккуратно ставя всë богатство на длинный невысокий стол возле дивана. За бокалами приходится вернуться. – Ну что, включать? – Давай. Мы сейчас на каком сезоне вообще? – На восьмом вроде как. Мы такими темпами быстро досмотрим. – Вздыхает Шаст, включая телевизор и открывая на нëм браузер. Арс, скрестив ноги по-турецки, садится на пол, на ковëр, и облокачивается спиной на диван, – потому что так, естественно, удобнее – беря со стола бокал, практически доверху наполненный вином, и делает несколько глотков. – Ну, можно потом продолжить наш марафон ситкомов. Например, пересмотреть "Друзей" или "Как я встретил вашу маму". – Ну кстати, да, можно. "Как я встретил вашу маму" я смотрел ещё лет пять назад. Наконец открыв сайт, в самом верху которого большими буквами красовалась надпись: "The Big Bang Theory", найдя нужную серию и нажав на "play", Шастун присоединяется к Арсению, садясь рядом, и подтягивает к себе тарелку вкусно пахнущих роллов. Вообще Антон уже привык к тому, что Арсению порой хочется шиковать, заказывать еду из дорогущих, в понимании Шастуна, доставок, вместо того, чтобы, к примеру, без особого напряга сварить суп или пожарить мясо. А также покупать качественный, не самый дешëвый алкоголь, который может позволить себе далеко не каждый обычный человек со средней зарплатой. Но сегодня всë происходит как будто бы не совсем так, как обычно. Как будто этот романтический ужин с вкусной едой за просмотром комедийного сериала был затеян не просто так, а по какому-то конкретному событию, о котором Антон пока не догадывается. Ещё и Арс кажется менее разговорчивым и более нервным, чем обычно, при том, что обычно он практически никогда не нервничает. Но, возможно, Шаст себе это всë просто надумывает и строит догадки непонятно о чëм. За окном небо стелится тëмным, практически чëрным полотном. Мрак разбавляет только мягкий жëлтый свет фонарей с внутренней стороны жилого комплекса. Периодически с улицы доносятся завывания холодного ноябрьского ветера, но, несмотря на это, в квартире довольно тепло и уютно, так, что можно спокойно ходить в футболке и обычных домашних штанах – отопление в этом году работает хорошо. На экране Шелдон в официальном костюме рассказывает о своих планах на выпускной и алкоголе, подлитым в пунш, который на самом деле не алкоголь, а всего лишь гранатовый сок; Антон смеëтся, доедая очередной рол и делает ещё несколько глотков вина. И Арсений залипает. На эту широкую красивую улыбку, на тонкие морщинки у глаз, которые каждый раз скапливаются при смехе, на забавно вьющиеся кудряшки, создающие на голове подобие беспорядка, но смотрящиеся при этом очень мило, на редкую двухдневную щетину. Даже на руки, с длинными и изящными окольцованными пальцами, – иногда Антон продолжает носить кольца и дома: видимо, настолько вошло в привычку – держащими за ножку почти пустой бокал. Залипает настолько, что на несколько секунд, а может, даже и минут выпадает из остального мира и в этот момент думает, что уже заебался ждать подходящего момента. Ведь наступит он хер пойми когда, а может, и вообще не наступит и всë это лишь сказки. Зато шанс есть сейчас, и надо бы его использовать, пока есть такая возможность. Собравшись с мыслями и глубоко вздохнув, он пододвигается к Антону ещё чуть ближе, кладëт руку на колено, ненавязчиво поглаживая, и как бы невзначай произносит: – Антон, выходи за меня. – Голос в конце фразы предательски дрожит, но тем не менее произносит он это достаточно уверенно. – А? – Шастун медленно поворачивает голову в его сторону, смотря удивлëнным взглядом и явно пытаясь распознать в сказанных словах какой-то юмористический подтекст. – Чего? Арс чувствует ускоренный ритм собственного сердца и, пытаясь угомонить его, неуверенно улыбается и повторяет: – Я говорю, выходи за меня, Антон, пожалуйста. Я серьёзно. Лицо Шастуна выражает крайнюю степень неверия, удивления и замешательства, которые так и читаются в его взгляде, чуть приоткрытых обветренных губах и неподвижной позе, поэтому он продолжает, чтобы доказать значимость своих слов: – Я, знаешь, долго думал об этом, размышлял, стоит ли вообще делать предложение, и в итоге понял, что да. – Говорит Арс, всë ещё продолжая на автомате выводить пальцами узоры на обтянутой тканью цветастых домашних штанов коленке. – Потому что за эти три года, что мы встречаемся, почти два из которых живëм вместе, я понял, что, оказывается, можно быть ахуеть каким счастливым только из-за того, что просыпаешься и засыпаешь с любимым человеком в одной постели, часто находишься рядом, разговариваешь, не знаю, делаешь что угодно. Гуляешь, готовишь, занимаешься сексом, смотришь ситкомы, – он хмыкает, кидая взгляд на телевизор – и, хоп – ты уже счастлив. Раньше я этого так сильно не чувствовал, у меня раньше вообще были другие размышления на этот счëт. Но сейчас, как бы это слащаво не звучало, с тобой я действительно счастлив, понимаешь? И просто хочу не проебать этот момент и поэтому... В общем я думаю, что ты замечательный, чудесный, невероятно прек- Антон резко подаëтся вперëд, так, что, если бы сзади не стоял диван, Арсений обязательно упал бы на спину, обвивает руками за шею и чувственно коротко целует в губы, прерывая. – Заткнись, Арс, заткнись, заткнись. – Судорожно шепчет и целует ещё раз. – Это кто тут у нас ещё невероятно прекрасный и замечательный. Ебануться, какую речь задвинул, конечно. – Усмехается он, обдавая губы влажным, тëплым, слегка алкогольным дыханием. Арс крепко обнимает его за талию, прижимая к себе, пока Шастун уже фактически сидит у него на коленях. – Так ты согласен? – Естественно, блять, я согласен. – Антон прижимается лбом к его плечу, перемещает руки на спину, обнимая в ответ, и, прикрыв глаза, шумно дышит. Спустя минуты две Арсений мягко поглаживает его по спине. – Ну чего ты? – Я в шоке. – Приглушëнно отвечает тот, по-прежнему не отрывая голову от его плеча. Арс сам медленно отстраняется, приподнимает голову Шаста за подбородок, и выражение его лица до сих пор можно назвать потерянным, но теперь ещё и счастливым. – Это нормально, если я сейчас заплачу? – с тихим смешком спрашивает он и слегка запрокидывает голову, как будто действительно пытается сдержать слëзы. Арс ласково улыбаться и снова притягивает его в объятья. – Если тебе так будет легче пережить это огромное потрясение, то да. Шастун негромко хрипло смеëтся, но потом Арсений и правда слышит, как тот хлюпает носом, и поглаживает его по голове, перебирая пальцами кудряшки. – Я люблю тебя, – шепчет Антон ему в шею по прошествии ещё нескольких минут, когда вроде бы более-менее приходит в себя. – пиздец как, Арс. – И я тебя люблю. – Он улыбается, медитативно перебирая спутанные локоны волос, и чувствует, что, кажется, боятся не было никакого смысла. Это же Антон. Замечательный, чудесный, невероятно прекрасный человек – пусть он этого и не признаëт. И Арсений очень рад, что всë-таки решился пойти на этот серьëзный шаг и довериться ему настолько, чтобы полностью впустить в свою жизнь. Единственное, что кольца придут только через несколько дней, но это не так уж важно. Остаток вечера проходит за доеданием роллов и допиванием остатков вина, под всë ту же "Теорию большого взрыва", а после – продолжительными обнимашками в кровати. У Арса сложилось впечатление, что Антон как будто боялся его отпускать, потому что, если сделает это, то Арсений уйдëт в пустоту, растворится, исчезнет или, наконец, скажет, что то была затянувшаяся шутка и всë не по-настоящему. Но он и не против, если Шасту так будет спокойнее, тем более ему тоже нравится обниматься. *** Спустя девять часов полëта они оба чувствуют себя уставшими и вымотанными, несмотря на то, что летели в комфорте: продолжительное время находиться в одной позе сложно в любом случае. И энтузиазм Антона даже успевает слегка угаснуть, но, как только они садятся в гидросамолëт и взлетают, его глаза снова начинают гореть огоньком предвкушения и с интересом рассматривать потрясающие виды из окна иллюминатора. Тут даже Арсений чувствует воодушевление не только из-за того, что делает счастливым любимого человека, а из-за по правде великолепной панорамы Индийского океана, омывающего поросшие густой зеленью острова. Заселяются в водную виллу они уже ближе к двенадцати ночи, при том, что вылет из Москвы у них был в два часа дня, и поэтому сил хватает только на то, чтобы быстро сходить в душ, достать из чемоданов домашнюю одежду и, переодевшись, уставшими завалиться спать в тëплую и мягкую постель. *** Лучи утреннего солнца пробиваются сквозь тонкие тюлевые занавески на большом окне, идущим от пола до потолка, и мягко ложатся на деревянный пол, кровать, отражаются солнечными зайчиками на стене от зеркала на шкафу и плавными линиями перетекают на потолок. Арсений проснулся минут пять назад и всë это время лежит неподвижно, через полуприкрытые глаза рассматривая профиль Антона, лежащего на спине и тихо сопящего. Сначала у него была мысль полежать так ещё пару минут, наблюдая за ним, чрезмерно милым и трогательным во сне, а после пойти умываться и начинать разбирать вещи. Но потом в голову приходит идея получше. Он медленно, чтобы не разбудить раньше времени, садится, потом так же аккуратно начинает стягивать с Шастуна одеяло, а дальше, оставив его комком валяться на своей половине кровати, перекидывает через Антона ногу, сползает вниз и осторожно спускает трусы. Наклоняется и начинает ласково поглаживать языком член, водя вверх-вниз, от основания до головки и обратно. Шаст вроде как всë ещё спит – это вообще чуть ли не самое любимое его занятие, поэтому будить его по утрам довольно сложно. Но сейчас Арсений надеется, что справится быстро. Член, уже до этого полунапряжëнный, начинает медленно подниматься, и Арс решает быть чуть активнее. Облизывает кончиком языка головку по кругу несколько раз и, наконец, слышит сверху сонное мычание и шебуршение. Потом, взяв в рот для начала чуть меньше половины, принимается неторопливо посасывать, плотно сомкнув губы. И вот тут-то уже слышится первый тихий стон и снова шебуршение. – Арс, Ты...