Шумные коридоры Хогвартса постепенно пустеют, оставляя после себя лишь тишину и морозный холод приходящей ночи. Блейз сидит на скамье, затерявшись в лабиринтах школы. Он читает книгу в толстом переплёте, медленно листая страницы, шелест которых эхом разносится по коридору, ударяясь об стены и возвращаясь обратно.
Забини любит одиночество. Минуты наедине с собой заставляют переосмыслить все поступки, совершенные за день, решить насущные проблемы, взвесить все «за» и «против», наконец находя нужное решение. В этих минутах одиночества можно найти утешение. Выплеснуть эмоции, занимаясь чем-то по-настоящему любимым.
Чтение было для Блейза главным утешением его жизни. В историях можно было затеряться, забывая о реальном мире. В книгу можно уйти с головой, прячась от всех проблем.
В ней множество историй, которые заставляют смотреть на мир под иным углом. Множество жизней и эмоций, которые ты переживаешь с персонажем, вместе с ним отпуская всё самое плохое, что преследует тебя в реальном мире.
Полумна каждый вечер занимает место под лестницей Астрономической башни, доставая листы бумаги, иногда холсты, краски и начинает творить. Её способ выплеска эмоций — простое рисование.
Она никогда не думает о том, что запечатлеет на холсте в этот раз. Карандаш всегда будто бы сам скользит по бумаге, делая причудливый набросок.
Сегодня всё, как обычно. Готовое произведение искусства, которое навсегда останется в набитом пестрой одеждой шкафу, никогда не увидев свет. А также бетонный пол, холод которого девушка почувствует лишь когда чувство поглощения творчеством пройдёт.
Полумна бежит босиком по холодному полу, изредка перепрыгивая несколько метров. Особенно места, находящиеся в тени, куда не падает свет уходящего дня. Тьма всегда обжигающе холодна.
Лавгуд была и остаётся чудачкой в глазах своих однокурсников. Да что уж там, в глазах всего Хогвартса. Поэтому каждый раз кто-то умудряется над ней пошутить, крадя самое дорогое — обувь. Луна даже спит в ней, ведь ходит во сне.
Девушка смотрит наверх, ищет кроссовки по углам: именно в кроссовках Полумна была в последний раз, когда рисовала. Ей нужно было полностью погрузиться в процесс, дать волю творчеству, поэтому в ход пошли не только кисточки, ладони, но и пальцы ног, которые сейчас оставляли яркие следы прямо от гостиной Рейвенкло.
Ей никто не попадается на пути, поэтому, как только Луна видит хотя бы одного живого человека, тут же подходит к нему. Может он сможет помочь ей в небольшой проблеме?
— Привет, — звонко произносит она. Её голос эхом разносится по пространству, отталкиваясь от стен, заглушая шелест страниц.
Блейз ещё никогда не видел эту девушку так близко. Её светлые длинные волосы были чересчур растрёпаны, на ней было длинное мешковатое цветастое платье, которое так удачно сочеталось с необычными сережками в виде мухоморов. Руки были испачканы в краске, а за ухом торчала кисточка. Полумна была босиком, и, кажется, даже ноги были испачканы в краске. Что же она так усердно рисовала?
— Привет, — ответил Забини, тут же вновь возвращаясь к страницам книги. Парень всегда был молчалив, поэтому терпеливо ждал, пока собеседник сам начнет разговор.
— Давно ты тут сидишь? — её глаза были большими, отчего казались довольно удивлёнными. Но можно ли её чем-то удивить?
— Не очень.
— Ты здесь никого не видел? Или не видел чего-нибудь? Например, серебристые кроссовки.
Блейз вновь смотрит на Полумну, а после на её босые ноги.
— Нет.
— Жаль. У меня больше не осталось обуви.
— Наколдуй себе парочку новеньких.
— Зачем? Кроссовки обязательно ко мне вернутся. Они ведь ещё существуют, просто не у меня. Может они находятся в небытие, куда пропадают все потерянные вещи?
Она переминается с ноги на ногу, чуть дрожа от холода. Луна обязательно найдет обувь, но чуть позже в глубине тёмных коридоров.
— Знаешь, теперь не время думать о том, чего у тебя нет. Подумай о том, как обойтись с тем, что есть, — наконец изрекает Забини.
— Кто это сказал?
Он усмехается:
— Почему ты так уверена, что это придумал не я сам?
— Просто знаю.
— Эрнест Хемингуэй.
— Наверное он был очень умным.
— Может быть, — Блейз молчит, не находя больше слов, а после произносит: — Может лучше ты вернёшься в гостиную и поищешь в своем шкафу носки? Вряд ли и их украли, — он давно оценил всю ситуацию. Он каждый день видел рейвенкловцев. Этих вселенских заучек. Их надменные лица. От большого ума прибавляется много гордости, особенно если этот острый ум замечает каждый профессор Хогвартса. Вряд ли этим звездочкам понравится человек, отличающийся от них. Человек, который портит их идиллию идеального общества. Жаль, что настолько гениальные люди, додумались лишь до кражи обычной обуви. Хотя так даже лучше. Страшно подумать, что могли придумать эти студенты, проявив больше креативности.
— Ладно. Но, если увидишь их, оставь под лестницей в башню Рейвенкло. Хорошо?
Блейз кивает, ничего не отвечая, и вновь возвращается к книге. Девушка уходит, а парень всё пытается вникнуть в прочитанное, но мысли постоянно возвращаются к их разговору, а текст будто начинает размываться перед глазами. Забини с грохотом захлопывает книгу, устало вздыхая. Время возвращаться в гостиную Слизерина. Иначе его может поймать Филч или кто-то из старост.
Полумна возвращается в комнату, обнаруживая под кроватью серебристые кроссовки. Может кто-то нашел их? А может кого-то замучила совесть, и он решил вернуть обувь? Лавгуд бережно протирает кроссовки, понимая, что лучше носить носки, чтобы в таких случаях не бродить по Хогвартсу босиком. Конечно, это закаляет, но заболеть в конце учебного года не хочется.
Мысли девушки так же обращены к Блейзу. Обычно Луна всегда думает только о чепухе, прыгая с темы на тему, но сейчас она размышляет только о парне, загадочно читающего книгу в тёмных коридорах Хогвартса.
Забини всегда казался ей необычным. Он с легкостью бы вписался в их факультет, где ценится ум и непохожесть. Правда, сами ученики Рейвенкло избегают тех, кто от них отличается. Интересно, избегали бы они Блейза? Наверное так. Но не из-за того, что он отличался, а из-за его тяжелого, безразличного на окружающий мир взгляда.
Засыпала Полумна с мыслью о том, чтобы присмотреться к Блейзу Забини, ведь его загадочность так и манила Лавгуд к себе.
