На своем месте.

POV Лана. Около трех месяцев я мучалась от навязчивого токсикоза, а еще боролась с диким желанием взяться за сигарету и закурить. Казалось, что я была готова разорвать любого в клочья, лишь бы получить такую необходимую, уже давно привычную мне никотиновую дозу. Я никогда раньше всерьез не задумывалась об этой зависимости, а мысли бросить у меня никогда не возникало. Мне нравился этот терпкий запах, густой дым и ощущение призрачной расслабленности. Будто бы, все тревоги отступали, даруя мне ощущения спокойствия и умиротворения. Все эти три месяца, я была излишне эмоциональной, или, говоря простым языком, психованной. Чтобы не срываться на Леви, я часто уходила в наш рабочий кабинет и запиралась там, оставаясь наедине с собой и своим мыслями. Там я брала с полок самые разные книги, погружаясь с головой в самые разнообразные литературные жанры. Наверное, здесь моим самым любимым произведением стал небольшой роман об обычной, деревенской девушке и о сыне одного из самых влиятельных аристократов в городе. Она была красива и мила, но слишком проста, чтобы получить одобрение от его отца. Он же был уперт и своенравен, чтобы подчиниться воли того, кто породил его на свет. Им пришлось пройти через запрет родителей, осуждение общества, тайные встречи, безрассудное бегство и даже короткое расставание. Этот роман до последнего держал меня в напряжении, но все же, в конце они все таки поженились и у них родилось трое прекрасных детей. Почему-то, именно в этой книге я находила свое умиротворение и отдушину, даже несмотря на то, что на некоторых моментах я начинала шмыгать носом, а по моим щекам стекали дорожки из слез. Когда прошли эти три месяца, меня неожиданно отпустило. Токсикоз сошел на нет, желание курить пропало, а мои нервы, кажется, постепенно стали приходить в норму. Я перестала запираться в рабочем кабинете, больше проводила времени с Леви и друзьями, а так же регулярно посещала Адама, чтобы мой друг мог наблюдать мою беременность. Не скажу, что беременность оказала на меня сильное воздействие и я каждый день выкидывала что-то невозможное… но… как-то в одну ночь, я проснулась от дикого желания пожевать гудрон. Знаете, этакий вкус детства. Сам по себе гудрон представлял собой антрацитово-черную смолу из нефтепродуктов. В одно время, ее часто применяли на стройках для герметизации крыш. Гудрон брали, кололи на куски и топили на огне, а уже после покрывали им нужную поверхность. А еще… будучи детьми, мы всем двором дружно его жевали. Удивляться тут было нечему. В то время, все жевали эту нефтехрень вместо нормальной жвачки. Он не растворялся ни в воде, ни в слюне, а это значило, что попади такое «чудо» в желудок, он бы не переварился, а «выходил» бы из организма кусками, естественным путем. Использовали мы эту популярную жвачку не так часто, а негативных последствий от жевания гудрона никто не замечал. Когда Леви проснулся и увидел меня, сидящую на углу кровати и бездумно пялящуюся в стену, он резко подорвался, приобнял меня сзади и тихо прошептал: — Что-то случилось? Тебе не спится? — Я хочу пожевать гудрон. — твердо ответила я, даже не поворачивая на него головы. Я была уверена, что в тот момент, он нахмурил свои брови, а в его голове начался самый настоящий мозговой штурм. Буквально, спустя пару минут, он мягко уточнил у меня о том, что это такое, а когда я поведала ему историю о «чудесной» жвачки из моего детства, он посмотрел на меня, как на умалишенную. Благо, тогда Леви прямо не назвал меня вслух поехавшей, но я была уверена, что он точно об этом подумал. Еще через несколько месяцев, опять же, среди ночи, мне до трясучки захотелось понюхать рельсы, да не просто рельсы, а именно после дождя. Я снова пялилась в стену, борясь с навязчивым желанием, а Леви почти всю ночь укладывал меня в постель, нежно обнимая со спины. Что же касалось моих вкусовых