Что ты... – Хриплым со сна голосом с перерывами в несколько секунд произносит он, видимо, ещё не совсем осознавая реальность и постепенно заставляя мозг работать. Арсений времени зря не теряет: берëт в рот глубже, ещё раз обводит языком головку и начинает теребить уздечку. – А-ах... Господи, Арс. – Выдыхает Антон, проведя ладонью по лицу и утопая головой в мягкой подушке. Арсений тем временем, решив ненадолго прервать своë занятие, выпускает ствол изо рта, и, стоя на коленях, вытягивается и подползает к Антону вверх, облокачиваясь одной рукой на кровать и целуя его в губы. – Доброе утро. Как спалось? – Спрашивает он, улыбаясь, и ещё раз нежно чмокает его в губы, а потом в щëку и в нос. – Доброе. Хорошо, вроде как. Только у меня есть некоторые вопросы к пробуждению. – Усмехается Шастун, шумно дыша и смотря на Арса немного поплывшим взглядом. – Что? Не нравится? – Недоумëнно спрашивает тот. – Как раз наоборот. Просто необычно. – Решил сделать тебе приятно. – Он убирает со лба вьющийся отросший локон волос, зачëсывая его в сторону, чтоб не мешался. – К тому же так ты быстрее просыпаешься. – Хмыкает Арсений и снова спускается вниз, смыкая губы сразу чуть ли не у основания члена, выбивая из Антона рваный сиплый стон. Он пытается дотянуться до Арса, чтобы привычно зарыться рукой в волосы и мягко поглаживать голову, но в лежачем положении это сделать довольно сложно, поэтому он находит его руку и переплетает пальцы, нежно обводя большим пальцем костяшки. Спустя, наверное, всего пару минут, Шастун чувствует, что оргазм уже подступает, и выдыхает вместе с очередным стоном: – Арс, я уже близко... Арсений понятливо выпускает член изо рта, накрывая его своей ладонью, несколько раз легко проводит от основания до головки, размазывая выступившую естественную смазку, и Антон кончает ему в руку, слегка приподняв бëдра и по инерции толкаясь ими вверх. Всë ещё шумно дыша, он с трудом принимает сидячее положение и подтягивает Арса ближе к себе. – Кажется, это самое приятное приятное утро в моей жизни. – Улыбается Шаст и, положив ладонь ему на щëку, глубоко, чувственно и нежно его целует. – Арсений, минет и Мальдивы – это, конечно, убийственная комбинация. – Хихикает он. – А ты, ты хочешь? – Внимательно заглядывает в глаза напротив. Арсений кивает, смиряя его игривым взглядом, ещё раз чмокает в губы и перекатывается на спину, случайно скидывая половину одеяла на пол. – Похуй, вещи потом разберëм. *** – У нас даже свой бассейн есть? – Слышится удивлëнный возглас со стороны террасы, Арс хмыкает и заходит туда следом за Антоном. – Я решил, что с ним будет прикольнее. – Он пожимает плечами, смотря на небольшой бассейн, перед которым располагаются два мягких шезлонга с зонтиком посередине. – Хотя в океане плавать, конечно, интереснее. Подойдя к Шастуну, заворожëнным взглядом смотрящего на раскинувшийся прямо перед ними голубую лагуну, выглядящую точь в точь, как на картинках в Интернете или красочных фотографиях на открытках, Арсений обвивает руки вокруг его талии, прижимаясь со спины, и кладëт голову ему на плечо. – Как тебе вилла? – Арс, это... Это просто что-то невероятное. – Выдохнув, отвечает тот таким голосом, будто до сих пор не может поверить в происходящее. – Здесь так красиво, просто потрясающе красиво. Удобно, уютно, много пространства. А ещë мы здесь одни, так что можно ходить хоть голыми. – О-о-о, поверь, у нас будет время. – Усмехается Арс. – Зря что ли эти виллы так популярны у молодожëнов. Думаю, многие с такой целью их и берут. – А ты? – А что я? – Взял именно водную виллу, чтоб мы тут ходили голыми и трахались на всех поверхностях? Арс тихо посмеивается и целует его в щëку. – А ты хочешь трахаться на всех поверхностях? – Ну, на всех поверхностях, может, и нет, но что, если у меня была мечта заняться сексом в бассейне или океане, откуда ты знаешь? – Фыркает он, поворачиваясь в объятиях, и в этот момент радужки зелëных глаз, на дне которых явно читаются смешинки, красиво переливаются на солнце. – Сомневаюсь, что это удобно. – Задумавшись на пару секунд и прокрутив в голове череду картинок с мокрым возбуждëнным Антоном на фоне темнеющего сумеречного неба с редкими вкраплениями звëзд, отражающегося в водной глади, отвечает Арсений. – Ладно, пойдëм, сейчас время ланча, надо хотя бы его не пропустить. Завтрак-то мы проспали. – А потом на пляж? – Закусив губу, с надеждой спрашивает он. – А потом на пляж. – Говорит Арс и, не сдержавшись, чмокает его в нос. *** Вообще, если бы сотрудники и подчинëнные Арсения узнали, какой он рядом с Антоном, они бы, мягко говоря, ахуели. Потому что строгого, требовательного, серьëзного и решительного генерального директора крупной логистической фирмы, Попова Арсения Сергеевича, которого они привыкли видеть на работе и чьи поручения стараются как можно быстрее и качественнее выполнять, сложно представить заботливым, добрым, ласковым, любящим, смешным, обходительным и порой чересчур нежным Арсом или, ещё хуже, Арсюшой, как Антон его иногда по приколу называет. Со стороны он наверняка кажется довольно холодным, отстранëнным, замкнутым и властным, ведь его настоящего почти никто не знает, но во всëм, что не касается работы, он является чуть ли не полной противоположностью себя на должности гендира. В какой-то степени на это точно повлиял Шастун, потому что, если быть честным, периодически Арсу и самому нравится подчиняться, отдавать всего себя и доставлять удовольствие, и в постели, и за еë пределами тоже. Потому что ему самому от этого, на самом деле, приятно не меньше. Но, если говорить именно об анальном сексе, а не о прелюдии и оральных ласках, то чаще сверху всë-таки находится Арсений, потому что, ну, так удобнее обоим. Только Серëжа, самый лучший и давний друг, работающий в их компании и знающий о его отношениях с Антоном, которые тогда начались не так давно, когда тот в один день привëл его на работу и познакомил их, просто выпал в осадок, видя, каким заботливым и терпеливым Арс, оказывается, может быть. Ещë он удивился, что даже уже на тот момент довольно богатый, состоятельный и образованный друг нашëл себе простого двадцатипятилетнего воронежского парня из не особо обеспеченной семьи и с не лучшим образованием, работающего обычным менеджером по продажам. Но Арсению, что тогда, что сейчас вовсе не кажется это странным или неправильным, и он считает эти отношения самыми лучшими из всех, в которых когда-либо находился. Но вот самому Шасту поначалу было тяжело это принять. Он с трудом мог принимать какие-то дорогие подарки, потому что, во-первых, не привык жить на широкую ногу, а во-вторых, считал, что себя надо обеспечивать целиком и полностью самостоятельно, потому что его так воспитали. Мол, мужчина – кормилец семьи, добытчик и всë такое, и есть, пить и одеваться за чужой счëт – неправильно, стыдно и вообще нарушает законы природы. И Арс, конечно, это понимал. Со временем у него получилось показать Антону, что он совершенно не пытается таким образом показывать своë превосходство и кичиться деньгами, или, что ещё хуже, унижать чужое достоинство. Он прекрасно понимал, что Шастун вполне себе может сам оплатить свою половину счëта в ресторане, поход в кино или на концерт, может купить брендовую вещь, пусть сначала на неë, скорее всего, придётся немного накопить и всë в таком духе. Просто так Арсению хотелось сделать приятно, порадовать, позаботиться и доставить удовольствие тому, в кого он успел впервые за долгое время по-настоящему влюбиться. И, когда Антон полностью осознал это и все предрассудки, касательно финансового вопроса в их паре, сошли на "нет", жить стало проще обоим. Хотя первое время, конечно, было сложно. Арсений очень хорошо запомнил случай, когда, в начале отношений, которые на тот момент длились около двух месяцев, они поехали в клуб с целью просто хорошо провести время, выпить парочку коктейлей и потанцевать. Вот тогда оказалось, что ничего крепкого Антону пить нельзя, потому что развозит его буквально за две секунды – при том, что пиво, сидр, вино и всë, в пределах примерно двадцати градусов, он может пить спокойно и в достаточно больших количествах. Он, конечно, сам знал об этом, но предупредить забыл, и как-то так вышло, что с лëгких коктейлей, типа "Текилы Санрайз" и "Секса на пляже", они перешли на виски с колой, – в котором колы было раза в четыре меньше, чем алкоголя, и выпили не то чтобы мало – в результате чего Шасту довольно быстро стало плохо. Арс сначала слегка прихуел от такого поворота событий, но не растерялся и решил везти Антона к себе домой. И вот во время поездки в такси, которая уже подходила к концу, его, видимо, сильно укачало. А, знаете ли, в таком состоянии сказать о том, что внезапно появилось желание выхаркать все внутренности наружу и срочно нужно либо останавливать машину, либо дать какой-нибудь пакетик, достаточно сложно. Поэтому получилось так, что на очередном повороте он случайно наклонился в сторону Арса и, даже не успев прикрыть рот рукой, целиком заблевал ему какие-то дорогущие кроссовки и ещё немного штаны. А также, естественно, салон машины. Арсений