***
Этот год стал для Лизы Долоховой самым счастливым в её жизни. Прошли долгие годы лечения, когда она должна была часами выполнять мучительные упражнения, преодолевая боль, да ещё постоянно носить жёсткие корсеты, которые с каждым разом становились все жёстче и жёстче. Но все мучения оказались позади. Немец-доктор, которого разыскал и услуги которого щедро авансом оплатил любимый братец Феденька, не обманул. Горб действительно исчез, и спина Лизы стала абсолютно прямой. Кроме того, она повзрослела и расцвела. Подростковая угловатость, худоба и неловкость исчезли, что-то сместилось и изменилось в её лице, и она за несколько месяцев превратилась в красавицу. Теперь она могла не скрываться в своем доме, а, как и все барышни, ездить в театры, на приёмы и на балы. Благодаря немалым деньгам, которые оставил, а потом ещё и присылал её брат, они с матушкой ни в чем не нуждались. Лиза никогда не спрашивала у брата, откуда он берет деньги, но он всегда жил роскошно и обеспечивал таким же довольством свою семью. Лиза вспоминала разговор с Федей перед его отъездом в Персию. Он тогда сказал ей, что если она будет умницей, будет выполнять все предписания врача и излечится от своего горба, то он по возвращении обеспечит её хорошим приданым, и она сможет выйти замуж за того, кого полюбит. Лиза верила ему безоговорочно — милый Федя всегда был для неё и маменьки самым нежным сыном и братом. Она старалась и для себя, и для него, и чудо свершилось — она избавилась от горба. В этом году она стала выезжать и танцевать на балах. Её красоту и грацию отметили уже многие, и отбоя от кавалеров не было. Среди девушек, с которыми она познакомилась на балах, она особо отмечала Соню Ростову. Это была красивая, добрая и серьёзная девушка, двумя годами старше Лизы. Она была племянницей и воспитанницей в семье графов Ростовых. Лиза знала, что несколько лет назад её брат делал Соне предложение, но она ему отказала. Сама Лиза нисколько не сердилась на Соню за то, что та ответила отказом на предложение Феди. При всей своей любви к брату, она понимала, что из него вряд ли выйдет хороший муж. Он был нежен и добр с ней, с Лизой, и с маменькой, ещё с несколькими друзьями, а других людей презирал и говорил, что раздавит любого, кто встанет у него на пути. Женщин вообще не любил и называл продажными тварями, хотя у него и было много любовниц. Единственные женщины, которых он не считал продажными — это была она, Лиза, и маменька. Кроме того, он был очень беспокойным человеком, постоянно попадал во всякие истории, дрался на дуэлях, очень много играл в карты и пил. Любил приключения и опасности, терпеть не мог спокойную домашнюю жизнь. Из-за этой любви к приключениям и уехал несколько лет назад в Персию. Какая уж тут может быть семейная жизнь с таким человеком. Так что зла на Соню Лиза не держала и считала, что Соня поступила правильно, отказав Феде. Тем более, что и он особо не горевал. После отказа он отомстил семье Ростовых, обыграв их сына Николая на крупную сумму. И на этом всё было кончено и забыто. А Соня Ростова продолжала любить и ждать предложения от Николая Ростова, в которого давно была влюблена. Из-за этой любви она и отказала брату Лизы. Лиза и тут её понимала — ведь сердцу не прикажешь. А верность и преданность Сони её единственной любви внушала Лизе немалое уважение. Они встретились и разговорились на одном из балов, когда обе пришли в дамскую комнату поправить туалеты. Соня, как более взрослая и опытная, помогла Лизе поправить прическу и дала ей свои запасные перчатки вместо тех, которые Лиза где-то запачкала. Потом с доброй улыбкой объяснила пока ещё неопытной девушке, что обязательно надо брать с собой на балы хотя бы пару запасных перчаток, потому что они пачкаются прежде всего. С тех пор девушки и сдружились. Соня очень доброжелательно отнеслась к Лизе, потому что ей нравилась девушка. Кроме того, она скучала по своей подруге и кузине Наташе Ростовой, которая за несколько месяцев до встречи с Лизой вышла замуж за князя Андрея Болконского. Наташа и Болконский так любили друг друга, что князь Андрей даже пошёл против воли своего отца, который требовал, чтобы свадьбу отложили на год. Он не послушал старого тирана, женился на Наташе, и теперь они жили очень счастливо. В тот вечер, когда Лиза встретила в театре Курагина, она находилась в особо счастливом и приподнятом настроении. На неё обратила внимание известная светская львица графиня Элен Безухова, которая когда-то давно познакомилась с маменькой Лизы. Она даже пригласила Лизу в свою ложу. И там девушка впервые увидела её красивого брата. Вернее, она видела его ещё в детстве, когда Федя приводил его в дом, но Лиза тогда стыдилась своего горба и пряталась от него. Теперь же они сидели рядом, и он смотрел на неё восхищенными глазами. Ей было это очень приятно, но одновременно и стыдно от его откровенных взоров. