кризис идентичности

      знакомый силуэт блекнул в очереди к барной стойке, но тэен уже не велся на это. за весь год он настолько устал отчаянно искать в каждом прохожем того самого брюнета, что сейчас его мозг окончательно истощился и уже не заострял внимание на каждом высоком парне, который с первого взгляда хоть немного напоминал юно- знакомые глаза блеснули в полумраке бара и так же внезапно исчезли. дыхание тэена сбилось. ли вот только вчера говорил с чону о юно. а сегодня он внезапно оказывается с юно в одном помещении. такое совпадение было бы безумием. тэен хотел верить в это безумие.       тэен принялся отчаянно бегать взглядом по всем незнакомцам в его радиусе зрения, но найти те самые глаза так и не удавалось. удобно расположившись на диване, тен тут же уставился в телефон и принялся с редкими смешками без остановки перебирать пальцами по клавиатуре. «опять с этим китайцем переписывается»       — але, друг, я еще здесь       тэен театрально помахал рукой перед лицом читтапона, заставляя того оторваться от активного диалога в телефоне.       — ты не можешь меня осуждать, — серьезно, но дружелюбно сказал тен, — я влюбился, мне можно       тэен лишь отмахнулся рукой от друга и показательно цокнул. парень ни за что бы не стал отрицать, что завидует тену, ведь эта его интернет любовь стала и вправду серьезной, а человек по ту сторону экрана оказался не фейком или разводилой. он был красивым, умным, смешным, сексуальным юношей. черт, тэен очень завидовал тену.       — а это все очередь в туалет такая длинная? — непринужденно обратился тэен к крайнему человеку в очереди.       парень в капюшоне нехотя слегка повернулся к тэену и выдавил из себя еле слышное «да». юно потерялся в пространстве. он был готов поклясться, что эта бледнорозовая макушка ему час назад просто привиделась, что он выпил уже слишком много алкоголя в этом баре и видит галлюцинации. но голос младшего, раздавшийся за его спиной, все же заставил парня поверить в реальность происходящего и с бурей в сердце стоять не шевелясь в этой чертовой очереди.       тэен всегда был прекрасным наблюдателем. ему чуждо стремление стать душой компании, завладевая всеобщим вниманием. сидеть в углу комнаты в компании от силы одного уже не соображающего от выпитого алкоголя сверстника всегда было приоритетом для тэена.       тэен всегда был прекрасным наблюдателем. он научился за одну лишь встречу с человеком запоминать его жесты, походку, манеру речи и мимику. а узнать человека, который бесстыдно терзал твою душу даже спустя столько времени, даже в капюшоне и стоящего спиной, для тэена оказалось достаточно простой задачей.       — это же ты, да? давай выйдем на улицу, я хочу с тобой поговорить       хоть слова тэена и прозвучали куда-то в пустоту, они достигли юно и тот ни на секунду не сомневался, что они были адресованы ему. повернувшись в сторону выхода и не поднимая глаз, юно послушно последовал к выходу из бара. воздух на улице был до безумия плотным, удушающим. он оседал в легких тяжелым грузом, оставляя во рту горячую сухость.       юно прислонился лопатками к кирпичной стене и засунул руки в карманы джинсовки. он опустил голову и принялся выжидающе сверлить взглядом свои ботинки. ли встал напротив и тяжело вдохнул.       — я знаю что ты чувствуешь. пойми, я на тебя не злюсь. я уже отпустил всю эту ситуацию и готов двигаться дальше, — тепло, с нотками надежды проговорил младший.       тэен готов был двигаться дальше. он готов был проводить еще несчетное количество часов рядом со старшим, слушать его заливистый низкий смех и фантазировать о совместном будущем.       — так и двигайся дальше, мне то зачем об этом знать. юно поднял голову и с безразличием взглянул в лицо тэена.       — нет, юно- имя старшего сорвалось с губ тэена и он на секунду опешил. как же давно он не произносил это имя вслух.       — юно, — увереннее повторил младший, — я хочу двигаться с тобой, понимаешь?       — тогда поехали ко мне, подвигаемся       — почему ты такой? тебе больше нечего сказать? я все еще привязан к тебе...       