Утром Блейз сидел за столом в кругу слизеринцев, но особо не вникал в разговор. Его взгляд всё падал на стол Рейвенкло и искал серебристые растрёпанные волосы. А в голове сами собой возникали вопросы:
«Где она и почему ещё не на завтраке?»;
«Нашла ли она обувь или прямо сейчас дверь в Большой зал отворится, и девушка войдёт сюда босиком, вприпрыжку, как она делала это вчера вечером?».
И вот, когда Блейз с друзьями почти закончат завтракать, в зале появится Полумна, в серебристых кроссовках, порхая будто бабочка. Бабочка Морфо. Одна из самых прекрасных бабочек на земле.
Луна плавно и легко садится за стол Рейвенкло, приступая к еде. Сначала подвигая к себе сладости. Кто начинает завтракать с десерта? Она поднимает взгляд на Блейза и улыбается. Такой же прекрасной улыбкой, как и она сама.
Девушка не машет. Просто смотрит, долго не опуская уголки губ. И когда он улыбается ей в ответ, продолжает есть кусочек торта.
Блейз никогда не улыбается. Его лицо всегда расслаблено, а выглядит он как каменная глыба с таким же каменным сердцем. Но что-то ломается внутри, заставляя ненадолго улыбнуться девушке с серебристыми волосами.
— Что ты сегодня сам не свой, — произнесёт Драко после уроков, когда Блейз пропустит очередную шутку Малфоя, даже не понимая о чём они разговаривали пару минут назад.
— Просто задумался. Вчера вечером вычитал кое-что интересное.
Драко лишь ухмыльнется:
— Не будь заучкой. Начинаешь походить на грязнокровку.
А Блейз как обычно промолчит, не желая выходить на конфликт с его лучшим другом.
А почему они всё ещё дружат?
Блейз задавал себе этот вопрос каждый раз, когда Малфой унижал кого-то, грубо и обидно шутил. И каждый раз вспоминал то, в каком мире он живет. Чистокровные волшебники. Хитрые и коварные слизеринцы. Их родители знают друг друга всю жизнь, и они с Драко дружат с детства.
Почему?
Да потому что
так надо. Потому что это их жизнь, которую они не в силах исправить, ведь так было заведено задолго до их появления. И всё должно так и оставаться. До конца времен.
Полумна сидит на скамье во внутреннем дворе, наблюдая за школьниками. Гриффиндорцы сидят под деревом, что-то бурно обсуждая. Её друзья, по крайней мере Луна считает их друзьями, Гарри, Рон и Гермиона. Золотая троица, с которой ей довелось познакомиться в прошлом году. Она сразу заприметила в Гарри родственную душу. Они оба видели смерть.
Сзади подкрадывается Джинни. Её единственная лучшая подруга и однокурсница.
— Что нового, Полумна? Почему сидишь здесь одна и грустишь?
Джинни сразу ей понравилась. Её задорный характер и гиперактивность сводили с ума любого, но только не Луну. Уизли позитивно смотрела на вещи, и именно это всегда пыталась делать Полумна.
— Я никогда не грущу, ты же знаешь. Да и как я могу грустить, когда у меня есть с кем поговорить.
Джинни улыбается, предвкушая новую историю, состоящую из бурной фантазии Полумны. Но кажется в этот раз всё по-настоящему.
— Ты знаешь Блейза?
— Забини? Ты про лучшего друга Малфоя? Конечно. Все его знают, — Уизли не знала к чему ведёт подруга. Обычно она не обсуждала с ней людей, предпочитая говорить о фантастических животных, названия которых она тут же забывала.
— Какой он человек?
— Подлый и противный. Как и любой друг Малфоя.
— А мне показалось иначе. Он довольно не глуп собою. Да и Драко рядом не было, поэтому я не услышала ни единой шутки в свой адрес.
— И о чём же вы говорили?
— О кроссовках. Об этих, — Луна указала на свою обувь на ногах.
Джинни звонко засмеялась, как она делала это всегда, когда Полумна высказывала нечто подобное. Она всегда веселилась рядом с ней.
— О кроссовках? И поэтому ты подумала, что он очень умный?
— Что ты, нет. Он говорил умные вещи. И он пообещал отыскать мою обувь, но обувь нашла меня быстрее. Так что мы больше не заговорим.
— Если ты захочешь, то заговорите. Это не сложно. Но, Полумна, ты уверена, что хочешь говорить именно с Блейзом? Ходят слухи, что он, как и большинство слизеринцев связаны с Тёмным Лордом, — Джинни тут же закрыла рот и огляделась по сторонам, проверяя, не подслушивает ли их кто-то.
— Мы не узнаем наверняка, если не спросим. Но вряд ли он захочет об этом поговорить. Думаю, можно будет продолжить наш разговор об обуви.
— Ну тогда удачи тебе, подруга. Но будь осторожна.
Но Полумна вряд ли послушает её, предпочитая сама составлять мнение о человеке. Она не верит сплетням, а о ней их ходит очень много. Даже больше, чем о великом Гарри Поттере, а это немало.
Луна не будет ждать слишком долго, поговорив с Блейзом в этот же вечер. Отыщет его в коридорах Хогвартса, пропорхнув мимо него, будто вновь случайно столкнётся с ним в этом огромном замке.
И Блейз поверит, вернее сделает вид, что поверил в их вторую внезапную встречу.
— Вижу, ты нашла обувь, — он указывает пальцем на шею девушки, где висят связанные между собой за шнурки серебристые кроссовки.
— Да. Появились очень внезапно. Наверное домовики постарались. Ну или кто-то всё-таки захотел их вернуть.
На её ногах тёплые носки, поэтому она не чувствует холод, быстро скользя по отполированному паркету.
— И твоего совета я тоже послушалась. В носках без обуви так удобно.
Она сядет рядом, даже не спросив разрешения, по-турецки закинув ноги на скамью. Будет смотреть долго и пристально в его лицо, будто заглядывая в саму душу.
Забини не против. Он лишь удивляется как от такого невинного легкого взгляда по телу проносится тысяча мурашек, а испарина выступает на лбу.
Блейз никогда не видел ничего подобного. Люди никогда не смотрят ему в глаза, то ли боясь, то ли скрывая что-то. Они отводят взгляд, бегают им по всей комнате, опасаясь чего-то. Но здесь всё не так. Полумна отличается от обычных людей, предпочитая не отвлекаться на настолько никчёмные проблемы. Если у неё вообще проблемы?
Её не задевают тупоголовые однокурсники. Не задевают обидные шутки. Какое ей дело до простого взгляда глаза в глаза, который выдерживает не каждый?