в тот момент скорее испугался за него, потому что после извержения еды вперемешку с алкоголем наружу он долго громко кашлял, судя по всему, подавившись, но в итоге всë обошлось: достаточно было только похлопать по спине. В итоге ему пришлось дать рассерженному водителю примерную сумму оплаты химчистки салона, а потом, позволив Антону опереться на себя, привести его домой. Он отнëс грязные кроссовки ванную, смыв с них основную часть блевотины, помог умыться, переодеться – хоть это и заняло много времени – и предусмотрительно поставил тазик у кровати на случай, если вдруг опять станет плохо. Потом сам быстро сменил уличную одежду на домашнюю и лëг спать с Шастуном, который отрубился, едва оказавшись в горизонтальном положении. На утро тот и правда чувствовал себя плохо, даже очень, но в большей степени не из-за похмелья, – которое тоже ощущалось достаточно болезненно – а из-за того, что Арсений, когда Антон более-менее пришëл в себя, рассказал ему, как закончился их вчерашний вечер. Причëм, рассказал он это совершенно спокойно, не с целью выставить его виноватым, а, ну, в общем потому, что про штаны и обувь потом всë равно объяснять. Мол, знаешь, получилось так и так, но ничего, всë в порядке, со всеми бывает. Но Шаста эти слова не успокоили. Его выражение лица в тот момент надо было видеть. Ни разу со дня их знакомства он не выглядел настолько смущëнным, взволнованным и одновременно потерянным. Да о чëм вообще говорить: он боялся смотреть Арсу в глаза и постоянно извинялся, несмотря на все заверения, что всë в порядке, беспокоиться не о чем и кроссовки эти были не такими уж и хорошими, и он просто может купить себе новые. Примерно три следующих дня Шастун уговаривал его оплатить химчистку этих долбаных кроссовок, а заодно и штанов, при том, что большая часть зарплаты, полученной в этом месяце, ушла у него на оплату квартиры, покупку нового чайника и продуктов. Арсений упорно отказывался, говоря, что не стоит, не так уж эти кроссовки были ему нужны, и что, если он очень хочет загладить вину, – которой, по мнению Арса, особо не было – то может оплатить химчистку салона машины, стоимость которой обойдëтся явно дешевле химчистки вещей: Арсений отдал всего три тысячи. Антон на это, конечно, согласился, тут же перечислив ему деньги, а потом эта тема как-то сама собой замялась, и Арс надеется, что спустя столько времени Антон уже не переживает и, может, даже не помнит этот случай. Но, возвращаясь назад, со временем все претензии и сомнения Матвиенко насчëт Шастуна отпали, как только они познакомились поближе и на удивление быстро сошлись характерами, найдя общие темы для разговоров. И вообще, постепенно все друзья и с его, и с антоновой стороны как-то незаметно соединились в одну большую компанию и стали общими, из-за чего больше не нужно было делать выбор: провести вечер вдвоëм с Антоном, или встретиться с друзьями, с которыми из-за большого количества работы видишься не так уж часто. Да и его друзья оказались очень весëлыми, приятными и смешными людьми, так что с ними Арсу долго искать общий язык тоже не пришлось. Раньше, когда он жил в Омске, в родительской квартире, и, будучи довольно замкнутым и необщительным подростком, редко имел возможность повеселиться в хорошей компании, пообщаться, поделиться своими мыслями и просто почувствовать, что не одинок и ему есть, на кого положиться в случае чего и кому довериться, Арс даже представить не мог, что в итоге его жизнь сложится таким образом. Да что далеко ходить – он не мог себе этого представить даже чуть больше трëх лет назад, до встречи с Антоном, когда основным и чуть ли не единственным занятием в его жизни была работа и большинство коммуникативных связей, исключая семейные и редко дружеские, были созданы вынужденно, а не по собственной воле. Но сейчас всë изменилось, – вообще, с приходом Антона многое в его жизни изменилось – и теперь он может похвастаться классными, интересными друзьями, с которыми даже в лото, оказывается, играть смешно и интересно, – не то что в детстве с родителями на даче – заботливым, понимающим партнëром, рядом с которым он чувствует себя комфортно и спокойно, что в предыдущих отношениях ему чаще всего не удавалось, и вообще, кажется, стал более мягким, добрым, открытым и начал больше веселиться – Серëжа как минимум перестал назвать его скрягой, а это уже успех. Одно из самых любимых его воспоминаний, связанных у него со всей их душевной, дружной компанией, то как они в этом все вместе праздновали его День рождения. Пожалуй, с этим Днëм рождения в его личном рейтинге может сравниться только прошлогодний юбилейный, – ему исполнялось тридцать –когда они с Антоном решили всë время провести вдвоëм. Заказали на дом вкусную еду из доставки, купили выпивку, примерно так же, как в тот раз, когда Арс делал ему предложение. Повалялись в обнимку на диване, – без потрясающей совместной дрочки и последующего минета, конечно, не обошлось – потом решили вместе, прямо как в сопливых мелодрамах, принять ванну с пеной, захватив с собой по бокальчику вина и ноутбук для просмотра сериала. А ближе к ночи пошли в торговый центр, купили – гигантское по соображениям Арсения и в самый раз по мнению Антона – ведро попкорна и отправились смотреть кино. И было хорошо, спокойно, комфортно и уютно – Арс совершенно не жалеет, что в тот день они не пошли в клуб или на какую-нибудь вечеринку. Но в этом году вечеринку устроили его друзья самостоятельно, и это стало не менее ярким и тëплым воспоминанием. *** Утром, почти сразу после завтрака, Антон говорит, что ему надо ехать по делам и вернëтся он примерно к обеду. Арс, конечно, немного расстраивается, потому что начинать свой День рождения дома и в одиночестве скучно и довольно непривычно, но старается этого не показывать и спокойно соглашается, что отпразднуют они попозже, потому что, ну, если надо – значит надо. Если бы это было не важно, Шаст бы так не делал, а значит он не имеет права обижаться. Но время постепенно приближается к трëм часам, а Антона до сих пор нет. Арсений думает, что либо Шастун действительно чем-то занят и у него, возможно, случились проблемы, из-за чего он задерживается, либо, что более вероятно, всë это сделано для того, чтобы подготовить ему какой-то деньрожденческий сюрприз. Раньше сюрпризы на Дни рождения друг друга они не устраивали, но, кто знает, может, Антон решил, что сейчас самое время это исправить. В любом случае Арс решает ещё подождать, надеясь, что скоро он всë-таки придëт, но, когда время переваливает за полпятого, он начинает немного волноваться и пишет ему с вопросами, всë ли нормально и когда он вернëтся. Сообщение, к счастью, быстро отмечается как прочитанное, и в ответ приходит: "Подожди немного. Уже почти всë)" Получается, догадки Арсения всë-таки были верны – это сюрприз: по сообщению понятно сразу. Но вот какой конкретно и сколько ему ещë ждать, остаëтся загадкой. В итоге через полчаса ему приходит сообщение от Антона с адресом и со словами: "Давай, мы тебя ждëм." Арсений улыбается: получается, Шаст готовил это "что-то" ещё и не один и отмечать они будут, скорее всего, большой компанией. Быстро забив полученный адрес в картах, он видит, что ехать надо около сорока минут, причëм, в какой-то дачный посëлок. Чувствуя прилив воодушевления и интереса, быстро найдя в шкафу подходящую одежду и пытаясь за пару минут сделать какую-никакую укладку, стоя перед зеркалом, в попытках красиво зачесать волосы, он выходит из дома и уже через пять минут оказывается в машине. В пробках благо стоять не приходится, и времени на дорогу уходит практически ровно столько же, сколько показывал навигатор. В посëлке, в который Арс приезжает, большинство участков достаточно большие, как и сами дома, с красивыми заборами, за некоторыми из которых возвышаются деревья, или растут аккуратно стриженные кусты цветов. В общем, выглядит всë вполне опрятно и ухоженно, исходя из чего, он делает вывод, что, вероятнее всего, большая часть домов здесь сдаëтся под аренду. Подъехав к нужному, возле которого уже стоят две знакомые машины, Арсений паркуется и идëт к оказавшейся открытой калитке. Никто его возле входа не встречает, но, судя по всему, так всë и задумано. Когда Арс только подъезжал, он заметил, что свет в окнах первого этажа ещё горел, но сейчас, естественно, всë погасло, и ничего не видно, потому что на улице уже успело стемнеть. Поднявшись на крыльцо, он открывает дверь и заходит внутрь. Думает, стоит ли еë закрывать, мнëтся недолго в нерешительности, но всë-таки закрывает, оказываясь в темноте. Пройдя немного вперëд, вглубь комнаты, он останавливается и ждëт. Чего именно – сам не знает, просто ждëт. Несколько секунд ничего не происходит: свет не загорается, музыка не включается, никто не выпрыгивает из-за дивана с криком "С Днëм рождения!", и Арс просто стоит, пытаясь понять, что ему делать дальше, и уже хочет крикнуть в пустоту что-то вроде: "Это и был ваш план?". Но на лицо внезапно ложатся чьи-то ладони, закрывая глаза; Арсений вздрагивает от неожиданности и чуть не отшатывается – он даже не заметил, что кто-то подошëл, а потом чувствует тепло чужого тела – со спины к нему мягко, но уверенно прижимаются, и слышит ласковый, чуть насмешливый шëпот на ухо. – Испугался? – Спрашивает Антон, опаляя тëплым дыханием кожу. – Блять. – Выдыхает Арсений облегчëнно. – Ты решил сделать мне подарок в виде инфаркта? – Прости, не хотел пугать. – Говорит он, и в его голосе действительно слышны виноватые нотки. Дыхание, находящееся совсем близко к уху, и мягкий, почти интимный шëпот посылают