предпочтений… то тут я ушла в разнос по сочетанию соленого и сладкого. Калеб часто приносил нам в дом соленые огурцы собственного производства, а Рин снабжал меня шоколадом. Нужно было видеть, как гости смотрели на меня, когда я с невообразимым аппетитом наворачивала те самые соленые огурцы, закусывая их дольками сладкого шоколада. Я даже успела пару раз обидеться на Леви, из-за того, что он наотрез отказывался пробовать сие извращение, как он это назвал. Впрочем, видимо, устав смотреть на надувшуюся меня, он как-то подошел к столу, показательно взял соленый огурец, надкусил его, а затем положил в рот дольку шоколада. Судя по его лицу, в тот момент, он был бы рад выплюнуть всю эту смесь прямо на чистый пол, который он не так давно закончил намывать. С трудом проглотив эти «изыски», Леви сдержанно кивнул и сказал, что это не так плохо, как выглядит на первый взгляд. Конечно, я тогда знала, что всей правды о своих вкусовых ощущениях он мне не сказал, но мне стало приятно от того, что мой муж меня поддержал. В период моей беременности, Леви проявил себя, как заботливого и внимательного мужа. Он старался обеспечить мне комфортные условия и пристально следил за моей безопасностью. Леви следил за моим питанием, здоровьем, уровнем стресса и каждый раз спрашивал о том, все ли у меня хорошо. По дому он делал все абсолютно сам, а мне разрешал, разве что, протирать пыль с полок, которой там никогда и не было. К нам часто приходили в гости ребята из элитного отряда, Эрвин, Майк, ребята из Отступников, а Ханджи даже купила дом по соседству с нами. Не скажу, что Леви был рад частым залетам ученой к нам в дом, но он старался быть более терпимым и понимающим. Конечно, самым частым гостем у нас был Кенни, который приходил к нам вместе уже со своей супругой Кайлой. Они расписались буквально через месяц, как я узнала о своей беременности. Погуляли мы на их свадьбе не просто хорошо, а с большим размахом. Кайла была невысокой женщиной лет сорока пяти, с длинными, русыми волосами, миловидным лицом и янтарными глазами. Фигура у нее была, что надо, да и выглядела она моложе своих лет. Такая миниатюрная женщина рядом с таким шкафом, как Кенни, выглядела очень даже забавно и мило. Он старательно ухаживал за ней и опекал ее, как мог, а когда она прилюдно целовала его в нос, его щеки покрывались едва заметным румянцем. Кайла помогала мне морально подготовиться к будущему материнству, а Кенни постепенно налаживал отношения с Леви. Они даже, как-то, приготовили для нас с Кайлой семейный ужин. Тогда-то я и поняла, что умение готовить — это чисто Аккерманское. Еда была настолько восхитительной, что мы в буквальном смысле облизывали свои пальчики, после сочного барбекю. А какой тогда соус приготовил Леви… Адам каждый месяц наблюдал мою беременность, радостно подмечая каждый раз, что малыш у нас растет хорошо и определенно будет здоровый и крепкий. Я же, в период беременности, как с ума сошла. Честно говоря, за всю свою жизнь, я никогда не занималась сексом столько раз, сколько во время беременности. Будь моя воля, я бы с Аккермана в то время вообще бы не слезала. Я благодарила всех возможных богов за то, что Леви от природы был очень сильным и выносливым. Другой бы, на его месте, давно бы ушел в «гараж» или задерживался бы на работе. Леви же добросовестно исполнял свой супружеский долг, принося нам обоим невероятное удовольствие. Как-то, мне даже приспичило заняться с ним сексом, когда мы были у Ханджи в гостях. Плевать я тогда хотела на неловкость и стыд. Между ног у меня тогда все горело, а внизу живота стягивался тугой узел. Уединившись с Леви в комнате для гостей, под предлогом поговорить, я попросила его взять меня прямо на месте, на что получила от него ошарашенный взгляд. Он просил меня подождать до дома, чтобы заняться этим в более располагающей обстановке, но я то знала, что он переживал за