***
— Как ты делаешь это, — прорычал Кроули. — КАК! — Дорогой Инспектор, подумайте о своем кровяном давлении, — Азирафаэль мирно моргнул, явно не возражая оказаться прижатым к стене. — Делаю что именно? Кроули безмолвно прожестикулировал в сторону кучи слизи, которую ДНК-экспертиза идентифицировала как Лигура Хамело, пылкого любителя человеческих конечностей. — Ох, Боже, — глаза Азирафаэля расширились в насмешливом удивлении. — Кислота ужасный способ покинуть мир, разве вы не… — Кислота! — Кроули склонился еще ближе. Их носы соприкасались. — Откуда ты знаешь, что это была кислота?! — Дорогой мальчик, я читаю, — Азирафаэль фыркнул, будто бы откровенно оскорбленный за один только вопрос. — Ты помнишь, что я занимаюсь продажей триллеров? — Когда ты не убиваешь пачками, ага! — Мой добрый человек, иногда я отчаиваюсь на твой счет… — Используйте защиту! — прокричала Анафема позади них. Кроули проигнорировал ее, что, по его опыту, было лучшим путем работы с Анафемой Девайс, и не позволил своему взгляду отклониться от Азирафаэля и на миллиметр. У Азирафаэля также были довольно привлекательные губы. Слишком привлекательные, чтобы быть прикрепленными к гениальному убийце, ну правда.***
Кроули проскользнул в книжный магазин так, как проскользнул бы в гнездо лорда криминального мира, спиной всегда к стене и с откровенно серьезными взъерошенными перьями. — Инспектор! — Азирафаэль отложил роман, который просматривал, с ужасающе реалистичной каплей крови на обложке. — Ты бы хотел один из этих? Это новый релиз, абсолютно фантастический. — Я не читаю книг, — огрызнулся Кроули. — Я здесь за тобой. — Ох, как скандально, — Азирафаэль ухмыльнулся мельчайшим, самым мелким на свете движением. — Ты уверен, что не хотел бы попробовать эту? Удовлетворительно подробная детализация. Кроули приподнял одну бровь. — Наслаждаешься подробными убийствами, а, Фелл? Все эти книги… черпаешь из них вдохновение? — Ну что ты, действительно, мой дорогой, — глаза Азирафаэля блеснули. — Я действительно наслаждаюсь хорошим детективным романом или триллером, определенно. Много моих друзей наслаждаются говяжьей колбасой, и все же не убили ни одной коровы. Интерес иногда совсем необязательно можно отнести к стремлению в личном участии. Кроули нахмурился. Обдумал это в своей голове. Нахмурился сильнее. — Ты убил их, — прошипел он, склоняясь над прилавком. — Легион, Хамело, и все остальные.* В один день я докажу это. *В частности, Дагон Морей, которая проворачивала мошенничество со страховками жизней, убивая выбранных мужчин и изображая из себя их горюющих вдов, и Хастур Ла’Виста, который убил Американского посла. — Знаешь что, дорогой Инспектор? — Что? — Возьми это, за мой счет, — Азирафаэль толкнул книгу через стойку. — Пожалуйста, наслаждайся. Кроули сказал очень грубое слово, и пулей вылетел из книжного магазина. На следующий день, посылка прибыла к его двери, заботливо обернутая в подарочную бумагу, содержащая в себе книгу с очень реалистичным кровавым пятном на ней и карточкой, которая гласила, удивительно аккуратным курсивом: в случае, если вам потребуется вдохновение, дорогой Инспектор: стр. 68. Так уж вышло, что книга содержала в себе откровенную сцену гейского секса среди убийств, начинающуюся ровно через 68 страниц после первой. (Кроули НЕ читал или типа того.)***
— Это он. — Это не он. — Так и есть! — Это не так. Возьми еще. Кроули заворчал, и опустил свою пинту. Он влил в себя примерно достаточно алкоголя, чтобы он достиг этой золотой середины между его запретами, которые ослабли настолько, что он начал бормотать про Ангела Отомщения и Азирафаэля, но не размяк настолько, чтобы быть непонятным, и его коллеги явно пытались подтолкнуть его ко второму состоянию. Непрофессионализм, вот что это было. У Кроули были 100%-абсолютно-нахрен-точные подозрения, и они все его игнорировали! Ну. Однажды, он поймает Азирафаэля Фелла, Лондонского Ангела, современного Джека Потрошителя, на месте преступления, и тогда, тогда! Они все увидят. — И я говорю тебе, — пробормотал он, со стуком швыряя пинту на стол. — Он, у него дост’тчно времени. Прост', если он взял кэб на улице Бонда, и, и, с пультом дистанционного управления… — Возьми. Еще, — Анафема настаивала, подталкивая к нему новую пинту. Глядя на это с позитивной стороны, Кроули не приходилось платить за выпивку уже больше месяца.***
— Я знаю, почему ты всегда на месте преступления вместо того, чтобы зачищать следы, — небрежно произнес Кроули, склоняясь над земными останками Самюэля Сандальфона, чьи преступления были многочисленны и разнообразны, особенно та штука с солью. Кроули все еще содрогался при воспоминании. — Ох? — мягко поинтересовался Азирафаэль, потягивая свой чай.* *Сандальфон был убит буквально на крыльце его книжного магазина, причудливого маленького заведения, в котором хранилось слишком много книг, настолько, чтобы ограничить их в пространстве, поэтому Азирафаэль вышел наружу и принес им всем чай и бисквиты. — Это из-за меня, — указал Кроули с триумфом. — Я Холмс для твоего Мориарти! — Доктор для его Мастера, — самым непомогающим образом добавил Ньют. — Это не то… — Гарри для его Драко, — вмешалась Анафема, злобно ухмыляясь. — Ернгккк… — Отец Браун для моего Фламбо? — невинно предлагает Азирафаэль. Три пары непонимающих глаз моргают на него. — О, неужели никто из вас не читал Честертона?! — Азирафаэль засопел, и это было самое близкое, что Кроули видел к его искреннему раздражению. — Это довольно хорошие работы, у меня есть коллекция изданий по скидке… — Неважно! — Кроули нетерпеливо прервал его. Азирафаэль мог объявить об этом его подчиненным позже. — Важен этот аспект смертельного врага, вот о чем я. Как у всяких серийных убийц… Хор стонов окружил его. — КАК У ВСЯКИХ СЕРИЙНЫХ УБИЙЦ, — Кроули продолжил на значительно большей громкости, чтобы заглушить неверующих, — у тебя есть патологическая потребность в злорадстве, если не желание быть пойманным. И ты не можешь сделать это анонимно. Тебе нужно личное участие, контакт, сфокусированная ненависть на личности. Это я. — Ты поймал меня, — Азирафаэль драматично вздохнул, закатывая глаза. — Да, ты, невыносимый человек, все это про меня… — ХА! — триумфально воскликнул Кроули. --… хотя я опасаюсь, что наши понятия личного контакта в этом случае различаются, — Азирафаэль дразняще похлопал в его сторону ресницами. Кроули внезапно стало очень тепло. — Чего? — пискнул Кроули. — Чего, — повторил он, спокойным, размеренным тоном человека, который полностью держал себя под контролем, да, такого человека, как он. — Должен ли я повторить это вслух? — позабавленный вздох, который был притворно многострадальным. — Я точно не желаю быть затащенным в участок, хотя я бы не возражал против… некоторых более интимных допросов с пристрастием от вас лично, Инспектор Кроули. — Нгкккхшмпфф, — выплюнул Кроули. — Довольно, — Азирафаэль просиял. — Ритц, завтра, в 9 вечера? — ХА? — Прекрасно. Тогда увидимся. И с этими словами, Азирафаэль Фелл, самый опасный и безумный убийца по эту сторону Потрошителя, склонился над кучкой бренных останков, все еще слегка сочащихся, и легонько чмокнул Кроули в щеку. Кто-то позади пробормотал «наконец-то». Кроули до самой задницы было наплевать.***