по шее приятные мурашки. – Я уж было подумал, что это маньяк, который собирается убить меня и продать на органы. – Произносит Арс, тоже негромко, не решаясь рушить стоящую вокруг тишину. – Ну-у, – Задумчиво тянет Антон. – если ты хочешь такую ролевуху, то в целом я не против. Будешь беззащитной, чертовски привлекательной жертвой, попавшей в руки опасного, безжалостного маньяка, и в конце концов получишь Стокгольмский синдром. – Ну и фантазия у тебя. – Фыркает Арс. – Я как-то больше по части полицейского в обтягивающий форме, милого и стеснительного официанта, доставщика пиццы, там, или что-нибудь из фэнтези на крайняк. Маньяки – явно не моя тема. – Мм, что ж, – Выдыхает Антон. – если уж фэнтези, то можем отыграть страстную историю любви Геральта и Йеннифэр – куплю специально для этого белый парик. Примем вместе тëплую ванну при свечах, сядем спиной друг к другу и будем вести философские разговоры, после этого я изгоню из тебя джина, загадаю последнее желание, а потом мы займëмся безудержным страстным сексом на полу. – Рассказывает Шаст, вроде бы насмешливым, но в тоже время возбуждающим голосом. – Хотя, если хочешь, можем поменяться ролями. – Меня не интересуют твои брачные ведьмачьи игры. – Отвечает Арсений, хотя врëт: немного всë же интересуют. – Как скажешь. – Просто соглашается он. – В любом случае сейчас мы здесь не для этого. Как ты понял, всё это – часть твоего сюрприза. – Зачем ты закрыл мне глаза, если здесь и так темно? Когда зашëл, я ничего не видел. – Захотелось эффектного появления. Было бы не прикольно, если бы ты зашëл и сразу нас увидел. – А когда я вас увижу? – Примерно сейчас. – Говорит Шастун. – С Днëм рождения, Арс. – Шепчет он, снова едва ли не касаясь губами мочки. В следующее мгновение Арс вздрагивает снова: по ушам резко бъëт включившаяся, видимо, на колонках песня – припев "The Sharpest Lives" он узнаёт почти сразу. А через несколько секунд ладони Шаста с его лица пропадают, он отстраняется и Арсений открывает глаза: но тут же снова закрывает, жмурясь от яркого света, а когда промаргивается, видит перед собой Оксану. Она держит в руках торт – кажется, "Прагу" – с множеством воткнутых в него горящих свечек; они контрастируют с ярким фиолетовым светом на фоне. Арс поднимает голову и видит, что по всему периметру потолка в комнате проведена светодиодная лента, являющаяся источником освещения. Он переводит взгляд на Оксану и только сейчас замечает, что на губах у неë красная помада, а вокруг глаз нарисованы ромбы с острыми концами, как у Джокера, только чëрные. – Давай, Арс, задувай! – Перекрикивая музыку, говорит она, и Арсений, только сейчас поняв, что от него ждут, делает пару шагов вперëд, наклоняется и, набрав в грудь побольше воздуха, задувает все свечи разом. Как только яркие огоньки потухают и дым растворяется в воздухе, слышатся аплодисменты, а после громкое – хором – "С Днëм рождения!", и всë это напоминает ему какой-то эпизод из "Друзей". Арсений поднимает голову и видит, как возле Окс собрались ещё Катя, Дима, Ира, Серëжа, Стас и Дарина. Все они улыбаются, продолжая хлопать: и на лице каждого нарисован грим, у всех одинаковый, за исключением того, что у мужской части собравшихся губы не накрашены. Сбоку внезапно раздаëтся выстрел хлопушки, и Арсений снова вздрагивает – наверное, это самый дëрганый его День рождения – а в следующую секунду его осыпает фонтаном чëрных маленьких блестящих конфетти – и теперь это точно напоминает ему эпизод из "Друзей". Конфетти кружатся в воздухе и оседают на пол, подобно какому-то волшебному, сказочному снегопаду; Арс улыбается и замечает виновника происходящего: Журавль стоит неподалëку с длинной опустевшей хлопушкой в руках. Прокричав торжественное " Поздравляю с Днюхой, Арсеникум", он начинает размахивать ей в воздухе, смешно пританцовывая, и Арс, наблюдая за этой картиной, не выдерживает и смеëтся. Но поняв, что кое-кого не хватает, крутит головой, а потом поворачивается, видит перед собой Антона, который, кажется, остался стоять, где и стоял, и на несколько секунд будто впадает в ступор. Его глаза задорно блестят, словно в них скачут маленькие искорки, – на самом деле, это, скорее всего, блики от освещения – а губы растянуты в улыбке, и Арсений настолько поражëн, что не может отвести взгляд и продолжает внимательно рассматривать. На губах этих ярко-красной помадой нарисовано подобие джокерской улыбки с поднятыми вверх, выходящими за контур тонкими уголками губ – что в сочетании с настоящей улыбкой выглядит весьма зловеще; лицо полностью загримированно плотной белой краской – где-то видны небольшие трещинки, но не критично; а вокруг глаз красуются большие чëрные ромбы с острыми концами, перетекающими на щëки. Помимо этого на голове возвышается чëрная кожаная, по всей видимости, шутовская шапка с двумя длинными, доходящими до груди концами по бокам и торчащими металлическими шипами на лбу. В дополнение с широкой тëмной рубашкой, длинными кожаными напульсниками, опять же, с шипами, чëрными джинсами и высокими массивными берцами на ногах он выглядит так... Так необычно, непривычно, но в то же время красиво и притягательно, что Арс на несколько секунд просто зависает, рассматривая его. Антон отмирает первым: делает несколько шагов и заключает Арсения в долгие, крепкие и нежные объятья. Тот с радостью прижимается к его груди, обвивая руками талию. – Ты смотрел так, будто взглядом раздеваешь. – Он вновь наклоняется к уху, но уже не шепчет, а говорит громче, чтобы было слышно на фоне музыки. – По крайней мере, обычно ты так смотришь, когда хочешь потрахаться. – Усмехается Шастун. Арс закатывает глаза. – Я просто удивился. – Говорит он в своë оправдание. – Это выглядит очень... Необычно. И красиво. Тебе идëт, есть в этом какой-то особый шарм. – Спасибо. Рад, что понравилось. Это Окс с Ирой постарались. – Супер, молодцы они. Со стороны даже похоже на профессиональный грим. – Ну так, – Фыркает он. – знаешь, не так мало времени на это ушло. А ты сразу догадался про сюрприз? – Почти. Когда ты начал задерживаться. – Я всë думал, вдруг ты там сидишь один, переживаешь, что я тебя бросил. – Я знаю, что если бы не было какой-то важной причины, ты бы не ушëл. – Говорит Арсений, мягко поглаживая его рукой по спине. – К тому же я успел парочку крутых фильмов глянуть, так что всë нормально. Чëрт, а я ведь даже не могу тебя поцеловать: у тебя же всë размажется. – Не боись, успеем насосаться ещё. – Усмехается Антон. – Я по-любому сильно долго с этим гримом не смогу проходить: всë лицо стягивает. – Пацаны, ну может, хватит уже обжиматься? – Раздаëтся со спины насмешливым голосом Журавля. – Давайте вы свои любовные дела на потом отложите, а сейчас мы пойдëм бухнëм. Всë-таки повод сегодня важный: начальника поздравить надо. – Я не твой начальник. – Говорит Арсений, отстраняясь от Шаста и поворачивая голову в его сторону. – Какая разница, ты же начальник целой компании. И сейчас тебя надо поздравлять. Так что давайте, ноги в руки и во двор. Шашлы жарить будем. Оказывается, на так называемом заднем дворике дома расположена зона с мангалами, – там их целых два – а рядом с ними стоит широкий длинный стол, видимо, как раз для больших компаний. И весь этот стол заставлен многочисленным количеством разномастной выпивки и закусок, помимо которых там стоят ещë два больших лотка с сырым мясом и лежат заранее приготовленные шампуры. Там они начинают своë празднество и, включив фоне на притащенной портативной колонке всеми любимого "Короля и Шута", жарят шашлыки. Девушки, смеясь и что-то обсуждая, паралельно попивают вино и медленно раскуривают кальян, который, оказывается, ребята специально притащили заранее, а мужская компания собирается у мангала. Серëжу назначают ответственным за мясо, а все остальные просто стоят рядом, смеются и курят. Ну, все, кроме Стаса – он бросил. Арс приобнимает Антона за талию, вдыхает уже привычный сигаретный дым, который тот медленно выпускает изо рта, смотрит на яркие всполохи огня, контрастирующие с тëмным небом, слушает чужие разговоры и отхлëбывает пиво из бутылки – его всë устраивает. Потом, когда шашлыки уже съедены и несколько бутылок распиты, они перебираются обратно в дом, прихватив с собой оставшийся алкоголь, играют в VR- шлем, – Антона пытаются уломать пройти хоррор-игру, но тот упорно отказывается – разрезают торт, слушают смешные, нелепые тосты от Журавля и Позова, устраивают мини-караоке со старыми известными попсовыми песнями, несколько раз выходят на совместный перекур, – идут даже те, кто не курит – потом бухие играют в настолку и постоянно ржут – и Арсению от всего так этого хорошо, приятно, радостно и весело, что он бы остался в этом моменте на подольше. *** Его вырывает из мыслей Антон, берущий его за руку и бережно переплетающий пальцы: – Смотри, какое яркое небо у горизонта. И облака так красиво подсвечены: ахрененски выглядит. – Говорит он, и Арс поворачивает голову в его сторону, в моменте замечая, как красиво ложатся на его лицо розовато-оранжевые лучи заходящего солнца, выделяя чëткую линию скул и заставляя глаза светиться. Совсем рядом с ними мягко и размеренно шумят волны, ноги утопают во влажном песке, чувствуется приятный солëный запах океана, вокруг мало людей, нет надоедливого дневного шума, и всë это навевает такое спокойствие и умиротворение, что Арс невольно расплывается в улыбке. Шаст неожиданно тянет его за руку, заходя по голень в воду, будучи в одежде, – они весь день провели на пляже, а под вечер собрались уходить, но решили перед этим прогуляться по берегу – и Арсений, соответственно, идëт