у юно сводило скулы от злости, ведь он испытывал что-то намного большее, чем просто привязанность, соскользнувшая с уст тэена.       но перед юно стоял уже не вечно смущенный тэен, не вечно летающий в облаках тэен, не вечно наивный тэен. старший видел это во взгляде. тэен вырос. тэен повзрослел. тэен стал еще сильнее.       юно был напуган. тэен стоял прямо перед ним на расстоянии вытянутой руки, но отчего-то казался слишком недосягаемым. брюнет слегка повернул голову вбок и принялся безразборно вглядываться в каждого прохожего.       несмотря на колкости юно и его затянувшееся молчание тэен наполнялся надеждой. ведь юно злится. ведь юно нервничает. ведь юно еще что-то чувствует, а значит еще не все потеряно.       легкий ветер вдруг растряс устоявшуюся духоту.       — я не знаю что тебе говорить. и юно не соврал.        тэен с самого начала и не пытался сопоставить юно с понятием «друг» (ведь он ему именно понравился еще задолго до фактического знакомства). юно же отчаянно пытался. пытался игнорировать свою аномальную заинтересованность тэеном, ведь ведь я не могу претендовать на отношения с таким парнем. он найдет кого-то получше. мы просто друзья но их общение было будто под высоким электрическим напряжением, и даже сейчас, зарыв глубоко (насколько это возможно) крошки от когда-то сильной влюбленности, юно все равно не мог взглянуть трезвым взглядом на тэена.       — если бы у тебя сейчас был карт-бланш на что угодно, что бы ты сделал? — внезапно промолвив тэен.       — привязал бы тебя к себе, чтобы больше ни за что не потерять       юно чуть скривился, тут же пожалев о сказанном. он осторожно поднял взгляд на стоящего перед ним светловолосого парня, пряди которого все так же, как тогда, были наспех покрашены розовой бледной тоникой. несколько прядей небрежно переплелись на лбу тэена.       — так привяжи       на лице юно на мгновение промелькнуло удивление. он не мог прочитать во взгляде тэена ни решительности, ни храбрости. нет, внутри тэена точно так же метались мысли в бесконечном круговороте тревоги, его руки были спрятаны в карманах, но они точно так же сжимались в маленькие кулачки. и это все читалось в его бездонных темных глазах.       сознание юно будто отвергало реальность. для брюнета было ужасно непонятным безумием все происходящее. но юно хотел верить в это безумие. он терзал себя столько времени безрезультатным самокопанием, безрезультатным поиском того самого лица в толпе (юно каждый божий день пересекал границу съемной квартиры с бушующим волнением, будто тэен поджидал его где-то внизу у двери подъезда). а сейчас. то самое лицо. тот самый тэен. стоит в шаге, нервно теребит какую-то бумажку в кармане, шумно дышит и выжидающе смотрит прямо юно в глаза.       тэен больше не мог сглатывать образовавшееся напряжение, которое с каждой секундой только нарастало в геометрической прогрессии.       — я тебе еще нравлюсь? — невпопад, неловкий, неуверенный вопрос из уст тэена.       тэен не был до конца уверен, что когда-либо вообще нравился юно. ведь глаза старшего всегда в спешке убегали от него. они умело прятались под челкой, под кепкой, под капюшоном. тэен никогда не мог поймать глаза юно.       — тэен, зачем ты все это сейчас говоришь? — юно тяжело выдохнул и ненадолго прикрыл глаза, — нравишься ты мне или нет, это вообще не важно…ты правда веришь, что у нас что-то выйдет? — из уст юно вырвался нервный смешок.       брюнет вновь взглянул в глаза тэена, но уже вызывающе, отчаянно, с каплей злости, будто между ними уже давно завязалась некая тактическая борьба. юно выжидал следующего хода тэена.       — давай попробуем. тэен не боялся проиграть. все же по итогу для него это стало лишь этапом (юно стал лишь этапом), одним из многочисленных сражений в его жизни. победа здесь - необходимый и желанный, но всего лишь приятный бонус. проигрыш здесь - не потерять ничего.       юно же терял все. еще одно такое же поражение в незначительной, мимолетно образовавшейся битве (как в прошлом году), и юно проиграет целую войну. и в этот раз он будет восстанавливаться намного дольше. и в этот раз ему будет намного больнее. и в этот-       — давай. вырвавшиеся слова из уст юно опередили его мысли.