— Ну, ты очевидно не идешь, — Анафема потягивала свою мерзкую неоновую смесь с видом скучающей светской львицы, которая уже трижды слушала эту конкретную сплетню. — Он серийный убийца, Анафема! — произнесла она хриплым, низким голосом, который точно не звучал как Кроули, спасибо вам большое. — Не должен быть на месте преступления, Анафема! Он психологически пытает нас всех, Анафема! Не приближайся к нему, он может сбросить маски в любую минуту, Анафема! — Я не звучу подобным образом, Анафема! — зашипел Кроули, звуча очень подобным образом. — И… и кроме того, давай не будем, э-эм, торопиться. Я мог бы. Собрать информацию. За ужином. С ним. — Ты имеешь в виду на свидании, — сухо ответила Анафема. — Это не будет свиданием! — торопливо начал спорить Кроули. — Я просто буду есть в той же комнате, что и он. Разговаривать. Пытаться погрузиться в глубины его развращенности. Ничего такого не произойдет, я буду дома к десяти, и с достаточным количеством доказательств, чтобы засадить его за решетку. Анафема промычала, делая еще один глоток. — Могу я это записать? — Можешь, — Кроули надулся, полный бравады и дешевого алкоголя. — Я даже подпишу это, если захочешь. НИЧЕГО не произойдет.***
Анафема сидела на своем столе, когда Кроули, прихрамывая, вошел внутрь, одетый во вчерашнюю одежду (только значительно более помятую) и с блаженным выражением лица. Она незаметно подтолкнула к их общему столу чашку Yard's Finest*, с салфеткой, неуклюже подписанной «Энтони И. Коввели», пока он был занят тем, что довольно медленно опускался на стул. *Темная прожарка, достаточно сильная, чтобы прожигать чашки на регулярной основе, если только они не были облицованы единственным материалом, способным противостоять едким веществам с земли (и небольшой парочке иноземных): печенье из общей стеклянной банки Ярда. — Итак, как прошло? — Хммм? — Кроули сморгнул остатки откровенно фантастического траха в своей голове. — Как прошло что? — Твое свидание, — категорически разъяснила Анафема. — И секс после. Кроули подавился своим кофе. — Немного прямолинейна сегодня, да? Анафема улыбнулась, демонстрируя чрезмерное количество зубов. — Кроули, дорогой, если бы я была прямолинейна, я бы спросила, почему у тебя ноги колесом во вчерашних скинни-джинсах. Это было еще тактично. А теперь выкладывай. — Ничего не произошло? — Кроули врал, как врун, который врет. — У меня тут некоторые проблемы с тем, чтобы поверить в это, по некоторым причинам, — Анафема закатила глаза. — Не то чтобы я могла тебя винить в этом. Этот человек взял тебя на ужин в Ритц на первом свидании — а это событие десятилетнего юбилея, понимаешь ли — и это имеет смысл только в том случае, если ты высунулся. — Мы. Хнг, — Кроули покраснел. Сильно. — Ох, это будет хорошо, не так ли? — Анафема потерла руки с выражением видимой радости. — Мы. Может быть ушли. Прежде чем принесли аперитив, — слабо пробормотал Кроули. — Хотя, э-э, он сделал завтрак в постель, чтобы загладить вину…? — Чертов Ад, — Анафема присвистнула. — Ну разве ты не дешевка… Кроули рассмотрел шанс указать на то, каким беспомощным он был перед лицом Азирафаэля Фелла в костюме, как перед остротой смертельного оружия — дополненным кроваво-красной бабочкой — но нападение было лучшей защитой. — Разве не ты трахнула Ньюта в подсобке для персонала через час после встречи с ним? — резко указал Кроули. — Это другое, — Анафема пожала плечами. — Это настоящая любовь. Кроули открыл было свой рот, чтобы сказать что-то очень неразумное, о чем он скорее всего пожалеет так скоро, как озвучит это (но в глубине своей души, он будет знать, что это правда). — И здесь не оказалось никакого вовлечения серийного убийцы. Это заткнуло Кроули. Точно. План. Улики по убийству. Доказательства. — Н-ну. Нгк, — он заикался. — Это просто… просто вторая фаза моего плана. Очевидно. Завоевать его доверие. Получить полный доступ к его квартире над книжным магазином. Найти улики. — Это вопиюще неэтично, ты понимаешь это, не так ли? Кроули вздрогнул. — Послушай. Я обещаю тебе, правда обещаю тебе… Анафема с сомнением выгнула бровь, и щелкнула записывающим устройством на их столе, заставив его зажжужать. — Зачем ты… — Чтобы я могла проиграть это еще раз, когда ты неизбежно нарушишь обещание. Пожалуйста, продолжай. Кроули хмуро взглянул на нее. — Это было. — В микрофон, пожалуйста. — Это был просто секс. Это был. Просто секс.* *Совершенно не связано с этим, но знает ли уважаемый читатель о том, как именно люди будут повторяться, когда отчаянно пытаются убедить себя в чем-то, что, как они знают, не соответствует действительности? — В конце концов, он серийный убий-- твое лицо застрянет в таком виде, знаешь? Он серийный убийца, настоящая угроза, и я знаю я должен был быть более осторожен, не уходить с ним домой. Ну, теперь я устанавливаю себе границы: я получу те улики, которые мне нужны, и тогда я незамедлительно брошу это все. Не продлится дольше недели, обещаю. Я не впаду в это глубже, чем сейчас.* *Судя по его хромоте, это Азирафаэль был тем, кто был «глубже», но это было точно не по теме. Кроули фыркнул со смешком. — Я точно не собираюсь пойти покупать кольца или еще что. — В конце концов, он серийный убийца.***
Анафема щелкнула записью, выключая ее и пялясь на Кроули с выражением лица, которое говорило: «я ТОЧНО знаю что ты сделал что-то неправильно, теперь унижайся и сожалей». Кроули старательно отказывался признавать ее присутствие, вместо этого изучая ювелирные изделия на витрине перед собой. — Кроули. — Нннгскксаткнись, — Кроули надавил. — И помоги мне выбрать. — Энтони Жаклин* Кроули, Я КЛЯНУСЬ БОГОМ… *На самом деле, это не было правильным отчеством Кроули — никто не знал его, и был целый тотализатор в Ярде и все такое — но это не значило, что Анафема иногда не выдавала хороших догадок. Анафема заметно сдулась, и выглядела так, будто у нее была откровенно ужасающая головная боль. — Золотое кольцо с сапфиром. Подчеркнет его глаза, — пробормотала она. — И я проиграю эту запись на свадьбе, слышишь меня?***
— Ну, это вполне объясняет, почему ты не мог сделать ужин, — Азирафаэль игрался с сигнальной лентой «полицейская линия — не пересекать». — О, я думаю, что узнаю эту! Она была вчера во всех газетах, помнишь, дорогой? — Ага, — Кроули расстроенно вздохнул. Его бронь и все его планы по предложению зарылись в пыль под трупом Майкл Хевенсворф, которая была наемной убийцей, которая топила всех своих жертв в их же ванных. Азирафаэлю, возможно, следовало быть потактичнее и не убивать ее прямо в их полугодовую годовщину, черт возьми! — Она должна оценить ручную работу, не так ли. Выглядит так, будто она утонула в своей собственной крови, — небрежно добавил Азирафаэль. — Поэтичная справедливость, в болезненном ее смысле. Кроули уставился на него. Льдисто-голубые глаза Азирафаэля сверкнули. Ублюдок явно насмехался над ним. Господи, Кроули любил* его временами. *НЕНАВИДЕЛ! Вот что он имел ввиду в своих мыслях! НЕНАВИДЕЛ, не любил, и не мог бы уважаемый читатель исправить это перед публикацией, а? Без дальнейших размышлений, Кроули упал на колено — не в кровь, он был точно в этом уверен, хотя его брюкам все равно нужна будет стирка после такого — и вытащил кольцо. — Анг… Азирафаэль, я… у меня были планы на ужин, речь, но… выйдешь за меня? Впервые с тех пор, как они встретились, Азирафаэль выглядел искренне, полностью сбитым с толку, его глаза прыгали с лица Кроули на кольцо, снова на Кроули, к другим офицерам и судмедэкспертам, притворяющимся, что они не стоят с отпавшими челюстями неподалеку. — Если только, ну, знаешь, — невинно добавил Кроули. — Если только ты не настоящий серийный убийца. Тогда, конечно… Он выжидательно заглох. Ангел Отмщения никогда бы не вышел за него замуж. Слишком большой риск обнаружения; их полугодовая интрижка, игра, в которую они играли, Азирафаэль бы не позволил ей зайти так далеко. Сейчас, в любой момент, пойманный врасплох, он выпалит: «нет! я не могу!», ударит кинжалом и обнажит свою настоящую натуру, и Кроули наконец-то, НАКОНЕЦ-ТО победит.