Просто это давно уже её не задевает. Она смирилась с таким устройством мира и теперь живет совсем в ином, лишь изредка возвращаясь к реальному, давая волю чувствам.
— У меня есть вопрос, — произносит она после долгого молчания, вновь ломая стереотипы. Она не спрашивает разрешения, не говорит:
«можно задать вопрос?». Просто ставит перед фактом.
— И какой же? — хрипло произносит Блейз, удивляясь, почему голос звучит слишком хрипло, а сердце бьётся в бешеном ритме.
— Лорд Волан-де-Морт. Ты тоже помогаешь ему, как и остальные?
Глупый вопрос. И очень опасный. Вряд ли бы кто-то на него ответил, даже если бы и правда не был замешан. Но Блейзу плевать. Он не участвует в этом, предпочитая держаться подальше от дел семьи. Забини не раз спорил с Малфоем о причастности студентов к этому делу. Ох, как же он тогда сердился, увидев на руке Драко Тёмную Метку. Его друг всё дальше и дальше катился по наклонной дорожке, пытаясь утянуть друзей, или лучше сказать приближенных, за собой. Может поэтому они уже давно не говорят по душам, с каждым днем отдаляясь друг от друга. Теперь Малфой по ночам пропадает невесть где и зачем, а Блейз сидит всё в одном и том же проходе, ближе к окну, утопая и подавляя свои эмоции в книгах.
Ему нечего скрывать от Лавгуд. Да если бы даже сейчас он сказал ей, что уже давно подчиняется Тёмному Лорду, она бы не стала болтать. Ей бы никто и не поверил.
К тому же, зачем стараться что-либо менять, если по школе уже ползут слухи?
— Нет. Какое мне дело? Я простой ученик и хочу нормально закончить этот курс.
— Я так и знала. Ты не похож на того, кто стал бы помогать убийце.
— Разве ты меня знаешь?
— Нет. Но мы можем это исправить.
Они всё больше сближались друг с другом, проводя вечера в вечных разговорах о всякой чепухе или интересных феноменов. Последнее уж точно доставалось Полумне, которая знала множество видов фантастических тварей и могла назвать парочку интересных фактов о каждом из них.
— А ты знаешь об обычных животных? — спросит Блейз, в очередной раз удивляясь её глубоким познаниям.
— Не очень. Я люблю всё необычное, в магловском мире уж очень мало чего-то подобного.
Забини улыбнётся, в который раз сделав это искренне и не пытаясь этого скрыть:
— А как насчёт бабочек?
— Бабочек? Они прекрасны. Ты в них разбираешься?
— Я знаю о нескольких их них. Знаешь самую прекрасную бабочку? — после её отрицательно ответа, он продолжит: — Голубые бабочки Морфо. Даже их название говорит само за себя. Но мне нравится редкие их виды. Морфо Луна — она легкая и прозрачная с серебристым переливчатым оттенком. Ты похожа на эту бабочку.
Полумна лишь улыбнётся, впитывая новую и интересную информацию от её секретного друга. И на следующий день она перероет всю библиотеку, чтобы узнать, как бабочка выглядит на самом деле.
Блейз не спешил подпускать Полумну слишком близко. Ему несомненно нравились их ночные разговоры до отбоя. Нравились переглядки за обеденным столом и днем в коридорах школы. Но заходить дальше он был явно не намерен.
Как жаль, что сердце восхищалось Полумной за него, билось всё чаще и быстрее в компании девушки. И тело, которое будто не слушалось, желая сесть ближе и коснуться её кончиками пальцев, будто невзначай, тут же перемещая руку на привычное место.
Между ними явно что-то происходило. И с каждым разом подавлять это было сложнее.
— Даже не знаю, какая погода нравится мне больше. В дождливую очень красиво, особенно ночью при грозе. Молнии сверкают, не переставая, создавая необычные картины на звездном небе. А днём, когда дождь барабанит по стёклам, очень уютно и прохладно. Хочется закутаться в одеяло и выпить чашечку горячего чая или шоколада. А если ты находишься на улице, это ещё лучше, особенно летом. Капли падают на лицо, руки, ноги, забираются под одежду. Спасают после жары, будто бы открывая второе дыхание. Появляется чувство легкости и умиротворения, — вновь без конца говорила Полумна в их очередную встречу. — Зимой идет снег. С неба буквально падают белые пушинки, которые очень щекотят нос, когда садятся на него. Самое необычное в них то, что они быстро тают, соприкасаясь с твоим телом. Казалось бы, ты замёрз на холоде, почти не ощущаешь конечностей, но для снега ты всё равно тёплый и даже губительный.
— Но ведь эти явления можно объяснить простой наукой. Разве это удивительно?
— Зачем искать научное объяснение чему-то настолько завораживаемому, портя все необыкновение момента? Это ведь портит весь интерес и восприятие. Подумай, сколько удивительного в незнании чего-то такого.
— Может ты и права. Но как насчёт жарких дней? Разве они могут кому-то нравиться?
— Представь, что ты сидишь под прелестным деревом в жаркую погоду. Вокруг зелёная трава и полевые цветы, разных цветов и оттенков. Ты сидишь там, наслаждаясь тишиной и просторами, ведь на улице не так-то много людей из-за высокой температуры. А если выйти рано утром босиком, когда все ещё спят в своих мягких кроватях, видя седьмой сон. Вокруг всё также ни души, дует легкий ветерок, твои ноги утопают в мягкой траве, а за горизонтом разгорается яркий рассвет, хаотично расписанный самыми красивыми и непредсказуемыми красками. Что сегодня тебя ждёт? Розовый фламинго, тлеющий уголь, красная хризантема, пряный коралл или фарфоровая роза?
Именно в такие моменты, когда Полумна рассуждала об очевидных вещах, добавляя красочные описания, уделяя внимание простым, но интересным деталям, его сердце билось в бешеном ритме, а в голове возникала навязчивая мысль:
«Да наплюй ты на свои правила, осуждение общества и установленные нормы обладателей «чистой» крови».
Он улыбнулся. В последнее время она часто видела его улыбку, которая обычно появлялась очень редко. Когда он читал свои книги, играл в квиддич или читал учебник по зельеварению. Что может быть весёлого в предмете, который вёл угрюмый профессор Снейп? Но отчего-то то Блейз находил ту самую искру в зельях, которая заставляла его светиться.
В последнее время он также часто улыбался Полумне. К тому же Блейз улыбался своим друзьям, сидя за завтраком и слушая очередные грубые шутки слизеринцев. Но Луна знала, что эта улыбка была фальшивой и даже вымученной. Его настоящая улыбка освещала всё вокруг, открывала парня с другой стороны. Она заражала, сидящих вокруг, заставляя улыбаться без причины.
