Пусть лунный свет укроет своими лучами двух влюбленных…
Хотя и знаю, что на рассвете мы разойдемся в разные стороны…
Я буду в памяти хранить ночь эту до конца моей жизни…
Теперь же, не таясь, я чувствую твою кожу на своей.
Наступило короткое молчание, во время которого он просто смотрел ей в глаза. — Ого Тали, ничего себе, это было… — Шепард ненадолго прервал зрительный контакт, после чего издал слабый смешок, и в его груди расцвело теплое, успокаивающее чувство. Она открыла ему свое сердце, и это было самое милое, самое восхитительное, что он когда-либо слышал. — Это. Было. Прекрасно. Мгновение Тали смотрела на землю, и он мог поклясться себе, что она покраснела за своей маской. — Ты… ты действительно так считаешь? Он шагнул вперед и прижал ее к себе, положив одну руку ей на спину. Свободной рукой он осторожно приподнял ее подбородок, а затем пристально посмотрел ей в глаза. — Я серьезно, саэра*, — он улыбнулся. — Твой голос прекрасен, и я не могу описать, как бы я был счастлив, если бы ты пела мне так каждый день, — Шепард засмеялся. — Я и не знал, что ты так увлечена этим. — Кила, что я могу сказать? — ответила кварианка, тая в его объятиях. — Этот фильм, сверхсветовым прыжком, на мгновение вернул меня в пубертатный период. И кроме того, кто не любит хорошую межвидовую романтику? Шепард бросил короткий взгляд на голоэкран. « — Я хочу, чтобы ты увидел, что скрывается за этой маской. Я хочу, чтобы ты увидел, какая я на самом деле.» Шепард поджал губы, затем тихонько выдохнул про себя. Предпочла бы она, если бы он был турианцем, и к тому же похожим на Белликуса? Учитывая досье на Тали, которое он обнаружил на корабле Серого Посредника, это никак не могло быть правдой… Так ведь? Он сглотнул. Как бы там ни было, он не собирался допытываться у Тали. Да, он не сомневался, что благодаря ему она стала самой счастливой кварианкой в галактике, что теперь даже представить себе не может, что будет с кем-то другим… — Эй, — сказала она, выводя его из задумчивости. Тали провела рукой по его руке, и он снова заглянул ей в глаза. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. — О чем? Она вздохнула. — Кила, тебе, наверное, интересно, постоянно ли я сравниваю тебя с Белликусом, или был ли у Гарруса хоть какой-то шанс сблизиться со мной, — она обхватила его голову обеими руками, а затем поцеловала по-квариански. — И ответ на оба эти вопроса, Джон, — абсолютное — нет. Он слегка склонил голову набок. — Нет? — Абсолютное «нет», — Тали опустила взгляд и выдохнула. — Никогда никому не рассказывала об этом раньше. После начала Паломничества, те фантазии, которые у меня были… они были полностью разрушены, когда я узнала, каковы турианцы на самом деле, — она тихонько рассмеялась. — Предки, я всегда представляла их более кварианскими по сути — но никто из них не похож на мой народ, Джон. Ни один из них. Одним словом, турианцев, подобных Белликусу, не существует. — А Гаррус? Ты когда-нибудь… Тали разразилась смехом. — О, Джон, пожалуйста не говори глупостей. Единственное, что у нас есть общего, это декстро-аминокислоты. И после того, что он высказал мне в лифте, он никогда не будет чем-то большим, чем просто товарищ по оружию. Вновь опустив взгляд вниз, она продолжила. — Фантазия была забавной, пока… длилась. После того, как Гаррус полностью разрушил ее, я была уверена, что однажды вернусь на Флот и сойдусь с другим кварианцем, — Тали подняла голову и пристально посмотрела ему в глаза. — Но в то время я понятия не имела, что уже имела. Я не знала, что Предки уже подарили мне кого-то лучше Белликуса, кого-то, кто навсегда изменит мою жизнь так, как я и представить себе не могла, — Тали снова обхватила его голову обеими руками. — Они подарили мне тебя. Теплое, эйфорическое чувство расцвело в его груди, а затем пронеслось по всему телу. Неужели он был лучше любой ее фантазии? — Тали, я… — Нет ничего, что я могла бы изменить в тебе, Джон, — сказала она. — Ты не можешь быть более совершенным, — девушка тихонько рассмеялась. — Так что, в некотором смысле, ты испортил