* *Ну. Он был уверен, что почувствовал бы себя победителем, когда пришло бы время. В этот самый момент, представлять это только заставляло его ощущать тяжелый, болезненный комок в его груди. — Ох, драгоценный, — Азирафаэль тихонько выдохнул. Сейчас. Азирафаэль ринулся вперед, сквозь ленту, и… … и упал на колени перед Кроули, крепко хватая его, и засмеялся — Да! Да, конечно же да, тысячу раз да! — прямиком ему в рот. Кроули поцеловал его в ответ под хор громких «авввв!», и постарался проигнорировать это любопытное облегчение, которое он ощутил в момент, когда Азирафаэль разоблачил его блеф.***
Анафема швырнула кружку с кофе на стол Кроули с чрезмерной и вовсе необязательной силой. Позади нее собралось гораздо больше их коллег, чем того требовал кофе брейк, и возможно гораздо больше скрещенных на груди рук и осуждающих выражений лица, чем того оправдывало бы все, что Кроули мог припомнить в последнее время. — Что ж. За исключением той истории с крокодилами, которых он использовал, чтобы разыграть сержантов Нила и Терри, но все это было вообще-то весело, если честно. — Хнг? — поинтересовался он, залпом выпивая как минимум половину своей чашки за один глоток, прежде чем это позволило ему более многословно спросить. — Чем я могу вам помочь, дамы и господа? — Это. Это вмешательство, — твердо указала Анафема. Ньют кивнул рядом с ней в тихой, слегка запуганной поддержке, которую он обычно демонстрировал в присутствии разъяренной Анафемы. — Это что? — Кроули выплюнул свою вторую порцию кофеина. — Ну, это больше не может так продолжаться, не так ли? — продолжил младший констебль Янг из подразделения О.Н.И. — Верно, Пес? Пес, ведущий К-9 отделения, гавкнул. — Не может продолжаться что? * *Даже если Кроули восстановил навык переговоров, логическое мышление все еще ускользало от него. — Ситуация «Я собираюсь выйти замуж за серийного убийцу», Кроули! — Анафема взорвалась. — Тот факт, что ты полностью готов ступить к алтарю с мужчиной, которого ты подозреваешь в совершении одиннадцати убийств! — Два-и-десять, вообще-то! — крикнула главный суперинтендант Наттер из своего офиса.* — Когда закончите вы здесь, отправляйтесь к криминальной сцене! *Каким-то образом у этой женщины была сверхъестественная способность узнавать, о чем говорят люди, даже если она никак не могла подслушать, и очень странный акцент вдобавок. Все застонали. — Хорошо, — медленно сказал Кроули. — Он… он еще ни в чем не осужден — пока — да? Все застонали громче. — ОЧЕВИДНО и не будет! — воскликнула младший констебль Пеппер. — Мужчина невиновен — и это редкая вещь для мужчин. — Азирафаэль Фелл абсолютная душка! — жизнерадостно добавила сержант Таратора. — Так мил! Регулярно угощает нас капкейками, делает лучший чай — ой! И он поздравил меня и Этель с нашим юбилеем — даже запомнил конкретную дату, не спрашивая меня, разве это не чудесно? Ты сделал хороший выбор, Энтони, очень хороший выбор. Ведь только на днях я сказала Этель, я сказала… — Спасибо, Мэри, так и было, — Анафема прервала ее болтовню. — Дело в том, Кроули, что он не осужден. И никогда не будет осужден. Никто здесь не верит в то, что он серийный убийца, или что у тебя есть причина, любая причина, чтобы опасаться его, никто… Никто — и в этом и проблема — кроме тебя. Кроули медленно моргнул. Затем снял солнечные очки.* *Некоторые беседы — очень редко — требовали снимать солнцезащитные очки, чтобы скрыть тот факт, что один из беседующих был очень привлечен к искушению озвучить довольно грубую версию фразы «что за чепуха?» — Ты должен понимать, насколько это вредно для здоровья! — Анафема тем временем продолжала. — Он точно не серийный убийца, и ты — нет никакого генетического материала на него или на любом месте преступления, нет мотива, идеальные алиби, все профайлеры единогласно согласны, что он ни за что бы не сделал так, даже наш единственный свидетель указал в своем описании мужчину с абсолютно другой фигурой! — Я тысячу раз тебе говорил, что она врет, чтобы защитить… — О, да послушай же себя! Он просто нормальный человек, человек, который любит тебя. Мы умоляем тебя, Кроули. Откажись от его дела. Прекрати это безумие. Ее глаза были круглыми и умоляющими. — Влюбись в человека, не убийцу. Он замечательный, и вы двое были так счастливы. Пожалуйста, Кроули, ради твоего собственного благополучия, как и для его тоже. Кроули сглотнул. — Я закрою его дело, — хрипло произнес он. — КОГДА, — Кроули поднял свой палец прежде, чем облегчение целиком осело на лицах офицеров. — Когда, и не моментом раньше, он будет доказан виновным. — Ты имеешь в виду не виновным? — указал Ньют в попытке быть полезным. — Эх, — Кроули пожал плечами. — То же самое. — Верно, — нахмурилась Анафема. — Верно. — Место преступления? — Кроули толкнул себя со своего кресла, вместе с тем подталкивая этот разговор в самый дальний угол своего разума. — Этот разговор не закончен, Кроули! — закричала она ему в след. С его стороны это было завершено.***
Дело в том, что Кроули, тайно, молчаливо, всегда думал что Ангел Отмщения был в чем-то прав — и он был не один. Публичное мнение было сильно искажено в сторону «если у нас есть серийный убийца, который не прекращает убивать, то пусть хотя бы выбирает правильных жертв», и, ну. Не было тяжелым делом понять их. Их единственная свидетельница, которую они получили, была Евой Гарден, вдовой Адама Гардена, который спонтанно решил, что его вторая беременная жена должна стать жертвой тех же «загадочных обстоятельств», что и первая. Кроули видел ее в новостях, держащих своего новорожденного ребенка, вздрагивающую при громких звуках и рассказывающую им всем о высоком, темном незнакомце, который проскользнул внутрь «как мстительный ангел с пламенеющим мечом в его руке», и пырнул ее мужа в спину ровно в тот момент, когда она потеряла сознание. Медиа поглотили это подчистую, и публика туда же. (Кроули проводил допрос с ней. Золотые волосы, спросил он, и Ева настаивала на «нет». Голубые глаза, «нет». Щедрое телосложение, «нет». Ева описывала мускулистого, темноволосого мужчину, цвета глаз которого она не видела, кто точно не напоминал Азирафаэля в любой форме, типе или виде. Так что, очевидно, Кроули был убежден, что она врет, не взирая на то, что говорил полиграф.) Но правосудие самосуда не было истинным правосудием, Кроули знал это. Так всегда писали в справочниках, говорили на всех лекциях в полицейской академии. И Ангел Отмщения не руководствовался и каплей милосердия из своего сердца, что хотя бы было совершенно очевидно. Это была работа того, кто наслаждался убийствами, любил выскальзывать из хватки правосудия, наслаждался пьянящим азартом всего этого… Азирафаэль — потому что Ангелом был Азирафаэль, должен был быть Азирафаэль — просто предавался своему хобби наименее вредным для окружающих способом, точно так же, как он ел из формочек для печенья Кроули, но только печенье с сахарной пудрой, которые Кроули в любом случае не мог переварить. Он был больным, скользким ублюдком, и Кроули мечтал о дне, когда он наконец-то схватит его в действии, кровь разливается повсюду, и эта спокойная, нежная, угрожающая улыбка… Обычно, когда поезд мыслей Кроули разгонялся до такой степени, им завладевала внезапная и необъяснимая нужда извиниться и… ну. Он был здоровым мужиком. Такие вещи иногда случались случайным образом, абсолютно не соотносясь с тем, какие мысли он рассматривал, когда что-то внезапно… привлекало его внимание. И прокляните Анафему за то, что она когда-то намекала на обратное. *Ее точными словами было «ты просто хватаешь стояк на убийц», что было… неправильно на многих уровнях. ОЧЕВИДНО.***