Иногда Полумна думала, что и в ней есть эта самая искра, которая вызывала у Блейза настоящую улыбку, но девушка тут же отметала эти мысли, пытаясь сосредоточиться на чём-то другом. А сосредотачиваться на чём-то одном у неё никогда не получалось, поэтому девушка уже через минуту забывала об этом. Забывала о причине, по которой могла привлекать парня.
Но в этот раз она всё же спросила о причине его улыбки, наверняка ожидая, что причина будет совсем не в ней.
— Почему ты улыбаешься?
— Мне всегда нравится, что ты говоришь так интересно о простых вещах. Ты удивительная, Полумна Лавгуд.
После таких слов она обычно грустнела. Люди всегда радуются комплиментам, даже самым лестным. Они закрывают глаза на личность человека, его отношения к ним, на его поведение. Им просто нравится получать комплименты, чувствовать себя хоть немного особенным.
Но Полумну только расстраивали комплименты. Их было не так-то много. И поэтому они должны были иметь невероятную ценность. Но ведь если большинство людей видят в тебе только плохое, не слепы ли те люди, что отмечают в тебе хорошее? Разве мнение большинства не является решающим?
— Ты не прав. Я чудачка, — все ученики из Рейвенкло говорили ей об этом каждый день. Она давно перестала замечать это, принимая за действительность. Слово «чудачка» уже было как её второе имя, на которое она начала откликаться. Это больше не задевало. Обычно самые светлые и жизнерадостные люди сломлены изнутри.
— Не правда. Они просто боятся непохожести. Люди выдумали стандарты, чтобы не казаться себе слишком обычными. Им проще сказать: «Я нормальный», чем признать, что они просто скучные и неинтересные. Простая серая масса, до ужаса похожая друг на друга.
— Я говорю про студентов Рейвенкло. Для них я не просто чудачка. Они не принимают меня, потому что я недостаточно умна для них.
— А может это они недостаточно умные, чтобы понять твою гениальность? Луна, я никогда не встречал более мудрого человека, чем ты. Рейвенкло — твоё призвание.
Он кладет свою ладонь на руку Полумны, лежащую на скамье, и Луна понимает, что никогда ещё не чувствовала подобного. Внутри всё переворачивается, сердце бешено бьётся, а внутри зарождается страх. Страх того, что же будет дальше?
Этой же ночью Полумна лежит в своей кровати, раздумывая о том, что она ощущает к Блейзу. Ей комфортно рядом с ним, она говорит с ним больше, чем за весь год, а сердце каждый раз стучит в сумасшедшем ритме, повышается тревога.
Может она больна? Разве настолько противоречивые чувства могут значит ту самую «симпатию»?
Как-то отец сидел в кресле, держа в руках очередную бутылку крепкого спиртного. Он всегда заглушал свою боль алкоголем, но тщательно скрывал это от Полумны, прячась. Но когда они вместе вспоминали Пандору, терпеть боль становилось невыносимо, отец выпивал одну бутылку за другой, в перерывах от рассказов о матери Полумне.
— Она была тем самым лучом надежды. Была спасением. Пандора была самой сильной и доброй женщиной, которую я когда-либо знал. И я любил её всю, без остатка.
— Каково это — любить кого-то?
— Отдавать без остатка. Делать всё, чтобы человек рядом был счастлив. Не задумываться о себе, жертвовать. Я бы без сомнения отдал свою жизнь за неё, если бы это было возможно. Но иногда для крепкого счастья одной любви недостаточно, моя милая Луна. Вы должны быть родственными душами, подходить друг к другу, как кусочки пазлов или две части одного сердца. Мне было с ней комфортно, мы понимали друг друга с полувзгляда. У нас было одно мировоззрение. А ещё мы могли говорить по душам хоть целыми днями, да даже болтать о всякой чепухе. Вот оно,
счастье.
— У меня такого никогда не будет. Люди меня не понимают. Да и вовсе считают странной. Разве может кто-то принять мою чудаковатость?
— Всё всегда возвращается, Полумна. Просто не так, как ты этого ожидаешь. Ты достаточно настрадалась. И вся доброта, которую ты так рьяно несла в жизнь, обязательно ещё вернётся. Ты найдёшь человека, который положит конец твоим страданиям.
— Да разве такое возможно? Я не заслуживаю этого. Разве жизнь не ясно даёт мне это понять?
— Она просто испытывает тебя. Делает сильнее. Так пройди все эти испытания с гордо поднятой головой. Ищи в них что-то светлое и хорошее, даже если этого хорошего слишком мало.
В словах отца был смысл. Хоть обычно смысла и не было, но он всегда говорил только правду.
Человек, который мог бы понять её мир. Мог ли быть Блейз этим человеком?
Отец всегда говорил, что они с мамой были во многом похожи. Но она с Блейзом почти не имела ничего общего. Могли ли родственные души быть настолько разными?
Но с каждым разом, с каждой встречей они больше открывались друг другу. Находили много общего. Сближались, становясь чем-то большим, чем простыми «секретными» знакомыми и даже друзьями. Могли бы они перейти на следующую ступень?
— Так ты любишь рисовать? — Блейз зацепился за это хобби Полумны.
— Да. Я люблю рисовать.
Полумна бы никогда не назвала рисование простым хобби. Для неё это занятие было способом принести свой мир в реальный. Показать всем своими картинами, какая она на самом деле и как её понять. Но она никогда не будет достаточно смелой, чтобы показать их хоть кому-нибудь.
Блейз тоже рисовал. Его картины были для души. Тёмной и непонятной. На картинах не было четких предметов и даже образов. В них были лишь неяркие линии разных оттенков, хаотично пересекающие друг друга, или же в картинах были кляксы, всё тех же цветов, все так же создавая хаос. Он показывал их многим. И каждый крутил пальцем у виска, называя их слишком депрессивными и тяжёлыми.
Блейз не считал себя художником. Поэтому называл рисование простым хобби. Его картины хоть и олицетворяли внутренний мир парня, он вряд ли это признавал.
— Я тоже рисую. Могу показать парочку рисунков, — он ищет что-то в поясной сумке, доставая смятые листы бумаги и раскрывает серое нечто перед девушкой.
Она тщательно рассматривает узор, проводит руками по бумаге.
— Довольно необычно. Так вот что творится внутри тебя.
Теперь ей становиться понятен его мир. Небольшая его частица уж точно. Он также сломлен и разбит, как и она сама. И это делает их родственными душами. Две потерянные израненные души, которые могут помочь друг другу найти то самое успокоение и счастье, которого они так долго жаждали.
Луна решается показать ему свой рисунок. Совсем свежий, ещё сильно пахнущий краской. Она вынесла его в одно из помещений Астрономической башни, ближе к витражным окнам, чтобы лунный свет хотя бы немного осветил её творение, играя на нём красными, жёлтыми, голубыми и зелёными цветами.
