Я сегодня без трусов!

      В привычную рутину Зоро входило не так уж и много вещей: с утра — умыться, позавтракать, собраться; вечером — поужинать, умыться, иногда помыться, иногда потрахаться, проверить соцсети перед сном. Последнее было особенно важным, ведь после того, как их компашка друзей дружно окончила вузы, они перестали видеться ежедневно, а поддерживать связь ещё как-то хотелось, поэтому мужчина на регулярной основе проверял твиттеры-фейсбуки-инстаграмы, чтобы узнать, как дела у его товарищей и как проходят их дни. А делает он это вечером, потому что утром ничего особенного почти никогда не происходит. Ближе к ночи появляется больше записей.       И сегодня пятница. Всё шло совершенно обыденно, ровно так же, как и каждый день — он вернулся с тренировки (и работы соответственно), заварил себе свою любимую лапшу быстрого приготовления, развалился на диване перед теликом, пошёл в ванную, чтобы провести водные процедуры, расправил кровать и улёгся на неё, после чего взял телефон и нажал на градиентную розово-фиолетовую иконку с фотоаппаратом на ней.       У всех всё было хорошо, как и всегда. Луффи опять вытворял какую-то херню со стрит-артом, его опять чуть не загребли; Нами опять на свидании с каким-то хмырём; Усопп запостил фотографии процесса работы над новым холстом, и так далее по списку. Ребята жили полной жизнью, трудились и отдыхали, всё как у людей. Но вот только… от Санджи ничего не было слышно. Всё совсем глухо. Может, он заблокировал его? У них, как-никак, были «особые отношения», повар терпеть его не мог, но, тем не менее, позволял время от времени приходить и… ну, скажем, «пользоваться своим телом». У Винсмоука никого не было, а напряжение снимать иногда нужно, и, вероятно, его выбор пал на Зоро (блондин и был зачинщиком всего этого) именно из-за того, что отношения в студенческие годы у них были, мягко говоря, хуже нейтральных. К «врагу» ведь не привяжешься, правда?       А вот Ророноа привязался. Глупо, наверное. Санджи же за каждой встреченной юбкой бегает.       Спортсмен пролистал всю новостную ленту. Чего-то будто не доставало, он обновил страницу и увидел новую сторис в зелёном кружочке. Странно, никто из компании обычно такой дурью не маялся, либо выкладывают для всех, либо не выкладывают вообще. Зоро присмотрелся к аватарке… и это был Санджи.       Ему почему-то показалось, что в этой чёртовой истории выложен, кхм, так скажем, «контент» не для его глаз, но руки так и чесались узнать побольше информации о жизни этого полудурошного… мозг тут же отключился, большой палец будто сам направился к иконке и нажал на неё. Если уж Ророноа и будет испытывать стыд, это будет там, в будущем.       Раскрылась фотография на весь экран. Блондин лежал на животе на кровати, кажется, полностью голый, и ракурс был таким, будто ты стоишь прямо там и смотришь на него сверху вниз; нагой зад был прикрыт шаловливо задранной ногой; глаза смотрели с вызовом, само выражение лица было одновременно милым, обыденным и похотливым. Всё это сопровождалось совершенно тупой надписью: «Я сегодня без трусов! Позвони мне📞». В общем и целом — просто приятное зрелище, начинающий вставать член Зоро это подтверждает, но в чём причина того, что Винсмоук выставил нечто подобное на всеобщее обозрение, ещё и с таким провокационным текстом?..       А вдруг мечник не единственный такой, кому Санджи предложил секс? Собрал пойманных им на крючок бедолаг и мразей в группе «лучшие друзья» в Инстаграмме и забрасывает их эротичным контентом, чтобы… чтобы что? Ророноа не знает, но, по его скромному мнению, это в духе завитушки. Каким бы романтиком дурацкий повар не был, секс он любил не меньше.       Мысли вывели его куда-то не туда, спокойно подрочить уже не получится. Чёртов Винсмоук. Заставляет его мучаться, а сам, наверное, уже едет на каком-нибудь такси к очередному ёбырю, ну, или, может, к какой-нибудь девке, хотя это маловероятно.       В расстроенных чувствах спортсмен практически бросил смартфон на прикроватную тумбочку, отвернулся от него в противоположную сторону и накрылся одеялом с головой. Нужно было уснуть, как угодно, но закрыть глаза и спать до победного. Завтра всё равно никуда не нужно, выходной ведь. Обида всё равно гложила, била по самому больному, не позволяя сомкнуть глаз, из-за чего Зоро лишь ворочался и ворочался, пока телефон не начал вибрировать, заставляя его подскочить. Все, кто с ним общались, знали, что, если ты звонишь или пишешь лично, особенно ночью, это обязательно должно быть что-то очень и очень важное. Для всяких глупых мемчиков и шуточек был выделен целый чат, на который Ророноа, естественно, выключил уведомления.       Сердце неприятно ёкнуло, когда он увидел на экране имя завитушки и его самую уродскую фотку, что удалось найти в галерее. Гад везде получался слишком хорошо, даже на этой, казалось бы, самой отвратительной, он просто сделал нос, как у порося, и это единственное, что делало картинку «всратой».       Брать трубку не хотелось.       Но если он не возьмёт, потом будет сильно жалеть.       Вдруг придурок влип во что-то серьёзное? Или его преследуют?       — Алло?       — Привет.       Вот подонок. Чужой голос звучал совершенно ровно. Всё у него нормально, просто Зоро опять накрутил себя и чрезмерно забеспокоился.       — Я видел, ты посмотрел историю.       — Слушай я… не приеду. Очень устал сегодня. Двойная смена. — Он очень надеялся, что его отмазка хотя бы звучит правдоподобно.       — Тогда я приеду. Завтра ведь выходной, и послезавтра тоже, можно в один из дней вообще ребят позвать и всем вместе посидеть…       — Не. Ты это. Сам как-нибудь. Пока.       Не дождавшись ответа, он сбрасывает звонок. А о чём им ещё говорить? О том, что Санджи может позвонить кому-нибудь ещё из своего волшебного списочка и доставать следующего? Хотя, судя по тому, что очередь дошла аж до Зоро, имя которого, должно быть, находится в самом конце алфавитного порядка, то больше у повара не осталось других вариантов. Ну, так ему и надо, будет знать, как дразнить «врага».       