то, что в комнату мог кто-то войти. Вспоминая об этом немного позже, мне становилось до ужаса стыдно и неудобно, но тогда мое либидо било через край. Не желая ждать, я опустилась перед мужем на колени, в пару движений расстегнула его брюки и принялась интенсивно ублажать его ртом. С пару секунд, он посопротивлялся, а затем откинул голову назад и тихо простонал. Тогда, я получила сполна того, чего по истине желала. Изучив мое тело «от» и «до», Аккерман быстро довел меня до двух умопомрачительных оргазмов. Хвала небесам, что в этот момент, нас никто не побеспокоил. Думаю, картина того, как меня страстно имеет на столе Леви, отпечатались бы в головах у случайно зашедших в комнату надолго. К более поздним срокам беременности, Леви любил меня все мягче и нежнее. Конечно, порой мне хотелось, чтобы он намотал мои волосы на кулак, схватил меня за шею и дико отымел, но я понимала, что еще не время. Я твердо решила, что как только рожу и приду в себя, то займусь с Аккерманом самым страстным и самым жестким сексом, который у меня когда-либо был. Вечерами, Леви, сидя на диване, любил читать мне книги, мягко поглаживая меня по голове. В один из таких вечеров, когда я спокойно стояла у стола и слушала Леви, я вдруг почувствовала, как по моим ногам неожиданно полилась теплая вода. Я ошарашено посмотрела на пол и на образовавшуюся подо мной лужицу, а Леви с хлопком закрыл книгу, поднимаясь с дивана. — Иди в ванную, я все уберу. — спокойно произнес он. Мои брови резко сошлись на переносице, а в груди начинала зарождаться самая настоящая паника. — Какая, к черту, ванная?! — не понимая о чем он, резко спросила я. — Адам говорил, что у беременных может быть недержание. Я все уберу, иди помойся и переоденься. Все нормально. — пытаясь меня успокоить, мягко говорил он. Тогда, от его слов, у меня задергался левый глаз, а из ноздрей и вовсе, словно повалил пар. Набрав в легкие побольше кислорода, я от раздражения и страха громко прокричала: — Какое, блять, недержание?! У меня воды отошли, черт возьми! Адам, мне срочно нужен Адам! — Воды отошли? — нахмурившись, переспросил он. — Я, кажется, рожать собралась… — я растерянно взглянула на него. — Ну же… Леви! Мать вашу… Как только эти слова слетели с моих губ, Аккерман пулей вылетел из дома, направляясь за Смитом. Меня с головой начинал накрывать страх, а в груди зарождалась тревога. Я понятия не имела, как нормально рожать, находясь в практически средневековых условиях. Здесь, медицинская помощь была значительно ограничена, а процедуры родов были далеки от безопасных и комфортных. — Хрен мне, а не эпидуралка! Хрен мне, а не комфортные условия! — прикрикнула я, от осознания неизбежного. Когда у меня начались схватки, в дом влетел Адам вместе с Леви. — Самая чистая и стерильная комната в доме на этот момент? — серьезно спросил Смит, завидев меня посреди гостиной. — Рабочий кабинет, час назад все убрал. — быстро выпалил Леви. — Лана, иди туда. Мои брови взлетели вверх от осознания того, что рожать мне придется там. — Быстро, Лана! — прикрикнул Смит, видя мое смятение. Я быстро добралась до кабинета и облокотилась о стену. — Хочешь, чтобы Леви присутст… — Нет! — резко ответила я. Уж пусть кто-то делает, что хочет, но мне искренне не хотелось, чтобы мой муж наблюдал весь этот процесс. Мне от одной мысли, что из меня будут извлекать человека, становилось плохо, что было говорить о Леви… POV Леви. Я только хотел пройти в рабочий кабинет, как Смит перегородил мне проход. — Извиняй, но она возражает. — положив руку мне на плечо и слегка сжав его, сказал Адам. — Не переживай, все будет в порядке. Я позову тебя, как мы закончим. С этими словами, он закрыл перед моим лицом дверь, а я на полусогнутых ногах поплелся в гостиную. Присев на диван, я нервно стал отстукивать пальцами по мягкой обивке, с трудом держа себя в руках. Как бы я ни старался морально подготовиться