Крыса

Мать сразу догадалась об истинной природе дружбы её сына и Джеймса Поттера. Даже, не в 16 лет, когда у него случился первый секс, а в 13, когда Питтер Петтригю безумно влюбился. Она пыталась запрещать им видеться вне школы, но Питер стал анимагом и с лёгкостью сбегал из дома. Он совершил этот рискованный поступок не ради Люпина (на всю остальную компанию ему было плевать), а только чтобы вырасти в глазах Джеймса. Только сейчас, будучи совершеннолетним, он мог себе позволить хлопнуть дверью и ответить: - Лучше бы моей матерью была магла, а не ущербная, вроде тебя! - Содомит! Извращенец! Ничтожество! – летели ему вслед проклятия матери и осколки посуды. Чувство, вспыхнувшее в нём в 13 лет, можно было назвать платоническим. Питер Петтигрю восхищался Джеймсом Поттером, видел в нём некую недосягаемую высоту. Тогда это казалось нормальным. Но годы шли, вот ему уже 15, все ровесники вовсю целуют девушек, некоторые и не только целуют. А Питер хочет целовать только Джеймса. Даже в таком возрасте он знал о половых отношениях только от старшекурсников, которые не горели желанием с ним общаться, да от Сириуса, который тоже не особо стремился делиться своими похождениями с застенчивым другом. Желание целовать мальчиков было для него нормальным до тех пор, пока мать не разъяснила ему насколько это ужасно, аморально и противоестественно. После этого Питер пытался засунуть своё желание подальше, но не мог. Ему 16, он уже почти мужчина, у него есть потребности, а девочки на него даже не смотрят. Тогда он начал как бы невзначай присаживаться рядом с Поттером, касался его коленом под столом во время завтрака и ужина. Думал, от такого телесного контакта станет как-то легче. Не стало. Но однажды Поттер позвал его одного, без Блэка и Люпина, в выручай-комнату. «У меня для тебя кое-что интересное, Хвост». На восьмом этаже было безлюдно, и Джеймс подарил Питеру внезапный лёгкий поцелуй в губы. Дверь появилась в тот же миг. Открыв её, Поттер толкнул обалдевшего друга вперёд, и торопливо запер комнату. В тот вечер выручай-комната представляла собой обычную спальню. Питер так и замер на пороге, не понимая ничего. «Ты же этого хотел?» - сказал тогда Поттер. Он стянул мантию, и Питер сам не помнил, как оказался на коленях перед ним. Он сосал неумело, а Поттер давал ценные указания. Потом вытер белую липкую пакость с его лица не магией, обычным платком. Питер принял этот милый жест за знак высокой любви и принялся раздеваться сам, требуя продолжения. По тому, как его задницу со знанием дела растягивали, Питер понял, что развитый не по годам и очень популярный Поттер опытен в отношениях не только с девочками. Ну что ж, это даже к лучшему. Было порой больно и в целом не очень-то приятно; Питер временами всхлипывал, вцепляясь пальцами в простыню. Поттер словно не замечал. Очевидно, он совершенно не беспокоился об удовольствии партнёра, но Питеру было всё равно. Как бы ни получилось нехорошо, он получил, что хотел. После всего Поттер только лишь быстренько подрочил ему и ушёл. «Не иди сразу за мной. И не смей никому рассказывать. Узнаю, что ты болтаешь даже с Бродягой – сильно пожалеешь». Питер всё понимал. Репутация самого популярного парня в школе, всё такое. Помечтал ещё полчаса, созерцая потолок и вышел. Он испытывал тогда множество незнакомых и не похожих одно на другое чувств. Счастья среди них не было. Они встречались таким же образом неоднократно до окончания школы и после. Питер раздувался от гордости: «Я – парень Джеймса Поттера! Пусть и знают об этом только я и он». И пусть у Джеймса завязались серьёзные отношения с Лили Эванс в конце школы, неважно. Другого-то парня у него не было. За этим Питер