— Приготовься увидеть мой мир. Я ещё никому его не показывала, — она робко возьмет Блейза за плечи, вставая на носочки, и повернет его к холсту. Перед Забини предстанет невероятной красоты картина. И он не будет знать, что удивит его больше. Настолько яркие краски, правильная анатомия или он сам, смотрящий на живую версию себя с холста и ярко улыбающийся. На его плече будет сидеть голубая бабочка. Бабочка Морфо.
— Как красиво, — восхищённо произнесёт Блейз, будучи завороженным данным творением. И в этот момент, что-то щёлкнет внутри Луны и, преисполненая решимостью, она тоже встанет на носочки, потянется к его щеке и оставит легкий поцелуй, о котором Блейз Забини будет помнить ещё долгое время.
Сейчас же он просто улыбнётся. Легко и безо всякой искры. Улыбнётся фальшиво, и Полумна тут же закроется в своем мирке, жалея об этом дне. Об показе картины, об мимолетном поцелуе в щеку. Об надежде на то, что Блейз тот самый человек, которого она может впустить в свою жизнь.
— Прости, — тихо шепнёт она, а после закроет картину толстой чёрной тканью. Уже через несколько часов она поселится в её шкафу с остальными картинами, что значат для неё слишком много, чем для других.
— Не за что извиняться. Просто сейчас неподходящий момент.
Неподходящий момент. Неподходящий год. Неподходящий век. Да вся его жизнь сплошной неподходящий день для таких отношений.
Мать Блейза казалась слишком ветреной. В такой семье вряд ли бы ценилась чистота крови. Мать меняла любовников каждый месяц, искала жертву. В лучшем случае через несколько месяцев они женились, а через год очередной её муж умирал. Неожиданной и необъяснимой смертью, а всё его имущество переходило мисс Забини, которая не меняла фамилию с девичьей, гордясь своим происхождением.
И всё бы ничего. Его семья не была чиста, и Блейз бы мог позволить хотя бы на некоторое время погрязнуть в этих отношениях. Уйти в них с головой и может быть остаться в них навсегда, но нет. Даже его нечистая мать всегда выбирала мужей по «чистой» крови. Да и все бывшие девушки Блейза были из только чистокровных семей. Лишь интрижки бывали с магглорожденными или полукровками. И он не хотел такой участи для Луны.
— Ничего. Мы можем поговорить об этом, если тебе станет легче. Но ты не обязан говорить о том, о чем не хочется.
— Я обязательно всё расскажу, но позже, — Блейз сжал руку в кулак, пытаясь сдержать злость на самого себя и на свою беспомощность. И почему в мире, где случаются чудеса, всё должно быть так сложно?
Полумна не спала всю ночь. Она прокручивала момент их последней встречи в голове, рисуя новые подробности причины отказа Блейза. Но девушка всё не могла решить, кто же виноват в данной ситуации? В ком же дело: в Блейзе или в ней самой?
С того дня всё изменилось. Всё произошло так, как она и предполагала. Блейз всё чаще обходил её стороной, старался не встречаться взглядом и не обменивался улыбками через весь Большой зал, как это было раньше. А ночью, в потаенных местах Хогвартса, в тёмных закоулках, где они обычно сидели и разговаривали обо всем до отбоя, Блейза не было. Полумна часами ждала своего друга, стараясь не унывать по этому поводу. С ней многое случалось, и это самое меньшее из зол. Но что если она слишком сильно привязалась к одному из слизеринских принцев?
Блейз старался держаться изо всех сил. Не смотреть на неё как раньше, не получать поддерживающих взглядов. Ему не хватало его сияющей луны. Не хватало его порхающей бабочки Морфо. Ему не хватало Полумны Лавгуд, но он старался держаться от неё подальше. Ради её же блага.
Но через несколько бессонных ночей. Смешанных чувств, неопределенных и противоречивых мыслей. Он не выдержал. В его голове возник странный вопрос, который Забини почему-то не задавал себе раньше. А что может с ней случиться?
Отношения. Луна станет его девушкой. И что с того? Его друзья, ненавидящие любого, кто не соответствует их стандартам, отвернутся от него. И что с того? Все будут обсуждать их за спиной, точно так же, как и всегда они и без того обсуждают Полумну. И что с того? Его мать отвернётся от него. Да они в тысячу миль от неё в далеком Хогвартсе, куда общество чистокровных уж точно не имеет доступ.
Быть предателем крови. Он давно готов. Времена меняются и пора бы перестать жить традициями, придуманными человеком, считавшим себя выше других.
Он больше не будет медлить и тут же побежит в тот самый коридор — место их встречи. И какого же будет его удивление, когда он встретит её там. Одиноко сидящую и всё ещё ждущую его прихода.
Полумна и не заметит, как он выйдет из-за поворота. Такой же угрюмый, как и неделю назад. Блейз сделает шаг ей навстречу, и она наконец всё поймёт. Никто из них не виноват в том, что они не сблизились раньше.
— Ты готов рассказать мне, что произошло?
— Готов.
Блейз удивится, что Полумна остаётся всё такой же спокойной и невероятно понимающей. Даже когда он сделал ей больно, девушка не теряет рассудок, мысля здраво.
Полумна удивительная девушка. И он вновь в этом убедился.
Забини садится на скамью рядом с ней. На своё законное место. Место их встречи.
— Ты знаешь, что в чистокровных семьях не всё так просто? Мы можем общаться и строить отношения только с себе подобными. Если правила нарушены, то семья отворачивается от нас. Я не хотел становиться предателем крови, но я не вижу другого выхода.
— И что это значит? — она спрашивает это чтобы убедиться наверняка, уже зная ответ.
— Это значит, что ты мне нравишься, Полумна. И я готов рискнуть ради тебя, — Блейз улыбается, и Луна понимает, он не врёт. В его глазах вновь та самая искра.
— Ты мне также не безразличен. Но думаю, ты итак это знаешь.
Тогда он делает решающий шаг, который служит началом и концом одновременно. Он делит его жизнь на «до» и «после» и отступать уже поздно.
Блейз быстро хватает Луну за подбородок и нежно касается своими губами губ Полумны. Медленно целуя.
Луна отвечает ему. Также медленно и неуверенно. Она боится сделать что-то не так, ведь это её первый поцелуй.
Он быстро заканчивается, но остаётся в памяти друг друга навечно.
***
Джинни недоумённо смотрит на Полумну, которая уже в сотый раз рассказывает о их с Блейзом поцелуе. Уизли не думала, что у них что-то получится. Она совершенно не ожидала, что одна из самых удивительных людей, что она знает, найдет что-то общее с одним из самых ненавистных ей людей. И это вовсе не значит, что Джиневре не нравится каждый слизеринец. Она просто испытывает отвращение к каждому другу Драко Малфоя.