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на её плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на её глаза. Но, глядя ему в глаза, она со смущением чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно-близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял её за голую руку, не поцеловал бы её в шею. Они говорили о самых простых вещах, и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Лиза оглядывалась на Элен, а потом смотрела на матушку, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким-то генералом и не ответила на её взгляд, а матушка была очевидно довольна, что её дочь имеет такой успех и сидит рядом с такой блестящей дамой и её не менее блестящим братом. Рядом с Курагиным Лиза чувствовала и волнение, и стеснение, и восхищение его красотой. Его близость не только пугала, но и волновала и радовала её. Когда Лиза и Марья Ивановна выходили из театра, Анатоль подошел к ним, вызвал их карету и подсаживал их. Подсаживая Лизу, он пожал ей руку выше локтя. Лиза, взволнованная и красная, оглянулась на него. Он, блестя своими глазами и нежно улыбаясь, смотрел на неё. Дома, в постели, она постоянно вспоминала его и их разговор. Представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал её руку. Она вся горела и чувствовала необыкновенную радость и счастье от того, что встретила его. И на следующий день она тоже думала лишь о нём, вспоминала до малейших подробностей каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для неё, но приятное чувство. Впрочем, она старалась вести себя как обычно, но у неё это плохо получалось. На взгляд матушки, Лиза казалась оживленнее обыкновенного и постоянно чему-то улыбалась. В середине дня перед их домом внезапно остановилась роскошная карета, запряженная шестеркой лошадей. К ним с визитом приехала Элен Безухова. Красавица графиня непринужденно расположилась в гостиной и весело заговорила с Марьей Ивановной и Лизой. Она пригласила их сегодня вечером посетить их дом, где должна была выступать известная французская актриса. — Непременно приезжайте, — говорила она Марье Ивановне. — Я хочу поближе познакомиться с вашей прелестной дочерью. Польщенная вниманием столь важной дамы, Марья Ивановна согласилась. С лица Лизы во время всего визита не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такою доброй с нею. Лизе стало весело, и она чувствовала себя почти влюблённой в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Что касается Элен, то и она, со своей стороны, искренно восхищалась красавицей Лизой и желала повеселить её. Анатоль просил её свести его с Лизой, и для этого она приехала к Долоховым. Мысль свести брата с Лизой забавляла её. Она по-своему, всей душой желала добра Лизе. Уезжая от Долоховых, она отозвала в сторону девушку. — Вчера брат обедал у меня — мы помирали со смеха — ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Он без ума, ну истинно без ума влюблён в вас. Лиза багрово покраснела, услыхав эти слова. — Как краснеет, как краснеет, моя прелесть — проговорила Элен. — Непременно приезжайте. Буду ждать вас с нетерпением. Вечером Лиза с Марьей Ивановной поехали к Безуховой. Анатоль, очевидно, у двери ожидал входа Долоховых. Он тотчас же, поздоровавшись с Марьей Ивановной, подошел к Лизе и пошёл за ней. Как только Лиза его увидала, то же, как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему, и смущения от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило её. Элен радостно приняла Лизу и громко восхищалась её красотой и туалетом. Вскоре гости расселись в гостиной, чтоб послушать выступление французской актрисы. Анатоль сел позади Лизы. Началось выступление. Лиза смотрела на декламирующую актрису, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала близость Анатоля, испытывала одновременно радость и испуг от его близости и ждала чего-то от него. После того, как актриса закончила своё выступление, Лиза встала вместе со всеми и попыталась вместе с матерью подойти через толпу к актрисе, чтобы выразить ей своё восхищение. — Как она хороша! — сказала Лиза матери, которая шла немного впереди её. — Я не нахожу, глядя на вас, — сказал Анатоль, следуя за девушкой. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. — Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал… В это время Марья Ивановна обернулась к дочери, и Анатоль замолчал. После нескольких приемов декламации актриса уехала, и графиня Безухова попросила общество в залу. Марья Ивановна хотела уже уехать, но Элен умоляла не испортить её импровизированного бала. Долоховы остались. Анатоль пригласил Лизу на вальс, и во время вальса он, пожимая её стан и руку, сказал ей, что она обворожительна и что он любит её. Во время экосеза, который она опять танцевала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на неё. Лиза была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Лиза подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно-нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла, глядя на него, сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза. — Не говорите мне таких вещей, вы меня смущаете, — проговорила она быстро… Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала. — Я не могу молчать о своих чувствах к вам, — сказал он. — Я говорю, что безумно, безумно влюблён в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны?.. Нам начинать. Лиза, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее, чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцевали экосез и гросфатер, матушка приглашала её уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у матушки позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей, смеясь, о любви её брата, и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда-то исчезла, они остались вдвоем, и Анатоль, взяв её за руку, нежным голосом сказал: — Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?.. — И он, заслоняя ей дорогу, приближал своё лицо к её лицу. Блестящие большие мужские глаза его так близки были от её глаз, что она не видела ничего, кроме этих глаз. — Лиза, — прошептал вопросительно его голос, и кто-то больно сжимал её руки. — Лиза?! «Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», — сказал её взгляд. Горячие губы прижались к её губам, и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Лиза оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно-вопросительно и пошла к двери. — Одно слово, только одно, ради Бога, — говорил Анатоль. Она остановилась. Ей так нужно было, чтоб он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось, и на которое она бы ему ответила. — Лиза, одно слово, одно, — все повторял он, видимо, не зная, что сказать, и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен. Элен вместе с Лизой опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Долоховы уехали. Вернувшись домой, Лиза не спала всю ночь; её мучил вопрос, что она чувствует к Анатолю. Правильно ли она сделала, что уже во время второй встречи позволила ему поцеловать её. Но она чувствовала, что позволила это правильно. Она была уже уверена, что любит его. Это было для неё уже несомненно. «Иначе разве бы всё это могло бы быть? — думала она. — Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, могла улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его» — говорила она себе. Пришло утро с его заботами и суетой. Матушка позвала Лизу к чаю. Лиза широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на неё взгляд, беспокойно оглядывалась на матушку и старалась казаться такою же, какою она была всегда. Ближе к обеду случилось значительное событие. — Барышня, — шёпотом, с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. — Мне один человек велел передать. — Девушка подала письмо. — Только ради Христа, барышня… — говорила ещё девушка, когда Лиза, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно, что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да, она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в