зорко следил. Всё внезапно и непонятно для Питера изменилось в этот самый день, когда его пригласили на мальчишник по поводу помолвки Поттера и Эванс, и он сбежал от матери, хлопнув дверью. Когда компания переместилась из бара в дом Поттера, все уже были сильно пьяны, но не поленились накатить ещё на сон грядущий. Только в таком состоянии Питер решился взять инициативу на себя: втащил Джеймса в туалет и недвусмысленно полез ему в штаны. И тут же был отброшен магической волной к стене. В его горло впилась волшебная палочка. - Не смей! Я почти женат, идиот! - И что? - Если у меня возникнет хоть малейшее подозрение, что Эванс знает про нас, - на лице Поттера заиграла та же гаденькая ухмылка, с которой он издевался над Снейпом в школе, - Я уничтожу тебя. Питер выполз из туалета, резко протрезвев, и потащился наверх. Не в силах доползти до комнаты, так и уселся на пол, где его нашёл Блэк. - О, Хвостик, что это ты здесь? – никакого сочувствия, только развязная весёлость, от которой сходили с ума все девушки в школе. Сириус устроился рядом и ждал ответа. Не отцепится теперь. - Я гей, - зачем-то выпалил Питер. - Так, - произнёс Сириус после недолгого молчания, барабаня пальцами по колену Питера, - у меня идея. Я тут экспериментирую эээ… с мальчиками, так что… Давай и тебе настроение поднимем, и меня кое-чему научим. Как ты на это смотришь? Чисто по-дружески? Секунду назад Питер стоял на краю пропасти и Блэк, в свойственной ему беззаботной манере, только что толкнул его. Чувствуя, как летит в неласковые объятия депрессии, Питер кивнул. Чисто по-дружески он рассказал Блэку о премудростях однополой любви, показал на своём примере, как правильно растягивать задницу и сосать член. Утром он захотел обернуться крысой и скрыться через щель в полу, но трусость – это не по-гриффиндорски. Угораздило его, конечно, попасть на самый ублюдский факультет в Хогвартсе. А ведь в 11 лет он был так горд. Но трусость не в чести ни на каком факультете, так что Питер гордо вырулил из спальни Сириуса и прошествовал мимо заспанной удивлённой похмельной рожи Поттера. «Я убью этого зазнавшегося урода», - думал Питер, спеша домой, - «Если не смогу сам, найду того, что сможет». «Мне нужен Снейп». Чтобы не скатиться в депрессию окончательно, Питеру нужна была какая-то цель. И этой целью стало найти возможность поговорить со Снейпом. Первое их свидание в Лютном переулке вышло крайне неудачным: Снейп едва не проткнул ему глаз палочкой. - Мы больше не в школе, Петтигрю, хватит шпионить за мной! Во время второй и третьей встреч Питер получил не очень приятные заклятья, и лишь в четвёртый раз успел пискнуть, что желает встать под знамёна тёмного лорда. Он впервые в жизни увидел, как глаза Снейпа расширились от страха. - Не здесь, придурок. Завтра я тебя найду. Сидя в довольно неуютном доме Снейпа, защищённом множеством чар, Питер выразил своё желание подробнее. - Что, совесть, наконец, проснулась, а, Петтигрю? – съязвил Снейп, - И с чего ты взял, что ничтожество вроде тебя необходимо на службе тёмному лорду? - Я незарегистрированный анимаг, - промямлил Питер, - Я могу шпионить, и я… И действительно, с чего он взял, что Волдеморт принимает в свои ряды всех кого ни попадя с улицы? Он действительно бесполезное ничтожество, если подумать серьёзно. Снейп какое-то время в задумчивости молчал. - Незарегистрированный анимаг – это интересно, - наконец произнёс он, а что от тебя могу получить лично я за рекомендацию милорду? «Вот же типичный слизеринский змей, мать его». Пожалуй, пришло время выложить все карты. - Я убью Поттера, и тогда… Лили вся твоя. Снейп нехорошо усмехнулся. Очень нехорошо. Питер сжался, поняв, что допустил