горные вершины и текущие воды

— черновод? хэ сюань крупно вздрагивает, резко оборачиваясь на возникшего в проходе мужчину. принца. нет, не принца, уже императора. императора небесной столицы. вот же встреча. — и правда, — се лянь улыбается и кивает в знак приветствия, поспешно скрывая своё удивление (которое лишь увеличилось вдвое, стоило ему заметить, как какие-то бумаги из рук князя демонов опускаются обратно на стол), — вот неожиданность. — я уже собирался уходить. неловкая и тревожная атмосфера стремительно заполняет рабочий кабинет хуа чэна. се лянь не двигается с прохода, держа в руках кучу свитков и нечто, похожее на перекус. хэ сюань, в свою очередь, застывает, словно каменная глыба, не заводя разговор и, вопреки собственным словам, оставаясь на месте. — а ты... — по делам заходил, — моментально отвечает хэ сюань, прищуриваясь и не позволяя се ляню договорить. — хорошо, — небожитель, словно болванчик, кивает, прекрасно понимая, что дело тут совсем в другом. хоть и черновод, и сам хуа чэн плевались ядом, говоря друг о друге, се лянь, казалось, видел то, что они оба так яростно отрицали. се лянь перехватывает свитки поудобнее, понимает, что разговор такими темпами дальше особо не пойдёт, — я хотел навестить инь юйя и даже гостинцы принёс, — он неуклюже трясёт свёртком с продуктами, а хэ сюань невольно кривится, — в знак благодарности, что он тут за всем пресматривает, пока... се лянь замолкает, а хэ сюань молчит в ответ и сверлит его взглядом, словно предупреждая – даже не вздумай спрашивать меня о чём-то. в кабинете вновь воцарется молчание, однако се лянь упрямо стоит у двери, понимая, что если отойдёт в сторону, то велик шанс не увидеть черновода здесь больше. — если господин чёрных вод никуда не торопится, не хотел бы он... — не хотел бы, — буркает хэ сюань. —...разделить со мной ужин? нет-нет, не мой, я попросил инь юйя принести мне что-нибудь, — се лянь поспешно кладёт свитки и перекус на стол и в знак отрицания машет ладонями, увидев реакцию хэ сюаня, — но, честно говоря, аппетита совсем нет. не окажешь мне... услугу? спустя добрые полчаса, проведённые в молчаливом ожидании, они наконец смогли усесться за ужин. теперь, кажется, черновод несколько расслабился, а се лянь неохотно ковырялся палочками в лапше. сколько дней он уже не ел? нужно было это сделать хотя бы силком, вот только от одного запаха его воротило, поэтому се лянь предпочёл осмотреть взглядом кабинет хуа чэна. кажется, с последнего раза здесь совсем ничего не изменилось – инь юйю и другим слугам нельзя было появляться здесь. разве что слой пыли на некоторых трактатах появился, поэтому се лянь пообещал себе при первой же возможности убраться здесь самостоятельно. честно говоря, к резиденции хуа чэна он шёл на ватных ногах, понимая, что ему будет тяжело зайти внутрь, так ещё и остаться в месте, где сохранились все вещи саньлана. по вещам сразу можно понять чем же он занимался: вот тут лежит погрызанная кисть для письма, чуть дальше какой-то набросок тушью, на мягком диване лежала стопка с алыми одеждами. чувствуя накатывающее отчаяние, се лянь поспешно переводит взгляд на уплетающего лапшу черновода. хэ сюань выглядел... величественно. даже с палочками в руках, даже с набитыми щеками – се лянь видел его в ту ночь. его настоящего: отчаявшегося, измученного, уставшего, действительно пугающего. кажется, сейчас черновод даже похудел – скулы, линия подбородка выглядят такими острыми, словно о них можно порезаться. — на что ты смотришь? се лянь тушуется, бормоча под нос извинения и снова утыкаясь взглядом в сломанную кисть, но такой исход событий его никак не устраивает и он снова возвращает взгляд на серые руки хэ сюаня. сейчас черновод – его единственная зацепка, единственное спасение от мрачных мыслей и постоянных болезненных распросах на небесах об отсутствии хуа чэна. даже фэн синь и му цин, на чьих глазах хуа чэн рассыпался сотнями бабочек, порой давили на больное и спрашивали что-то совершенно бессовестное. «ваше высочество, а вы с собирателем цветов..?» «ваше