с ним, окуная ноги в тëплую солëную воду и делая несколько шагов вглубь по мягкому песку. – Да, выглядит и правда классно. – Он выдыхает, поднимая голову и, чуть прищурившись, смотрит на плавно переливающееся закатными красками небо, оставляющее блики на водной поверхности, местами окрашивая еë в насыщенный оранжевый цвет. Антон решает воспользоваться моментом, быстро достаëт телефон из кармана шорт, открывает фронтальную камеру и, улыбнувшись, делает несколько селфи, пока Арс этого не видит – хотя, наверное, замечает боковым зрением, но не подаëт виду. А когда тот поворачивает голову, Шаст быстро наклоняется и целует его в щëку, в процессе случайно дëргая рукой, из-за чего фото выходит смазанным, но не менее атмосферным. – Фотоотчëт Позу. – Поясняет Антон, усмехаясь. – А то задболбал уже спрашивать, когда я пришлю ему фотки из отпуска, при том, что мы тут всего один день. Эти и отправлю. – Ага, и Матвиенычу заодно надо скинуть. Пусть любуется. На том и порешали. От Димы буквально через две минуты пришло: "О-о, ну сразу видно, что молодожëны, селфи на фоне заката, поцелуи. Кольца покажите ещё" В ответ на это Шастун, ехидно ухмыляясь, выставляет перед камерой руку с обручальным кольцом; Арсений, прыснув от смеха, делает тоже самое, и вскоре эта фотка оказывается в чате с Позом. Сообщение сразу отмечается как прочитанное, а следом появляется два новых от Позова: "Класс, молодцы" "Не, фотки на самом деле классные, рад за вас) " Серëжа ограничивается простым стикером с пальцем вверх и сообщением: "Чувствую, первый семейный отпуск проходит хорошо" *** К счастью, им удаëтся договориться с барменом, чтобы вынести бутылку вина, как и весь остальной алкоголь, уже входящую в стоимость поездки, и забрать еë к себе на виллу. По сути, правилами отеля это вроде как запрещено, но везде найдутся добрые и понимающие люди, которые станут ещë более добрыми и понимающими, если заплатить им символическую сумму взамен на услугу. Они решают устроить себе спокойный, расслабляющий вечер – не то чтобы три предыдущих были менее спокойными и расслабляющими, но всë же – и полежать на кровати, постепенно опустошая содержимое бутылки прямо из горла, включив лëгкую музыку на фоне, и просто поболтать обо всëм подряд – такие вечера, как правило, самые уютные. – У меня в школе, в старших классах, причëска была такая, странная, короче, дебильная какая-то. С прямой длинной чëлкой и отросшими волосами сзади, которые ещё вились периодически. – Рассказывает Антон, усмехаясь и делая глоток вина. – И мама настояла на том, чтобы я на выпускной пошëл как полагается: в белой рубашке, чëрных брюках и в туфлях каких-то. Ну, чтоб, типа, по-праздничному. И, бля, я вот сейчас вспоминаю, мне кажется, это очень смешно смотрелось. Я же тогда уже высоким был и при этом ещё худее, наверное, даже намного худее, чем сейчас. И вот, если я ещё какую-нибудь широкую большую одежду носил, то это вроде нормально выглядело, более-менее. А так у меня же, по сути, обтягивающие всë. И, короче, бля, кошмар... Я надеюсь, ты не представляешь себе в голове эту картинку, а фотки я тебе не покажу, даже и не мечтай. – Мне кажется, ты драматизируешь. – Говорит Арс. – Все в подростковом возрасте выглядели по-другому, ничего такого в этом нет. – Да, но это не отменяет того факта, что я был похож на длинную тонкую неуклюжую палку. – Выдыхает Шаст, протягивая Арсу бутылку, опустевшую уже примерно на половину. – И прикол в том, что нам на выпускном надо было танцевать вальс. Это было то ещё мучение. Мне дали низкую партнëршу, потому что никого особо высокого из девочек у нас в классе не было, из-за чего мне постоянно приходилось сгибаться в три погибели, и это было жутко не удобно. Плюс я от слова совсем не умел и до сих пор не умею танцевать. Особенно вальс. На репетиции меня ходить очень заëбывало, но у нас классуха строгая была, поэтому пропускать не получалось. Она почему-то до конца верила, что в итоге из меня получится сделать какого-никакого танцора и выступлю я нормально. Но я думаю, что еë надежды я не оправдал. На мой взгляд, это выступление вообще было кошмарным. – Мне кажется, что смотрелся я там очень нелепо. В этом костюме, неудобных туфлях, со странной причëской, высоченный и с отсутствием какой-либо мышечной массы. И танцевать я, напомню, так и не научился. Ни о какой плавности и грациозности там и речи не шло: большую часть танца я двигался, как бревно. Хорошо, что я хотя бы на ноги партнëрше своей не наступал. Хотя поначалу было дело, но это на репетициях, так что не так страшно. На фоне остальных пар, которые тоже в танцы не особо умели, мы смотрелись, может быть, и не так плохо. Но думаю, что ожидания этой бедной девушки насчёт красивого выпускного танца я испортил. Надеюсь, она, по крайней мере, на меня не обиделась. В общем жуткое воспоминание, не знаю, зачем я стал рассказывать. – Антон, ты слишком самокритично к себе относишься и точно где-то приукрашиваешь. – Возражает Арсений, скептически смотря на него. – Не могло быть всë настолько плохо. – Да могло! Ещё как могло, Арс, ты просто меня тогда не видел. – Сейчас, подожди. Арс неожиданно встаëт, ставит бутылку на стол рядом с кроватью, находит телефон, что-то увлечëнно там ищет, и спустя несколько секунд Антон слышит слова знакомой ему песни. А потом, тот лукаво улыбаясь, протягивает ему руку. В тёмном зале все танцуют, и моя подруга в такт Извергает дозу пота в дискотечный смрад – Не согласитесь ли вы станцевать со мной? – Не-е-ет, Арс, поверь мне, это плохая идея. – Произносит Шастун, смеясь и смущëнно закрывая лицо руками. – Я не умею, правда, вообще не умею. Я стою в крутом раздумье среди потных и мокрых лиц Священной злобой возвышаясь над скопленьем тупиц – Да всë ты умеешь, Антон, не стесняйся, давай. У тебя всë получится. – Уверяет Арсений. Шастун, нехотя убрав руки от лица, неуверенно смотрит на него, но всë же берëтся за протянутую руку, поднимаясь с кровати. – Мне кажется, ты во мне разочаруешься. – Усмехается он. – Ничего подобного. – Арс притягивает Антона к себе, кладя руки ему на плечи, и оставляет короткий ласковый поцелуй на губах. А тот, в свою очередь, обвивает руками его талию и прижимается к груди. А у Тани на флэту был старинный патефон Железная кровать и телефон И больше всех она любила "Rolling Stones" Janis Joplin, "T.Rex" и "Doors" Со стороны открытого настеж балкона-террасы доносятся лëгкий тëплый ветерок и тихий шум волн, бьющихся о сваи. Арс начинает медленно кружится по кругу, плавно покачиваясь из стороны в сторону, и Антон подхватывает его движения. По сути, ничего такого необычного они и не делают, но Шасту почему-то кажется всë это очень интимным: примерно в той же степени, как обниматься голыми, а это вообще по его меркам супер интимно. И у Тани на стене нарисовал я облака И слона с ослом, летящих в никуда И она ложилась спать, схватив слона за крыла И просыпалась с хвостом осла Песня, играющая на фоне, послеляет в груди тëплое чувство и возвращает во времена, когда они только общались, ещё даже не начав встречаться. Арсений тогда познакомил его чуть ли не со всем репертуаром группы "Крематорий", потому что, как оказалось, являлся их большим фанатом. Для Антона всë это было в новинку. Он вообще привык слушать в основном реп, а если добавлял к себе в плейлист что-то из рока, то только зарубежных исполнителей. И эта песня была первой, которую Арс ему включил, и, соответственно, теперь ни с кем, кроме него, она у Антона не ассоциировалась. Тогда он не мог даже представить себе, что это знакомство может и вообще, имеет хоть какой-то шанс выльется во что-то настолько серьëзное. Поначалу он думал, что Арсений искал себе недолговременных отношений, чтобы не чувствовать себя одиноким и внести в жизнь что-то более интересное, чем работа, а Антон просто подвернулся под руку, заинтересовал не пойми чем, стал объектом сексуального влечения и приятной компанией на вечер. Да он даже и не сильно надеялся на что-то большее. Но в итоге... В итоге он обрëл человека, которого теперь боится потерять и дорожит так, как, кажется, никогда и ни кем до этого не дорожил. Потому что, ну, это Арсений. Арсений, которого он очень любит и знает, что это взаимно. – Арс. – М? – Спасибо тебе. – Наклонившись, негромко шепчет Антон ему на ухо и целует в мочку. – За что? – Спрашивает тот, немного отстраняясь и заглядывая в глаза. – За всë. – Выдыхает он и хочет снова притянуть Арсения к себе, чтобы продолжить танцевать, но тот останавливает его, мягко удерживая за плечо, и безмолвно требует продолжения. Шаст несколько секунд смотрит на него, пытаясь передать через взгляд всë то, что, по его мнению, сложно выразить словами, но в итоге продолжает. – За то, что ты рядом, за то, что заботишься и поддерживаешь, за то, что слушаешь и понимаешь, за то, что заставляешь чувствовать себя нужным. – Перечисляет он, почему-то смущаясь и не смотря Арсу в глаза. – За то, что с тобой так комфортно, правильно и хорошо. За то, что с тобой можно быть открытым и не скрывать эмоции, зная, что ты за это не осудишь. За то, что любишь. И за то, что ты вообще такой весь потрясающий и невероятный, Арс. Спасибо тебе. Он чувствует ласковое прикосновение тëплой ладони к щеке – которая наверняка покраснела – и, наконец, поднимает взгляд. Арсений улыбается ему так тепло и так... По-арсеньевски и смотрит таким нежным, доверчивым и благодарным взглядом, что Антон нисколько не жалеет, что сказал ему эти слова. – Антон, я люблю тебя. – Говорит Арс, приподнимаясь на носочках и накрывая его губы своими, зарываясь пальцами правой руки в