непоправимую ошибку. - Серьёзно? Всё вот так просто, по-твоему? Ты абсолютный дебил, Петтигрю. Молчание затягивалось, и Питер уже было собирался убегать, как Снейп сказал. - Ладно. Пусть милорд сам решает, нужен ли ему дебильный анимаг. Только учти, он влезет тебе в голову при первой встрече. Попытаешься что-то от него скрыть – будет больно. Очень больно. Если посчитает тебя бесполезным – возможно, убьёт. Если примет тебя – учти: от прежней жизни придётся отказаться. Если он прикажет убить дорогого тебе человека – ты убьёшь. Всё понятно? Питер нервно сглотнул и кивнул. Истинный гриффиндорец готов жертвовать собой каждый день. Чёртов Снейп не предупредил, что очень больно будет даже если не пытаться закрыть от лорда сознание. Питер вынырнул из царства боли в кабинете поместья Малфоев, которое в данный момент было штабом пожирателей смерти. Он позорно валялся на полу, и Волдеморт взирал на него из-за стола сверху вниз. С интересом, как на забавную зверушку. Чёрт, даже после всех изменений внешности, что он с собой сотворил, он был… прекрасен. Его власть словно становилась чем-то материальным и заполняла комнату возбуждающим эфиром. Питер готов был валяться у него в ногах целую вечность. - Итак, - медленно произнёс лорд, - Вы хотите использовать меня для мести бывшему другу? Любовнику? Использовать? Меня? Он усмехнулся, и от этого смешка внутри Питера всё похолодело. - Зарвавшихся крысят здесь либо топят, либо приручают. Вы готовы к одомашниванию, мистер Петтригрю? – он явно издевался. - Я готов, сэр, ко всему, сэр! – Питер слышал, что пищит, как девочка, но ничего не мог с собой поделать. Невидимая рука подняла его за шкирку над полом и бросила на стол. Волдеморт в это время встал и сейчас находился сзади. Питер даже не успел понять, как лишился штанов, не успел осознать, что сейчас произойдёт. Если Поттер не заботился о его удовольствии, но Волдеморт стремился причинить ему как можно больше боли. И унижения. Стол ходил ходуном под ним, чернила разлились ему на лицо. Питер стойко терпел, ведь он это заслужил. А ещё с каждым толчком он приближался к заветной цели: Джеймс Поттер сдохнет. Питер не помнил, как оказался дома. Кто-то применил к нему очищающее и почили его одежду. Но боль во всём теле никуда не делась. Ну что ж, он заслужил. Сам виноват. Надо радоваться, что вообще ушёл живым. Надо надеяться, что больше он не расстроит своего лорда. Так уже вышло, что Питеру некому больше было рассказать о произошедшем с ним, кроме Снейпа. К счастью, тот понял всё сам, и не пришлось вновь переживать травмирующий опыт. Конечно, ни поддержки, ни жалости от него ждать было бессмысленно. Питер и не ждал. - Не сопротивляйся, - Снейп скривил лицо в привычной горькой усмешке, - Он в любом случае возьмёт, что захочет, а тебе будет только больнее. Питер не посмел спросить Снейпа, переживал ли он тоже самое, так как опасался за свою жизнь. Началась служба Питера Петтигрю силам зла. С ним связывались, он получал задание, выполнял, отчитывался. Как правило, он в виде крысы шпионил в доме Уизли, где обычно собирались основные враги лорда. Почти все его бывшие друзья. Питер больше ничего к ним не чувствовал. Лишь однажды он поднял тему убийства Поттера и был за это изнасилован так изощрённо, что с тех пор держал рот на замке. Только вера, что всё не зря, и его мечта однажды сбудется, и держала его на плаву, не давая погрузиться в депрессию с головой. После первого убийства ему была дарована тёмная метка. Довольно уродливая татуировка, на вкус Питера, но он ей гордился. Как и отношениями с Поттером когда-то, которые никому не показывал, как и метку сейчас. Убивать легко, если представлять перед собой рожу