высочество, вы всё ещё ждёте?» «ваше высочество, вы верите, что он вернётся к вам?» хэ сюань недобро вздыхает. — я знаю, о чём ты думаешь. и мне это не нравится, так что прекращай. се лянь невинно хлопает ресницами, поднимая взгляд и сталкиваясь со сверлящими ярко жёлтыми глазами. осознав, как он выглядит со стороны, он незамедлительно мысленно дал сам себе подзатыльник. — нет, я вовсе не об этом, — не сказать, что се лянь действительно хотел бы делиться своими мыслями сейчас, тем более с черноводом, но если он промолчит, то поставит и себя, и князя демонов в ещё более неловкое положение, — я думал о нём. хэ сюань медленно моргает, после чего тушуется, понимая, что сам напомнил об инценденте в своей резиденции, и что вот теперь се лянь действительно думает об этом. — эти угощения должны достаться и тебе, да? — к чему вы клоните? — это же ты присматривал за городом в моё и его отсутствие, — се лянь смотрит внимательно на собеседника, покручивая в пальцах палочку (как вульгарно играться предметами для еды, ваше высочество). хэ сюань набирает в грудь воздух, чтобы возмутиться и выпалить какую-то колкость, но против скептичного взгляда янтарных глаз словно никакое оружие и не шло, — спасибо тебе за это. — я лишь отрабатываю долг. се лянь загадочно улыбается и согласно мычит, бесконечно радуясь своей маленькой победе и наконец ухватывая палочками кусочек мяса.

***

се лянь всё это время приглялывал за призрачным городом вместе с черноводом, который вызвался добровольно. хэ сюань знал, что никто не сможет пробраться в резиденцию градоначальника незамеченным, а потому впервые за прошедший год мог выдохнуть и расслабиться, погрузившись в дела, пусть и чужие. наблюдая за уставшим видом непревзойдённого, за тем, как между его бровями пролегает глубокая морщина, се лянь с облегчением понимает, что хуа чэн не был всё это время совсем уж одинок. вещи, касающиеся демонов, никогда не смогут быть понятны простому человеку, даже если тот бессмертен, а потому и связь между двумя непревзойдёнными была намного глубже, чем простая дружба. и дело тут далеко не во взаимовыгодных отношениях. под всем этим пепелищем, на котором построены их судьбы, скрывался тонкий слой отчаяния и взаимного сочувствия от горечи утраты и ожидания. не сказать, что черновод был счастливее хуа чэна, в конце концов, он сам порушил всё своё и без того хрупкое счастье, которое по его вине теперь живёт где-то далеко в мире смертных. догадавшись, в чём дело, се лянь тихо откашливается, привлекая своё внимание, а потом легко шагает в сторону, позволяя какому-то острому лезвию пролететь мимо его плеча. конечно, его белые одежды ассоциируются теперь лишь с одной личностью, от которой остались такие глубокие раны на всех трёх мирах, что латать их придётся уж точно не меньше десятилетия. — вероятно, будь здесь хозяин этих мест, меня бы уже сравняли с землёй. се лянь смеётся, как-то по странному, будто каркая, словно ворон, слетевший с чужой могильной плиты. конечно, он не держит зла на расслабившегося демона, который мог попасть в явно ужасную ситуацию, будь на месте се ляня его... не суть важно. — прошлое захоронено под горой тунлу, вашему превосходительству больше не о чем переживать. — ваше высочество как всегда прав. се лянь неловко переминается с ноги на ногу, с неохотой осматривая помещение, прекрасно зная, что без хозяина тут вряд ли что-то кардинально поменялось. и признавать тот факт, что он как раз хотел увидеть эти самые изменения, цепляясь взглядом за каждую мелочь, которая, как назло, так и осталась лежать на своём месте, се лянь не собирался, с любопытством поглядывая на... гостя. сань лан не раз твердил, что он может с лёгкостью отдать весь город, если се лянь того захочет, а потому принц был уверен, что его любовник не будет против присутствия здесь се ляня. а вот насчёт появления другого гостя возникали некоторые сомнения. — могу ли я быть чем-то полезен вам? — как он? черновод прерывает его речь. грубо, неуважительно, но се лянь благосклонно улыбается на