Кроули прибыл на место преступления. — Итак, кого убили на этот раз? — Вельз Вул, — немедленно ответила Анафема. — Ничего мне не говорит. — И не должно. Чрезвычайно осторожные в их операциях, но… по сути глава Лондонской Мафии. Кроули моргнул. — Не знал, что в Лондоне была мафия. — Как и любой из нас, ровно десять минут назад, — Анафема пожала плечами. — Каким-то образом назначает этому делу высший приоритет, как ты понимаешь. — Ха, — Кроули взглянул вниз на не-очень-аккуратно-отправленное тело обманчиво миниатюрных экс-главы лондонского преступного мира. — Должно быть, устроили просто чертовскую драку. Смертельные порезы были грязнее, чем обычно, и лицо Вельз было запечатлено в гримасе… Кроули выхватил пластиковую перчатку прямо из рук Ньюта — прозвучало слабое «ой!», но протеста не последовало.* *Ньют был типом тех бездельников, которые состояли исключительно из кротких кивков и мягкого живота, который он постоянно подставлял. Подумал о том, что Анафема наверняка запускала свои клыки в него, эта садистская ведьма. (Кроули однажды предложил ей завести собаку, если она любит своих компаньонов подчиняющимися и с щенячьими глазами. У него все еще были шрамы…) Тщательно натянув перчатку, он склонился над трупом, и оттянул челюсть Вельз вниз. — Они укусили нападающего! — на выдохе произнес он. — Смотри! Анафема выдала в воздух очень неотесанное слово, которое служило сигналом недоверчивой радости больше, чем расстройства. Вельз Вул, упокой Сатана их душу, очевидно жили с челюстью акулы, и злобно острыми зубами, на которых было поймано достаточно генетического материала для ДНК-экспертизы и еще немного осталось бы. — Ну, будь я проклята, — Анафема почесала затылок, пока Ньют торопливо соскребывал кровь и кожу в подходящую емкость для исследования. — Так легко в самом конце, верно? — Он размяк. Они все становятся такими со временем, — Кроули стянул перчатку с громким щелчком. — Одна ошибка, и готово. Мудак за решеткой, как и все они. — Хм-м, — Анафема сунула свои ладони в карманы. — Где Азирафаэль, к слову? Он обычно показывается, да? — По моим соображениям, он вычищает рваную рану, — многозначительно указал Кроули; но, странным образом, его сердце было не на месте в связи с этим.***
— Вот, — Анафема шлепнула лабораторный отчет на его стол.* — Прочти это. *Кроули чувствовал странную тошноту после посещения того места преступления и решил вернуться в Ярд и заняться кое-какими бумагами — и если он провел слишком много времени, глядя на досье подозреваемого Азирафаэля, мы сделаем вид, что этого не было, это было его дело, и он был один. — Мне не н-нужно читать это, — резко сказал Кроули. Тяжело сглотнул. — Я уже знаю, что там будет написано — и все с самого начала знали. — Не знаешь. Ты правда, правда не знаешь, — Анафема подтолкнула отчет ближе. — Давай. Кроули закатил глаза. Распахнул отчет. — Видишь, говорил тебе! — усмехнулся он. — Азир… Он остановился. Перечитал имя, указанное уверенным компьютерным шрифтом. —… что. Это не был Азирафаэль. Это. Не был. Азирафаэль не был… — Гавриил Эрзэнджел, — Кроули оцепенело зачитал это вслух. — Финансовый менеджер, 53 года. Работает в холдинговой компании Каелюм. Кроули хотелось закричать. Засмеяться, заплакать, возможно слегка блевануть. — Это все сходится, — Анафема опустила еще стопку бумаг на его стол. — Нарциссическая натура, комплекс превосходства. Его слоган, по-видимому, звучит «На благо компании», и его подход заключался в том, чтобы безжалостно кидать под колеса автобуса всех, кто не соответствовал его стандартам. Газетная статья. Это было к лучшему, сказал финансовый менеджер Г. Эрзэнджел. Кто-то должен выполнять грязную работу, и этот кто-то — я. — Он коллекционирует антикварное оружие. Фотография стены, облепленной различными мечами, кинжалами, боевыми топорами и одной единственной ложки.* *По слухам, она принадлежала Ужасному Пирату Густаву, у которого были ужасные проблемы с письмом, и он неправильно прочитал слово «сабли» как «столовые приборы». — Его имя переводится как имя архангела. Буквально. И он подходит под описание Евы Гарден. Еще одна фотография. Гавриил, высокий и с широкими плечами, мускулистый в какой-то подавляющей манере и улыбающийся так, будто собирался ослепить кого-то своими зубами.* *Кроули был внезапно рад тому, что носил солнцезащитные очки. Его глаза были неестественно фиолетовыми, более холодными и пустыми, чем когда-либо были глаза Азирафаэля, затмеваемыми только этой безумной, застывшей улыбкой, искажавшей его лицо. Гавриил Эрзэнджел должен был быть тем, кого люди описывали бы как «условно привлекательным», но Кроули посмотрел на него и подумал: да это обязан быть самый уродливый мелкий педераст, которого я когда-либо видел. — И у него нет никаких алиби! — продолжала Анафема. — Ни одного, для любого из убийств! Вот наш человек, Кроули. Должен быть. Кроули издал слабый звук в глубине горла. — Мы направляемся в его квартиру прямо сейчас. Подумали, ты захочешь возглавить его арест, ты был одержим этим делом уже полгода, как-никак. Полгода. Юбилей, предложение. Первое убийство, Азирафаэль хлопочет и воркует над Евой Гарден, и Кроули при первом же шансе тащит его в участок, чтобы допросить. Разве прошло так много времени? (Разве не было это слишком долго?) — Я не думаю, — Кроули сглатывает. — Не чувствую себя нормально. Я останусь тут, не возражаю, правда. Очень скромный я, не нужно наводить суету при большом аресте. Все нормально, окажет услугу твоей карьере. Анафема хмурится. Наклоняется ближе. — Ты в порядке, Кроули? — ласково спрашивает она. — Я понимаю, это большой шок для… — Прекрасно! — Кроули пискнул, по крайней мере на два тона выше, чем это могло бы сохранить его достоинство. — Зашибись.* *Реальность была куда более зашибающей, но тут было нечто, что Анафема, будучи американкой, никогда бы не поняла: Кроули был британцем, а британцы двигались вперед даже если мир внезапно перевернулся с ног на голову. (При таком раскладе они бы просто перевернули свои чашки с чаем и делали замечания о погоде — в основном о том, что дождь шел бы не в том направлении.) — Если ты так говоришь, — Анафема закусила губу. — Уверен, что не пойдешь? — Неа. Я буду отлично проводить время с… — Кроули прищурился. — Формой 10д дельта. — Ты держишь ее вверх ногами. — Это признак того, как отлично я с ней справляюсь. Я не требую от нее придерживаться наиболее удобной для меня пространственной ориентации. На самом деле, я поддерживаю ее! Ты уважаешь жизненный выбор своих бумаг, Анафема? * *Кроули, как мог заметить уважаемый читатель, имел привычку лопотать, когда был встревожен, и обвинять, когда защищался. — Я все расскажу об этом, когда мы закончим, — пробормотала Анафема, кидая на него последний встревоженный взгляд. — Хотя можем закончить поздно. Обещай, что пойдешь домой пораньше? Кроули проворчал что-то, и повернулся обратно к форме — хотя не прежде, чем перевернул ее правильным образом.***