для меня любимый фильм самым лучшим образом. Потому что то, что у нас есть сейчас… ничто не может сравниться с этим. Ничто… Его глаза заблестели, а сердце затрепетало. Он прочистил горло. Да, несомненно, он был самым счастливым мужчиной в галактике. « — Белликус, пожалуйста. Прежде чем ты уйдешь… останься со мной, хотя бы до утра.» Герои фильма тем временем направились в — чистую комнату, чтобы заняться любовью. Джон отвернулся от голоэкрана и снова посмотрел ей в глаза. — И кроме того… — мурлыкнула она, проводя одной рукой по его руке. — Люди гораздо привлекательнее и лучшие любовники, чем турианцы. Он поднял брови, потом усмехнулся. Она произнесла эти слова таким игривым, но знойным тоном. — О, теперь в ход пошли сладкие речи? — Ага, — сказала она. — Люди не только достаточно «инопланетные», но они еще и лучше пахнут и имеют гораздо больше «совместимого оборудования» между ног. Кила, поверь мне. Ты не захочешь узнать, как турианцы «соединяются» друг с другом. И даже если бы они занимались этим так же, как люди и кварианцы, я бы никогда не смогла приблизиться к ним без своего скафандра. Точно, он запамятовал этот факт. Да, поскольку у турианцев и кварианцев одинаковая хиральность аминокислот, они могли заражать друг друга совместимыми бактериями, вирусами и грибками. И никакие меры предосторожности не могли остановить турианские микробы от разрушительного воздействия на иммунную систему кварианцев. Тали снова провела рукой по его плечу, а он тем временем ласкал ее спину, проводя пальцами вверх и вниз. — Каждый раз когда мы вместе, — продолжала она, — я могу ощущать биение твоего сердца и твою теплую, мягкую кожу без всяких помех. И самое главное, я могу сделать так… — одной рукой она потянулась к застежкам на своей маске, затем сняла ее. Его глаза встретились с ее глазами, а затем она обвила руками его шею и притянула к себе для глубокого, медленного поцелуя. Он с нетерпением прильнул ближе и прижал ее к себе, положив одну руку ей между лопаток, а другую — на поясницу. Закрыв глаза, он целовал ее губы, а его язык проникал в ее рот. С любой другой кварианкой такая близость была бы невозможна за пределами чистой комнаты. Но после прохождения курса иммунотерапии от Мордина и Чаквас, после долгой и медленной адаптации к жидкостям и микробам его тела, после всех тех месяцев, когда гетские программы в ее костюме еще больше укрепили ее иммунную систему, его любимая теперь могла выдержать даже один час пребывания без маски в достаточно чистой среде без каких-либо изнурительных последствий. В начале этого отпуска «на берегу» она также настроила систему фильтрации в его квартире, постоянно вливая в нее обеззараживающие вещества. Так что с ней все должно быть в порядке. Тем временем его пульс участился. Лаская ее грудь одной рукой, он провел другой по ягодицам и выдохнул через нос. С каждой секундой его дыхание учащалось. И с каждой секундой кровь приливала к его мужскому достоинству, делая его все тверже и тверже. Вскоре у них перехватило дыхание, и он разорвал поцелуй, а затем прижался лбом к ее лбу. — Что ты скажешь, если мы продолжим это в спальне, — сказал он. — А, мисс Вас Нормандия? Она прикусила губу. — Я бы не хотела ничего большего. Но сегодня я хочу сделать все немного по-другому. Он поднял брови и наклонил голову. — Немного по-другому? — Да, — сказала она. — Кила, ты всегда был таким бескорыстным, заботливым любовником. Каждый раз, когда мы соединялись, ты всегда заботился о моем удовольствии больше, чем о своем собственном. Но сегодня… — она улыбнулась, а затем прошептала ему на ухо. — Сегодня вечером я верну тебе должок. Сегодня я покажу тебе, насколько ты важен для меня. Его глаза расширились от удивления и прежде чем он успел что-то сказать, она схватила его за руку и повела в сторону спальни. В коридоре, ведущем в спальню, они вошли в дезактивационную камеру, которую Тали установила еще в начале этого отпуска. И когда процесс обеззараживания начался, она обвила руками его шею, а затем прижалась губами к его губам, даря жадные и страстные