мягкие вьющиеся кудряшки на затылке. – Я могу сказать гораздо больше и... – Не надо. – Прерывает его Шастун и снова втягивает в жаркий, требовательный поцелуй, крепче сжимая руки на его талии. – Я и так это понимаю. – Выдыхает он Арсению во влажные, слегка искусанные губы и медленно пятится к кровати, утягивая его за собой. Уперевшись в изголовье, Антон отпускает Арса и откидывается спиной на матрас, комкая под собой простыни и снова чуть не сбрасывая одеяло на пол. Арсений нависает сверху, упираясь коленом между его раздвинутых ног, и покрывает короткими поцелуями шею, кадык и впадинку между ключицами, на несколько секунд утыкаясь в неë носом и вдыхая привычный запах кожи вперемешку с нотками фруктового геля для душа. Шастун кладëт руку ему на спину, цепляясь пальцами за футболку, чтобы притянуть ближе к себе, и немного сползает вниз, шире раздвигая ноги и нетерпеливо пытаясь потереться пахом о колено. Арс, почувствовав это, полностью забирается на кровать, перекидывает через Антона ногу, встаëт на четвереньки, возвышаясь над ним и опираясь руками по обе стороны от его плеч, и специально проезжается пахом по промежности, выбивая из него сдавленный стон. Он задирает антонову футболку как можно выше, так, что она смявшейся тканью остаëтся лежать на ключицах, и оставляет несколько смазанных поцелуев на груди. Прихватывает губами сосок, слегка прикусывает и оттягивает, царапая нежную кожу зубами, но тут же зализывает, проходясь по коже влажным языком. Они не сразу улавливают, что поставленная песня уже давно успела закончиться и начался знакомый проигрыш, опять же, одной из любимых песен "Кремотория" – "Лепрозорий". Раньше экспериментов с сексом под музыку у них не было, и сейчас не особо планировалось, но искать телефон и выключать не хочется. Антон рвано выдыхает, прогибаясь в спине, и зарывается одной рукой ему в волосы, перебирая и несильно сжимая пряди, чем, очевидно, портит причëску, и Арсений бы стал ругаться на него в любых других обстоятельствах, но не сейчас. – Сделай так ещё раз. – Просит Шаст, всë ещё продолжая мучать чужие волосы, и Арс проделывает это снова, вызывая толпу мелких приятных мурашек, волной распространяющихся по коже. – Так? – Уточняет он хриплым шëпотом, отрываясь от груди и внимательно заглядывая в глаза. Получив в ответ одобрительное мычание, явно означающее согласие, Арс наклоняется и вбирает сосок в рот, начиная мягко посасывать. Антон издаëт ещё один непроизвольный стон и, закусив губу, откидывает голову назад. Спустя пару минут, наконец, оставив в покое набухший и заметно покрасневший сосок, Арсений смещается ниже и переходит поцелуями на впалый, часто вздымающийся от сбившегося дыхания живот, доходя до пупка, в котором блестят и переливаются в свете потолочных ламп два аккуратных голубых камушка. На самом деле, из всех украшений, которые носит Антон, это – его любимое. Когда Шаст шëл делать пирсинг пупка, он решил ничего не говорить Арсению, и в конечном счëте это стало для него небольшим сюрпризом. Заметил прокол он, конечно, быстро и сначала немного удивился, но всю следующую неделю, когда Шастун ходил рядом без футболки или вообще голый, он каждый раз обращал внимание на эту деталь и в итоге понял, что Антону пирсинг очень идëт и смотрится это безумно трогательно и мило. Он ласково проводит пальцем по серëжке, наклоняется и бережно накрывает еë губами, параллельно вырисовывает пальцами какие-то непонятные витиеватые узоры на гладкой коже, но чувствует, как Антон подаëтся бëдрами вверх. – Арс, продолжай, пожалуйста. – Произносит тот, прикрыв глаза и шумно дыша. – Какой нетерпеливый. – Ехидно усмехается Арсений, щекоча тëплым дыханием живот. Он медленно ведëт пальцами от пупка по дорожке редких паховых волос вниз, подцепляет резинку домашних шорт, приспуская еë, но рукой внутрь не забирается, а лишь дразнит и снова отпускает, оглаживая внутреннюю сторону бедра ладонью через ткань и намеренно игнорируя явный стояк. – Да блять, Арс. – Разочарованно и как будто бы даже немного обиженно выдыхает Антон. – Пожалуйста. Арсений выпрямляется и снова тянется вверх, к лицу Шаста, целует его в губы, следом оставляя несколько быстрых смазанных поцелуев на щеке и подбородке – они немного колятся, но щетина лëгкая, так что не страшно. – Сейчас, подожди, я быстро. – Говорит он. – У нас же презервативы в рюкзаке лежат? – По-моему да. Арс перелезает через Антона, встаëт с кровати и идëт в противоположный угол комнаты, к открытому рюкзаку, валяющемуся возле шкафа, и, найдя в боковом кармане полупустой тюбик смазки и презервативы, возвращается обратно. – Арс, выключи музыку. Это как-то странно, если честно. – Усмехается Шаст. – Если мы под твой "Крематорий" ещё трахаться начнëм... – Почему это он мой? – Посмеивается Арсений. – Мне просто группа нравится и тебе тоже, между прочим. – Хорошо-хорошо, мне тоже нравится. Иди сюда уже. Быстро разблокировав телефон одной рукой и поставив песню на паузу, он снова забирается на кровать, попутно стягивая с себя футболку и отбрасывая еë на пол. – А ещё мне очень нравятся твои родинки. – Признаëтся Антон, вытягивая руку и проводя кончиками пальцев по плечу, ключице, медленно ведëт по груди, спускается к рельефному, подкаченному животу, собирая пальцами скопления тëмных пятнышек-точек, выделяющихся на светлой коже, как будто это звëзды, которые непременно нужно соединить в созвездия. Да тут, с таким количеством небесных тел, целую звëздную карту забабахать можно. – Мне почему-то кажется, что это выглядит мило, тебе идëт. Арсений мягко улыбается в ответ на этот комплимент, – который, кстати, слышит от Шаста уже не первый раз – но сам он с этим мнением не сильно согласен: такое большое колличество родинок на своëм теле он всегда считал скорее изъяном, чем красивой изюминкой. Но раз Антону нравится, то значит, переживать не о чем. Решив прервать эту внезапную минутку лирики и перейти уже наконец к вещам поинтереснее, – сексу, например – он резким движением вновь подцепляет резинку шорт, но на этот раз не для притворства: действительно сразу вместе с трусами приспускает еë вниз одной рукой, хотя это выходит неуклюже, потому что второй в это время он опирается на кровать. Антон нетерпеливо приподнимет бëдра, помогая Арсу полностью стянуть их. Когда преграда устранена, Арсений, съезжает по кровати немного вниз, наклоняется к его оголëнному паху совсем близко, так, что Антон закусывает губу, ощущая на коже приятное горячее дыхание и чувствуя, как сладко тянет низ живота от усилившегося, пьянящего и постепенно всë больше накрывающего возбуждения. Арс размыкает губы, высовывает язык и проводит им по головке, медленно, плавно, смачивая слюной и обводя по кругу. Ведëт ниже, до основания, продолжая вылизывать, опять поднимается вверх, трëт языком уздечку. Слышится судорожный выдох: Шастун цепляется рукой за и так уже смявшуюся простынь, напряжëнно сжимая, жмурит глаза, и на лбу у него появляется тонкая складка, которую так и хочется разгладить пальцем, а брови сдвигаются ближе к переносице. – А это нравится, м? – Выдыхает Арсений, вновь опаляя чувствительную кожу жаром. И тут же накрывает член губами, захватывая сразу около половины. Антон тихо стонет и интуитивно слегка подаëтся бëдрами навстречу, наслаждаясь теплотой, влажностью и теснотой чужого рта. Арс обхватывает член тëплой ладонью у основания и мягко проводит рукой по спирали несколько раз, вновь сосредотачивается на головке, лаская еë языком и посасывая. Он поднимает взгляд и смотрит из-под ресниц на покрасневшего, шумно и часто дышащего, сжимающего в кулак простынь Антона. На его лбу собралась испарина и видно, как по нему стекает маленькая капелька пота, губы, покусанные и поблëскивающие от слюны, приоткрыты в очередном, на этот раз почти не слышным стоне, глаза закрыты, и ресницы, отбрасывающие длинные тени под веками, трогательно трепещут, а волосы растрепались, и отросшие светлые кудри раскинулись по голове в хаотичном порядке. От этого вида, хоть Арсений и имел возможность наблюдать его множество раз и, кажется, уже запомнил настолько хорошо, что может с точностью воспроизвести его по памяти с закрытыми глазами, у него будто перехватывает дыхание, – потому что, ну, слишком красиво и интимно – и он с хлюпающим звуком выпускает член изо рта, действительно переводя дыхание и одновременно поправляя прилипшую ко лбу прядку волос. Но рукой он всë так же продолжает надрачивать, только теперь уже двигает ей от основания до головки, постепенно увеличивая темп и обхватывая кулаком чуть плотнее, из-за чего ощущения становятся ещë ярче. – Арс, погоди, стой, стой. – Останавливает его Антон, открывая глаза и кидая на него расфокусированный, немного затуманенный – будто пьяный – взгляд снизу вверх. Даже руку тянет, видимо, чтобы убрать арсову, но останавливается на пол пути. – Если ты так продолжишь, то я скоро кончу и мы даже потрахаться не успеем. – Не боись, всë мы успеем. – Усмехается Арсений, наклоняется и чмокает Антона в бедро, но послушно останавливается, убирая руку с члена. Тот тем временам шумно пыхтит, порывисто облизывает губы, и, пока Арс поднимается, чтобы непослушными пальцами быстро развязать узелок завязок на домашних штанах, стянуть их вместе с нижним бельëм и оставить бесформенной кучей валяться на полу, ложится поудобнее, сгибая ноги в коленях и раздвигая их шире, тем самым открывая Арсению прекрасный вид на... На всë. Через несколько секунд Арс возвращается и нашаривает на кровати смазку, открывает, выдавливает сразу много, не жалея, и растирает между пальцами, предварительно согревая. Она