—… наверняка подсказали, — голос Анафемы потрескивал через телефонный динамик. — Мы следим за местом, но не думаю что он выйдет сегодня ночью. Наверняка на полпути к Багамам или еще что. Кроули кивнул, и поняв, что она этого не видела, хмыкнул. —… ты все еще в Ярде, Кроули? Кроули оглядел очевидно пустой, темный офис, в котором подсветка над его столом была единственным бастионом освещения. — Нет, я дома, — сказал Кроули. Молчание со стороны Анафемы. Зазвонил стационарный телефон. — Ага! — воскликнула она в триумфе, и он мог слышать звук, сигнализирующий о том, что она вернула телефон обратно Ньюту. — Энтони Джолин Кроули, я очень разочарована. — Почему?! — Кроули начал жаловаться. — Я сделал всю бумажную работу, которую ты ненавидишь! И я очаровательный, помогающий коллега, разве это не так, и тебе так повезло иметь меня. — Знаешь что, я думаю, что так и есть, — ответила Анафема, и Кроули начал извиваться на месте от честности в ее голосе.* *Кроули и Анафема, оглядываясь назад, прошли долгий путь с момента, когда Кроули был только Детективом-констеблем и Анафема была стажером, только переведенным из Штатов. Там был случай с воздушными шарами, клоуном-убийцей и обезьяной на закиси азота; и некоторые вещи, которые вы не могли бы испытать вместе, не привязавшись друг к другу. — Ты уже закрыл дело Азирафаэля? — А? Не. — Может, тебе стоит, — осторожно предложила Анафема. — Это может помочь. — Эм. Немного тишины. — Что ж, спокойной ночи тогда, Кроули. Позаботься о себе, ага? — Конечно. Повеселись с твоей слежкой. — Повеселиться? Да я тут задницу отморожу, вот и все веселье! — Что бы не делало тебя счастливой, Анафема. Чао.***
Кроули долго сидел над закрытым файлом с делом Азирафаэля, борясь с каким-то неуверенным, нервным страхом в самой глубине своего существа. Кроули открыл файл и смотрел на него еще дольше. Картинки, зарисовки Азирафаэля, файлы и отчеты, их расшифровки, украшенные кофейными кольцами и случайным пятном от неопознаваемой еды на вынос. Судебные улики, исследование антикварных магазинов, в которых продавались кинжалы в радиусе трех миль от книжного магазина, бесчисленные свидетельские показания, подтверждающие алиби или что-то еще. Кроули был дотошен. И где-то под всем этим накорябанный список, описывающий, каким подозреваемый любит свой чай (с молоком, без сахара), его любимая выпечка (макаруны), то, как морщились его глаза, когда он улыбался, и как нежно он любил в темноте ночи. *Там также была записка, содержащая только определенные дюймы, и мы оставляем уважаемому читателю выбор в том, что было ими измерено. Кроули вздохнул. Подобрал ручку. Сняты все подозрения, написал он, и разместил торжественно стикер поверх стопки бумаг, прежде чем в последний раз закрыть его дело. Он постарался подумать о том мужчине, которого они преследовали сейчас, менеджера среднего возраста, типа с слишком широкой ухмылкой и пустыми, тусклыми глазами, и вздрогнул. Зазвонил мобильный Кроули.* *Killer Queen. Ему придется изменить это, не так ли. Ему стоило бы взять трубку. Правда стоило бы. Но он не мог. Фотография профиля Азирафаэля на его экране была точно такая же, как и на только что закрытом файле: он ухмылялся в камеру, его глаза блестели едва сдерживаемой злобой. Глядя на нее опять, Кроули начал понимать, что, возможно, только возможно, в конце концов это была больше теплая, нежная улыбка. Телефон снова зазвонил. Азирафаэль к этому моменту наверняка беспокоился о нем. Обычно Кроули отправлял смс-ку, если не мог ответить на звонок. Азирафаэль, беспокоился. Азирафаэль, нормальный человек, который любил его. Азирафаэль Фелл, кто не был и никогда не являлся серийным убийцей. Кто просто любил читать о жестоких преступлениях, и никогда не убивал даже мухи. Ехидная натура, которая была в то же время спокойно-доброй, ангел, который никогда не помышлял о мести, совершенно нормальный мужчина, который вскоре станет совершенно нормальным мужем. Какая чудесная, обнадеживающая мысль, которая точно согрела бы чье-то сердце. Кроули снова вздрогнул. Эта часть Ярда была ужасно холодной и пустой после нескольких часов. Он гадал почему, за все эти годы переработок и переработок-переработок, он никогда этого не замечал.***
Кроули склонялся над картой Лондона на стене, наугад тыкая в нее булавки.* *Сержант Шедвелл будет в ярости на него за то, что он устроил, но этот человек использовал ее в первую очередь для обозначения мест сбора подростковых банд, которые он называл никак иначе как «шабаши мерзких ведьм и колдунов», и никто в Ярде не воспринимал это всерьез (Кроме старого Молочника, упокой Господь его душу. Такая трагедия.) Его телефон зажужжал. 1 новое сообщение: Ангел Снова сверхурочная работа, драгоценный? Проследи, чтобы на этот раз ты вернулся домой до полуночи. Я скучаю по тебе. С любовью, А.З. Фелл* *Азирафаэль всегда подписывал свои смс, и если это не было признаком психопатии, тогда, боже милостивый, что это за такое? (П.С. Анафема, дорогая, если ты снова украла его телефон, напомни ему, что у нас запланирован Шатонеф-дю-Пап на этот вечер, хорошо? И передавай привет Ньюту.) Палец Кроули завис над кнопкой ответа. Это было хорошо. Все было отлично. Его будущий муж, который не был серийным убийцей, ждал его дома с обещанием великолепного вина и даже лучшего траха. Отлично. Гип-гип ура. Что с ним было не так?! (Потому что что-то было не так. Откровенно, странно, ужасно не так. Он мог чувствовать, как это кусает его мозг, чавкая сквозь нейроны, оставляя зудящее ощущение…) Глаза Кроули скользнули через телефон вверх, к карте. Его подсознание, эта хитрая штучка, разместило булавки в местах, которые он мог перечислить даже во сне — местах, где были расположены жертвы Ангела. Кроули нахмурился. Добавил еще одну булавку на аллею, где они нашли Вельз. Засомневался. Взял еще одну, которой отметил книжный магазин Азирафаэля и другие обычные места, и сунул их к месту квартиры Гавриила Эрзэнджела и его офиса Уставился на них. И внезапно, глаза Кроули расширились. Он полез за своим пальто, и в следующую минуту комната внезапно была оставлена безжизненной, пустой, и только настольная лампа зловеще мигала в темноте.***
1 новое сообщение: Инспектор♡ Буду д скр прст нужн проверить Люблю***