поцелуи. В нетерпении он обнял ее и провел руками по любимым изгибам, расстегивая ремни и пряжки на ее костюме. Она отбросила маску, и, как только, цикл дезактивации закончился, запрыгнула и обвила ногами его талию. Шепард понес ее в спальню. У кровати она отцепила ноги от его талии, прервав при этом поцелуй, после чего мягко толкнула на матрас. — Я собираюсь снять этот костюм в ванной, — сказала она. — А пока разденься. Когда я выйду, то ожидаю увидеть тебя голым. Его глаза расширились. Как он мог отказать такому тону? Шепард шутейно подчинился. — О, как прикажете, мисс Вас Нормандия. Она закрыла за собой дверь ванной и начала напевать мелодию своей любимой песни. Снимая носки и ботинки, а затем рубашку и брюки, он не мог не поразиться тому, как сильно Тали изменилась, когда дело касалось секса. Теперь она была такой властной, такой уверенной, уже далеко не та застенчивая кварианка, какой она была, когда они занимались любовью в первый раз. И ему это чертовски нравилось. Вскоре он уже был обнажен и сидел на краю кровати напротив двери в ванную. Его сердце забилось, пока он ждал, когда Тали выйдет. В конце концов, дверь открылась, и перед ним предстала его возлюбленная, совершенно без костюма. Как всегда, ее обнажённый вид выбил дыхание из его легких, оставив его совершенно потрясенным ее экзотической, инопланетной красотой. Вскоре, их взгляды встретились — она лишь прикусила губу, а он едва мог дышать — ведь все пещерные инстинкты в его мозгу вопили, чтобы он взял ее прямо здесь и сейчас. Шепард уже собирался встать и сделать первый шаг, но тут к нему подошла Тали. Глядя ему в глаза, она погладила его по щеке одной рукой, а затем наклонилась вперед и прижалась губами к его губам в глубоком, страстном поцелуе. Не разрывая поцелуя, она мягко толкнула его на кровать, затем облокотилась на его талию и начала осыпать поцелуями его шею, щеки и губы, напевая свою кварианскую песнь — хильру. Она выгнула спину дугой так, что ее грудь оказалась почти вровень с его грудью. Обеими руками он обхватил ее тонкую талию прижимая ее мягкую, нежную кожу к своей. И пока она обволакивала его ласками, пока волны эйфории пробегали по каждому его нерву, он гладил одной рукой ее спину, а другой — ягодицы. Закрыв глаза, Шепард застонал. Каждый его мускул расслабился, а разум стал кристально чист, ведь все его стрессы растаяли на миг и он оказался на небесах. О, да, только бы это никогда не кончалось. Вскоре он приподнялся и зарылся лицом в ее грудь, облизывая и осыпая каждую из них поцелуями. Хныча и постанывая, она обхватила его затылок и прижалась своей грудью к его лицу. Но вскоре он переместил свои поцелуи на ключицы, затем на ее стройную, гибкую шею. Каждую секунду он наслаждался пиршеством эйфорических ощущений, смакуя ее мягкую, нежную кожу, каждый ее стон, всхлип и теплую влагу между ее ног, стекающую на его бедра. Вскоре он вновь прильнул к ее губам, вызвав новую порцию стонов, которые достигли пика когда они переплели языки во время поцелуев. Все чаще и чаще она вдыхала через нос, не в силах оторваться. И вскоре она зарычала. О, мать его, как это возбуждало! Теперь его сердце колотилось в груди просто пойдя в разнос. Его мужское достоинство было болезненно твердым, и неистовое давление в паху умоляло о высвобождении. Вскоре, она с усилием разорвала поцелуй и прижалась лбом к его лбу, задыхаясь. Они коснулись кончиками носов и на мгновение она посмотрела в его глаза с таким вожделением, с такой страстью, после чего еще раз коснулась его губ быстрым поцелуем. А затем она спустилась вниз. — Тали? — смог сказать он, задыхаясь. — Тали, что ты… Она встала на колени у края кровати, прямо между его ног. — Тссс, хватит прелюдий. Теперь просто ложись и наслаждайся тем, что я собираюсь сделать. Одной рукой она взяла его мужское достоинство, затем медленно облизала его от основания до кончика, проводя длинным острым языком по каждому дюйму плоти, как будто это был кусочек конфеты. Нервы его члена запульсировали. Волны эйфории вновь пробежали по все телу, он схватился