пахнет привычно-сладковатым вишнëвым запахом, и при этом ещё и съедобная. Они часто берут именно такие, потому что так приятнее, удобнее, и при римминге, например, очень даже прикольно. Арсений круговыми движениями массирует вход влажными, чуть прохладными от смазки пальцами, а потом вставляет сразу два и начинает неторопливо растягивать. Он чувствует, как на его плечо ложится ладонь Антона и чуть сжимает, слегка царапая кожу короткими ногтями, и Арс наклоняется и ласково касается еë губами. Сам он тоже уже не может терпеть и тянется свободной рукой вниз, сжимая крепко стоящий член и с наслаждением выдыхая, откидывает голову назад. Паралельно продолжает трахать Шаста пальцами, подключая уже третий. Когда он нащупывает простату и начинает массировать быстрее и ритмичнее, погружая пальцы глубже, то к хлюпающим звукам и частому хриплому сопению добавляется протяжный, громкий стон и Антон непроизвольно прогибается в спине, сильнее сжимая руку на его плече. – Арс, Боже, блять, что ты... – Выдавливает он на выдохе, в очередной раз проходясь языком по губам. – Пиздец. Давай, войди в меня уже, я больше не могу. – Сейчас. – Отвечает Арс, всë это время продолжающий плавно себе надрачивать, осторожно вынимает скользкие пальцы и, вытерев их об чистую белую простынь, тянется к валяющемуся рядом квадратному пакетику презерватива, не с первого раза разрывает упаковку и испачканной в смазке рукой раскатывает его по члену. Потом пристраивается немного ближе, мажет головкой между антоновых ягодиц и, придерживая одну из них рукой для удобства, входит одним плавным, ровным толчком, сразу почти до упора. Шастун снова едва ли дугой на кровати не выгибается, откидывает голову назад, жмурится, и Арсений видит, как дëргается его кадык от шумного сглатывания. Он нависает над ним, наваливается почти всем телом, горячим и влажным от пота, утыкается носом в висок, но старается не сильно придавливать его к матрасу. Он входит длинными, долгими, ритмичными толчками, слыша под собой учащëнное, сбивчивое дыхание и периодически шепча разные нежности на ухо. Антон обвивает ногами его спину, руки снова кладëт на плечи и весь как будто жмëтся ближе, хотя ближе и так уже некуда, потому что пространство между ними минимальное. Когда Арс поднимает голову, чтобы посмотреть на него, такого красивого и разморëнного ласками, Антон пользуется моментом и целует его – долго, глубоко, настойчиво, прикусывая и вылизывая губы, проникая языком в рот и иногда сладко постанывая. От этого всего Арсений, кажется, готов медленно и понемногу сходить с ума, – как так происходит чуть ли не каждый раз, если с Антоном они занимаются сексом уже давно? – но не сходит, а лишь, оторвавшись от его губ, чтобы впустить в лëгкие закончившийся воздух, практически выскальзывает из него и тут же входит снова. Получает в ответ протяжное, сдавленное мычание и делает так ещё раз, а потом ещё, заставляя Антона всë крепче цепляться пальцами за его плечи, уже до боли, но при этом терпит и руки не убирает. В итоге Арс, закончив череду долгих, глубоких толчков, увеличивает темп, делая их более частыми и короткими, и Шаст в какой-то момент сам начинает подмахивать бëдрами, подаваться ими навстречу и периодически специально сжиматься, обхватывая член мышцами плотнее, из-за чего у Арсения каждый раз неизменно проходится волна обжигающих мурашек по коже и вырываются рваные низкие стоны. Он кладëт ладонь Антону на член, трëт большим пальцем головку, снова начинает проводить рукой по спирали и чувствует, как чужие бëдра начинают подрагивать. Арс притормаживает и тянется к его лицу за очередным поцелуем, но промахивается и проезжает носом по его носу, улыбается и чмокает в самый кончик, как раз там, где родинка. А потом ещё раз, но уже в уголок покрасневших искусанных губ. – Арс... – Выдыхает он, чуть приподнимая голову и тоже оставляя короткий нежный поцелуй на его губах. – Я уже скоро, уже почти. Арсений снова переключается на быстрый темп и продолжает ласкать его рукой, и чувствует, как его тоже всë сильнее накрывает волной удовольствия и до оргазма остаëтся совсем немного. Спустя несколько сильных и глубоких толчков Антон со стоном кончает ему в руку, при этом попадая спермой на живот и даже на собственную футболку, которая всë это время болталась у него на ключицах, скатанная в подобие рулетика. Арс, почувствовав, как гладкие мышцы ещё сильнее обхватили член, так, что стало совсем тесно и горячо – до мурашек, закусив губу и что-то неразборчиво промычав, изливается следом. Шумно дышит и теперь уже наваливается на Антона полностью, прижимаясь кожа к коже, прикрывает глаза и, снова уткнувшись носом висок, вдыхает чужой запах, целует в мочку. Но скоро Шаст начинает страдальчески кряхтеть, намекая на то, что Арсений, очевидно, не пять килограмм весит, поэтому он находит в себе силы, опирается руками на кровать, осторожно выскальзывает из него членом и перекатывается рядом на спину. Презерватив так и не снимает, остаëтся лежать в нëм, пытаясь восстановить дыхание и зачëсывая рукой волосы назад. – Пиздец, не думал я несколько лет назад, живя в однушке и засиживаясь вечерами с пивом и приставкой, что буду когда-нибудь заниматься сексом на Мальдивах. – Усмехается Антон, поворачивает голову к нему, смотря удовлетворëнным, спокойным, слегка насмешливым взглядом, и тянет руку, переплетая с Арсом пальцы. – Да ещё не где-нибудь, а на собственной водной вилле. – Ты и сейчас часто засиживаешься по вечерам с пивом и приставкой. – Хмыкает Арсений, мягко поглаживая его ладонь большим пальцем. – Суть не в этом. – Он закатывает глаза, а потом перекатывается на бок и прижимается разгоречëнной кожей к боку Арсения, целует его в плечо и укладывается на него головой. – Тогда я ещё не был знаком с тобой. А ты ворвался в мою жизнь, как прекрасный принц к бедной нищенке, и перевернул всë к чертям. Или к хуям. В целом и так, и так правильно. – Ты не бедная нищенка. – Не соглашается Арс, сверля взглядом потолок. – Ты, скорее, неприступная и загадочная принцесса из башни напротив. Если я, конечно, принц, что тоже весьма сомнительно. – И в каком это месте я неприступный? – Недоумевает Антон и даже специально приподнимается, чтобы удивлëнно заглянуть в глаза, словно пытаясь найти в них ответ на свой вопрос. – Я на тебя запал практически сразу, как мы познакомились. Уже на первых свиданиях ходил слюни пускал. Это ты мне наоборот казался скрытным и загадочным. Весь такой из себя граф, в костюмах дорогих ходишь, с причëской и вид у тебя какой-то важный и серëзный. Я тогда вообще прихуел, что такой, как ты, на меня внимание обратил. – Граф? – Арсений издаëт смешок, пока Шастун укладывается обратно на его плечо. – Ты действительно в начале наших отношений мысленно сравнивал меня с графом? – Пару раз точно. – Подтверждает тот, и Арс хихикает снова. – Эх, видел бы ты меня лет в пятнадцать, когда я был обычным подростком из Омска в очках и с проблемной кожей. – Вздыхает с иронией Арсений, хотя, если задуматься, он не особо хочет, чтобы Антон его когда-нибудь таким увидел. – Я тогда вообще выглядел, ну, не то чтобы кошмарно, но графом ты бы меня точно не назвал. – Покажешь фотки? – Это вряд ли. – Возражает он. – Тем более ты тоже не хочешь показывать мне себя в выпускном классе. – Ладно, пусть это останется тайной, покрытой мраком. – Фыркает Антон. – Так а почему я неприступный? – Ты далеко не сразу стал принимать мои ухаживания и поначалу от всего отказывался. Я сначала думал, что либо это ты так показываешь свой характер, либо я тебе просто не особо нравлюсь. – Объясняет он, в конце добавляя утрированно тяжкий вздох. – Но в итоге мы же прояснили, почему я от всего отказывался и стремился за всë платить самостоятельно. – Отвечает Антон на этот раз уже серьëзным тоном, и шутливые нотки пропадают из его голоса. – Ты же понял? – Да, конечно, сейчас я всë понимаю. Но тогда я думал иначе. Поэтому ты казался мне в какой-то мере неприступным. – Тогда я ещё, к счастью, не знал весь масштаб твоих загонов. – Добавляет он, опять же, с наигранным вздохом в конце, и Антон тычет пальцами ему в бок, из-за чего Арс вздрагивает и смешно пыхтит. Антон снова поднимается с его плеча и хочет с умным и деланно обиженным видом выдать какую-то тираду в своë оправдание, но Арс, подгадав момент, резко переворачивается и, перекинув через Шаста ногу, снова нависает над ним. – Ладно, влюблëнная ты моя нищенка, – Со смешком и умилением произносит он. – иди в душ, у тебя живот весь в сперме. – Арс наклоняется, снова утягивая его в жаркий и до щемящего чувства в груди нежный поцелуй, затем целуя и подбородок, и линию скул, и щëки, и нос, и висок, напоследок ещё раз прикасаясь губами к мочке уха. Отрывается от его лица, смотрит на Антона, похожего на кайфующего, избалованного лаской кота, и улыбается. – Я не влюблëнная нищенка, а просто бедная. – Поправляет он, замечает озадаченное выражение лица Арсения и усмехается. – Почему? – Спрашивает Арс и выглядит так, будто его это действительно сильно волнует, хотя разговор у них больше шутливый, чем серьëзный. – Потому что влюблëнность и любовь, дорогой мой Арсений, это разные вещи. Влюблëнным я был ещё три года назад, это не может продолжаться так долго. – С иронией в голосе объясняет, как маленькому ребёнку, Антон и видит, как тот расслабляется. – Я уже прошëл ту стадию, когда влюбился и ахеревал от того, какой ты классный, а сейчас ты стал мне уже родным человеком, с которым я привык постоянно находится рядом и с которым мне спокойно. Мы же теперь семья, Арс. – Да, мы семья. – Выдыхает Арсений