Дело было в том, что Ангел Отмщения очень редко убивал своих жертв там, где они были найдены — так было только с его первой. Следовательно, должна была быть какая-то база для его операций, на удобном расстоянии между его домом и местами, где были найдены тела — и сколько бы раз Кроули не пытался, он никогда не мог найти ее. Разве что параметр был изменен, и условия были абсолютно другими. Кроули толкнул скрипнувшую дверь заброшенной церкви, осторожно, так осторожно, и шагнул внутрь. Он наверняка был неправ. Скорее всего, точно ошибался. Но на всякий случай, он не ошибся. Этот Ангел Отмщения* действительно был тут… *Кроули не мог думать об этом человеке как о Гаврииле. Он не мог. Он просто хотел увидеть его хотя бы раз. Просто убедиться, что это не было блестящей, гениальной забавой Азирафаэля. Ему было НУЖНО увидеть Гавриила Эрзэнджела своими глазами, с кинжалом в его руке, нужно было что-то, ЧТО УГОДНО, чтобы дать ему убежденность. Кроули скользнул в темноту за скамьями, щурясь сквозь пыль и пепел в воздухе. Церковь — предполагаемое место встречи нацистских агентов — была частично сожжена во время Блица, о чем Кроули сообщил быстрый поиск в гугле, и в последующие десятилетия так и не была полностью восстановлена. Никто точно не знал, кому принадлежала эта собственность, и Совет Европы, конечно же, не предъявлял к ней никаких претензий. Толстые стены, не пропускающие ни звука, безразличное соседство и окутанный мраком выход. Короче говоря, идеальное место для серийного убийцы. Что-то издало влажный звук под кожаными ботинками Кроули.* *С узором из змеиной кожи, который НЕ БЫЛ безвкусным, что бы ни говорила Анафема. Или Азирафаэль. Этот человек был… не был серийным убийцей, но, по крайней мере, подозревался в этом, так что его мнение о моде не имело никакого значения. Кровь. Свежая, или почти, только-только начавшая сворачиваться. — Дерьмо, — прошептал Кроули. Он был прав. Внезапно это все показалось очень, очень плохим решением, прийти сюда без прикрытия или хотя бы огнестрельного оружия. Грохочущий звук. Кроули замер. Оглянулся вокруг себя. Нет. Нет, это не мог быть он. О, пиздец. Одна из теней позади статуи орла внезапно отделилась от стены, направляясь к выходу. Рефлекс подтолкнул «СТОЯТЬ! ИМЕНЕМ ЗАКОНА!» прочь из рта Кроули, хотя это заставило все его здравый смысл сделать фейспалм. Тень замерла. Ноги Кроули начали двигаться без его участия (что-то вроде того, что делали его бедра большую часть времени), и, прежде, чем он это осознал, он отрезал путь тени к выходу, ржавая монтировка неожиданно найденная в грудах мусора была зажата в его руке. Другой резко остановился, пепел поднялся облаком между ними. Резкая вспышка кинжала в темноте. Удар. Кроули сделал выпад, тень увернулась, а затем он бросился в погоню, глаза слезились от пепла, пыль и слезы смешались с потом на его лице, он перепрыгнул через скамью, вокруг алтаря, а затем… Колокольня. Кроули загнал его в угол. — Ну давай же, — он насмехался между задержкой дыхания и фырканьем из-за воздуха, крепко сжимая железную монтировку. — Сделай мой день. Тень повернулась. И знаете, это было смешно. Даже после всех доказательств, всех улик, после закрытия файла, после всего, часть Кроули каким-то образом все еще ожидала найти Азирафаэля в этой пустой, сгоревшей оболочки церкви. Так что, когда фиолетовые глаза встретились с его, он застыл на месте, всего на секунду. Но этой секунды было достаточно Гавриилу Эрзэнджелу для того, чтобы нанести такой подлый правый хук, достаточный, чтобы вышибить ваши мозги из вашего уха. Кроули упал на землю, и больше ничего не было.***
Веревка. Запястья. Больно. Голова. Больно. Мир колебался, наклонялся, как пьяный матрос, распевающий морские шанти, пока запинался по палубе во время тропического шторма, пытаясь балансировать, раскинув руки, но волны уже захлестывали его. Вода брызнула в лицо Кроули, и внезапно он полностью пришел в себя — и «Поднять паруса» застряли в его голове. — Проснулся, солнышко? — голос усмехнулся. Кроули поднял глаза на Гавриила Эрзэнджела, и никогда он не ненавидел человека так сильно.* *Он стоял как кто-то, кто привык получать все внимание, и был готов взять его силой, если никто не хотел ему подчиняться; сотворен как греческий бог, но только с самыми худшими чертами. И затем он улыбнулся. Эта улыбка. Кроули хотел разбить эти противно белые зубы больше, чем все, чего он когда-либо хотел в этой жизни. — Здание окружено, — попытался блефовать Кроули. Он умудрился произнести только первые буквы, когда боль вдоль его скулы заставила его замолчать. Чертовы финансовые менеджеры, тратящие половину их чертового времени в чертовых спортзалах просто для того, чтобы они смогли выбить все дерьмо из не подозревающих ничего чертовых Детективов-Испекторов. Он повторил себя. (Это было чертовски больно.) — А-а-а, не заставляй меня смеяться! — американский акцент. Мерзко. Совсем не шикарное, вычурное бормотание Азирафаэля. Этот Гавриил вообще не имел стиля. — Ты один, коп. Коп. Значительно отличающееся от более чем уважаемого «Инспектор». — Похоже на то, — Кроули мог это сделать. Кроули мог бы быть гладким, потянуть его время. Кроули видел каждый фильм про Джеймса Бонда как минимум два раза, и он был крутым шпионом во всем, кроме имени.* *Если ему суждено было умереть, он хотя бы мог сделать это в Крутой (™) манере. Анафема, он надеялся, позаботится о том, чтобы это было высечено на его надгробии: «откинулся как герой, и не намочил свои штаны в свои последние минуты». — Итак. Ты Ангел Отмщения, — убийцам нравилось говорить о себе. Монолог. По крайней мере, так делали подобные Ангелу. — Конечно, — ухмылка победителя. — Это я. — Хм, — ответил Кроули.* *Теперь, как мог понять уважаемый читатель, «хм» это самая разрушительно оскорбительная вещь, которую можно сказать. Это подразумевает отсутствие других ответов, ничего, что можно было бы сказать о чем-то не особенно впечатляющем и не особенно гнусном, о чем-то, что действительно отличалось только своей явной, посредственной хм-ностью. И, для таких, как Гавриил, который называл все, что не сожгло его компанию, «отличным», это был удар ниже пояса, который чуть не выбил ему коленные чашечки. Фиолетовые глаза превратились в отвратительно острые кусочки аметиста. — У тебя с этим проблемы? — Нет. Нет, нет. Нет, — Кроули не мог выставить вперед свои руки в умиротворяющем жесте — не в последнюю очередь из-за появления кинжала — но и, к сожалению, потому что они были связаны за его спиной. — Просто, я всегда представлял тебя более… Лихим. Загадочным. Фантастическим. Впечатляющим. Прекрасным. Азирафаэлем. —...более. Что-то в глазах Гавриила изменилось. Если бы кому-нибудь когда-нибудь удалось бы затащить его к психологу, они бы получили отчет, в котором бы перечислялись его проблемы с гневом, нарциссизмом и маниакальной потребностью быть Лучшим, до такой степени, что он реагировал с крайней агрессией, когда он этого не делал. Кроули невольно обнаружил эту гноящуюся рану в комплексе Гавриила, и насыпал туда соли достаточно, чтобы заставить жену Лота завидовать. — Что, — прорычал он. — Меня недостаточно для тебя? Разве Мстящий ЕБАННЫЙ Архангел не вписывается в твои стандарты, солнышко?! — Хнннгх, — Кроули попытался было откинуться назад еще на дюйм, но каменный алтарь был твердым и неподатливым на его позвоночнике. — Никогда бы не подумал, не от тебя из всех людей, — Гавриил натянул на лицо что-то, что могло бы быть ухмылкой для кого-то другого, и скривил гримасу. — То, как ты говоришь… довольно больная вещь, не так ли, коп, у которого стояк на мстительного убийцу? Думал, что ухватишься за возможность трахнуться с Ангелом! — Ну, да, — признал Кроули, в тот редкий момент саморефлексии и инсайта (хотя это было гораздо безрассуднее, чем его инстинкты выживания бы того хотели.) — Но… не с тобой. Иу.* *Азирафаэль. Единственным кого хотел Кроули, был Азирафаэль, умный, злобный Азирафаэль, который мягко улыбался и нес кинжал за своей спиной — но он этого не делал, потому что он не был убийцей. И все еще, полностью, бесконечно более предпочитаемый Гавриилу, даже если он был им. Это изменившееся маленькое нечто за глазами Гавриила изменилось дальше, задрожало… … и сорвалось. — НЕ Я! — заревел он, и тогда его нога внезапно оказалась напротив солнечного сплетения Кроули, и он пожалел обо всем, что сказал, через задыхающиеся всхлипы в попытках вздохнуть. — Я собираюсь убить тебя, больной ублюдок! — Гавриил сплюнул. Наступил на лодыжку Кроули, пока что-то не поддалось. — Сразить тебя. Меня не волнуют инструкции, я собираюсь… Поднялся кинжал, высоко, высоко в воздухе, сверкая серебром в полоске лунного света. Кроули не мог оторвать от него глаз. Он собирался умереть. Кроули рассматривал множество вариантов, когда дело доходило до его последних слов, как это могло бы произойти с потенциально опасной для жизни работой. «Et tu, Азирафаэль?» — было оценено на первую строчку, по очевидным причинам, как и «Я… я рассказал вам все!». Было множество Джеймс Бондовских реплик, и «в любом случае, кто хочет жить вечно?» было постоянным лидером. То, что в итоге удалось Кроули, было скудным «ээп», прежде чем кинжал начал опускаться и он зажмурил глаза.***