заранее к этому моменту, на деле, я оказался совершенно не готов. Когда из рабочего кабинета послышались душераздирающие крики Ланы, я резко подскочил, а мое сердце ушло в пятки. Лана часто рассказывала мне о том, как в их мире была развита медицина. Только вот, с ее слов, даже там некоторые роды могли проходить с осложнениями. У нас же, очень часто роды заканчивались летальным исходом либо для матери, либо для ребенка. А что еще хуже, если для них двоих. Я боялся. Боялся за свою жену и за своего ребенка. Я любил бестию и любил нашего с ней малыша, который вот-вот должен был появиться на свет. Все это время, я старательно оберегал Лану, следил за ее состоянием и пытался ее не расстраивать. Все, что я хотел, так это защитить ее, защитить нашего с ней ребенка. Как же я хотел сейчас забрать всю ее боль себе… Не смотря на мое ярое желание ей помочь, в этом случае, я был полностью бессилен. Я ничего не мог сделать. Я никак не мог облегчить страдания любимой. Мне оставалось лишь уповать на профессионализм Смита, доверяя ему жизнь моей жены и нашего с ней ребенка. Сцепив зубы и нервно сжав волосы на голове, я ходил из стороны в сторону, покусывая губы, под громкие крики любимой жены. Несколько раз, я порывался ворваться к ним, наплевав на все, но каждый раз одергивал себя. Я уважал решение Ланы и не хотел вмешиваться в этот процесс, если она так решила. Я ощущал стук своего собственного сердца в висках, все мое тело била крупная дрожь, а волосы на голове хотелось рвать в клочья. Я не помнил, сколько времени это продолжалось. Все губы были уже искусаны в кровь, на лбу выступили испарины, а руки с каждой минутой начинали трястись все сильнее. Даже чертовы титаны и смерть сослуживцев не выбивали меня так из равновесия, как роды моей жены. Когда Лана вдруг неожиданно замолкла, мое сердце пропустило сильный удар, а глаза расширились в неверии. Нет… она же не могла… Я не успел додумать, как послышался громкий, детский плач, а затем и тихий голос Ланы. Облегченно выдохнув, я рухнул на диван. POV Лана. — Ну, а ты боялась. — когда этот ад закончился, усмехнулся Смит. — Поздравляю, у вас родилась девочка. Вес около трех килограмм. Как я и говорил, она родилась крепкой и здоровой. — радостно объявил мой друг. — Я больше не буду рожать… — еле слышно, прошептала я. Пустив тихий смешок, Смит обернул ребенка в теплое одеяло и протянул его мне. Неумело, но аккуратно взяв ребенка на руки, я посмотрела на его лицо. В этот волшебный момент, когда мои глаза встретились с глазами малышки, я ощутила безграничную любовь и благодарность. Взгляд этих серо-синих глаз проникал в самые глубокие уголки моего сердца, заставляя его биться все сильнее. Я ощущала трепет и гордость, понимая, что мы с Леви даровали жизнь этому маленькому, чудесному созданию. — Адам… я стала матерью… — со слезами на глазах, прошептала я. — Ну, я тоже в шоке, но этого следовало ожидать. — он усмехнулся. — Ты только посмотри, как она похожа на Леви… Даже брови хмурит так же. Широко улыбаясь, я исследовала взглядом каждую черточку ее лица, ощупывала ее маленькие пальчики, испытывая безграничную нежность и ласку к нашей дочери. — Я пойду позову папашу. Он, наверное, там с ума сходит. Стоило Адаму выйти из комнаты, как в нее через пару минут осторожно прошел Леви. Вид у него был, под стать мне: измученный и уставший взгляд, капельки пота сосредоточились на его лбу, а легкий тремор рук было видно невооруженным глазом. — Ты как? — напряженно спросил он, нарушая тишину. Улыбнувшись еще шире, я с ноткой усталости произнесла: — У нас родилась дочь, Леви… представляешь? — я пустила тихий смешок. — Хочешь ее подержать? Неуверенно кивнув, он подошел ко мне ближе. Немного привстав, я аккуратно переложила ребенка из своих рук в руки Леви. Как только малышка оказалась в руках мужа, мне показалось, что все его тело будто налилось свинцом, а