Блейз Забини — друг Драко Малфоя.
Только это определяет парня. И этим всё сказано.
Именно поэтому Джини всё ещё не может поверить, что Полумна Лавгуд — лучик солнца, божий одуванчик поцеловала это слизеринское отродье.
— Я боялась, что он не поцелует меня. Что этого никогда не произойдёт. Теперь я боюсь иного. Я много чего боюсь и никогда не показываю это и никому об этом не рассказываю. Наверное, я бы поделилась с Блейзом о своих страхах, но этого он не поймёт.
— И чего же ты боишься, Луна?
— Того, что будет дальше.
Она боялась отношений. Боялась отношений с ним.
Блейза всегда можно было увидеть в компании с девушкой. В Большом зале, за одной партой, на улице, да даже в выходных в Хогсмиде. И каждый раз девушки были разные. У него было столько отношений, что и не сосчитать. А у Полумны их не было.
Именно поэтому девушка боялась. Она не знала, каково это иметь парня. Каково это состоять в отношениях. Полумна боялась, что будет дальше. Что нужно делать, что он ожидает от этого? Как далеко они зайдут и будет ли она к этому готова?
Джинни не знала, смеяться ей или плакать. Её лучшая подруга впервые поцеловалась, у нее вот-вот появится парень. Это ли не повод для радости? Но этот парень Блейз Забини — друг Драко Малфоя.
И этим всё сказано.
Но Джинни зря боится за подругу. Зря боится и Полумна. Блейз давно всё продумал. Это его первые серьёзные отношения, а значит он постарается быть осторожным и никуда не торопиться. Впереди вся жизнь и пусть их ожидают проблемы, они пройдут их вместе.
Но проблемы только начинались.
Луна остановилась около двери в Большой зал, решаясь войти. В её руке была ладонь Блейза, крепко сжимающая, будто говорящая:
«Я здесь, ты можешь на меня рассчитывать». Но отчего-то ей всё равно было страшно открывать двери.
Полумна была из тех, кто не задумывается о мнении других. Она всегда делает всё, что хочет, не боясь быть осуждённой. Но в этот раз всё было иначе. Теперь она думала не только о себе. Что станет с Блейзом, когда весь Хогвартс о них узнает?
— Не переживай. Я сделал свой выбор уже давно. Меня ничто не остановит.
И вот эти двое уверенно заходят в Большой зал, держась за руки, а после парень останавливается, чтобы поцеловать Полумну в щеку, под удивлённые лица однокурсников. И, как ни в чем не бывало, Блейз и Луна расходятся за столы своих факультетов.
— И что это было, Забини? — Драко как всегда быстро вспыхивает, как спичка, жаждая объяснений.
— То, о чём ты подумал. Мы встречаемся, разве не понятно?
— Ты и полоумная?
— Я и Полумна, — он отсаживается от «друга» подальше, становясь молчаливым и задумчивым, как всегда. Но лишь один взгляд на стол Рейвенкло, и его лицо озаряет улыбка.
Потихоньку всё утихает. Шепот, вздохи и удивлённые взгляды проходят уже через месяц.
Блейз отгораживается от слизеринцев, общаясь лишь с немногими. Отступниками, как и он. Разделяющие его взгляды.
Полумна как обычно остаётся одна, лишь изредка общаясь с Джинни, которая продолжает не одобрять Блейза, но начинает уважать его за столь смелый поступок. Смешки и издевательства в сторону девушки сходят на нет. Кажется, что все боятся Забини. Оно и к лучшему. Теперь Луна спокойно ходит по земле, ступая по ней своими любимыми серебряными кроссовками.
Пара любит проводить свободное время в компании друг друга. Всегда сидя где-то вдали от толпы. Скрытые от всех глаз. Но всегда находящиеся на виду.
— Раньше я искала места, чтобы побыть наедине с собой, поплакать, выплескивая эмоции. Теперь это место ты. Ты место моего уединения. Мой дом, — говорила Полумна, сидя на скамье в обнимку с Блейзом. Это было её своеобразное признание в любви. Способ выразить чувства, которые так сложно сказать вслух.
— И я люблю тебя, Полумна, — он начинает понимать её внутренний мир, понимая, что девушка хочет сказать.
А после они поцелуются. Нежно, как в первый раз. Да, для них каждый их новый поцелуй, как первый. Луна всегда осторожна, а Блейз сдерживается, пытаясь найти подходящий момент.
***
Наступают каникулы. Совсем скоро начнётся долгожданное лето, дающее отдохнуть после тяжелого года трудной учебы. Но Полумна никогда не рада каникулам.
Её дом всегда был уютным гнездышком, построенным её родителями много лет назад. В каждую досточку, в каждую трещинку вложено невероятное количество любви и заботы, теплоты и нежности.
Так было раньше.
С трагичной смертью Пандоры всё изменилось. В доме будто бы повисла злая туча, омрачающая когда-то столь светлое место. И даже уютные рисунки Полумны не спасали от боли, витающей в воздухе.
Сколько бы её отец не пытался исправить положение. Сколько бы он не вкладывал любви и заботы в воспитание Луны в этом прекрасном гнездышке, Пандора навсегда забрала с собой луч света, освещавший дом Лавгудов.
Полумне хотелось увидеться с отцом после долгой разлуки. Он выглядел веселым в тот день. Его волосы оказались причёсаны, а одежда была чистой. Но тем же вечером, когда Луна ложилась в постель и спустилась на кухню, чтобы отнести пустую кружку из-под чая, отец сидел около камина и вновь пил. Напротив стояла колдография, сделанная много лет назад. Счастливая семья, живая Пандора. Много улыбок и света. Много тепла.
Тогда-то Луна и поняла, что счастье не вечно. И на душе стало невероятно тревожно. Что-то должно было произойти в новом учебном году. Что-то невероятно плохое.
Прошёл лишь месяц лета. Многое произошло в семье Забини. Тёмный Лорд завербовал его мать. Всё больше чистокровных, появляющихся в их доме носили метки и среди них уже ходил слух о предательстве Блейза.
Но мать решала проблемы, тут же списывая всё на простые слухи. А тем, кто видел Блейза с Полумной, мисс Забини говорила лишь
: «Это временное увлечение. Почему бы вам не лезть в его игры? Чистокровные на то и чистокровные, чтобы играть с другими».
На деле же она знала правду. Мисс Забини сидела за обеденным столом вместе с сыном, тяжело вздыхала и закуривала очередную сигарету, чтобы успокоиться.