Кроули подумал об Анафеме, в машине, где-то перед квартирой Гавриила, наверняка на телефоне с Ньютом. О своих коллегах в пабе, и в кроватях, и в засаде. И затем он подумал об Азирафаэле, который мог бы пялиться на маленькое «Люблю», и ждать рычания двигателя Бентли, которое никогда бы не прозвучало. Если бы у него было больше времени, он мог бы заплакать.***
Мокрый кусочек плоти, расступившийся под хорошо заточенным лезвием. Еще один. Сдавленное бульканье, выдох, в котором крови было больше, чем воздуха. Третий кусочек, жидкость расплескивается по пыльному полу. Наконец, тяжелый звук тела — мешка с мясом, откровенно говоря — падающего на пол, чтобы никогда больше не подняться. Кроули снова открыл глаза. Гавриил Эрзэнджел был мертв на земле, скрючившись в расползающемся море красного. Кинжал выпал из его руки, и теперь Кроули мог увидеть что он был дешевле, чем было заявлено, по видимому не настоящий антиквариат; и на нем не было даже пятнышка крови. И над ним… Над ним… Над ним возвышался Азирафаэль. Азирафаэль Фелл, который обвел их всех вокруг пальца, даже Кроули в самом конце; и кто никогда, никогда не был обычным человеком. Был кинжал, зажатый твердо и со знанием, в его одетой в перчатку руке, со странным лезвием, будто пламя — и он сиял красным и влажным.***
Разум Кроули был в беспорядке, водный раствор, в котором плавали разобщенные мысли, и только три из них соизволили кристаллизироваться из предсознательного кипящего болота. Во-первых, его fiancé, любовь всей его жизни, Азирафаэль Фелл, только что хладнокровно убил человека прямо перед ним. Любопытно, что он был расстроен меньше, чем должен был. Во-вторых, ДА! Он был прав, конечно же он был прав, он говорил им всем, и никто из них не послушал — ну, и кто смеется последним теперь, Анафема! Азирафаэль тоже является убийцей, так что выкусите! В-третьих, Кроули заметил с неточным количеством стыда за это, что в этой невозможной ситуации, с трупом у его ног и убийцей, нависающим над ним, забрызганным кровью и слегка задыхающимся, что он был заметно тверд в штанах.* *Что означало, что Анафема была права в одном или двух наиболее непристойных замечаниях, и Кроули ненавидел, когда Анафема была права. — Эм, — прохрипел Кроули. — Довольно, — горько пробормотал Азирафаэль, деликатно перемещая кинжал в другую руку, чтобы он мог снять свои очки для чтения и протереть их о наиболее нетронутую часть его жилета. — В защиту своей репутации скажу, что это абсолютно НЕ ТО, как я это планировал. Он тяжело вздохнул. — Я доверюсь тебе в том, что ты сделал все выводы, доступные тебе. Есть дополнительные вопросы, я полагаю? Рот Кроули открывался и закрывался несколько раз. Он все еще болезненно натягивал внутреннюю часть своих-оглядываясь-назад-слишком-узких штанов. — Ты. Ангел. Ты, — наконец ему удалось хотя бы начать заикаться. — Обрати внимание, что в ответ на любые и каждые твои обвинения, я никогда не предлагал прямого отрицания. Кроули обдумал это. Рассмотрел с начала до конца их долгую линию взаимодействия. — Нгк. Справедливо, — заключил он. — Так… почему… почему ты… Он слабо указал на холм кровавого мяса перед собой. — Ох, Гавриил. Видишь ли, мои инструкции ему были невыразимо ясными, — Азирафаэль фыркнул и лениво подпилил свои ногти самой незаляпанной частью кинжала. — Он должен был мимоходом появиться перед тобой, избежать конфронтации, просто подтвердить свою личность. Я знал, что ты не станешь доверять любым доказательствам без того, чтобы увидеть их своими глазами. Глаза Азирафаэля метнулись к распухшей части щеки Кроули, его груди, его лодыжке. — Но затем он совершил ошибку, трогая то, что принадлежит МНЕ.* *На этих словах Кроули обнаружил, что вся его оставшаяся кровь передислоцировалась в область его тела, где ее уже и так было в избытке, большое спасибо. — Не велика потеря. Видишь ли, мистер Гавриил прямо здесь… — Азирафаэль снисходительно улыбнулся трупу. — Был омерзительным лицемером. Столь влиятельный и могущественный в отношении политики расходов, увольнения сотрудников по экономическим причинам. У него есть — были — миллионы, спрятанные на секретных счетах. Я взломал* их, угрожал дальнейшим удержанием его средств, если он не окажет мне… одолжение. Небольшое притворство. *О, этот ублюдок. Кроули потратил большую часть целых двух недель, пытаясь обучить его, как справиться с пользовательским интерфейсом на телефоне. Взломал. Чертов ад. Кроули тупо кивнул. Все это казалось едва реальным. Даже боль от его ран была отдаленной, далекой пульсацией. Вообще, он мог впасть в шок. Ха. — Я даже не собирался убивать его потом, на самом деле, — Азирафаэль наклонился над ним, горячая кровь обжигала кожу Кроули, пока он использовал кинжал чтобы перерезать веревки. — Мне нужен был козел отпущения, и если этот козел отпущения гниет где-то в Темзе или медленно подгорает где-нибудь на островном пляже, о, это уже не мое дело, не так ли? — Ты никогда… твои алиби всегда безупречны, как ты…— Кроули остановил себя. Вопросы о гении Азирафаэля могли подождать. — Почему козел отпущения сейчас?! Что-то очень близкое к мягкой улыбке скользнуло на лице Азирафаэля. — Лихой инспектор собирался сделать из меня честного человека, — признался он тихо. — Выглядело очень логичным смыть с себя даже оставшиеся крупицы подозрений, которые ты так упрямо лелеял. Ты бы не вышел замуж за убийцу, так ты сказал во время предложения, так что я больше не мог им быть — по крайней мере не в твоих глазах.