все его движения стали более медленными и скованными. — Леви, ты чего? — осторожно спросила я. — Я боюсь ее уронить или слишком крепко сжать. — приглушено ответил он. — Не бойся… все хорошо. — я мягко улыбнулась. — Ты только посмотри на нее… она так на тебя похожа… Держа малышку, он глубоко дышал, видимо, стараясь успокоить свои нервы. В течении нескольких минут, он внимательно рассматривал ребенка, а затем тепло улыбнулся. — Нос и губы твои… а вот остальное… и правда мое… — с трепетом, произнес он. — Дочь… у меня родилась дочь… Присев ко мне на диван, Леви с глубокой благодарностью заглянул мне в глаза. — Спасибо тебе… Сначала, ты вихрем ворвалась в мою жизнь, перевернула все внутри меня и сделала меня лучше. Позже, ты подарила мне то, чего у меня никогда не было и то, о чем я никогда не смел даже и мечтать. Ты… ты сделала меня по-настоящему счастливым, Лана… — его голос задрожал и мне показалось, что он вот-вот заплачет. Стоило мне только подумать об этом, как Аккерман резко отвернулся и судорожно протер рукавом рубашки свои глаза. От столь трогательного момента, у меня у самой навернулись слезы. — Леви… — я осторожно придвинулась к нему, ложа свой подбородок ему на плечо. — Ты сделал меня счастливой, подарил мне заботу и ласку, научил меня любить… Ты самый лучший мужчина, о котором я даже не могла и мечтать… Я… я так люблю тебя… Развернувшись ко мне лицом, он снова заглянул в мои глаза, а затем подарил мне самый нежный, самый трепетный поцелуй, полный любви и ласки. — Я обещаю тебе, что всегда буду твоей опорой, буду любить тебя всем своим сердцем до конца моих дней… Вместе… вместе, мы сделаем все для счастья нашей семьи. Растрогавшись, я прижалась еще ближе к любимому мужчине, с улыбкой глядя на нашу спокойную малышку. Она с интересом рассматривала наши лица, иногда хмуря свои тоненькие бровки также, как это часто делал ее отец.

***

Спустя двенадцать лет. POV Лана. Леви встал с самого утра и успел уже приготовить для всей нашей семьи завтрак. Я проснулась гораздо позже него, но успела к нему присоединиться, помогая любимому накрывать на стол. Когда тарелки, полные еды, были поставлены на стол, я выглянула из кухни и крикнула: — Кушель, Фарлан, за стол! Услышав топот ног в коридоре, я довольно улыбнулась и принялась заваривать чай. — Доброе утро. — сдержанно произнесла Кушель, усаживаясь рядом с отцом. Я еле заметно усмехнулась. Кушель не только пошла внешностью в отца, но и переняла его характер и привычки. Черные, как смоль волосы, тонкие бровки и пронзительный взгляд она взяла от Леви, от меня же дочери достались, разве что, форма губ и нос. Она также, как и отец, держала чашку за верхние ободки, была до ужаса чистоплотна, крайне немногословна и даже, в какой-то степени, хладнокровна. Ей уже было двенадцать лет, она хорошо училась в школе и готовилась пойти по стопам отца, желая всей душой вступить в кадетское училище, а после примкнуть к разведчикам. Когда она заявила нам о своем желании, я думала, что Аккерман вспылит и запретит дочери приближаться к разведке. Однако, вопреки всем моим ожиданиям, Леви лишь сдержанно кивнул и пообещал ей помочь с тренировками. — Доброе утро! — крикнул Фарлан, забегая вприпрыжку в столовую. Он сначала подошел к Леви и поздоровался с ним за руку, как мужчина с мужчиной, а после подошел ко мне и крепко обнял меня. Своего рода, это было нашей маленькой, утренней традицией. Фарлану уже было семь лет. Моя вторая беременность, в отличии от первой, не была для меня новостью. Мы с Леви во всю придавались страсти и любви, принципиально не предохраняясь. Уже спустя год, после рождения Кушель, Леви захотел завести еще одного ребенка. Тогда, еще не совсем отошедшая от уж больно впечатлявших меня родов, я была еще не готова, но несколько лет спустя, все же решилась. Вторые роды проходили куда легче, да и Адам, к тому времени, уже успел