— Тёмный Лорд ни о чем не догадывается. Он так же, как и все, верит слухам. Но тебе бы пора прекратить эти отношения. Иначе ничем хорошим это не закончится. Ни для одного из вас.
Как раз в это день ему в окно постучалась сова. В её клюве было письмо, которое птица отдала только за печенье. Белая сова, на лапке которой на привязанной ленточки было выведено корявым почерком фамилия «Лавгуд». Семейная сова.
На письме так же было имя адресата, и когда Блейз открывал его, сердце пропустило пару ударов.
«Милый Блейз,
Что-то явно происходит. Я не знаю что именно, но что-то грядет. Хочу увидеть тебя до начала учебного года, просто чтобы удостовериться, что всё с тобой в порядке. А то вдруг случилась беда? Может с тобой, может с кем-то ещё, но плохое предчувствие меня не покидает. Так что прошу посетить меня, если ты не против.
Завтра в восемь вечера мой отец Ксенофилиус Лавгуд отбывает в Нору. Прошу воспользоваться камином, которого нет у нас дома, но наверняка есть у кого-то в нашей деревне. Просто произнеси «Оттери-Сент-Кэчпоул», если сможешь выговорить столь длинное название. Если нагрянешь к кому-то домой, просто скажи, что к Лавгудам. Вопросы сразу отпадут, ну или их станет больше, но тебе их задавать точно не осмелятся. Дальше пройдешь к дому на холме. Его видно из любой точки деревни, по крайней мере так было раньше, сейчас уже и не знаю. Давно не была в деревне. Дверь всегда открыта, поэтому поднимешься по лестнице на третий этаж. Я буду ждать тебя там.
Если ты всё же не захочешь рисковать или же позже что-то произойдет, и ты потеряешься, то отправь ответное письмо с любой совой. Если до завтрашнего вечера письма не будет, я буду ждать тебя всю ночь.
Сожги это письмо, как только прочитаешь. Можешь переписать название деревни, ведь ты забудешь его уже через минуту. На самом деле ничего не случится, если кто-то увидит письмо, просто это так захватывающе, когда письмо, предназначенное только тебе, впоследствии сжигается. Будто ты делаешь что-то необычайно секретное и незаконное.
С любовью,
бабочка Морфо.»
Письмо определенно было в стиле Луны Лавгуд. Хаотичность мыслей, захватывающие подробности, которые всегда кажутся
только ей захватывающими. Но в последнее время Блейз научился понимать её мысли и слушать Полумну. Жаль, что это всё продлилось не так долго…
Луна сидела в своей комнате, выглядывая в окно. Ответное письмо так и не пришло, поэтому она ждала Блейза. Он опаздывал на час. Может из-за того, что не мог найти их дом, а может из-за того, что что-то произошло по дороге. Может он приземлился у семьи Диггори, и его приняли за вора? Или вообще оказался в Норе, и Уизли решили расправиться со слизеринским принцем?
Но только девушка выглянула на лестницу, пытаясь отыскать своего парня там, в окне раздался стук. Луна подбежала к нему. В окне был Блейз. На своей метле, на которой он в прошлом году играл в квиддич. В этом году Малфой вновь подарил всей команде метлы, за успешный конец сезона. Поэтому старую метлу Блейз забрал домой, а ту оставил в Хогвартсе.
Полумна поскорее открыла створку, впуская парня:
— Я же сказала зайти через главный вход. Так всегда поступают гости.
Блейз забрался внутрь и тут же поцеловал Луну:
— Да, но обычно гости не приходят секретно, пока твоего отца нет дома.
Забини, не теряя времени, тут же поставил метлу возле окна и кинул спортивную сумку на диванчик, а после сел на кровать девушки.
Её комната была в беспорядке. Наверное тоже творилось в её голове. Стены были в росписи, на которых были нарисованы гриффиндорцы. Все те, кого так не любил Блейз, а Луна считала своими друзьями.
Блейз не любил их, потому что их не любил Малфой. Но почему Полумна думала, что эти храбрецы так же считают её своим другом? Не Грейнджер ли иногда ошибается, называя её «полоумной»? Не Уизли ли обходит стороной, а иногда и убегает, завидев девушку в коридоре? Не Поттер ли разговаривает с ней, только когда Луна к нему подходит? Не замечает ли он её только тогда, когда ему нужна помощь?
Только девчонка Уизли изредка сидит с ней за скамейкой во дворе, обсуждая последние сплетни
А что тут вообще делает Лонгботтом? Разве она хоть раз вообще с ним говорила?
Около рабочего стола, на котором было множество красок, кистей и пятен от красок, стоял его портрет. Единственный из множества, которых она нарисовала за всю свою жизнь.
Рядом с кроватью, которая была заложена мягкими подушками и вязанным пледом в стиле бабушкиного квадрата в цветах, которые никак не сочетались друг с другом, была прикроватная тумбочка, на которой стояла колдография. Малышка Полумна с её мамой Пандорой.
— Я так понял, что ты живешь с отцом?
— Ага.
— А где же твоя мама?
— Умерла на моих глазах. Эксперимент прошёл не так, как надо.
Луна села рядом с Блейзом.
— Прости, не хотел ворошить прошлое. Даже не представляю, что же тебе пришлось пережить. Я вот своего отца совсем не помню. Моя мать его отравила, когда я был слишком маленький, чтобы что-то понимать.
— Ого. И твоя мама не сидит в Азкабане?
— Более того, после этого она убила ещё шесть своих мужей. Поэтому мы настолько богаты. Она выбирает только чистокровных, только богатых и только старых. Так легче сказать, что они умерли либо от сердечного приступа, либо от своей смерти. У нас в саду растёт много ядовитых трав, но никто так ничего и не заподозрил. Может она откупается от них. Я уже ни в чём не уверен.
Повисло неловкое молчание. Каждый думал о тяжелой судьбе другого.
— Так… у тебя всё нормально? — задала интересующий её вопрос Полумна.
— Более чем, — ответил Блейз, обнимая её.
Они провели весь вечер в разговорах. Говорили о своих жизнях вне Хогвартса. Обсуждали новый учебный год. Луна принесла им кружки с зелёным чаем, а также печенье, которые она приготовила этим утром. Позже они вместе лежали на её кровати, разглядывая рисунки на потолке и уснули, даже не заметив, как вернулся мистер Лавгуд.
Интересно, чтобы он подумал, если бы поднялся к дочери в комнату? Но он лишь увидел, что свет в комнате Луны давно не горит, а поэтому тоже отправился спать.
Утром Полумна проснулась в холодной постели. Блейз ушёл посреди ночи, оставив лишь пустую кружку, которая напоминала о его вчерашнем присутствии в этой комнате.
В окно билась сова. Луна сняла с её лапки небольшой сверток, на котором было написано: «
Нам лучше больше не видеться».