за простыни и откинул голову назад, застонав в экстазе. — О… Черт! Не останавливайся… не останавливайся. Задыхаясь, он посмотрел на нее. Все еще удерживая его мужское достоинство, она осыпала его яйца поцелуями и облизывала их, выдыхая через нос и мурлыча хильру. Вскоре она подняла голову и посмотрела ему в глаза, улыбнувшись на мгновение. Затем она взяла половину его мужского достоинства в рот, ее щеки впали, когда она усердно сосала его, облизывая при этом языком. Шепард задохнулся на миг а его сердце так колотилось, что он едва мог дышать. Затем она обхватила руками его бедра, а потом провела языком по нижней половине его члена. Она издала довольное хмыканье и постепенно ввела все больше и больше его члена в свое горло. Он снова откинул голову назад и часто задышал. Когда он снова посмотрел на нее, она начала покачивать головой вперед-назад, не отводя при этом взгляд все это время. На какой-то миг он был просто зачарован. Влажное тепло и мягкие текстуры вокруг его члена приводили его нервы в возбужденное состояние, насыщая его эндорфинами. Но с каждой секундой давление в его чреслах нарастало, становясь все более невыносимым. Нет, он не мог кончить сейчас. — Тали… Тали, я близок. Как только он это сказал, она освободила его достоинство из сладкого плена. Еще раз приподнявшись, она схватила его за шею и притянула к себе для еще одного глубокого поцелуя. Она мурлыкала ему в рот, а через мгновение разорвала поцелуй. — А теперь главное блюдо, — прошептала она ему на ухо переместившись на кровать. Встав на колени, Тали схватила одну из подушек и подложила ее себе под голову. Выгнув спину, она уперлась одной стороной головы в подушку и максимально выпятила ягодицы, раздвинув колени и согнув пальцы ног. Тали прикусила губу полуобернувшись. — Трахни меня, Джон. Его пульс участился. Обычно ей не нравилась эта поза, она всегда предпочитала те, в которых они были лицом к лицу… О, да… Позже он обязательно отплатит ей за это. Шепард расположился позади нее и насладившись на миг видом ее влажного лона, ее круглых, пухлых бедер и ягодиц, сужающихся к тонкой, стройной талии. Затем он обхватил ее бедро одной рукой, а другой направив член в ее влагалище. Ее внутренние стенки сжались вокруг его плоти, а окружающее влажное тепло осыпало каждый нерв искрами эйфории. Она задыхалась, хныкала и прикусив губу, еще глубже вжималась головой в подушку. Вскоре ее лоно полностью обхватило его член. Закрыв глаза, он застонал. Такая теплая. Такая тугая. Он схватил ее за бедра и начал длинные, медленные толчки. Каждый раз она подавалась назад, встречая его бедрами, и он наслаждался тем, как пульсируют ее ягодицы при каждом толчке. Найдя удобный ритм, он начал входить в нее немного быстрее и наклонился вперед, проведя левой рукой по ее спине, а затем обхватил левое плечо. Сделав еще несколько толчков, он положил правую руку ей на голову и начал целовать ее плечи и шею. Ее стоны и всхлипы становились все громче и громче. Полуобернувшись она смотрела на него, как завороженная — и тогда он перенес свои поцелуи на ее губы. Они страстно целовались став на мгновение единым целым. Нежно обхватив левой рукой ее шею и взяв за подбородок, он продолжал целовать ее, прижимаясь грудью к ее спине. Медленно откинувшись назад, он провел свободной рукой по ее худому, подтянутому животу. На мгновение он прервал поцелуй, и она пристально посмотрела ему в глаза. — Быстрее, Джон… — сказала она, задыхаясь, — Быстрее. Не сдерживайся. Охотно согласившись, он выпустил внутреннего зверя, и при каждом толчке его бедра врывались в ее бедра со слышными шлепками. Свободной рукой он обхватил ее грудь, а затем еще раз приласкал живот. Он продолжать осыпать поцелуями всю ее шею, заставляя Тали стонать и всхлипывать все быстрее и быстрее, все громче и громче, пока наконец… Она прильнула к нему, выгнувшись и издала громкий крик. О, какой прекрасный звук! Пропев свою — хильру, она обмякла в его объятиях. Тогда он снова прижался к ее губам в глубоком поцелуе, смакуя и наслаждаясь каждым эйфорическим