изобрести аналог эпидуралки из моего мира. Если Кушель пошла в Леви, то Фарлан пошел в меня. Такие же белые, мягкие волосы, аккуратный носик, пухлые губки, а цвет его глаз был чем-то средним, между моими серо-голубыми и серо-синими глазами Леви. Фарлан был очень активным и жизнерадостным мальчиком, но между тем, уже имел волевой характер и лидерские задатки. В отличии от Кушель, Фарлан мечтал вступить в военную полицию и бороться с преступностью. Впрочем, я думаю, что на его решение оказал немалое влияние Рин. Уж больно проникся наш с Леви сын к Аккерману из моего мира. Конечно, Леви порой недовольно бурчал, когда Фарлан проводил много времени с Рином, но их взаимоотношениям он не препятствовал. Мы с Леви немало времени проводили на работе, поэтому наши друзья очень часто помогали нам с детьми. Ханджи любила рассказывать им про титанов, Эрвин приучал их к шахматам, Майк часто приносил с собой усовершенствованные модели УПМ и показывал его детям, Адам стал нашим семейным врачом, Калеб учил детей готовить, Ян рассказывал им о новых разработках в области инженерии, а Данте зачитывал детям «сказки» про другие миры. У наших детей было много хороших учителей, которые помогали им развиваться разносторонне. У меня, наверное, давно бы взорвался мозг от такого количества информации, но они впитывали в себя все, подобно губке. Не мало для нас сделала и Кайла. Когда Кенни был в разъездах, она забирала детей к себе, давая нам с Леви возможность побыть друг с другом наедине. В такие дни, мы отрывались по полной и практически не вылезали из постели. Не смотря на то, что дети сблизились с многими нашими друзьями, все же, свое предпочтение Кушель отдавала любимому дедушке, а Фарлан прыгал до потолка, когда к нам заглядывал Рин. Правда, когда из уст наших детей пару раз вылетели бранные слова, я успела стать невольным свидетелем серьезного разговора между Леви, Кенни и Рином. Впрочем, Леви тогда провел беседу и с детьми, и она, чему я даже и не удивлялась, принесла свои плоды. Леви был прекрасным мужем и отцом. Он всегда пытался уделить и мне, и детям, как можно больше свободного времени. Во время завтрака, Леви обсуждал с Кушель ее будущее поступление в кадетское училище, а немного позже, сын рассказывал нам о своих приключениях и играх. Я слушала каждого из них с восхищением и любовью, чувствуя, как сильно мы были связаны между собой. Мы все были разными, но это не мешало нам жить в гармонии друг с другом. Стоило входной двери неожиданно захлопнуться, как Кушель резко вскочила со стула. — Дедушка Кенни пришел! — с этими словами, она умчалась встречать Аккермана старшего. — Эй, Фарлан! Ты только посмотри, что я тебе привез из Марлии. — послышался голос Рина из прихожей. — Дядя Рин вернулся! — воскликнул наш сын и, с улыбкой до ушей, вылетел из кухни. — Если ты сейчас тоже с радостными возгласами убежишь из кухни — я на тебя обижусь. — буркнул Леви, отпивая чай в своей излюбленной манере. Пустив тихий смешок, я подошла к сидящему мужу со спины и положила ему ладони на плечи. — Никуда я от тебя не убегу, даже не мечтай. Из всех Аккерманов, у меня есть только один самый любимый и это ты. — наклонившись к его уху, мягко прошептала я. Он тут же развернулся ко мне лицом, осторожно взял меня за подбородок и трепетно коснулся моих губ. Я сразу же ответила на его ласку, начиная сминать его то верхнюю, то нижнюю губу. Да… несмотря на столько лет, прожитых вместе, страсть между нами не угасла ни на грамм. Он так же горячо и страстно любил меня ночами, а я растекалась под ним мокрой лужицей, полностью отдаваясь своему мужчине. Я не просто знала, что он любит меня, я это чувствовала. Он уже давно доказал мне свою любовь и преданность, и я отвечала ему тем же. Когда он слегка протолкнул свой горячий язык мне в рот, я едва слышно простонала. — Хоть бы детей постеснялись. — пустив смешок, нарочито