её руке любовное письмо от него?» Трясущимися руками Лиза держала это страстное любовное письмо, сочинённое для Анатоля Макариным, и, читая его, находила в нём отголоски всего того, что, ей казалось, она сама чувствовала. «Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», — начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные её не отдадут ему, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово «да», и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит все. Он похитит и увезет её на край света. «Да, да, я люблю его!» — думала Лиза, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой-то особенный глубокий смысл в каждом его слове. В тот же вечер Лиза с Марьей Ивановной поехали на бал. На балу Лиза встретилась с Соней Ростовой. Ей хотелось поделиться с подругой своим счастьем. Она пригласила её в дамскую комнату и дала прочитать письмо, полученное от Курагина. Она была уверена, что старшая подруга разделит с ней радость от того, что такой прекрасный и благородный человек обратил внимание на неё, на Лизу, и хочет связать с ней свою судьбу. Но Соня, прочитав письмо, вместо того, чтобы обрадоваться, нахмурилась. Увидев это выражение на лице подруги, Лиза тоже изменилась в лице. Вместо тихого, кроткого и счастливого выражения появилось выражение смущения. — Соня, ты прочла письмо? — спросила она. — Да, — тихо сказала Соня. Лиза снова восторженно улыбнулась. — Нет, Соня, я не могу больше! — сказала она. — Я не могу скрывать это. Мне хочется с кем-то поделиться. Ты знаешь, мы любим друг друга!.. Соня, голубушка, он пишет… Соня… Ах, Соня, ах, коли бы ты могла знать, как я счастлива! Ты не знаешь, что такое любовь… — Но, Лиза, я не понимаю, почему он пишет, что тебя не отдадут за него? Лиза большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая её вопроса. — Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, — с мгновенной досадой сказала Лиза. — Нет, я не могу этому верить, — повторила Соня. — Я не понимаю. Совсем недавно вы были не знакомы. Сколько раз вы вообще встречались? — Два раза, — ответила Лиза. — Мы познакомились в театре три дня назад. Ты же тоже там была, помнишь! Я тебе ещё помахала из ложи Элен Безуховой. — Три дня! — ужаснулась Соня. — Вы знакомы всего три дня и виделись только два раза? Лиза, я тебе не верю, ты шутишь. Про Курагина ходят дурные слухи, а за две встречи ты не могла узнать его. — Три дня, — сказала Лиза. — Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Да и не любила никого так, как его. Ты этого не можешь понять, Соня, постой, садись тут, — Лиза обняла, поцеловала её и уселась вместе с нею на диван. — Мне говорили, что это бывает, и ты, верно, слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это ни на что не похоже. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, а я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? — говорила Лиза с счастливым и испуганным лицом. — Но ты подумай, что ты делаешь, — говорила Соня, — я не понимаю тебя. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? — говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала. — Я тебе говорила, — отвечала Лиза, — что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю! — Ты должна рассказать обо всем своей матери, — с обеспокоенным видом вскрикнула Соня. — Что ты, ради Бога… Он хочет, чтобы наша любовь была пока тайной. И ты молчи. Я же тебе доверилась. Ежели ты кому расскажешь, ты мой враг, — заговорила Лиза. — Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтобы нас разлучили… Увидав этот страх Лизы, Соня сама почувствовала страх и жалость за свою подругу. — Но что было между вами? — спросила она. — Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в ваш дом? Лиза не отвечала на её вопрос. — Ради Бога, Соня, молчи об этом, не мучай меня, — упрашивала Лиза. — Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла… — Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в ваш дом? — спрашивала Соня. — Отчего он прямо не ищет твоей руки? Лиза, ты подумала, какие могут быть «тайные причины», о которых он пишет? Лиза удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос, и она не знала, что отвечать на него. — Какие причины, не знаю. Но, стало быть, есть причины! Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой. — Ежели бы были причины… — начала она. Но Лиза, угадывая её сомнение, испуганно перебила её. — Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? — прокричала она. — Любит ли он тебя? — Любит ли? — повторила Лиза с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. — Ведь ты прочла письмо, ты видела его? — Но если он неблагородный человек? — Он — неблагородный человек? Коли бы ты знала! — говорила Лиза. — Если он благородный человек, то он или должен объявить своё намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, и сама расскажу всё твоей матушке, — решительно сказала Соня. — Да я жить не могу без него! — закричала Лиза. — Лиза, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни о своей семье. — Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? — вдруг закричала Лиза и вырвала письмо Курагина из рук Сони. — Соня, я не хочу с тобой ссориться, но уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, — злобно кричала Лиза сдержанно-раздраженным и отчаянным голосом. Соня покачала головой и вышла из дамской комнаты. Лиза ещё оставалась там несколько минут, чтобы одолеть волнение и выйти в бальный зал со спокойным лицом. Прошло два дня, и Соня с Лизой снова встретились, но уже в театре. Лиза сама подошла к Соне в антракте и пригласила её в дамскую комнату. Там она рассказала, что накануне она вместе с Марьей Ивановной была приглашена на большой обед к Курагиным. На этом обеде Лиза снова встретилась с Анатолем и теперь хотела поделиться этим разговором со старшей подругой. — Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, — начала Лиза кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтоб их похвалили. — Мы объяснились с ним вчера. — Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Лиза, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал? Лиза задумалась. — Ах, Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал, что любит меня больше жизни и больше всего на свете хочет быть со мной. Это так прекрасно. Я не понимаю, почему ты считаешь, что наша любовь — это дурно. Почему думаешь про меня дурно. Соня грустно вздохнула. — Я ничего не думаю, я только не понимаю этого… — Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него. — Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать? Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Лиза. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Лизы, тем серьёзнее и строже было лицо Сони. — Лиза, — сказала она, — ты просила меня не говорить ни с кем, я и не говорила, теперь ты сама начала. Лиза, я не верю ему. Зачем эта тайна? — Опять, опять! — перебила Лиза. — Лиза, я боюсь за тебя. — Чего бояться? — Я боюсь, что ты погубишь себя, — решительно сказала Соня. Лицо Лизы опять выразило злобу. — И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя. — Лиза! — испуганно взывала Соня. — Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда! Лиза выбежала из дамской комнаты. После окончания представления она вместе со своей матерью уехала и не позволила Соне даже подойти к ней и продолжить разговор. Просто отвернулась от неё, поторопила мать и вышла из театра. На душе у Сони было очень тяжело. Она переживала за свою наивную подругу. Она не верила Анатолю, не могла понять, по каким таким тайным причинам он не может открыто попросить руки Лизы, а требует, чтобы она сбежала с ним. Но что Соня могла сделать? Писать Курагину, как она пригрозила Лизе? Они почти не были знакомы, только пару раз встречались на балах. Ехать к матери Лизы, Марье Ивановне? Её она вообще не знала. К тому же Лиза рассказывала ей, что Марья Ивановна до сих пор сердится на Соню за то, что она когда-то отказала её сыну. К самому Фёдору Долохову Соня тоже обратиться не могла. Во-первых, она слышала, что его нет в Москве и вообще в России, что он где-то за границей. Во-вторых, она бы ни за что не стала обращаться к этому человеку. Он никогда ей не нравился, и она вполне разделяла мнение своей кузины Наташи о том, что Долохов — человек злой и без чувств. Она в своё время без малейших сомнений отказала ему, а после того, как он в отместку за её отказ обыграл Николая на огромную сумму, она окончательно