и поначалу, кажется, даже удивляется своим словам, потому что ещё не привык так говорить, но потом растягивает губы в улыбке и снова приникает в недолгом поцелуе. – А что, муж, испугался уже, да? – Хмыкает Антон, смотря на него насмешливым, ехидным взглядом, который проще описать как подъëбывающий. – Думал, всë – разлюбил я тебя и согласился за тебя выйти, только чтобы ты меня на Мальдивы отвëз, а потом сольюсь, заблокирую во всех соцсетях и вычеркну тебя из своей жизни? – Между прочим, Мальдивы были сюрпризом, ты не мог знать заранее. – Оспаривает Арсений и снова перекатывается на бок. Снимает, наконец, с себя презерватив, скручивает и откидывает его на пол. – Ладно, тут ты прав. Но признай, что сначала всë равно прихуел. Я видел эти удивлëнные глаза. – Хихикает Антон, и Арс вздыхает, понимая, что спорить с ним бесполезно: хер переспоришь. – Хорошо, признаю, я удивился. – Соглашается он. – Давай уже в душ. Или всë-таки я первый? – Не, давай я, мне надоело быть липким. – Говорит он, садиться на кровати и стягивает с себя футболку. Он откидывает еë на кровать, устало поднимается и идëт в сторону ванной, сверкая голой подтянутой задницей, которую Арсений провожает взглядом до самой двери, а потом откидывается на подушку и выдыхает, прикрыв глаза и проваливаясь в полудрëму. *** Антон тихо, чтобы не разбудить Арса, выползает из-под одеяла, поднимаясь с кровати, подходит к столу и берëт со спинки придвинутого к нему стула растянутую домашнюю футболку, натягивая еë на себя хотя бы ради приличия, чтоб не ходить полностью голым. Находит среди солнечных очков, кепок, крема от загара и прочей необходимой для пляжного отдыха лабудени пачку сигарет с зажигалкой и выходит на террасу. Лучи утреннего солнца слепят глаза, ещё не отвыкшее от уютного полумрака в комнате, и Шаст неприятно жмурится. Делает несколько шагов и, обойдя сбоку один из шезлонгов, садится, частично скрываясь от яркого, режущего света в тени зонтика. Доски под ногами тëплые и приятно греют ступни и вообще, температура на улице такая комфортная и по-настоящему летняя, что Антон, с его максимальной нелюбовью к холоду, был бы готов жить здесь круглый год и напрочь забыть о существовании зимы, мороза, снега и отвратительного леденющего ветра. Он выуживает из смятой, почти опустевшей пачки последнюю перевëрнутую сигарету – счастливую – и подносит к ней яркий язычок колеблющегося пламени, поджигая и с наслаждением делая первую затяжку. Арсений, спасибо ему большое, подготовился и купил для него семь пачек парламента с кнопкой, – которые Антон обычно курит – а ему сказал не беспокоиться об этом и ничего не брать, потому что тот, в отличие от Арса, был без понятия, на какое время они уезжают – оказалось, на три недели – и как скоро вернутся домой. А покупать сигареты в отеле за границей, а уж тем более на Мальдивах, стоит настолько неоправданно дорого, что уж лучше действительно заранее затариться и привезти с собой. Шастун глубоко затягивается, устремляя взгляд в какую-то рандомную точку на горизонте, где чистая и прозрачная водяная гладь сталкивается с небом, на котором восседают объëмными причудливыми фигурами и медленно движутся пушистые пепельно-серые облака. Сколько сейчас времени он не знает, но явно ещё очень рано, и солнце, похоже, взошло совсем недавно. Почему Шаст неожиданно решил проснуться, хотя обычно спит часов до одиннадцати и, как правило, просыпается после Арса, он без понятия. Осознание, что пепельница под рукой отсутствует, приходит поздно, и, когда на кончике скапливается уже чересчур много пепла, грозящего вот-вот упасть на футболку, – а у Антона и так уже довольно много одежды с дизайнерским решением в виде маленьких серых пятен, которые отстирать потом очень сложно – он, не найдя другого выхода, аккуратно сбрасывает его прямо в пачку. – Не спится? – Внезапно слышится за спиной голос Арса, и Шаст вздрагивает, не ожидая нарушения умиротворяющей тишины. – Прости, напугал? – Никогда не привыкну, что периодически ты как будто специально бесшумно подкрадываешься. – Говорит он, поворачивая голову. – Да я как-то случайно проснулся, не знаю, почему, покурить захотелось. Арс, видимо, буквально только что вставший с кровати, стоит в дверном проёме полностью голый и со сна немного взъерошенный, медленно моргая сонными глазами, и выглядит это очень мило. – Разбудил? – Нет. – Он подходит к тому же шезлонгу и, поколебавшись несколько секунд, делая вывод, что тот вроде как чистый, садится рядом. – Я бы предложил, но больше не осталось. – Хрипло произносит Антон – Арсений от этого его утреннего голоса всегда кайфует – и кивает на пустую пачку с ошмëтками пепла. – Я бы всë равно отказался. – Отвечает Арс, кладëт голову ему на плечо, утыкаясь носом в сгиб шеи, и спустя несколько долгих секунд говорит: – Мне иногда кажется, что всë вокруг просто затянувшийся хороший, даже, пожалуй, слишком хороший сон и однажды я проснусь, всë это исчезнет и, когда я окунусь в унылую серную реальность, окажется, что всë это было лишь выдумкой и моими фантазиями. – Меня периодически посещают такие же мысли. – Соглашается Антон, выпуская дым изо рта тонкой струйкой и наблюдая за тем, как постепенно он растворяется в воздухе. – Особенно в последнее время. Когда задумываюсь, что у меня теперь есть муж и я уехал с ним в отпуск на Мальдивы. Арсений тихо посмеивается, щекоча кожу тëплым дыханием. – Могу сказать про себя то же самое. – Но ты хотя бы был готов к этому заранее, потому что ты продумал и предложение, и отпуск. А для меня всë случилось спонтанно и очень быстро, и теперь я сижу в ахуе и пытаюсь всë это переварить. – Он делает короткую паузу, а вместе с ней и последнюю затяжку. – Подними голову, мне надо окурок потушить, об пачку я это делать всë же не рискну – мало ли. Арсений отстраняется, лениво зевая, и ждëт, пока Антон потушит сигарету и вернëтся. Это занимает около минуты, после чего тот снова заходит на террасу и на несколько секунд снова залипает на открывающийся отсюда завораживающий вид Индийского океана. Всë-таки не каждый день такое увидишь и, пока есть возможность, надо полюбоваться. – Пошли спать. – Говорит он, хотя больше это похоже на полувопрос. – Пошли. – Арс поднимается и, подойдя к Шасту, утягивает его в уютные мягкие объятья. – Но ты ведь в хорошем ахуе, да? В смысле в положительном, тебе всë нравится? – Да, Арс, – Смеëтся Антон. – я в положительном ахуе, если ты решил так это называть. А ты? – Я тоже в положительном. – Отвечает он, прижимаясь ближе и вдыхая вкусный запах шампуня, исходящий от волос. – Но, признаться честно, несколько лет назад я не думал о том, что у меня будет муж, называющий себя бедной нищенкой, играющий в приставку с банкой пива, фанатеющий от "Ведьмака", русского рэпа и фильмов "Марвел" и смеющийся с идиотских мемов про котов. – Со смешком произносит Арсений, делая отсылку к их вчерашнему разговору. – Добавь ещё, что я курю, как паровоз, и иногда носки по квартире разбрасываю. – С укором отвечает Шастун, хотя по-настоящему вроде не обижается, потому что объятья не разрывает и всë так же крепко прижимается к его голому телу. Арс обожает голые обнимашки. Ещё бы футболку с Антона стянуть и вообще кайф. – Ещё и мемы про котов тебе, блять, чем-то не угодили. – Добавляет он тоном, выражающим крайнюю несправедливость и возмущение, и Арсений не удерживается и тихо прыскает. – Но я же не сказал, что мне что-то из этого не нравится. – Говорит он в своë оправдание, что, на самом деле, является чистой правдой. – Меня полностью устраивает такой муж, какой он есть, и я очень счастлив, что он вообще есть в моей жизни. А с мемами про котов и смириться можно. – Чувствую себя странно, когда ты говоришь со мной обо мне в третьем лице. – Признаëтся Шаст, отстраняется и смеряет его весëлым, слегка сонным взглядом. – Я тоже очень люблю своего мужа, хоть периодически он и ведëт себя, как зануда, душнит и бывает упрямым, не хочет пересматривать со мной трилогию "Железного человека", хотя она, между прочим, культовая и очень классная, почему-то не любит Катсу и Гуфа, но... Арс тянется и целует его, чтобы прервать этот поток слов и шутливых обвинений, хотя он и так сосредоточился только на первых словах. – Я тоже тебя люблю. – Шëпотом выдыхает он ему в губы и целует ещё раз. Спустя несколько секунд Антон с улыбкой отстраняется и, подавив зевок, говорит: – Ты как хочешь, а я правда пойду спать. Минутка бодрствования закончилась, меня опять вырубает. Он разворачивается и выходит с террасы, тут же плюхаясь на кровать и ныряя под одеяло. Его и одеялом-то, на самом деле, назвать сложно: так, простынка. Но когда можно чем-то укрыться, он всегда это сделает: прям как кот, честное слово. И Арсений решает последовать его примеру. В конце концов, когда есть возможность поспать, надо ей воспользоваться. Этому он тоже научился у Антона, – он вообще не уверен, что в мире есть люди, которые любят спать больше, чем он – но привычки, как известно, довольно часто передаются от людей, которых любишь, поэтому в этом нет ничего удивительного. Антон, вон, тоже приучился на звонки отвечать молниеносно, в нужный момент делать вид, что всë под контролем, хотя это и не так, фоткаться в разных местах при первой возможности, смотреть не особо несущие в себе смысл передачи, типа "Пусть говорят" и "Мужское/Женское". И даже в моде начал немного разбираться, после нескольких данных Арсом уроков, естественно. Всë потому, что они семья, любят друг друга и принимают такими, какие они есть: с мемами про котов можно смирится, а занудство в малой степени никому не навредит.