встречный вопрос, медля с ответом. он чувствовал, что не должен лезть в отношения этих двоих, но ведь это не он начал разговор, не так ли? — я недавно навещал его. он в полном порядке, но ничего не упоминал о вашем превосходительстве. — и о веере? се лянь чуть поджимает губы, наблюдая за тем, как князь демонов вновь хмурится пуще прежнего. общаясь с такой таинственной личностью, как сань лан, на протяжении нескольких месяцев, се лянь, научившийся замечать самые мельчайшие изменения на лице товарищей, знает, что мужчина напротив вовсе не злится и не выглядит враждебно – напротив, смотрит прямо, будто выискивая ответ в его глазах, надеясь услышать заветные слова о том, что ши цинсюань его ждёт, что соскучился, что хочет вернуться и вытащить его из чёрных глубин, в которые хэ сюань нырнул с головой, запутавшись ногами в пучине бездны, когда остался один. и, хотя черновод и знал ответ наперёд, у небожителя сжималось сердце от такого потерянного вида князя демонов. — и о веере. чёрные глаза наконец обращают свой взор в сторону, куда-то на цветы хайтана, что проглядывают через широкое распахнутое окно. се лянь знает, что его слова излишни, что вряд ли такая личность, как хэ сюань, согласится обсуждать настолько щепитильную тему, а потому лишь подходит ближе к столу, разглядывая раскиданную кипу бумаг. — и всё же, могу ли я быть вам чем-то полезен? хэ сюань наконец отвлекается от своих мыслей, вновь напуская на себя серьёзность. каким бы ни было его состояние, перед ним стоит новый владыка небес, пусть и непровозглашённый. все три мира знали о подвиге, имя се ляня и хуа чэна не раз вспылвало как в приличных заведениях, так и в кабаках смертных посреди восторженных речей. вероятно, сняв канги, представший его взору небожитель превосходил его по силе. не то, чтобы хэ сюань был слаб - вовсе нет. порой сам хуа чэн капитулировал в спарринге со своим возлюбленным, понимая, что дружеский бой превращается в настоящий. а теперь, когда тот и вовсе остался без чёрных меток-змей, страшно было представить, какую мощь таит в себе этот бог войны. безусловно, се ляню даже спустя год предстоит серьёзная работа над контролем сил в мериадах, чтобы его тело попросту не разорвало вклочья из-за бушующей ци, но даже сейчас ему не стоило ни единого усилия уклониться от быстрой атаки черновода, что даже впечатляло последнего. синхронно со своими мыслями хэ сюань поднимается со стула, вытягивая руки в учтивом поклоне, на что его величество совсем уж по-доброму улыбается. — не стоит формальностей, друг сань лана и мой друг тоже. — но мы совсем не друзья. небожитель в белых одеждах многозначительно молчит, а разговор сопровождает стук веток об окна и сорвавшимися цветами хайтана, что спланировали прямо на стол поверх каких-то важных бумаг. — я искренне благодарен за помощь, ваше превосходительство. — я рад был помочь вам и вашему... и градоначальнику хуа. немного помолчав, се лянь уже приоткрыл губы для прощания, как вдруг осознал, что рядом стоящего мужчину прямо-таки разрывает от тревожащих вопросов, но из уважения тот тоже непринуждённо молчит. недолго. — правду сказать, мне и нечем вас отблагодарить. разве что могу ответить на любой ваш вопрос, если это поможет вам... встать на ноги. — все мои вопросы связаны лишь с ним, но если он не хочет идти на контакт, я не хочу его торопить. так тому и быть, — князь демонов на мгновение прикрывает глаза, но быстро возвращает взгляд на небожителя, пока тот с детской радостью выискивает в чёрных глазах скрытый блеск заинтересованности, будто хэ сюаня это мало волновало, но кого же не обошли сплетни насчёт союза небожителя и князя демонов? — знаете, ваше высочество, быть может, градоначальник хуа хитрый и иногда противная, заносчивая, местами высокомерная.. личность, однако я никогда не видел его таким умиротворённым как в те дни, когда мы отправились в путь все вчетвером. се лянь удивлённо часто моргает, не ожидания, что собеседник решит поговорить о них с сань ланом. он не верит в услышанное, а мгновение спустя его уголки губ предательски дёргаются в улыбке, что не ускользает от внимательного взгляда хэ сюаня. — ваше высочество, пожалуйста, дождитесь его. — о другом и речи быть не может. ваше превосходительство, ни для кого ни секрет, сколько сань лан сделал для меня, а потому моё ожидание – самое малое, чем я могу ему помочь. поверьте, я сделаю всё, чтобы он в кои-то веки был счастлив. кончик носа хэ сюаня чуть дёргается в удовлетворённом вздохе, что не ускользает от се ляня, но князь демонов вновь хмурится и откашливается, всеми силами хватаясь за оставшееся подобие формальности между ними. и хотя се лянь мог внушать ужас, он этого не делает, вместо этого с приветливой улыбкой усаживается на обитый шёлком диван, не желая уходить, но и не особо настроенный на беседу. не один се лянь был не дураком. если тот всего за год научился подмечать детали, то что говорить о хэ сюане, прожившем в качестве шпиона на небесах несколько десятков лет? и черновод видит, как се лянь устал. видит, как серые глаза, что раньше можно было сравнить с чистым серебром, немного растеряли свой блеск, превратившись в зимнее серое небо, обтянутое тонкой дымкой тумана. замечает, что высокий хвост растрёпан, а нефритовая заколка чуть склонилась набок. на щеке его величества до сих пор остались розовые следы – хэ сюань готов поспорить, что тот спал на рабочем месте. небожители не теряют хватку и с радостью возлагают все обязанности на своего героя, вместо почестей отдавая ему кипы бумаг, а вместо слов благодарности он слышит лишь вопросы про отчёты да восстановление небес. ни одна душа не воспринимает пропажу хуа чэна как какую-то проблему, кроме бога войны, что гордо восседал на мягком диване и смотрел в окно на опадающие клёны, что лично высадил в прошлом году, едва вернувшись с поля боя. их сила заключается не только в индивидуальных техниках, сложных барьерах и заклинаниях. их сила – ожидание. хэ сюань знал, что се лянь дождётся, это было понятно по тому, как сквозь дымку тумана пробились лучики света. обсуждал ли с кем-то се лянь то, как ему после такого длительного общения с сань ланом тяжело? он жил в одиночестве восемьсот лет, а сейчас это ожидание нестерпимо. страшно, будто это сон, будто совсем из ума выжил. — и что привело ваше высочество сюда после трудного дня? — он не отзывается даже в духовной сети, а эмин исчез вместе с ним. иногда у меня складывается ощущение, что сань лана никогда не существовало. поэтому я прихожу сюда, чтобы удостовериться, что все эти вещи - его. хэ сюань замирает, кажется, изумлённый подобной откровенностью, но не возражает. понимает. им обоим было необходимо поговорить о том, что творится на душе уже долгие месяцы, о чём никто другой не захочет слушать. — я не боюсь его забыть, я вряд ли вообще смогу его забыть, даже если придётся ждать в два раза больше, чем ждал он сам. ваше превосходительство, простите меня за такие подробности, но мне так противно, когда у меня спрашивают: "ты действительно будешь его ждать?" хэ сюань подвисает — неужели после свержения безликого бая осталось ещё что-то, что может вызвать у се ляня отвращение? — а когда я отвечаю, что он дорог моему сердцу... —...они смотрят с укором и насмешкой, мол "сдался он вам", — продолжает за него черновод, из-за чего се лянь молча поднимает взгляд, полный благодарности. они потеряли свою опору, и хотя есть шанс всё вернуть, оба до сих пор не нашли в себе сил встать с колен и сделать хоть что-то. — а если сань лан не примет меня снова? если он... —...после долгой разлуки посмотрит на меня по другому, и как раньше... уже никогда не будет, — последние слова они произносят одновременно, забывая дышать. хэ сюань так и остался стоять как вкопанный, не смелясь даже шелохнуться, ловя взглядом кривую улыбку небожителя. они были удивительно похожи. в своём ожидании, в своих душевных терзаниях, в своей потере. позже се лянь, расчёсывая чёрные волосы своего возлюбленного, признается, что никогда бы не подумал, что самым понимающим его другом в период ожидания хуа чэна окажется именно хэ сюань.