убедилась в его злобе и бесчувственности. Поэтому она колебалась и не знала, что придумать и как помочь своей подруге. Последние дни перед побегом Анатоль жил у Макарина. План похищения Лизы Долоховой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Макариным, и, наконец, наступил тот день, когда план этот должен был быть приведен в исполнение. Лиза в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить её в приготовленную тройку и везти за шестьдесят верст от Москвы, в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу, и там на почтовых они должны были скакать за границу. У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятых у сестры, и десять тысяч, занятых через посредство Макарина. Были подготовлены и два свидетеля фальшивого венчания. Это были сам Макарин, а также некто Хвостиков, бывший приказный и друг Макарина. Вечером Макарин и Анатоль сидели в кабинете дома Макарина. Сам Макарин подсчитывал деньги, которые были приготовлены для побега. А Анатоль в расстегнутом мундире ходил через кабинет в заднюю комнату, где его лакей-француз с другими укладывали последние вещи. Макарин считал деньги и записывал. — Ну, — сказал он, — Хвостикову надо дать две тысячи. — Ну и дай, — сказал Анатоль. — Мне денег не надо, я и так за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, — сказал Макарин, показывая ему записку. — Так? — Да, разумеется, так, — сказал Анатоль, видимо не слушавший Макарина и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший впереди себя. Макарин захлопнул бюро и обратился к Анатолю с озабоченным и обеспокоенным видом. — А знаешь что — брось все это: ещё время есть! — сказал он. — Дурак! — сказал Анатоль. — Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чёрт знает что такое! — Право, брось, — сказал Макарин. — Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял? — Ну, опять, опять ты трусишь? пошёл к чёрту! А?.. — сморщившись, сказал Анатоль. — Право, не до твоих дурацких слов. — И он ушел из комнаты. Макарин с тем же озабоченным видом посмотрел ему вслед. — Ты постой, — сказал он вслед Анатолю, — я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда. Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Макарина. — Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе все устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Все я. — Ну и спасибо тебе. Ты думаешь, я тебе не благодарен? — Анатоль вздохнул и обнял Макарина. — Я тебе помогал, но все же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты её увезешь, хорошо. Ведь разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут… — Ах! глупости, глупости! — опять сморщившись, заговорил Анатоль. — Ведь я тебе толковал. А? — И Анатоль с тем особенным пристрастием, которое бывает у людей тупых к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Макарину. — Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, — сказал он, загибая палец, — значит, я не отвечаю; ну а ежели действителен, все равно: за границей никто этого не будет знать, ну, ведь так? И не говори, не говори, не говори! — Право, брось! Ты только себя свяжешь… — Убирайся к чёрту, — сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Макариным. — Это чёрт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! — Он взял руку Макарина и приложил к своему сердцу. — Какая ножка, любезный друг, какой взгляд! Богиня! Но Макарин, который искренне любил Анатоля и беспокоился за него, не отступался. — Ну, деньги выйдут, тогда что? — Тогда что? А? — повторил Анатоль с искренним недоуменьем перед мыслью о будущем. — Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! — Он посмотрел на часы. — Пора! Анатоль пошёл в заднюю комнату. — Ну, скоро ли вы? Копаетесь тут! — крикнул он на слуг. Макарин убрал деньги и, крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидел Хвостиков. Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что-то нежно про себя шептал. — Иди, съешь что-нибудь. Ну выпей! — кричал ему из другой комнаты Макарин. — Не хочу! — ответил Анатоль, все продолжая улыбаться. — Иди, Балага приехал. Анатоль встал и вошел в столовую. Действительно, приехал Балага, известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Макарина и Анатоля и служивший им своими тройками. Он должен был везти Курагина и похищенную им Лизу до села Каменки на своей тройке. Анатоль, Макарин и Хвостиков оделись, лакей Анатоля положил его вещи в сани, потом туда сели остальные и тройка помчалась к дому Долоховых. Балага остановил тройку, немного не доехав до дома Лизы. Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Макариным пошли по тротуару. Подходя к воротам, Макарин свистнул. Свисток отозвался ему, и вслед за тем выбежала горничная. — На двор войдите, а то видно сейчас выйдет, — сказала она. Макарин остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо. Через минуту выскочила Лиза, уже одетая в салоп и с баулом в руках, где лежали её вещи. Анатоль схватил её за руку, и они быстро побежали со двора. Добежав до тройки, они сели в неё, Балага как следует вытянул кнутом лошадей — и они поскакали в Каменку. Через три часа поп-расстрига совершил обряд фиктивного венчания. После этого Анатоль распрощался с Макариным и Хвостиковым. Они вместе с Балагой вернулись в Москву, а Анатоль с Лизой на почтовых отправились за границу. На следующее утро в Москве разразился скандал. Пронеслось известие, что Лиза Долохова, сестра известного бретёра и буяна Фёдора Долохова, который в настоящее время пребывал где-то на чужбине, сбежала вместе с князем Анатолем Курагиным. Услышав это известие, Соня Ростова побелела и покачнулась. А потом, не отвечая на обеспокоенные вопросы графа и графини Ростовых, ушла в свою комнату и заперлась там. Её мучило чувство вины. Пока она колебалась и размышляла, как довести до сведения матери Лизы планы дочери, побег все-таки случился. Соне оставалось только надеяться, что скандал будет забыт, когда Курагин и Лиза вернутся законными мужем и женой. Так всегда бывало при свадьбах с побегом. Молодые люди, которые не могли обвенчаться явно из-за противодействия родственников, сбегали и венчались тайно. Потом, выждав какое-то время, они возвращались и пытались просить прощения у родственников. Чаще всего их прощали, потому что сделать было уже ничего нельзя — брак был нерасторжим. Но даже если прощения родни не удавалось вымолить, то и тут ничего не было страшного. Обычно в высшем свете пару недель сплетничали о сбежавшей, но уже вернувшейся парочке, но вскоре сплетни затихали. Молодые были уже законными мужем и женой, так же, как и те, кто венчался без побега. Думая об этом, Соня надеялась, что по возвращении Курагина и Лизы родители Курагина простят его за этот брак. А уж Марья Ивановна Долохова будет точно очень рада тому, что её дочь вышла за Анатоля и стала княгиней. В этом Соня не сомневалась. Оставалось ждать. Обычно при побегах молодые отсутствовали несколько недель. Соня надеялась, что и в этом случае всё закончится благополучно. Но ей не давали покоя слова Курагина, которые он написал в письме. О том, что есть некие «тайные причины», которые противодействуют браку. Что это были за тайные причины — она не понимала. Но дурные предчувствия не оставляли её.***
Став женой безмерно любимого Анатоля, Лиза была абсолютно счастлива. Они жили за границей и свободно предавались своей любви. Лиза только скучала по маменьке и хотела поскорее вернуться к ней и вымолить прощение за свой побег. Как только они оказались за границей, она написала маменьке письмо, где сообщила, что решилась на побег только из великой любви к своему нынешнему мужу, что просит прощения и что скоро они вернутся и падут в ноги родителям, чтобы вымолить прощение и благословение их брака. В том, что маменька будет рада тому, что Лиза вышла замуж за такого замечательного человека и стала княгиней, Лиза не сомневалась. Но она понимала, что родители Анатоля будут, скорее всего, против такого брака. Лиза уверила себя, что недовольство родителей Анатоля — это как раз и есть та «тайная причина», которая мешала их браку и о которой он писал в своем письме ей. Поэтому он и уговорил её бежать. Но Лиза была уверена, что когда они вернутся, она сумеет смягчить родителей любимого, и они примут её. Лиза отдала письмо Анатолю, и он обещал отослать его. После этого ничто не мешало безоблачному счастью Лизы. Она безгранично верила мужу и ждала, что вот-вот, со дня на день, он объявит ей, что пора возвращаться в Россию и просить прощения у родителей. Но неделя шла за неделей, а