ощущением, распирающим его нервы. С каждой секундой его сердце билось все быстрее и быстрее распаляя и так участившееся дыхание. И с каждой секундой давление в его чреслах росло… и росло… и росло… и росло… Пока, наконец, он не достиг кульминации в умопомрачительном оргазме. Закрыв глаза, он разорвал поцелуй и откинул голову назад, застонав в экстазе, пока его мужское достоинство спазмировало, обильно извергая семя в ее лоно. И на мгновение он оказался в раю, в месте, где все его стрессы и заботы растворились в забвении. Но затем все закончилось. В послевкусии оргазма каждый мускул его тела чувствовал себя истощенным. Задыхаясь и потея, они упали на кровать, и он прижал ее к себе не желая выскальзывать из нее. Тали прижалась к нему, и некоторое время он слушал только звук мурлыканья своей возлюбленной. Вскоре она повернулась лицом к нему и в течение, казалось, нескольких часов он просто молча смотрел ей в глаза. — Это было… Это было невероятно. Тали засмеялась. Одной рукой она погладила его по щеке, а затем поцеловала в губы. — Я рада. Со всем тем стрессом, который ты пережил в последнее время, я подумала, что тебе нужно что-то подобное. Ему нравилось, как она заботилась о нем. Шепард погладил ее по щеке. — Ты всегда такая заботливая, такая бескорыстная. Это одна из многих вещей, которые я люблю в тебе. Но никогда не забывай… — он прижался лбом к ее лбу. — Пока ты рядом со мной, мне не нужен никто другой. Действительно, несмотря ни на что, она всегда была его эмоциональным якорем, его причиной бороться и переносить самые тяжелые испытания, какие только можно себе представить, независимо от шансов на выживание. С затуманенными глазами она издала радостный всхлип. — И я не хочу быть нигде, кроме как рядом с тобой. Она снова поцеловала его. — И в этой жизни, и в следующей, — Шепард улыбнулся. — Я не хотел бы, чтобы было как-то иначе, — с этими словами он укрыл их обоих одеялом. Она прижалась к нему и положила голову ему на грудь, переплетая свои ноги с его ногами. С помощью своего омни-инструмента он выключил свет и наступившей темноте сделал глубокий вдох. Его мышцы расслабились, и он почувствовал голос своей возлюбленной. — Джон? — Да? — До конца этого отпуска, — тихо прошептала она, — ты можешь… ты можешь постараться не строить никаких больших планов? — Почему? — Ну, война… — она вздохнула. — Возможно, у нас осталось не так много времени, прежде чем… — Шшшш, все будет в порядке, — сказал он. Без сомнения, она собиралась сказать, что война идет скверно и что ГОРН — единственная надежда галактической цивилизации. — Тебе не нужно этого говорить. — Хорошо, — сказала она, шумно выдохнув. — Я знаю, что это эгоистично, что у меня нет права требовать подобного. Но до конца этого отпуска я хочу, чтобы ты был предоставлен сам себе и чтобы у нас было больше счастливых воспоминаний, на случай… ну, ты понимаешь… Он обхватил ее одной рукой за талию и крепко прижал к себе, поцеловав. — Я сделаю все возможное. Тали подняла на него глаза, встретившись с его взглядом. И как всегда, ее сияющие глаза оставили его бездыханным и завороженным. — Это все, о чем я прошу. Она поцеловала его, а затем снова положила голову ему на грудь возобновив вскоре хильру, которое всегда успокаивало его, успокаивая сердцебиение и расслабляя мышцы. «Возможно, у нас осталось не так много времени.» Действительно, конец войны был близок. И в ближайшие несколько месяцев либо этот цикл станет последним для Жнецов, либо они вновь сожгут галактическую цивилизацию дотла, пока от нее не останется только пепел. Он вздохнул. Будущее было таким туманным, таким изменчивым. Но, тем не менее, одно было несомненно — до конца этого отдыха на берегу он будет проводить как можно больше времени со своей саэра и дорожить каждой секундой, проведенной с ней. До предстоящего штурма станции Кронос он хотел создать с ней как можно больше счастливых воспоминаний, а затем запечатлеть их в своем сознании. И если война будет проиграна, а их дом на Раннохе окажется всего лишь фантазией… Тогда он встретит смерть без сожалений.