Поттера с мерзкой ухмылочкой. Просто вложить в аваду всю ненависть к проклятому ушлёпку – и заклинание сработает отлично. С первого раза. Новая жизнь Питера Петтигрю мало отличалась от старой. Социальная его жизнь сводилась к общению с бывшими друзьями, потому что этого требовал от него его повелитель. Половая жизнь Питера ограничивалась периодическими изнасилованиями лордом. Даже заморышу Снейпу и то периодически перепадало от помешанных фанаток лорда, не получивших доступа к вожделенному телу. Питера они видели закомплексованным уродливым комочком ненависти (как будто Снейп не был таким же!) и не смотрели на него даже из жалости. Приходилось снимать напряжение старым добрым рукоблудием. Нравятся ли ему вообще девушки? Или какие-то парни, кроме Поттера? В свои 20 лет Питер так и не определился. Угораздило же влюбиться в ублюдочного гриффиндорского принца в 13 лет. Другой бы на его месте радовался тому, что его трахали первые красавчики школы: Поттер, Блэк и Реддл, но Питер почему-то счастья не испытывал. Они уничтожили его сексуальность раз и навсегда. Зато Питеру перепадало немного денег за услуги шпиона. Конечно, не хватало, чтобы съехать от матери, но зато не приходилось больше унижаться и просить у неё жалкие гроши, будучи совершеннолетним. Питер не заморачивался выдумыванием легенд о своих доходах для «друзей». Потому что «друзьям» было плевать, как и на что он живёт. Он погружался в иллюзию дружбы под звуки магловской музыки, принесённой Лили в магический дом Поттеров вместе с магловским проигрывателем. Питеру не очень нравился современный рок-н-ролл, зато очень нравилась Лили. Только она, да ещё иногда Люпин справлялись о его здоровье, когда он выглядел особенно ужасно после очередного круцио или изнасилования от тёмного лорда. Если Волдеморт придёт убивать Поттера, он убьёт и их, если они встанут на пути. В голове Питера никак не укладывалось, как эта добрая, искренняя женщина может быть счастлива в браке с ублюдочным Поттером? Воистину, любовь слепа, ведь Лили была счастлива. И беременна. Если (когда!) Волдеморт придёт убивать Поттера, у него не дрогнет рука убить и малыша. «Ты должен быть готов пожертвовать чем-то дорогим ради нашей цели», - звучал в его голове голос Снейпа. Питер был готов. Проходили дни и месяцы, Питер продолжал тусоваться с Поттером и Блэком, которые всё это время делали вид, что ничего у них с Питером никогда не было. Люпин бывал у них всё реже. Он получил какое-то секретное важное задание лично от Дамблдора. Лили родила сына, и всё своё время отдавала ему. В жизни Питера ничего интересного не происходило. Но вот однажды Поттер уединился с ним в своей спальне и рассказал занимательную новость: - Ты знаешь, что я хочу наложить на мой дом Фиделиус? - Ну да. Сириус будет хранителем… - Хранителем сделаем тебя. - Что?.. – Питер не верил своим ушам, - Но Сириус же… - Мой лучший друг, прости, - Поттер скривился, - Возможно, ты в курсе, что я разозлил сам знаешь кого. Не думаю, что он решит, что хранитель – это ты. «Всё понятно. Опять тебя используют Питер. А попробуем-ка поторговаться». - У меня есть условие. - Какое ещё условие, Хвост, мы друзья! - Правда? Поттер как-то даже поник. «Не ожидал, урод!» - Выкладывай своё условие… - Отсоси мне. - Чего?! - Или я откажусь. Где ты ещё найдёшь столь же незаметного серенького придурка, как я? Он ожидал увидеть ненависть в глазах «друга», но за стёклами очков царило спокойствие. Поттер опустился на колени. Питер летел, как на крыльях, к заветному переулку, откуда уже можно было незаметно трансгрессировать в окрестности поместья Малфоев. Он жаждал видеть своего повелителя, ведь он нёс ему долгожданную хорошую весть.