Снова звонок. Что ещё ему нужно?       — Всё в порядке? Ты какой-то странный сегодня.       — Всё нормально.       — Точно? Мы можем поговорить об этом.       — Точно.       Молчание. Хоть и короткое, но такое громкое, будто кто-то из них должен был что-то сказать, но на месте слов зияет огромная чёрная дыра недосказанности.       — Ладно, жди меня, я скоро приеду.       — Стой, нет, не…       Блондин скинул трубку ещё до того, как услышал последнюю реплику, так что Ророноа по сути разговаривал с гудками. Грёбаная завитушка. На голову больной. Да его же убить мало! Ему говоришь «А», он тебе в ответ «Б», просишь одно — он делает совершенно другое, ему абсолютно плевать, хочешь ты этого или нет. Зоро не хочет его ждать, по какой-то непонятной причине, даже видеть не желает, слишком это было странно, потому что в любой другой день мечник бы как на иголках сидел и считал секунды до момента, когда в дверном проёме мелькнёт светлая макушка.       Надо написать Нами. Она знает, что с этим делать. Оставалось только надеется, что рыжая сейчас не спит или хотя бы занимается не настолько важными делами, чтобы отвлечься на небольшую переписку.       Знал бы он ещё, с чего начать и как описать то, что творится на душе. ***              Санджи и правда приехал. Написал, постучал, даже позвонил, но несколько минут спортсмен просто не хотел открывать дверь. Было… тяжело. Наверное, он не только от работы устал, но и от всего, что творилось в их «отношениях». Хах, как же громко он называет секс без обязательств.       Входная дверь всё же открылась после очередного ряда не самых сдержанных ударов по её поверхности, и прямо за ней стоял этот белобрысый ублюдок, одетый точно по погоде: аккуратный модный костюм, соответсвующее стилю пальто, шарф какого-то дорогого бренда, кожаные перчатки и блеснувшие носами в темноте лакированные туфли. А Зоро вон, в одних трусах. Из-за отсутствия нормального количества света всё происходящее больше напоминало горячечный сон, потому что повар снова выглядел безупречно, и потому что вырвиглазная тьма будто уменьшала пространство, делая их взаимодействия более интимными, чем они на самом деле есть.       — Отнеси на кухню, — Винсмоук протянул ему многоразовый тканевый пакет (ведь покупать каждый раз пластиковые — значит засорять океан и травить рыбу, которую людям ещё есть) с небольшим количеством продуктов, даже не поздоровавшись.       — Я не голоден.       — Там приветик от твоего лучшего друга Джека Дэниэлса, — он выпрямился, вывернувшись из верхней одежды. — Даже если сейчас не будешь, хоть на потом останется, а то я тебя знаю, всякую дрянь жрёшь. Признавайся, у тебя сегодня снова была быстрая лапша?       Щёки Зоро стыдливо запылали, он готов был благодарить высшие силы за то, что ему было лень включать свет в коридоре и в остальной квартире.       — А вот и нет, — максимально неправдоподобно ответил он на выпад, следуя хвостом за полуночным гостем на кухню.       — Вот сейчас открою твою мусорку и увижу.       Парировать было решительно нечем. Да и вообще, какая ему разница? Ну ест заварной рамен, и что с того? Они живут в свободной стране, что хочет, то и творит.       Загоревшаяся лампочка больно ударила по глазам, когда Санджи нажал на клавишу выключателя, заставляя неприятно жмуриться. Блондин тут же принялся разбирать практически вырванную у Ророноа из рук сумку, в которой как раз-таки и была та самая бутылка алкоголя, но помимо неё там лежали и нормальные продукты по типу хлеба, молока, яиц и чего-то ещё, мечник не разобрал, да ему и плевать. Зачем тратиться на покупки в супермаркете, если не знаешь, как их приготовить? Другое дело, если бы кто-то ему готовил. Он посмотрел на Винсмоука, нахмурившись.       В мусорное ведро повар всё же заглянул и очень недовольно и тяжко вздохнул, закрывая крышку. Вот что он ожидал там увидеть? Зоро может спалить яичницу совершенно легко и непринуждённо, куда ему там до более сложных блюд.       — Так… всё же, что с тобой сегодня?       Ну вот. Разговорить решил. Надоело.       — Всё нормально.       — Тогда почему ты звучишь так, будто тебя привезли на водорослевый завод и пошинковали на нори?       Спортсмен закатил глаза и сел за небольшую барную стойку, подпирая подбородок рукой.       — Давай, колись, ты мне обычно и не такую херню рассказывал.       То, что Ророноа время от времени чувствовал себя в достаточно хорошем расположении духа, чтобы поведать смешные или раздражающие истории с работы своему (боже, мечник самая большая королева драмы в мире) знакомому, не значит, что он будет выворачивать перед ним душу. К тому же, не сознаваться же, что он, блять, ревнует. Да и кому? Человеку, которому он нахер не сдался? Сегодня Зоро осознал это в полной мере и в данный конкретный момент чувствовал себя очень потерянным. Сколько это уже тянется? Год? Два? Насрать.       — Ты же знаешь, я клещами это из тебя вытащу. Не молчи.       Пискнули сенсорные кнопки индукционной плиты, загремели сковородки и кастрюли. Ага, ещё чего! Чтобы тот, с кем спортсмен в тайне (для всех, кроме Нами), очень нежелательно, но искренне хочет быть в отношениях, уютно стоял и разготавливал ему что-то вкусное? Да щас. Он же потом будет каждый день это с тёплом и надеждой вспоминать. Ни за что.       — Ничего, что хороший трах не мог бы поправить. ***       Когда Зоро вышел из ванной, Винсмоук уже лежал на кровати абсолютно голый, листая переписку в инстаграме. Паршивец. Кавалерам, наверное, отвечает. Или бабам своим. Что одно, что другое, всё одно, на самом деле. Только-только утихомирившиеся эмоции снова начали подниматься, заставляя его быстро стянуть полотенце с бёдер, отбросить его в сторону, подойти к блондину и резко поднять его зад вверх, разводя ноги пошире.       — Эй-эй, куда, а как же прелюдии? — послышалось снизу, но мечник не хотел слушать. Он лишь выхватил телефон из чужих рук и отбросил его куда-то в изголовье.       — Вот тебе прелюдии, — и вошёл сразу двумя пальцами. Санджи издал болезненный стон и слабый вскрик, от такого внезапного действия его мышцы напряглись, из-за чего он зажмурился и зарылся лицом в уже нагретые тёплом его тела простыни.       — Вообще без башни…       — Захлопнись.       Видимо, некоторое время повар всё же думал, как он относится к тому, что происходит, и что же ему с этим делать. Долго он не размышлял: в один момент перекатился на другую половину кровати, схватил одеяло, прикрылся им и свесил ноги на пол.       — Знаешь, я передумал. Ты совсем ненормальный сегодня. Может, тебе просто нужно побыть наедине со своими мыслями…       Так, нет-нет, Ророноа знает, к чему клонит поварёшка, хера с два он сейчас уйдёт и поедет к кому-то неизвестному. Он не разрешает, не отпускает. Но какое право он имеет диктовать другому человеку, такому же свободному, как и он сам, что делать? Кто он ему вообще такой? Бойфренд? Хах! Если бы.       — Ну и пиздуй, — выпалил Зоро, перетягивая одеяло на себя и кутаясь в него, чтобы завернуться в кокон и смотреть куда угодно, лишь бы не на эту длинноногую катастрофу.       Повар на той стороне кровати перестал копошиться, обернулся и посмотрел на тёмный в черноте комнаты силуэт. Он молчал, кажется, даже не дышал. Через некоторое время он забрался обратно, проминая матрас только сильнее, и навис над обиженно пыхтящим спортсменом, пытаясь взглянуть ему в глаза.       — Может правда поговорим? Тебе же легче станет. Что-то произошло, я же вижу, я не настолько дурак, каким ты меня считаешь.       В ответ полный искренней злобы выдох и тихий, почти стеснительный бубнёж:       — Я же сказал, тяжёлый день, и трахаться хочу.       — Мы можем сделать это так, как делаем обычно, не думал об этом?       Думал, ещё как, так и хотел сделать в самом начале, но просто завитушка опять себя ведёт по-идиотски, заставляет беситься, вот и вывел Зоро из себя. Да, это не оправдание, но тем не менее. Он же сейчас опять эти свои нежности практиковать будет, «чтобы потом знать, как делать леди приятно», а мечник, будто забыв прошлые разы, опять напридумывает себе уютное совместное утро, ну, или день, выходные, жизнь, а потом будет ходить и убиваться, что эта тупая блондинка заставляет его воображать несбыточные вещи.       Пока Ророноа пытался выдавить из горла отказ, Санджи уже склонился к его плечу и стал оставлять на нём вереницу маленьких коротких поцелуйчиков, цепочкой движущихся к шее, и спортсмен не смог, слова так и не вышли из глотки. А повар уже развёртывал одеяльный кокон, чтобы обвить его торс своими прохладными руками и начать поглаживать так невесомо, что хотелось большего, и пальцы на ногах от такого невольно поджимались. Ладонь скользнула к пока ещё вялому, еле подрагивающему члену, в животе всё снова привычно наполнилось лёгкостью. Возражать уже не сильно хотелось. Всё хорошо, пока Винсмоук здесь, а не с кем-то другим в обнимку на койке.       — Так же лучше, правда?       — Много говоришь.       Окончательно развернув партнёра, Винсмоук быстро и ловко навалился на него, начиная спускаться губами к груди, задевая зубами ключицы. Зоро прекрасно знал, насколько завитушка обожает его «сиськи», потому что каждый раз, когда у того была возможность, он оставлял на них самое большое количество засосов, укусов и тёмных следов от сильной хватки пальцев, иногда даже вылизывал соски, зарывался в ложбинку по центру лицом и начинал им тереться, как ластящийся к хозяйской руке кот. Чего тут скрывать, мечник был не против такого увлечения блондина, вероятнее всего из-за того, что он уже глубоко потрясён интересом Санджи к мужскому телу в целом и к какой-то определённой части себя в частности.       Этот раз как будто был совмещением всех предыдущих, и даже больше: через некоторое время активного лобызания груди он уселся на живот партнёра и начал беззастенчиво трогать себя, всё ещё лапая мягкие места Ророноа, и от такого захватывающего зрелища член спортсмена задёргался. Блондин так и сидел, яростно надрачивая, пока Зоро не подвинул того повыше, не положил чужой возбуждённый орган между своих грудей и не сжал его ими. Санджи, казалось, очень крупно вздрогнул и случайно резко выдохнул, готовый излиться, начиная двигаться.       — Я думал, так только с девушками можно…       — Дебил потому что, — урезонил его мечник. — Слушай, я качаюсь с детства. Считай, одновременно с ними расти начали.       — Боже, блять, это звучит отвратительно…       Винсмоук выглядел просто замечательно, нависая над ним и выглядя настолько возбуждённым и неловким. В какой-то момент Ророноа оторвал взгляд от чужих раскачивающихся бёдер, слегка поднял его, и сердце, всколыхнувшись, пропустило удар, чуть не упав в пятки, пробивая силой падения все внутренние органы. Завитушка смотрел прямо в его глаза, почти не моргая. Он будто хотел сделать что-то ещё, что — не ясно, но глядел он как-то непонятно, с огромным количеством мастерски спрятанных эмоций.       Казалось, можно услышать, как в голове Зоро крутятся шестерёнки.       Но ему сейчас было не до этого.       — Кончишь на лицо — урою, — в ту же секунду он схватил его за зад, впечатался в него ладонями, стараясь уменьшить амплитуду и силу толчков.       И опять же, немного подумав, Санджи всё-таки стал замедляться, перестал так бешено трахать чёртову грудь, но… он молчал ведь. Кроме тех слов, он не сказал больше ничего, даже не стонал и старался не дышать слишком шумно. Неужели это всегда было так? Блондин сам по себе очень чувствительный, от малейшего движения или прикосновения он порой мог испытывать оргазм раз за разом, но какие-либо звуки он издаёт крайне редко, максимум — сдавленный скулёж. Но почему? Зоро что, плохой партнёр?       — Как ты хочешь сегодня? — заговорил вдруг повар хрипящим голосом, спускаясь ниже. Достигнув чужих накаченных ног, Винсмоук удобно расположился между них, закинул их себе на плечи и взял почти полностью вставший член в руку, после чего потёрся о него своим лицом и погладил кончиком носа. Орган набухал с каждой минутой всё больше и больше, блондин целовал его у основания, продвигаясь губами выше, к головке, где указательным пальцем он уже осторожно обводил дырочку уретры. Мечник, тактично не положив руки на чужую голову, чтобы стиснуть в руках светлые пряди и не оторвать их к херам, вцепился в смятые простыни.       Когда он вобрал в рот яйца с просто отвратительно пошлым звуком, Ророноа весь согнулся, придвигаясь ближе к партнёру. И где тот научился делать так? Неужто со своими этими «ухажёрами»?       Изо рта вырвался стон, стоило только повару взять ствол так глубоко, как он смог. Спортсмен чувствовал: ещё немного и всё. Оргазм настиг его, когда Санджи взял особенно глубоко, почти на пределе возможностей, и струя семени ударила прямо блондину в горло.       — Э-э-э…       — Не утруждайся, водоросли не способны размышлять…       Зоро закрывает глаза на грубость. Он просто закрывает глаза, думая, что пока этот ублюдок рядом с ним — всё хорошо.       — В тебя… хочу. И чтобы ты в меня тоже.       — Вот это у тебя аппетиты, голова-трава, — его голос был томным, движения плавными, но чёткими, что даже в слабом лунном свете их можно было с лёгкостью идентифицировать. Он снова пополз вверх, каждым движением стараясь касаться чужой кожи своей, чтобы вновь начать вылизывать его торс. В моменты ласок мечник даже не замечал, что ещё в это время делает партнёр, не до этого ведь, а Санджи между тем осторожно взял его расслабленную ладонь в свою, поднося её к лицу. Взгляд спортсмена был расфокусированным, он не мог понять, что хочет сделать Винсмоук. Оторвавшись, наконец, от терзаний ключиц, шеи и груди, он принялся к терзаниям пальцев. У Ророноа буквально спёрло дыхание, когда его партнёр практически невесомо поцеловал подушечку каждого пальца, нежно провёл губами по ребру ладони, он не мог сказать, что сейчас происходило. Веки блондина вдруг дрогнули, и его голубые глаза уставились прямо на него тем самым взглядом, после которого ему хотелось впиться в рот Санджи собственническим поцелуем и никогда не отпускать придурочного. Но повар только продолжал лобызать его руку по непонятным причинам и пялиться этим невероятным взглядом ему в душу.       У них было негласное правило: не целоваться. Трогай где хочешь, но лицо — запретная зона. Когда всё это только началось, они оба постоянно целовались, хорошо ли или плохо — дело уже десятое, это совершенно неважно. Но вот однажды Винсмоук вернулся со свидания с какой-то мымрой, весь светился, лучился, и Зоро понял: нет. Он не сможет так. Эти губы целовали других людей, может, даже десятки, а может даже сотню. Блондин не предлагал «пробный период отношений», он предлагал только обычный секс. Ророноа не мог пойти против тех тараканов, что навели свои порядки в его голове. Когда из их регулярных встреч пропали поцелуи, завитушка даже не попытался вытворить что-либо подобное ещё хотя бы раз. Не то что было неприятно… но было, вообще-то.       Мечник заметил, что тело Санджи остаётся совсем без внимания и протянул было подрагивающую руку к его члену, как вдруг блондин отвёл другую ладонь от лица, всю обслюнявленную, и поднёс её к своему заду. Кончики пальцев Зоро мгновенно ощутили упругую гладкую кожу, которую всегда хотелось лишь сжимать. Некоторое время они с поваром неловко переглядывались, пока Ророноа наконец не понял, что от него хотят, и спортсмен осторожно протолкнул указательный палец в узких вход. Болезненно зашипев, блондин уронил голову на зорову грудь, ворочаясь, а Зоро не смог отказать себе в желании уткнуться носом в светлую макушку.       — Всё в порядке? — спрашивает мечник обеспокоенным тоном.       — Да… просто… ладно, неважно, продолжай уже…       Что бы повар не говорил, Ророноа, конечно же, и без его слов продолжает, но эта недосказанность, это нежелание рассказывать что-то очень простое буквально давили на больное, заставляли злиться больше и больше. Это было как минимум нечестно, да, они трахаются, но они же всё-таки друзья в конце концов! Для чего тогда нужны друзья? Радовало только то, что у Санджи хватало ума не говорить о других своих «любовничках» и действовать ему на нервы ещё больше.       — Ты чего там возишься-то? Второй давай.       — Щас довыёбываешься, сразу четыре запихаю, — его тон был таким враждебным, что блондин невольно нахмурился.       Винсмоук вскинул голову, ударяя макушкой чужой нос.       — Только всё наладилось, а ты опять начинаешь! Прекрати, а? Что снова на тебя нашло?       — Хм, это же «неважно», правда?       Кажется, своим поведением он и правда довёл Санджи до белого каления, потому что тот резко отбросил руку Зоро, привстал и потянулся к тумбочке, где обычно лежала смазка. Он продолжил растягивать себя сам, вылив на ладонь лужицу лубриканта, даже не смотря в лицо мечнику.       — Блять, я клянусь, я вытрясу из тебя эту хуйню, — сказал Санджи, продолжая растягивать себя. — Сейчас просто забудь, окей? Всю малину портишь.       Уже в который раз за вечеру повар заставлял его закатить глаза всем тем говном, что вырывалось из его рта. Хотя… доля правда в его словах была. Зоро сейчас, если не остановится, такого бреда нанесёт, что Винсмоук просто оставит его тут в одиночестве гадать, куда тот ушёл, так они ещё и поссорятся сильно. Взвесив все «за» и «против», он накрыл чужую руку своей и начал двигать ею во всё ещё узком анальном отверстии.       — Я сам справлюсь…       — С помощью быстрее управишься, — парировал мечник, на что блондин лишь фыркнул.       Они стоят друг друга.       Едва Ророноа почувствовал, что три пальца помещаются в партнёре более чем свободно, он нетерпеливо заменил их своим членом, снова крепко стоявшим, аккуратно входя, чтобы не доставить слишком много дискомфорта. Санджи, выпрямившись, сидел на нём и так же осторожно насаживался, смотря спортсмену в глаза. По спине Зоро совершенно внезапно пробежали мурашки: момент был на удивление чувственный, а почему — непонятно. Блондин возвышался почти что величественно, но взгляд его был смиренным и как будто бы подчищающимся, дыхание — редкое и тяжёлое, поза — расслабленная и напряжённая одновременно. Это воистину захватывало дух, даже сердце ёкнуло больно, потому что мечник прекрасно понимал — ему это всё не достанется. Кому-нибудь другому — да, даже вполне возможно, что этим «кем-нибудь» будет мужчина, но он сам в жизни не получит Винсмоука себе. Чтобы заставить себя переключиться с загонов на реальный мир, он потянулся к бедру партнёра, огладил его лёгким движением и несильно сжал. Он знает, повару такое нравится.       Санджи сдавленно жалобно хныкнул, когда головка члена Зоро упёрлась в его простату, сладко надавливая. Он почувствовал, что силы стали медленно покидать его, поэтому ему пришлось наклониться вперёд, чтобы опереться руками о матрас по бокам от тела Ророноа. И вроде бы не было в этом ничего такого, но спортсмен блаженно заулыбался, позволяя стону слететь с губ, и переместил свои ладони на бледный жилистый зад, хотя и хотелось взять одну из чужих рук в свою. Блондин поймёт его неправильно, хотя, нет, всё правильно он поймёт. Просто не примет.       С каждым медленным толчком Винсмоук терял рассудок всё больше и больше, ему так чертовски нравилось, что всё проходит настолько неспешно, особенно в моменты, когда мечник упирался в самое нутро и оставался там несколько секунд. Повар благодарно ёрзал и сжимал его. Через некоторое время, однако, такой темп уже наоборот приелся и заставлял сходить с ума — хотелось быстрее, чтобы кожа о кожу ударялась с неприличными шлепками, чтобы пальцы на ногах скручивались от удовольствия. Он попытался взять инициативу в свои руки, начать двигаться навстречу, но Зоро довольно жёстко эти попытки пресёк, вцепившись стальной хваткой в его бёдра и оставляя их на весу.       — Пожалуйста, можешь сильнее? Умоляю тебя. Трахни меня… Быстрее… — пробормотал он почти шёпотом, хватаясь за чужие предплечья.       — А слово волшебное?       — Я откручу тебе яйца, сделаю из них паштет и заставлю тебя сожрать это…       Креативная ругань, наверное, была у Ророноа одной из самых любимых черт характера Санджи. Иногда он всерьёз задумывался: а получится ли так, что тому придётся исполнить свои угрозы? Если да, то как это будет? Как он будет это исполнять?       На долгие раздумья у Зоро времени не было, иначе он кончит прямо так только из-за того, что блондин просто красивый, послушный и седлает его. Резко подмяв повара под себя, он тут же развёл его колени в стороны и закинул их себе на плечи, чтобы не рыпался, слегка подвинулся, быстро надрачивая, и приставил готовый излиться орган к уже хорошенько разработанному входу. Санджи смотрел на партнёра полным нетерпения взглядом, даже подтолкнул его пяткой в спину, и не прогадал: в следующий же момент мечник вошёл до упора, ударившись о комок нервов, и принялся вколачиваться в податливое тело что есть мочи, надеясь услышать хотя бы один проклятый стон.       — Ага, вот так, да… — как только он сказал первое слово, Ророноа тут же взял его член в свою ладонь и несколько раз размашисто провёл по нему вверх-вниз. — Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас кончил?       — Ага, — пробормотал он, сжимая Санджи щадящей хваткой.       — Боже, блять, мой…       Говорить за партнёра спортсмен, разумеется, не может, но сам он уже давно такого наслаждения в постели не испытывал, наверное, потому что поварёшка уже давно не предлагал себя и потому что Зоро принципиально не хочет трахаться с кем-либо ещё, о чём, конечно же, блондину он не рассказывает.       Комната наполнилась всеми возможными неприличными звуками: скрип пружин в матрасе, ударяющееся о стену изголовье кровати, быстрые резкие шлепки кожи о кожу, низкие утробные стоны, тяжёлое дыхание, граничащее со всхлипами и мольбами, и многие, многие другие. Ророноа, похоже, пытался уничтожить блондина такой скоростью толчков, но тот против не был совершенно: он лежал с закатившимися прикрытыми глазами, разметавшимися по подушке волосами и покрасневшим вспотевшим лицом, боясь дёрнуться в сторону.       — Нет, я так не могу, правда… ты же ещё хотел… чтобы я тебя тоже трахнул, — его фразы и слова постоянно прерывались на тяжёлые вдохи-выдохи, — а так… я не смогу. Остановись.       И действительно.       Впервые, кажется, послушав просьбу партнёра, он действительно останавливается, но не выходит. По правде говоря, мечник и сам уже был на пределе, хотел поскорее излиться, желательно внутрь капризной завитушки, чтобы потом он ходил тут везде и смешно жаловался, мол, «у меня в жопе твоя сперма, придурок, ты знаешь, как тяжело её смывать?». Член будто бы пульсировал прямо в дырке, ощущения были неземными, выходить отчаянно не хотелось. Ладонь будто на автомате легла на мягкую бледную половинку и сжала её, не слишком сильно, но и не слабо, ощутимая хватка, после которой останутся маленькие синячки. Снизу на него выжидательно смотрел Санджи, который пытается понять, что хочет сделать эта водоросль, а Зоро отцепился от задницы, нежно провёл по схваченному месту большим пальцем, продолжая поглаживать. Чужая стопа на его плече торопливо боднула его по затылку, но спортсмен и тут разошёлся: ткнулся носом в острую косточку на лодыжке, как следует потёрся о неё лицом и принялся целовать её, чередуя мягкие касания губ с несильными укусами.       — Можно я кончу?       — Если кончишь ты, — он всё ещё сбивался на тяжёлое дыхание, но толчки уже не заглушали его слова, — кончу и я.       Звучит интересно. Не потому, что они оба редко кончали, нет, совсем нет, просто повар прямо сейчас вслух признался в том, что ему действительно нравится, когда Ророноа изливается в него, когда семя ударяется о его простату и на некоторое время остаётся там. Просто блондиночка очень любит поистерить и повозмущаться, лишь бы на него внимание обратили. Но то, что он говорит об этом прямо немного тревожит и беспокоит.       — Если хочешь… могу тебе подрочить. Или снова отсосать. И выйди уже из меня.       Да, точно, он забыл выйти, и быстро пытался загладить эту оплошность. Не говоря ни слова, спортсмен, как и Санджи до этого, взял в руки тюбик смазки, выдавил несколько капель на пальцы и обвёл ими собственный вход, после чего, выдавив ещё немного на ладонь, отбросил лубрикант куда-то в сторону. Много времени ему не понадобилось: уже через пару минуту он вытер мокрые руки о свой торс и сел на член партнёра, практически полностью его принимая. Повар крупно вздрогнул и рефлекторно схватился за на первое, что ему попалось, — колено Зоро, — и снова посмотрел тем взглядом ему в глаза, сведя брови вместе и приоткрыв рот от наслаждения.       — Почему ты… так быстро?..       Сбитый с толку возбуждением блондин всегда выглядел отлично, но сегодня почему-то особенно прекрасно. Почти все его действия точно заставят Ророноа думать о нём слишком много, наверное, он даже будет готов к разговору, но пока он будет готовиться к этому, завитушка уже представит всей их компашке его новую девушку… хм… пусть будет, допустим, какая-нибудь Виола, и Зоро снова будет ненавидеть и корить себя за свои глупые фантазии.       — Думаешь, что я делал в душе так долго?       Лицо поварёшки вытянулось, челюсти сжались, как и его хватка на ногах спортсмена, но даже единого слова он не проронил.       Санджи почти не двигался вверх, навстречу партнёру, наоборот, всё делал в основном мечник, то подскакивающий, то опускающийся до самого основания и сжимая чужой орган собой, пока головка упирается в его собственную простату. Зоро не очень любит, когда его трахают слишком быстро, но любит контролировать весь процесс, так что эта поза была для него идеальной, хоть у них сегодня уже и была такая, но ведь он был тогда немного в другом положении, правда?       Через некоторое время он обхватил уже свой член ладонью и принялся яростно водить по стволу, желая уже кончить хотя бы вот так, нависая над блондином, но тот вовремя опомнился, перехватил его руку своей и остановил её. Кто тут ещё малину портит, а?       — Я… хочу чтобы ты лёг. Под меня. Ну, эта… в которой я сегодня… был.       Отняв взгляд от двух ладоней, сложенных друг на друга на его члене, Зоро посмотрел на партнёра, от чего его сердце слегка жалобно заныло. Повар выглядел искренне измождённым, его движения не были резкими и аккуратными, наоборот, неуклюжими, взгляд расфокусированным, лицо — уставшим. И смотрел так жалобно и одновременно просяще… Как тут не согласиться?       — Ладно.       Уже через полминуты он лежал на нагретом Санджи месте и подтягивал парня к себе сцепившимися за чужой спиной ногами. У повара почему-то заметно подрагивали пальцы, будто ему холодно, но вскоре Ророноа отвлёк блондина: наклонил вниз, чтобы ладони наконец упёрлись в матрас, и пошевелил бёдрами, мол, «готов я уже, чё рот разинул» и недовольно стрельнул глазами. Винсмоук, к счастью, быстро прочёл его настроение и направил свой член ко входу.       Зоро любил видеть лицо своего партнёра во время секса, особенно если это завитушка. Но когда завитушка сам берёт его, спортсмен обожал стоять на четвереньках, утыкаться лицом в простыни, задыхаясь, и подаваться навстречу толчкам. Каждый раз, когда они трахались в такой позе, у мечника появлялось прекрасное ощущение принадлежности, что блондин владеет им от кончиков волос головы до кончиков пальцев ног, и ему так было только в радость. Сейчас Санджи двигается в нём размеренно, без резких движений и не отводит взгляда от лица Ророноа, и Зоро, конечно, не против, но потом, вероятно, этот пронизывающий взгляд будет сопровождать его каждую неловкую дрочку в душе. Он раньше видел его таким, даже не один раз, но это было настолько редким явлением, что их можно сосчитать, и даже хватит пальцев всего одной руки. И всё было бы хорошо, если бы он не видел, как Винсмоук смотрит так на других, в том числе на женщин, особенно в его присутствии.       Толчки с каждой минутой становятся всё более быстрыми, блондин переставил свои руки и сейчас вцеплялся пальцами в бока спортсмена, направляя его бёдра и насаживая на себя. Поддавшись этому дурацкому взгляду и растрогавшись, Ророноа кладёт свои руки на плечи повару, из-за чего тот наклоняется ниже, и смотрит в ответ. Кажется, Санджи уже чувствует, что он на пределе, потому что его движения становятся более хаотичными, резкими, в забытие он хватается за член Зоро и начинает ласкать его в такт толчкам, но безбожно промахивается, не попадает в ритм. Мечник кончает первым, в оргазмическом приступе вздрагивает и сжимает Винсмоука внутри себя, и тот, наконец, тоже не выдерживает, изливается внутрь спортсмена и падает на него, вцепляясь зубами в его шею. В комнате, наконец, наступает тишина, после того, как их дыхание выровнялось.       Несколько минут они лежат, не говоря и единого слова. Повар немного ёрзает, вжимается лицом в достаточно мягкую, но всё ещё мускулистую грудь, и прислонившимся к коже ухом слушает биение сердца партнёра. Не замедляется. Ророноа, отойдя от кульминации, вдруг осознаёт, что происходит, его взгляд начинает бегать по темноте, но зацепиться не за что, из-за чего чувство тревоги только усиливается. От безвыходности он уже готов сбросить тело партнёра с себя, но тот во время успевает с силой обнять его, стискивая рёбра.       — Перестань, — тихо бормочет блондин, недовольно выдыхая и зарываясь ещё глубже в чужое тело. — Я хочу ещё так полежать.       Зоро стойко (ну, или глупо) не отвечает. Смотрит на очертания светлой макушки в едва падающем лунном свете и болеет сердцем. Получится очень тупо, если поварёшка узнает всё прямо сейчас. В конце концов, он ведь правда не настолько глупый, как мечник его называет.       — Так что произошло?       Ну разумеется. Когда ещё проще вытащить из человека информацию, которой он делиться и не хочет вовсе? Ну, разве что под каким-нибудь крепким алкоголем.       — Я же говорил, что не собираюсь рассказывать.       Завитушка снова заёрзал, начал обвивать тело Зоро и ногами тоже, не давая ему возможности избавиться от себя.       — А я говорил, что вытяну из тебя эту хуйню, — простецки ответил он, повысив тон. — В конце концов, мы же, эм… друзья. Для чего нужны друзья?       — Точно не для того, чтобы их ебать.       Снова. Снова он сказал какую-то херню. А Санджи в удивлении поднимает на него голову и смотрит в притык многозначительным взглядом. Боже, три года скрываться, чтобы так тупо попасться…       — Да? А что я делаю в твоей кровати?       — А кто тебе сказал, что ты мой друг?       Браво! Никогда не поздно сделать ситуацию ещё хуже, чем она уже есть.       Винсмоук лишь фыркнул.       — Услышал бы Луффи, отмудохал бы.       Хотя, с другой стороны, чего мечник ожидал? Что блондин заистерит или скандал устроит просто потому, что человек, который открыто выражал к нему враждебность на протяжении почти целой декады, сказал ему, что он не его друг? Уморительно. Ророноа почти что жалок из-за своих глупых чувств.       — Да.       Снова молчание. Уже даже бесит. Почему нельзя обернуть это всё в шутку? Чтобы он не мучался уже. И не заморачивался о том, что завитушка может понять его неправильно. Может, рассказать уже всё и не париться? Может, они хотя бы перестанут вот так видеться, и Зоро, наконец, не будет строить каких-либо надежд и ревновать к любому неизвестному. Тут и шанса на отношения нет. А с другой стороны… вдруг он разрушит их компанию, их дружбу? В конце концов, целых десять человек могут перестать общаться из-за какой-то идиотской непонятной влюблённости одного-единственного придурка. Сложный выбор. Но, наверное, выбирать ему и не придётся. Луффи и остальные — чуть ли не святое.       — Хочешь на свидание?       Он!.. Этот!.. Спортсмен поперхнулся воздухом.       — Ты чё за бред несёшь, а?       — Да просто подумал… что ты никогда не был на свиданиях. И ты странно себя ведёшь из-за моей фотки…       — Это не из-за фотки! — быстро возразил мечник, перебивая.       — Я не тупой.       Взгляд Санджи стал жёстким и отрезвляющим.       — А ещё… мне надоело.       Ох, нет.       Нет, нет, нет, нет…       Жестокий сукин сын. Хотя, ему столько раз разбивали сердца всякие дамочки, что он, похоже, стал пуленепробиваемым.       Но меньше боли и несправедливости Ророноа от этого чувствовать не стал, только, кажется, ещё больше. Санджи-то мастак в этом, столько раз был в отношениях, что и сосчитать сложно, конечно же он станет равнодушен ко всему этому, но Зоро не такой, его единственные отношения — это секс по дружбе, и плевать, что влюбился, мечник легко сломается от подобного. Выдержит всё что угодно, но не сердце.       Он сглотнул. Достаточно гулко вышло.       — Что надоело?       — Врать тебе надоело, тупая твоя голова, — и щёлкнул по носу пальцем, зараза. — Что ты там себе надумал про мою фотку, давай, рассказывай.       Спортсмен снова сглотнул, выдохнул, раскрыл рот, не зная, с чего начать, закрыл рот и стал набираться храбрости.       — Ну… что там же в инстаграме эта группа… лучшие друзья… что там какие-то, ну, эти… придурки всякие короче.       Бровь повара скептично приподнялась, намекая на то, что мечник — круглый дурак, и мысли у него такие же тупые, как и он сам.       — И с чего ты так решил?       Честно, он пытался смотреть Винсмоуку в глаза, но взгляд сам уходил куда-то в сторону, пальцы сами начинали теребить друг друга, отрывая заусенцы и задевая ногти. Если бы у них горел свет, то Санджи бы заметил, как сильно Зоро покраснел.       — Да потому что! Потому что ты, ты же… ты это ты. Такой весь постоянно идеальный, строишь из себя хуй пойми что, готов кого угодно трахнуть, и… думал, просто ты собрал там людей, с которыми не прочь спать на регулярной основе…       — Слышь, водоросль, а мозги-то на месте у тебя? — он звучал очень недовольно, но не настолько, чтобы мечник испугался. Всё-таки он уже начал позориться, а если уж позориться — так позориться нужно до конца, это неизменное правило, которому нужно следовать, чтобы потом ни о чём не жалеть. Блондин вдруг зашарил руками по простыням. — Где, блять, мой телефон, куда ты его кинул, дурака ты кусок…       Ророноа вздрогнул, будто почувствовав свою вину и поняв, насколько обидел какого-никакого, а всё же друга, приподнялся и стал помогать ему в его поисках. Гаджет нашёлся под подушкой, на которой он всё это время лежал. Повар рывком отнял у того свой смартфон, зашипел от ярко засветившегося экрана, разблокировал устройство и тыкнул на иконку инстаграма. Ещё некоторое время он копался в самом приложении, матюкаясь и нажимая на экран, пока не обнаружил то, что искал, и не повернул смартфон так, чтобы спортсмен мог прекрасно всё увидеть.       В списке «лучшие друзья» был один лишь Зоро. Мда.       Это не было неожиданностью, просто… очень странно. Так заморачиваться лишь для того, чтобы тебя пригласили на неловкий секс в темноте и ссору после. Даже жалко как-то его стало.       — Ладно я-то не додумался в личку отправить и решил так прикольнуться, но ты-то? Не думал, что будет так.       — Это ничего не объясняет…       — Как это не объясняет? Подумай над ситуацией, — он стукнул Ророноа по лбу ребром корпуса телефона. — Зоро. Я сделал голую фотку только для того, чтобы ты обратил на меня внимание.       В голове мечника уже всё было перемешано, он ничего не понимал, видел только недовольного Санджи, что-то говорящего, но слова будто бы не хотели усваиваться.       — Я согласен, я не очень часто проявлял свои чувства, но… — Винсмоук снова лёг на него, на этот раз обвивая руки вокруг чужой шеи, но продолжает смотреть мечнику в лицо. — Зоро, ты мне нравишься.       В груди как-то затихло. Сердце будто ушло в пятки, непонятно из-за чего, и спортсмен только спустя несколько секунд снова посмотрел на блондина. Тот ни в коем случае не выглядел так, будто лжёт, но дурацкий червячок сомнений пробрался всё-таки, и Ророноа скептически сузил глаза. Потому что, ну, Санджи это Санджи, он любит женщин и только женщин, невозможно такое, что ему вдруг понравился мужчина, да и к тому же тот, кто был к нему грубее всего.       — Я… я не верю…       — Но я же тоже тебе нравлюсь, — ответил повар, как ни в чём не бывало. - Это не значит, что я идиот, — ему вдруг стало очень некомфортно лежать так, прижавшись кожей к коже, странное чувство того, что его просто напросто дурят, застряло в затылке, сигнализируя. — Ладно, да, хорошо, теперь ты знаешь. И что это меняет? — Да блять, это меняет всё, башка твоя капустная! Мы же… могли не маяться этой хуйнёй всё это время, мы бы могли… строить отношения. Так что… пойдём на свидание завтра, а? — Тебе Нами сказала? — С чего ты решил? Зоро начал кусать губы и внутреннюю сторону щеки. — Нами единственная из всех знала. — Она знала, что ты тоже мне… «симпатичен». Но долго мне не говорила про… про тебя. А когда мы не ездили друг к другу эти две недели, она позвала меня выпить и сказала, что ты стал… странным? Типа, ещё более угрюмым и грубым. И она сказала, что это из-за меня… — Значит Нами, — сделал вывод Ророноа, перебивая. — Тогда докажи. Докажи, что я нравлюсь тебе. Что ты не… не шутишь. Санджи впал в ступор. — Что прости? — Ты меня услышал, — также грозно продолжал говорить он. — Но как? Ты же не сказал, что мне нужно сделать… и почему ты был недовольным всё это время?.. А ведь он прав, нужно же… придумать что-то, чтобы он мог доказать серьёзность своих намерений. Зоро мог загадать всё что угодно, но он же тоже не какой-то урод-злодей, чтобы желать чего-то совсем отбитого, он и нормальное придумать может… может же, да? Ему так не хотелось смотреть на него, даже в вырвиглазной темноте. Думать всё-таки пришлось, и вещь эта показалось мечнику слишком уж обыденной и гуманной… но всё же он простой человек, ему хочется иногда каких-то маленьких приятных вещей. Даже если их потом и не будет никогда больше. — Поцелуй меня. Нормально поцелуй, — он всё же отважился взглянуть в глаза Санджи. — Ты уверен? Я думал… ты не любишь такое. Я поэтому перестал. — Уверен! Я ж не тупой. Как так, не тупой?! Ророноа настоящий придурок! Он, идиот, думал, что Винсмоук терпеть его не может и ненавидит прикладывать свои губы к губам «какой-то живой водоросли»… конечно же нет… повар из таких людей, которые просто обожают лобызаться. Он же даже в постели нежнятинку любит до чёртиков, гладит постоянно, чмокает то тут то там… Блондин даже не дослушал, что ему хотел сказать спортсмен, сразу положил свои ладони ему на щёки, погладил ласково большими пальцами скулы, подался вперёд и коснулся своим носом его, немного помотав головой. — Я уж думал всё, — он шептал, а после фразы облегчённо выдохнул. — Ты такой глупый… я ж тоже по этому скучал. Его поцелуй был странным. Наверное, такое чувство было лишь потому, что когда они делали это раньше, всё было не так… размеренно? Всегда быстро, глубоко, не глубоко, плевать, главное касаться друг друга телами и получать удовольствие от этого всего. А сейчас… Санджи пару раз легко, едва ощутимо чмокнул его в губы, прежде чем чужой рот приоткрылся, медленно углубил поцелуй, проходясь языком по практически ровным рядам зубов, сцепился им с другим. У мечника будто пропала способность дышать от такого поцелуя, до сладкой тянущей боли в животе хотелось ответить, но он знал, что только попортит всё. Ему оставалось только закрыть глаза и отдать себя Винсмоуку, положить руки ему на лопатки, притягивая ближе. Целовались они, кажется, ещё дольше, чем трахались. — Ну как? Достаточно «нормально»? Лёгкий подтрунивающий тон разрядил напряжённую обстановку. Спортсмен вдруг обнаружил, что у него пропала возможность говорить, он не мог и слова выговорить, так что вместо этого просто положил свою ладонь поверх чужой и одобряющие хмыкнул. Санджи усмехнулся. — Получается, это значит «да»? — Да, — буркнул Зоро с хрипотцой в голосе, не до конца уверенный, может ли он вообще сейчас составлять из слов предложения. — Тогда я рад, — блондин положил свою голову обратно на пересечённую шрамом грудь. — Я прошёл твой тест? Он не знал, что ответить. В душе как будто бы снова появилось совершенно непонятное ощущение страха, тревога заставляла органы внутри него сжаться и скрутиться. Потому что от одного его слова сейчас зависит исход их «отношений», исход его многолетней влюблённости и, вероятно, жизни, ведь если он согласиться, то они начнут… встречаться. Как нормальные люди, не избегающих своих чувств. Возможно, это даже будет на долго, они съедутся, будут по утрам просыпаться вместе, не желать вставать с кровати, завтракать, выходить из квартиры и долго не закрывать дверь, потому что хотелось бы остаться друг с другом наедине немножко дольше… — Хэ-э-эй… живая водоросль стала неживой? Что с тобой?.. — Всё нормально. — Боже, наконец-то. Мы идём завтра на свидание? Завтра. Так быстро. Мечник глубоко вздохнул, прежде чем слегка неуверенно ответить: — Да.