* *Несмотря на все его великолепие, оказалось, что Азирафаэль все еще может просчитываться, понял Кроули с мстительным уколом превосходства. Он никогда бы не признался в этом, но тайно он сомневался, что его брак с Обычным Азирафаэлем бы пережил даже первую годовщину. (Пример: постоянная эрекция и загнанное сердцебиение.) — Ох, — Кроули захныкал. — Да, — Азирафаэль смотрел на него сверху с безмерной тоской. (Кроули видел так много противоречивых огней, зажженных внутри: ярость и ледяные манипуляции, сверхъестественная мягкость и желание, горячее и грязное — но он никогда не видел такой меланхолии прежде.) — Теперь у нас есть два варианта, — наконец, Азирафаэль нарушил молчание. — Спрятать тело. Заставить их поверить, что Ангел Отмщения действительно сбежал из их хватки, продолжить эту тактику с козлом отпущения. Или… — Или? — подтолкнул Кроули. — Ангел Отмщения мертв, — сказал Азирафаэль слишком резко, чтобы колебаться в поражении. — Ты действовал в целях самозащиты, переиграл его. Ужасный промах. Отвратительная борьба. Вздох. — И никогда больше не будет никаких убийств. Утверждению потребовался момент, чтобы впитаться. — Ты бы сделал это? — выпалил Кроули. — Ты бы… прекратил? — Это зависит. — От чего? — Мой дорогой мальчик, от тебя, конечно, — это было озвучено с такой обезоруживающей честностью, что Кроули потребовалось сглотнуть пару раз, его горло внезапно пересохло. — Т-ты бы прекратил убивать просто чтобы выйти за меня замуж? — Я бы сделал что угодно просто чтобы удовлетворить тебя, Кроули, — Азирафаэль смотрел вниз, на него, со своими незабываемыми голубыми глазами. — Ты ДОЛЖЕН знать это. — Это… — разум Кроули закручивался. — Игра, заклятые враги и… — Нонсенс, глупый ты человек, — Азирафаэль раздраженно покачал головой. — Я полюбил тебя с момента, когда ты надел на меня наручники и допрашивал меня на расстоянии дюйма от моей жизни, и с тех пор продолжал любить тебя каждое мгновение. Ты видел меня, Кроули. С самого первого дня ты видел мои… пристрастия. Небрежный взмах в сторону трупа. — И ты все равно хотел меня, несмотря ни на что. (Кроули почти поправил его на «из-за этого», но обнаружил себя неспособным к речи более связной, чем «хххххнннннннбвах».) — Я никогда не встречал никого, подобного тебе, прежде. И я сделаю что угодно, стану кем угодно, по твоему желанию. Скажи слово, мой дорогой, и мое решение будет готово. — Что, — прохрипел Кроули, — Что если я скажу кому-нибудь правду об этом? Помещу тебя за решетку до конца твоих дней? Азирафаэль мягко усмехнулся, так, как люди усмехаются на неуклюжих маленьких котят, которые только что сделали что-то глупенькое и очаровательное. — Ты не скажешь. И к черту его, он был прав. — Азирафаэль, — начал было Кроули. Крики вдалеке. Знакомые крики. Что-то о том, что здание было окружено. Торопливые шаги. Их глаза встретились. Азирафаэль, покрытый кровью, кинжал в его руке. Труп, растянувшийся между ними. Все довольно убийственно, не так ли. — Похоже, решение было принято за меня, — сказал Азирафаэль мягко, полный сожаления. — Я воистину люблю тебя, мой дорогой, дорогой Инспектор. Не забывай об этом. Кроули бросился в бой. Несмотря на протесты его головы и лодыжки — они определенно не подписывались на активности такого уровня, о-о, нет, сэр! — ему удалось вырвать кинжал из руки Азирафаэль, принять его и рубить, рвать одежду на мертвом теле Гавриила, разбрызгивая кровь повсюду. Шаги уже были совсем близко. Захлопали двери. Кроули быстро сунул кинжал под его теперь неожиданно промокший и красноватый жакет, дальше хватая Азирафаэля за руку. — Что, — начал было он, но Кроули уже потянул его за руку ближе к себе, и прошептал. — Выгляди в ужасе, — прямо в его волосы. Азирафаэль немедленно начал дрожать, сжимая в скользкой от крови руке такой же вымоченный в крови жакет Кроули, и даже немножко всхлипнул, таким образом, что мог бы убедить в этом кого угодно, но не Кроули, который чувствовал озорную ухмылку там, где лицо Азирафаэля было прижато к его плечу. Когда Анафема Девайс ворвалась в комнату, Кроули правда, правда пришлось бороться с тем, чтобы побороть себя и не ухмыляться, как чокнутый любовник.***
Закутавшись в шоковые одеяла и претерпевая суету от медика Трейси, которая была ужасно очарована Азирафаэлем, который настаивал на том, чтобы звать ее Мадам — Кроули давал показания. — Итак, — начала Анафема, даже если она с трудом понимала, откуда ей начать. — Ангел Отмщения мертв, не так ли. Кроули ощутил, как Азирафаэль привалился к его боку. — Неа, — он покачал головой с тщательной небрежностью. — Подражатель. Мягкое тело позади него внезапно напряглось. Кроули старательно избегал смотреть на него, опасаясь, что, эм, некоторые части его собственного тела могли бы напрячься даже больше. — Взгляни на кинжал, дешевая подделка. И метод его работы — он похитил Азирафаэля раньше, ты знаешь. Вот поэтому его не было на месте преступления — Эрзэнджел увидел его, и утащил за собой. Вообще не стиль Ангела! Анафема кивнула, делая пометки в своем блокноте. — Или то, что он сделал со мной. Ангел предпочитает чистые убийства. Он чуть было не добавил «не так ли, ангел?», но счел это крайне неразумным в текущей ситуации. — Так он был убит… — Настоящим Ангелом Отмщения, да. (Лучшая ложь, в конце концов, всегда была самой близкой к правде). Возможно не оценил нарушение прав на его бренд и стал немного неразборчивым, просто чтобы показать пример. — Но он освободил вас двоих? Кроули пожал плечами. — Зачем ему убивать нас? Ни один из нас не сделал ничего плохого. Его глаза очень быстро скакнули в сторону Азирафаэля. Нет, ангел, даже не ты. — Ха. — Он исчез довольно быстро, но первым делом я должен был позаботиться об Азирафаэле, конечно. Анафема снова кивнула, бросив на Азирафаэля взгляд, который приберегают для скулящих щеночков или чихающих котят. — Так он свободен? — Как птица, — Кроули пожал плечами, — Но это неважно. Он продолжит убивать, — еще один взгляд на Азирафаэля. — И мы продолжим преследовать его. Все то же самое, то же самое. — Верно, — Анафема закрыла свой блокнот. — Мне нужно будет, чтобы вы посидели немного с художником-зарисовщиком, Кроули, но… я думаю, у вас двоих было достаточно проблем на сегодня. Как только Трейси даст вам разрешение, вы пойдете домой, да? — Абсолютно, Анафема, дорогая, — Азирафаэль заговорил с широко распахнутыми и невинными глазами, с улыбкой смелой и трепетной*. — Я хорошо о нем позабочусь. *Боже, почему никто, кроме Кроули, не видел, насколько восхитительно двулично это было?! Улыбки Азирафаэля были формой искусства. Анафема закатила глаза — в хорошей манере — и ушла, вероятно, чтобы пристать к Ньюту. Кроули, наконец, разрешил себе перевести взгляд на Азирафаэля, который… Ох, чертов Ад. Кто смотрел на него в ответ с ошеломленным удивлением, бесконечной любовью и… агась, похотью, это была довольно очевидная похоть, Кроули мог судить по тому, что Азирафаэль придвинулся еще ближе, набрасывая свое одеяло на них двоих. Хорошо наманикюренная рука, покрытая высохнувшими кровавыми хлопьями, скользнула к Кроули под прикрытием тяжелого материала, в его рубашку, и прижалась к коже над сердцем Кроули, с кинжалом, пойманным между ними в до странного идеальной манере. Они улыбнулись друг другу. А затем Энтони Дж. Кроули, детектив-инспектор с откровенно нездоровым интересом к некому серийному убийце, и Азирафаэль Фелл — упомянутый серийный убийца и его жених — поцеловались под мигающими огнями скорой помощи, слишком укутанные друг в друга, чтобы слышать коллег Кроули позади. Рты обоих ощущались как кровь, и кинжал постоянно был на грани того, чтобы порезать руку Азирафаэля и грудь Кроули на ленточки, не говоря уже о том, что они оба были мокрыми и замерзшими… И все же, это был лучший поцелуй, который был у них за всю их жизнь. Более того, как только они вернулись домой, последовал лучший трах в их жизни, с очень даже лучшими посткоитальными обнимашками, и лучшим остатком их жизней — каждый день удивительно идеальней, чем предыдущий. (И если один или два из омерзительных, ужасных, и, откровенно говоря, презренных индивидуума появятся разбросанными по всему Лондону, что ж.Это было, конечно, совершенно случайно…)