сказал Кенни. Отлипнув от мужа, я слегка улыбнулась. — Какие люди пожаловали. Давно не виделись. — ответила ему я. — Да брось, деда! Просто папа и мама любят друг друга! — заступился за меня мой маленький защитник. — Пусть мама и папа любят друг друга ночью, когда дети спят. — рассмеялся Рин. — Надеюсь, ты не громко кричишь, когда дети дома? — изогнув бровь, спросил меня Рин. Мои брови взметнулись вверх и я только открыла рот, чтобы ответить, как меня опередил сын. — А почему мама должна кричать? Папа делает ей больно ночью? — обеспокоено спросил Фарлан, направляя хмурый взгляд на отца. — Папа делает маме очень приятно. — губы Кенни растянулись в проказливой улыбке. — Подрастешь и я тебе все расскажу. Девок кадрить будешь на раз-два! Только запомни, что нужно вовремя вынимать, иначе… — Деда! — толкнула его в бок Кушель, прерывая его наставления. - Ему еще рано, вообще-то. — поучительно добавила она. Леви же одарил каждого из них тяжелым взглядом, давая им понять, что они подняли не самую правильную тему при детях. — Я, кстати, к вам с новостью. — Рин положил на стол пригласительный конверт. — В следующие выходные, Смит женится на одной богатенькой аристократке. Он просил передать вам приглашение. — И здесь успел, прохвост. — усмехнулся Леви. — Браки по расчету в наши времена были очень популярны. Неудивительно, что Эрвин избрал именно этот путь. — задумчиво произнес Рин. — А мы тоже приглашены? — вдруг спросила дочь. — Рано вам еще на пьянки такие ходить. Кайла посидит с вами. — ответил ей Кенни. — Ну деда! — слегка насупившись, фыркнула Кушель. — Успеете еще нагуляться. Какие ваши годы. — снисходительно добавила я. — Садитесь за стол. Что-то подсказывает мне, что Рин принес нам что-то вкусненькое. Дети тут же послушно присели, с интересом пытаясь заглянуть в черный пакет Аккермана. Довольно улыбнувшись, Рин достал из пакета большой торт и поставил его на стол. — Мне сказали, что этот самый вкусный. Мы должны это проверить. Лана, будь добра, организуй нам самый вкусный и изумительный чай на Парадизе. — У мамы и правда всегда получается самый вкусный чай. — слегка улыбаясь, произнесла Кушель. — У меня был очень хороший учитель. — подмигнув Леви, сказала я. — Без него, я бы никогда не научилась этому искусству. Леви лишь с благодарностью взглянул на меня, а я поставила чашки на стол и принялась заваривать чай. Хоть у Леви, в присутствии гостей, и не было на лице широкой улыбки, я прекрасно знала, что он с теплом и трепетом относился к своим близким и ценил свою уже большую и дружную семью. Еще в начале своей истории, я как-то говорила о том, что на протяжении всей своей жизни я ощущала себя не на своем месте. Мне претил мой мир, мне претили многие люди. Я долго жила с четким ощущением того, что я была создана для других людей, других возможностей и для другого места. И кто бы мог подумать, что в один прекрасный день, моя жизнь кардинально изменится и перевернется с ног на голову, открывая передо мной новые горизонты и совершенно иные границы. Мне пришлось пройти через многие испытания, совершить на своем пути немало ошибок, при этом, что-то теряя и что-то обретая взамен. Мне удалось познакомиться с удивительными и прекрасными людьми, попасть в другой мир и посмотреть на жизнь и окружающих другими глазами. Когда-то, я даже не задумывалась о том, будет ли у меня своя семья, дети или муж. Это казалось мне чем-то несбыточным, нереальным. Я прожигала свою жизнь день изо дня, переворачивала старые страницы календаря, не живя, а существуя. Здесь, я получила не только бесценный опыт, обрела не только близких мне людей… Здесь, я нашла то, что искала всю свою жизнь. Здесь, я нашла любовь, обрела семью и поистине стала счастливой. Опуская сухие, чайные листья в большой, керамический чайник, я с улыбкой на лице смотрела на свою семью, отчетливо понимая, что теперь я НА СВОЕМ МЕСТЕ.