Анатоль ни слова не говорил о возвращении. Лиза начала беспокоиться. Её беспокойство усугубилось тем, что от маменьки она не получила никакого ответа, а сроки уже все прошли. Анатоль успокаивал её тем, что письмо вот-вот придет. Но оно так и не приходило. Прошло несколько недель, и волнения Лизы усилились. Теперь её беспокоило поведение Анатоля. Он стал холоднее к Лизе и начал отдаляться от неё. Прежде они всегда выходили и выезжали вместе, например, в театр, а теперь он постоянно уходил из снятой ими на время квартиры в одиночестве. Возвращался он поздно, навеселе, а однажды Лиза даже почувствовала от его одежды запах каких-то неизвестных ей женских духов. Она задала Анатолю вопрос, где он был, но он отмахнулся от неё, как от надоевшей мухи, и сказал, что не обязан отчитываться. Лиза заплакала, но он не обратил на это ни малейшего внимания, ушел в свою комнату и захлопнул дверь. Лиза не знала, что и думать. С каждым днем муж становился к ней все холоднее и холоднее. При этом отказывался от любых выяснений отношений и либо уходил в другую комнату, либо, окончательно разозлившись, уходил из дома куда-то, возвращаясь под утро пьяным и пропахшим разными духами других женщин. Лиза даже почувствовала облегчение, когда однажды Анатоль объявил ей, что деньги у них закончились, больше жить за границей им не на что, и они должны возвратиться в Россию. Она была уверена, что поведение мужа было связано с отсутствием денег и с проблемами, которые возникли из-за этого, а дома все наладится, и прежняя любовь мужа к ней вернется. Через несколько дней в дороге они въехали в Москву, и почтовая тройка подвезла их к дому Лизы. Анатоль приказал ямщику притормозить, а Лизе выходить из экипажа. Она так и сделала, ожидая, что муж тоже выйдет, они вдвоем войдут в дом и там встретятся с маменькой Лизы и падут ей в ноги, умоляя простить их за побег и благословить их брак. В том, что маменька с радостью это сделает, Лиза не сомневалась. А потом уж они поедут к родителям Анатоля. Но, к удивлению Лизы, Анатоль не сделал ни малейшего движения, чтобы самому вылезти из экипажа. Продолжая сидеть, он резко сказал удивленной девушке: — Лиза, наступил час нашего расставания. Возвращайся домой к матери и забудь меня. Мы с тобой славно повеселились, но всему приходит конец. — Что? Что ты говоришь? — воскликнула удивленная Лиза. — Мы же с тобой женаты, мы муж и жена. Как мы можем расстаться? — Да очень просто, — рассмеялся Анатоль. — Лиза, на самом деле ты мне никакая не жена. Наше венчание было фальшивым, потому что нас обвенчал поп-расстрига, не имеющий права проводить процесс венчания. А я уже давно женат и не на тебе. Я женился ещё два года назад на одной девушке в Польше. Просто скрывал от всех свой брак. Так что на самом деле мы с тобой не муж и жена, а просто любовники. А любовникам ничто и никто не мешает расстаться, когда любовной связи приходит конец. Вот и мы с тобой расстаемся, так как наша любовь прошла. — Как же прошла? — закричала поражённая словами Анатоля Лиза. — Я по-прежнему люблю тебя! — Зато я тебя больше не люблю, — насмешливо сказал Анатоль. — Когда-то любил, но всё прошло. Я ведь получил от тебя всё, что мне надо было, а после этого ты мне быстро надоела. Поэтому нашей любовной связи конец. Скажи спасибо, что я довез тебя до дома, а не бросил просто за границей и не уехал от тебя один. По-моему, я проявил большое благородство. Ведь о любовницах закон не обязывает заботиться. Заботятся только о женах. А ты мне всего лишь любовницей была. Прощай, Лиза. Благодарю за весёлые минутки, которые ты мне доставила, но теперь ты мне не нужна. Адью. После этих слов Анатоль выбросил баул с вещами Лизы из экипажа к её ногам и крикнул ямщику: «Пошёл!» Тройка сорвалась с места и ускакала, навсегда увозя Анатоля из жизни Лизы. Девушка после этой жестокой сцены и жестоких слов возлюбленного упала в обморок прямо на улице. Хорошо, что двери дома открылись, и к ней подбежала горничная. Она услышала шум экипажа под окнами, выглянула в окно и увидела, что из экипажа вышла давно пропавшая барышня Лизавета Ивановна. Горничная поспешила к дверям и вышла на улицу как раз в тот момент, когда барышня в обмороке упала прямо на тротуар. Горничная закричала, зовя других слуг на помощь…