Она предвидела это. Знала, что что-то не так. И всему виной явно был заголовок на одной из страниц «Придиры»: «
Пожиратели смерти близко».
Луна села на кровать, закрывая глаза. В комнате всё ещё оставался его запах, который она вдыхала, представляя проведенные мгновения вместе. Но вскоре он пропал, заменяя тепло в душе пустотой.
Блейз должен был так поступить. Он не хотел уходить, не хотел бросать Полумну, но попросту не мог поступить иначе. Темный Лорд подобрался слишком близко. К его друзьям, к его семье, к нему самому. Парень не даст подобраться ещё к Полумне.
***
Осень подобралась незаметно, принося за собой холод. Каждый чувствовал приближение чего-то страшного. Казалось, будто краски вокруг потускнели и лица ребят стали более серыми и безжизненными.
Луна ходила по вагонам Хогвартс-экспресса, раздавая свежий номер «Придиры». На её голове были странные очки, которые она периодически надевала ещё больше пугая учеников.
Наконец, она вошла в вагон Слизерина. Никто не обращал на неё внимания, отсаживаясь подальше или отворачиваясь к окнам, показывая, что они не намерены заводить разговор.
Почти в конце вагона, спиной к ней сидел
он. Блейз Забини. Её бывший парень в компании своих друзей.
Луна быстро зашагала к их столу, огибая всех назойливых слизеринцев. На лице была улыбка, которая стала ещё ярче и жизнерадостнее.
— Придиру? — спросила она у Малфоя, кидая выпуск на стол.
— Серьёзно? Кто впустил тебя сюда? — он брезгливо поднял газету за краешек, кидая на стопку в руках Луны. — Забери, не интересует.
— Может вы, мистер Забини?
— Нет, не стоит, — он окинул её взглядом, на секунду больше задерживаясь на глазах, чем положено. Но этого взгляда было достаточно, чтобы всё понять.
Луна забрала номера, отправляясь в следующий вагон. Сегодня ночью она будет ждать Блейза на их месте. И если в этот раз парень не придёт, она больше никогда не вспомнит о Забини.
Ночь. Хогвартс замирает, оставляя коридоры пустыми, боясь не успеть к отбою. Кое-где ещё снуют любопытные ребята, но в этом месте всегда пусто.
На лавочке сидит Полумна. Она расчёсывает свои вечно запутанные торчащие волосы, желая заплести их в длинную косу.
Она сидит здесь уже час. Всё ещё в школьной мантии. Сразу отправившись сюда после ужина.
Она ждёт кое-кого. И вряд ли сегодня этот кое-кто придет сюда. Может она неправильно его поняла? Или же он просто опаздывает, пытаясь незаметно скрыться от своих друзей.
Но вот в коридоре наконец появляется он. Блейз идёт, озираясь по сторонам, будто боясь, что их заметят. Неужели его стало волновать всеобщее мнение? Только сейчас?
Луна по привычке подскакивает с лавочки, хотя обнять парня. Но вовремя приходит в себя, просто пересаживаясь на край.
— Насколько хорошо могут знать друг друга люди, которые так мало времени были вместе? — произнесла Полумна. Блейз молчал. — Ответ перед нами. Эта загадка слишком легкая.
— Нам нужно поговорить. Без лишних ушей.
— У стен везде есть уши. Говори так. Если не можешь, просто пришли записку.
В её голосе всегда сквозила детская наивность, которая теперь раздражала Забини. Сейчас он слишком серьёзен. Недавно он отказался от своего счастья ради её же безопасности. А Луна… всё такая же, как и прежде.
— Тебе лучше не возвращаться в Хогвартс после зимних каникул. Скоро здесь будет хаос.
— Так слухи были верны с самого начала? Ты и Тёмный Лорд?
Он выразительно молчал, но Луна итак всё поняла.
— Ты ведь не вернёшься? Пообещай.
— Я постараюсь, но не нужно обо мне беспокоиться. Только не теперь.
Луна собрала свои учебники и побежала в сторону Астрономической башни. Она понимала почему Блейз так поступил. Но сможет ли она когда-нибудь его простить?
Блейз смотрел ей вслед, понимая, что возможно потерял эту девушку навсегда. Внутри плескалась обида и злость. Но самое раздражающее в этом была абсолютная беспомощность.
***
Ветер разносит листья по обломкам Хогвартса. Школа сильно пострадала под натиском Волан-де-Морта. Ученики, пережившие то, что не пожелаешь ни одному ребенку в этом мире, ходили вокруг, разгребая кучи завалов. Когда-нибудь они восстановят это место. Кто-то ещё вернётся в родную обитель, чтобы доучиться оставшееся время, но раны ещё долго не затянутся.
Сможет ли Хогвартс стать им прежним уютным домом, защищающим от несправедливости и жестокости внешнего мира? Или навсегда так и останется ночным кошмаром и каждая трещинка в стенах будет напоминать о судном дне?
Луна сидит среди своих друзей. Она не послушалась совета и вернулась в Хогвартс. После она смело защищала свой дом, сражаясь против Пожирателей смерти, молясь каждый раз не наткнуться на Блейза Забини.
Но почти все слизеринцы оказались жалкими трусами. Их заперли в подвале, чтобы они не мешали битве. Чтобы учителя не могли сражаться против своих учеников. А ученики не выбирали между дружбой и нравственностью.
Но все зря боялись этого. Дети не были замешаны в дела родителей. Поэтому при удобной возможности сбежали, не принимая участие в бойне.
Но Луна не видела Блейза даже среди них. Он будто пропал. Исчез среди всеобщего хаоса.
— Мы хорошо справились. Это не наша вина, что мы не смогли спасти всех, — говорили вокруг.
— Как хорошо, что все факультеты нам помогали.
— Все? — вмешалась Полумна.
— Да. Кое-кто из Слизерина помогал с ранеными. Я видел кого-то в Большом зале.
Луна огляделась по сторонам. Выжившие выходили наружу, вдыхая воздух. Наслаждаясь наступившим спокойствием и победой, которая, увы, досталась им слишком большой ценой.
Некоторые помогали друг другу идти, держась друг за друга. И тут Луна заметила знакомое лицо. Это был Блейз, несущий на руках хаффлпаффца, который так хотел выйти на свежий воздух.
Полумна не подбежала к нему. Даже не подошла. Но всё смотрела и смотрела, как один из предателей помогал другим.
На минуту их взгляды встретились. Блейз остановился, вглядываясь в лицо девушки. На его устах появилась улыбка. Искренняя, которую вызывает только его Луна. Его бабочка Морфо.
Может, после всего произошедшего, в чистом, новом мире у них всё ещё есть шанс?