***

однажды в проёме мелькают красные одежды вместо белых. — вернувшись, первом делом ты решил навестить меня, а не его? — не неси чушь, я пришёл в свои владения, — однако чуть приподнятые уголки глаз выдавали хуа чэна с головой. хэ сюань был рад. рад, что более не придётся торчать в призрачном городе, конечно же. не возвращению же этому выскомернрму лису, правда? но черновод в глубине души знал, что теперь у него будет не один слушатель. хотя порой достаточно и одного последователя. — и в самом деле, почему ты не пошёл к нему? — ну, мне нужно привести себя в порядок, удостовериться, что с городом всё в порядке. я был возле тунлу... — в этом не было никакой необходимости, новый непровозглашённый владыка небес прекрасно постарался. собиратель цветов расплывается в такой довольной улыбке, в чёрном глазе сверкает нетерпение с отблеском тоски, и хэ сюань понимает, в чём дело. за несколько месяцев они с се лянем успели обсудить не только то, что так долго копилось на душе. честно говоря, им обоим полегчало уже после второй встречи (надо сказать, принц сяньлэ оказался восхитительным слушателем), но такие вечера превратились в единственный прутик надежды и веры, в который они оба с удовольствием вцепились. вдоволь нарассказывая забавных рассказов о бывшем повелителе ветра, хэ сюань с радостью послушал об их с хуа чэном похождениях. и момент признания они тоже не обошли стороной. думая, как сильно цветёт тревога внутри князя демонов, как она больно режет шипами по внутренностям, черновод позволяет себе довольно усмехнуться — не одни они страдали всё это время. хуа чэну тоже дозволено бояться. и если се лянь верил в его возвращение и знал, о чём хочет поговорить, то сань лан выглядел как ребёнок посреди разрушенного песочного замка. — градоначальник хуа, вам незачем беспокоиться. — о чём же мне беспокоиться, если город не пал, демоны не заметили моего отсутствия, а у драгоценного друга жизнь цветёт и пахнет? правда, почему-то в моём кабинете. — он ждёт тебя. сань лан угрожающе сверкает глазами, уставившись на черновода и грозясь растерзать его заживо. черновод готов рассмеяться – судя по реакции, он попал прямо в точку. зная, как князь демонов ненавидит, когда в его голове так нагло копошатся и пытаются разобраться в мыслях, черновод лишь улыбается уголками губ, смотря из подо лба. — ну и что ты на меня уставился? хватит стоять, чёрт бы тебя побрал, он правда тебя ждёт. хуа чэн мешкает, смотрит недоверчиво, прямо в чёрные омуты напротив. после нескольких мгновений он щёлкает пальцами по рукояти эмина, молча уходя из собственной резиденции. черновод впервые за долгое время улыбается, когда слышит, как собиратель цветов просит инь юйя предоставить ему фонари, ровно три тысячи штук.